Ни дня без маргаритки

В форточку летели пушистые сизые клубы дыма, пока на плите в джезве закипал кофе. Вроде бы уютно, но что-то не так. Ваня вновь затянулся догорающей сигаретой, сминая фильтр в пальцах, и всё никак не мог отпустить гложущее его чувство необъяснимой детской обиды от несправедливости жизни. Ваня всё сокрушался, нахер он вообще встал в такую рань, — сегодня он проснулся голодным, злым и неудовлетворённым. Не такое утро он себе представлял в красочных фантазиях. С другой стороны, может быть, сама судьба давала ему охуеннейший шанс отступить и одуматься — кто знает. Вчера Ванька задрых, так и не дав сделать с собой ничего интересного, пока Светло бегал в ванную за смазкой, и тем самым обломал ему весьма весёлую ночку. Теперь в девять утра Ваня стоял и курил на кухне, пока готовил им обоим вкуснейший, но совершенно незаслуженный похмельный завтрак из омлета и кофе. Сидя в такси вчера, Ваня решил, что пора. Евстигнеев загадочно поглядывал на него, иногда улыбаясь. Его желание было настолько очевидно, насколько непонятно, почему он даже не пытается что-либо сделать. Светло вспоминал, как чужие пальцы ласкали его волосы, гладили за ушами, приятно касаясь там, где ему вообще-то нравилось. За этой нежной лаской обязательно должно было последовать что-то, какое-то логическое продолжение этим взглядам, тяжёлому горячему дыханию, которое Ваня отдалённо чувствовал, но хотел ощутить ближе. У Ваньки было столько реальных возможностей перейти эту черту, за которой его ждала жаркая, полная удовольствий ночь, а то и не одна, но он продолжал отступать, и Ване это совершенно не нравилось. Именно поэтому он мягко сжимал Ванькино бедро, пока они ехали к нему. Светло гладил его, устав ждать, подумал, что он сам достаточно смелый, чтобы заявить о собственных желаниях. И это сработало: Евстигнеев позволил измываться над собой, замер, глядя на бесстыжую руку Вани, пока тот скользил от колена выше, почти задевая пах, и ждал, когда они уже доедут до дома. Гребаный Евстигнеев! Ночью всё вело к одному, — к самому счастливому исходу, к хэппиэнду, если можно, но надо же было всё испоганить, отрубившись буквально у Светло на руках. Возможно, это была его ошибка, что он отпустил капитана из своих рук на пороге, потому что, займись он им сразу, Ванька не смог бы забить на него, забывшись сладким сном. Это определённо был один из самых больших проебов за последний год! Ване пришлось оттащить сонное тело на диван и сбрасывать всю свою злость и напряжение под душем, пока мент досматривал седьмой сон. Вполне возможно, Светло могло показаться, что тот не против совместного времяпрепровождения в горизонтальной плоскости: все эти взгляды и улыбки вкупе с объятиями и хватанием за руки вполне могли иметь под собой какой-то иной подтекст, кроме сексуального, но сходу догадаться какой же именно у Вани никак не получалось. Да и в машине Ванька смотрел на него так, словно был готов взять прямо сейчас, но, естественно, сдерживался, чтобы не выдавать себя перед водителем. Всё складывалось так, что Евстигнеев наконец что-то для себя понял и осознал, но потом почему-то включил заднюю, уже будучи в Ванечкиной спальне. Действительно ли он так устал за последние дни или просто пересрал? Ваня затушил окурок о пепельницу и едва успел пресечь поползновение своего кофе, вовремя сняв джезву с конфорки. Из комнаты вдруг послышался гулкий грохот и тут же торопливый топот и мяв. Испуганный Гриша забежал на кухню, едва вписавшись в поворот своей мохнатой жопой. — Ты что там творишь? — хохотнул Ваня, глядя на кота, и налил себе кофе. Пробудиться бы наконец. — Который час? — раздалось из коридора, а затем на кухню ввалился растрёпанный помятый Ванька в одних трусах. Его голый торс действительно был расписан весь как под хохлому. Ваня имел какую-то особую тягу к забитым парням, и Евстигнеев выглядел довольно соблазнительно, хотя Светло по-прежнему обижался. Какая же мощная сила притяжения у этого мента — как у ёбаного Юпитера! — И кто снял с меня штаны? — Девять утра. Я снял, — сухо ответил Ваня и снял с плиты омлет. Нет, он не собирался насильничать вчера, сделал это чисто из соображений удобства. Однако Ванька так посмотрел на него, что вполне захотелось вернуться во вчерашний вечер и с разбегу запрыгнуть на Евстигнеева, заставив резко проснуться. С другой стороны, его не разбудило и перетаскивание на диван с последующим раздеванием. Богатырь ёбаный. Евстигнеев мотнул головой, медленно моргнул и налил себе воды из фильтра, чтобы затем выпить весь стакан залпом. Нехреново его сушило с непривычки. Хотя Ваня с трудом смог бы сказать точно, сколько бокалов они вчера вылакали на выставке: его собственный счёт остановился на трёх, а дальше он уже не считал. — Окей, — выдохнул Ванька, икнув, сел за стол и потянулся к пачке сигарет. Не обнаружив там ни одной, он даже приуныл. Ваня решил добавить панических ноток в его грусть. Нравилось ему это растерянное выражение Ванькиной мордашки. Он подошёл ближе, выбив табуретку из-под стола, и лукаво улыбнулся. — Вань, ты меня так затрахал вчера, я еле на ногах стою, — томно выдохнул Светло, тяжело опустившись на табуретку совсем рядом с Ванькой, вскинул брови и отпил пару глотков обжигающе-крепкого кофе. Евстигнеев округлил глаза в приступе полного охуения и приоткрыл рот так комично, что его тут же захотелось сфоткать. Светло не выдержал и прыснул, затем всё же пояснил. — Кое-как тебя на диван затащил, вообще-то. — А-а, — прохрипел Ванька с заметным облегчением. — Ты там, небось, представил уже жопу мою, да? — сразу понял Ваня, мгновенно сделав серьёзное, даже грозное лицо. — Извращенец, фу! Евстигнеев расхохотался, его напряжение как рукой сняло. — То есть, ничего не было? — на всякий случай уточнил он, отсмеявшись, когда Ваня уже накладывал ему честную половину омлета и поставил на плиту новую порцию кофе. Светло задумался, ответить ему честно или немного поиздеваться? Ванька так мило покраснел, что хотелось ещё немного его помучить. — Ну, как, не было, — протянул Светло, почесав подбородок, повёл плечом. — Многое могло бы быть, если б кое-кто не вырубился из-за недосыпа. — Честность всё же сейчас выглядела лучшим вариантом, потому что переспать с этим ментом Ваня по-прежнему хотел — и это даже не казалось просто не закрытым вовремя гештальтом, а скорей было реальной симпатией. Ванька молча кивал, явно с трудом переваривая информацию, ковырял омлет и напряжённо думал о чём-то, однако шокированным не выглядел. — Слушай, — снова начал Ваня, — выглядело так, будто ты не был против, а я был очень даже за, так что давай об этом больше не будем. Момент прошёл. — Как? — тут же переспросил Ванька и глянул на Ваню своими огромными голубыми глазами, полными удивления. Блять, какой же невыносимо милый. — Можно это как-то переиграть? Светло вытаращился на него. Он действительно так переживал? У Вани сердечко ебонькнуло, когда Евстигнеев посмотрел на него, ожидая не то прощения, не то пояснения. — Я не виноват, что всё закончилось как закончилось, — начал Евстигнеев, — но ты всё равно прости меня. — За что? — недоумевал Ваня, горя искренним любопытством. — За то, что не оправдал ожиданий, — тихо ответил Ванька и опустил взгляд в тарелку. — Кстати, очень вкусный омлет, спасибо. Ваня лишь кивнул в ответ, но не позволил окончательно перевести тему. — Так уж и быть, прощаю, — снисходительно протянул он, глядя на закипающий кофе. — В следующий раз исправишься. — Светло оглянулся и подмигнул застывшему Евстигнееву, ловко сняв джезву с огня. Ванька молча ел, пока Ваня наливал ему кофе в большую синюю кружку с ромашками и котиками — Славину, вообще-то, но других чистых не было. Когда Евстигнеев попробовал ужасно горячий и крепкий кофе, то сразу расплылся в блаженной улыбке, прикрыв глаза. — За такой кофе я готов начать исправляться прямо сейчас, — внезапно выдал он, и, кажется, от такого предложения охренели они оба. В голове моментально возникли образы, в которых Евстигнеев старательно извиняется, работая ртом. Светло сразу захотелось узнать, насколько глубоко болтливый капитанчик сможет принять его. Ваня только раскрыл рот, чтобы ответить покрасочнее, как его телефон зажужжал на столе. — Блять. Это Славик, — объяснил он, пожав плечами, будто бы извиняясь, и тут же поднял трубку. — Да? — Вано, твой мент ведь под боком сейчас? — сходу начал Слава. Ваня опешил. — Да иди ты нахуй! — Не-не, стой, придурок! Ты ж мне сам фотки кидал! Вы оба нам сейчас нужны, причём как можно скорее! — возбуждённо затараторил Машнов. Ванька перехватил Ванин охреневший взгляд и нахмурился. Что там у них произошло? Светло пожал плечами. — Кому «нам»? — Мне и Мирону, — огорошил Славка и шумно выдохнул, — твой Ванька адрес знает, живо дуйте сюда! — Да в чём дело-то? — не выдержал Светло, потихоньку начавший злиться. — Было ещё одно покушение, — объяснил Машнов. Евстигнеев, явно услышавший его слова, задергал Светло за рукав футболки, порываясь что-то сказать. Ваня отмахнулся, привыкший сперва выслушать до конца, а потом уже делать выводы. Слава тем временем продолжал. — Все живы, к счастью, киллер связан. Мы спиздели заказчику, что работа выполнена, но чёрт знает, чем всё закончится. Возможно, заказчик появится, либо придёт кто-то из «уборщиков». В любом случае поспешите, а то тут может начаться кровавая баня, да и думать надо. — Блять. Едем. Ваня залпом допил подостывший кофе и поймал на себе встревоженный взгляд Ваньки. Тот, ясное дело, не на шутку всполошился. Светло его понимал. Он и сам сейчас переживал за Славика, поэтому пригнал бы, что бы там ни случилось. А ситуация вырисовывалась крайне интересная. — Надевай скорей штаны, мы едем твоего Мирона спасать. Евстигнеев забегал по квартире в поисках своих вещей, пока уже полностью одетый Светло размышлял о том, когда его Славка успел так задружиться с ментом, которого должен был убить. Этот вопрос он решил задать Ваньке через пару минут, когда тот уже выруливал из двора. Евстигнеев сначала молчал и жал плечами, а когда они встали в небольшую пробку на набережной, ответил, что и сам толком не понял, потому что Мирон лишь говорил, что пересекался со Славой и больше ничего конкретного. Это потом Ваня вспомнил, почему эта история вообще началась и как. Славка весь светился, придя с просранного дела, будто миллион за него получил. Его довольное ебало многое объясняло, но Ваня всё равно не понимал, зачем это тому же Мирону. Неужели эти двое решили вести своё расследование, отдельно от них? И что они там искали? Ване, конечно, было интересно, но он подумал, что не станет требовать интимные подробности. Ему было достаточно знать, что с другом всё хорошо и что тот уверен в своих действиях. Выбравшись из пробки, Ванька гнал по проспектам что есть мочи, иногда даже превышая, так что до Обводного они добрались за рекордные двадцать пять минут. Слава толком ничего не объяснил, лишь похваставшись, что им удалось наебать заказчика с помощью фотки валяющегося на полу и обмазанного кетчупом Мирона. Ване даже представить это было сложно. Заказчик настолько олень? Он даже ответил и велел киллеру скорей свалить. Слава логично рассудил, что тот в таком случае вполне мог заказать уборку тела, чтобы затянуть расследование дела Мирона как можно сильнее. «Нет тела — нет дела» было близкой им всем позицией. Андрей ещё неделю назад говорил, что у него не было заказов на адрес Мирона. Они, конечно, не были единственными уборщиками в городе, но Слава сразу сказал, что в случае убийства мента поиски станут в разы активнее, а если заказчик действительно кто-то из окружения Мирона, то он должен быть смышлёным малым, чтобы догадаться, что без уборщика не обойтись. Сейчас Слава просил их немного подождать во дворе на всякий случай, и Евстигнеев предусмотрительно припарковался в дальнем углу, подальше от нужной парадной. Под Ваниным заинтересованным взглядом, он выудил откуда-то две пары наручников, достал из бардачка пистолет и рассовал это все по карманам. В ответ на взгляд он лишь пожал плечами и легонько улыбнулся. — Достань свой ножик. Пригодится, — внезапно сказал он, глядя Ване в глаза. — Он всегда наготове, — ухмыльнулся Светло, нырнув рукой в карман ветровки, где покоился очередной небольшой нож со складным лезвием. Любил он компактные штуки. Евстигнеев кивнул и с тяжелым вздохом полез в бардачок, извлек оттуда нераспакованную пачку сигарет, пригласительным жестом протянул её Ване. Тот отказался от угощения, логично рассудив, что хотя бы один из них должен быть начеку и иметь возможность сорваться с места в любой момент. Хоть эти сигареты и были необычно вкусными, упустить «уборщика» или кого бы то ни было он боялся больше. Несколько минут они просидели в тишине, Слава написывал что-то дебильное о лысых карликах, но Ваня не слишком охотно отвечал, стараясь не рассеивать внимание по пустякам. Они успеют ещё попиздеть за жизнь, если не будут сейчас отвлекаться от дела, в которое ввязались. Ваня ощущал лёгкий трепет из-за возможной опасности. Он совсем забросил свою основную работу ещё до дела и успел забыть это приятное волнение, однако ему вернули любимое чувство, таская по слежкам и вылазкам. Только они устроились, как в арке, ведущей во двор показалось какое-то движение. Черная шкода октавия вывернула во двор и припарковалась не по правилам, отчасти перегородив выход из соседней парадной. Знакомая фигура вывалилась из машины, и Светло испытал жгучий стыд вперемешку с охуением. — Да вы издеваетесь, — выдохнул он. Евстигнеев проследил направление его взгляда и тут же выронил сигарету на штаны, — накинув рюкзачок, к парадной неспешно приближался никто иной как давно знакомый им обоим Ромка Худяков. Ваня не интересовался судьбой этого ублюдка, решив, что Замай с Хорусом решат проблему в их излюбленном стиле, поэтому искренне охуел, увидев знакомое хитрое лицо. Ещё и при этом мерзотно радостное. Пока Ванька возился, пытаясь затушить сигарету и одновременно стряхнуть пепел со спортивок, Локи вышагивал к подъездной двери, даже, кажется, пританцовывая. Выглядел как блаженный довольный жизнью дебил, а не тот, кого неделю назад чуть не порезали, пока он висел как кусок мяса рядом со свиными тушами. Ваня даже немного позавидовал его беспечности и живучести. Когда Локи открыл подъездную дверь и скрылся за ней, Ваня сорвался с места, а Евстигнеев, чуть замешкавшись у машины, бросился вслед за ним. Они действовали молча, потому что слова сейчас им были не нужны. Не хотелось потерять Рому снова. Ваня твёрдо решил, что не даст ему так просто свалить в этот раз. Что-то подсказывало, что он обманул парней, потому что Андрею Ваня доверял и не думал, что тот так легко простил ему его внеклассную деятельность с Плюшевым. Они не успели поймать тяжёлую дверь, когда та закрывалась за Ромой, но, как оказалось, это не было проблемой. Ваня даже слегка удивился, что у Ваньки были ключи от мироновской парадной. — Ого, — протянул он, когда дверь приветственно запиликала, пропуская их внутрь, — мне ревновать? Взгляд Евстигнеева как всегда был бесценным, но ждать, пока тот придумает достойный ответ, Светло не стал и рванул по лестнице вверх. По Ванькиным словам, Мирон жил на третьем, и судя по неторопливым шагам, Локи тоже проигнорировал наличие лифта. На то, чтобы догнать трупоеда, ушла едва ли минута. Тот явно не слышал Ваниного топота и даже не обернулся. Оказавшись у него за спиной, Светло понял, почему, — долбоёб был в наушниках и даже тихонько подвывал песне, какому-то шумному металлу. Ваня выхватил нож, одним движением раскрывая его, и, поймав нужный момент посреди шага, прислонил кончик лезвия к основанию заросшего подбородка. Локи тут же заткнулся и замер, явно почувствовав шеей холод металла. — Бля, — тихонько и как-то сипло выдохнул он. Свободной рукой Светло заботливо снял с него по очереди беспроводные наушники. — И снова здравствуй, Ромочка, — прошипел он Локи в ухо и впился в левое плечо, подталкивая вперёд. — Шевели ножками. Дверь в мироновскую квартиру оказалась незапертой, так что Светло подтолкнул Ромку внутрь, плотно прижимая нож к его шее. Евстигнеев прошёл следом, и Ваня спиной чувствовал, как тот нервно сжимает в руках пистолет. Ванька культурно прикрыл за ними дверь, но не отставал ни на шаг. В конце длинного коридора прихожей их встретил щупловатый лысый мужик с огромными глазами и не менее большим носом. Ваня сразу понял, что это и есть хозяин квартиры, хотя на мента он тоже похож не был, особенно сейчас, — в растянутых серых спортивках и мятой футболке. Но в руках Мирон тоже держал ствол с глушителем, также направленный на Локи. — Живой! Стоило догадаться, — хохотнул Ромка так резко, что кончик Ваниного ножа оцарапал его подборок. — Фаллен, сука… — Я о нём позабочусь, — Мирон вытянул правую руку вперёд, и Светло передал ему слабо сопротивляющегося Локи. — Где Славка? — спросил Ваня то ли у поспешно удаляющейся спины Мирона, то ли у полупустой квартиры. Он наконец смог оглядеться: белые стены, высокие потолки, мебели по минимуму. Простор и пустота. Кучеряво живут эти менты, раз хватает на трёшку на Обводном. Славика по-прежнему нигде не было видно. Евстигнеев обошёл его, попутно сунув ствол куда-то, — за пояс что ли? — и направился в одну из комнат. Светло пожал плечами и последовал за ним. В дальней комнате мебели вообще не было: была только беговая дорожка в углу, служащая вешалкой для одежды, и гора неразобранных коробок с вещами. К длинной батарее у окна с помощью обычных пластмассовых стяжек уже был прикован какой-то бугай, — наверное, как раз-таки киллер. Глаза у бугая были завязаны галстуком, а рот как-то дебильно приоткрыт, будто он был без сознания. Завидев галстук, Локи начал вырываться и вопить. — Вам не затащить меня в свои извратские игрища, сука! Очевидно, Ромку больше пугала перспектива быть изнасилованным, чем убитым, поэтому он отчаянно трепыхался в мироновских руках, игнорируя пистолет. — Вань! Евстигнеев тут же подлетел к нему и ловко скрутил Локи, позволяя плотно затянуть стяжку у него на запястьях. — Не смейте меня домогаться, пидорасы! — всё кричал Локи. — Убейте сначала! — Никто не собирается тебя ебать, — ответил за всех Светло, пока Евстигнеев усаживал Локи у батареи и для верности цеплял его шеей к трубе, даже заботливо проверив, не душит ли того стяжка. Кажется, его обещание успокоило Ромку. По крайней мере, орать тот перестал. Ваня до последнего не верил, что реально можно быть таким тупым. Или он просто озабоченный? — И что теперь будем делать? — спросил Ванька у всех присутствующих, выпрямившись. Ваня снова огляделся, потихоньку начиная раздражаться и нервничать. Он остался один с двумя ментами, возможным конкурентом и озабоченным деградантом Локи, и во всей этой истории его волновало лишь одно. — Где, блять, Славик? — ещё раз спросил он, на этот раз чуть громче. — Светло, не ори — он в ванной, — ответил Мирон, неловко почесав в лысом затылке. Тут как по заказу где-то в глубине квартиры — и сколько тут, блять, квадратов? сто? — щёлкнула задвижка на двери и к ним прошлёпал босой и лохматый Машнов. — О, Ваньк, мы вас заждались, — тут же засиял он и полез обниматься. Светло передёрнуло от этого собственнического «мы», от слишком радостного Славки и от алого следа от укуса, обнаружившегося на дружеской шее. Кажется, он многое упустил. — Славян, пойдём побазарим, — сразу предложил Ваня, вырвавшись из цепких Славиных рук, и покосился на ментовский дуэт. Те уже что-то обсуждали, не обращая на них внимания. В принципе, они могли оставить ментов разбираться со всем самим и свалить из этой нехорошей квартиры куда-нибудь в безопасное место, но Славик не выглядел как тот, кто начнёт собираться прямо сейчас. — Пойдём-пойдём, — закивал тот, тоже глянул на Мирона, будто спрашивая его разрешения, — на кухню? «Кухней» здесь обзывалась чуть менее просторная комната с окнами на всю стену и матово-чёрным пыльным гарнитуром, — с первого взгляда казалось, что здесь и не готовили ни разу, но стоило приглядеться, чтобы заметить залысины в пыли на варочной панели и у монструозной кофемашины. Ага, значит, Славка ещё и готовил здесь что-то этому странному менту. Славка приземлился на криво собранный икеевский стул и пригласил Ваню присоединится к нему и сесть рядом на такой же. Стол был собран уже лучше, но всё ещё хранил на себе магазинные наклейки. Странная атмосфера необжитости, будто сюда въехали недели две назад максимум, немного напрягала Светло. — Славик, что за дела? — Я знаю всё, что ты собираешься сказать, — сходу остановил его Слава, отгораживаясь в примирительном жесте ладонями. — Так что можешь не говорить. — Ваня фыркнул и сложил руки на груди. — У меня всё заебись. Просто так сложилось. Случайно, даже можно сказать. Мирон на самом деле пиздатый. И всё так быстро закрутилось… — Нахуя ты вообще начал с ним общаться? Или он заставил? Суки-менты, все один метод используют… — У Вани внутри всё кипело. Славка в тот день, когда всё началось, выглядел как чувак, увидевший самую красивую чикулю в своей жизни. Румяный был, улыбался дебильно. Он и сейчас казался довольным жизнью, но Ваня не помнил, чтобы они как-либо обсуждали это. — Да там так вышло, — начал Слава, почесал колючий подбородок. Ваня приготовился внимательно его слушать. — В общем, я не терял Бретту. Её Мирон спиздил. — О как… Чем дальше, тем интереснее. Значит, Славка совсем голову потерял, попав в плен этих безумных голубых глаз. — Я всё перерыл, — продолжил Слава, — потом до меня дошло. Адрес я знаю, а тебя напрягать не хотелось. Мой же косяк. Ну, я и вернулся. Вообще огонь. Ваня слушал и качал головой, удивляясь, как этот олух вообще до своего возраста дожил. То есть он просрал ствол, решил, что оставил у мента, которого должен был убить, вернулся к нему, ожидая?.. Что? — Только не говори мне, что решил использовать это как повод, — тихо сказал Ваня, на что Машнов натянуто улыбнулся. Пиздец. В какой момент Славик стал таким ебанутым? Нет, дело было не в том, что Ваня был как-либо против или ревновал. Они совсем недавно обсуждали, что в жизни не станут иметь дело с полицией, потому что там все поголовно ленивые и продажные. Причём Славик это и начал. Он никогда не засматривался на полицейских, хотя Ваня лично видел мужиков куда симпатичнее того же Яновича. Машнов верно сказал — так получилось, но как Ваня до сих пор не понял. Он всё себя ебанутым считал, а оказалось под носом ходил парень, достойный этого звания куда больше него. — Ебёшься с ним? — Ване надоело ходить вокруг да около и он решил идти напролом. — Да не в этом дело, — спокойно отмахнулся Славка. Ваня подумал, что ему послышалось и заморгал как последний дебил. — У нас с ним отношения, видимо, прикинь. Взаимопонимание, вся хуйня. — Бля, Славик, я от тебя такого не ожидал вот вообще, — протянул Светло, не узнавая его, но затем нахмурился. — Или рофлишь, пидорас? — Да куда уж. Я сам от себя не ожидал, — Славка звучал устрашающе серьёзно. Он вздохнул, потёр глаза и вернулся взглядом к другу, внезапно ухмыльнувшись. — Но ты-то должен меня понимать как никто другой. Хотелось сказать, что по себе людей не судят, но, в отличие от Машнова, Ваня не скрывался неделями и не умалчивал о частых встречах со следаком, потому что это могло быть опасно. Поэтому он прекрасно понимал, к чему вёл Слава. Даже он уже всё понял, но, к несчастью, не совсем угадал, от чего стало немного тоскливо. — Бля, да не было ничего! — стратегию защиты продумать Светло всё равно не успел. — Ну да, ну да, — покивал Машнов, засияв пуще прежнего. Он мотнул головой и встал, вопросительно кивнул на кофемашину. Славик теперь ещё и кофе пьёт вместо чая? Эк его тот лысый мент поломал. Пытал, наверное. Светло осознавал, что его нагло троллят, и решил подыграть, от кофе, тем не менее, не отказался. — Ах, если бы. Я б тогда не был такой злой сейчас, — мечтательно протянул он. Правду говорить было гораздо легче в таком постироничном формате. Правда, так они со стороны смотрелись как две лучшие подружки, которые давно не виделись и вот решили обсудить своих мужиков. Только Ваня не был стереотипным уёбком, поэтому не стыдился этого, закинул ногу на ногу, думая, что для полного счастья не хватает пары «Космополитен». Кофемашина загудела, низвергая из себя кофе, а Славик снова покачал головой. — Вано, кем мы стали — обсуждаем проблемы в отношеньках с мужиками, — вздохнул он, глядя на ровную коричневую струйку, брызжущую в небольшую прозрачную чашку. Реально захотелось выпить что-то покрепче кофе. — Ты выглядишь так, будто со своим проблем не имеешь, — не смог не поддеть Ваня. — Ну, я и не имею. О тебе в основном говорим же, — парировал Славик. Красиво. Но обидно. — Я пока не готов обсуждать то, почему мне вчера так и не дали. Даже с тобой, — Ваня развел руками, а Славка протянул ему чашку. Наверняка Машнов хотел ответить на это максимально мерзко, как он всегда это делал, но его перебил чей-то высокий вскрик из дальней комнаты. Светло чуть не подавился кофе. Эти двое не давали им даже кофе спокойно попить — точно нелюди. — Твой лысый живодёр нам Ромку не убьёт? — Пойдём проконтролируем, — кивнул Слава. Привязанный к батарее всем чем можно и нельзя Локи был уже без сознания, когда они зашли в комнату. В руках у Мирона был какой-то неведомый шприц, а Ванька заботливо подсовывал Ромке под голову диванную подушку. Из Вани так и лезло говно при виде этой милой картины. Ещё бы пледиком его накрыл. — Что происходит? — опешил Слава. — Гражданин майор, вещдоки подворовываете? — Светло кивнул на шприц, который быстро исчез в небольшом, но плотном тёмном пакетике — как аккуратно! В ответ на него посмотрели как-то недружелюбно. — Это из личных запасов, — хмуро ответил он. Из личных? Чем эти полицаи занимались вообще? Ваня не решил, стоит ли ему начать переживать за Славу уже сейчас или подождать. Даже они таким не баловались, а в организме Вани какого только дерьма не побывало. — Второй пока вроде тоже в отключке, — констатировал Евстигнеев, потыкав неизвестного бугая пальцем в плечо. Светло заметил у него в руках знакомый красненький телефон — Ромкин. — Ну, так каков план, получается? — Передадим заказчику мой ноутбук, — предположил Мирон, почесав подбородок. — Ну, по крайней мере, сделаем вид, что передадим. Славка смотрел на него с непониманием. Ваня тоже нихуя не допер. Ноутбук? Сделаем вид? Их не было несколько минут, а эти уже и планов напридумывали, и всех вырубили. Ване начало казаться, что Евстигнеев становится активнее, когда Мирон рядом, либо же лысый просто не ебланит, а реально работает. Но легче от этого не стало — о чём они вообще говорили? — С этого места можно поподробнее? — Мы опять читали переписки Худякова, — пояснил Ванька, отходя подальше от связанных мужиков, быстро глянул на Ваню. — Некий Шокк просил его сегодня с утра помочь с одним делом. Убрать тело Мирона и забрать его ноутбук, чтобы затем ночью передать ему. — И мы подумали, что на эту встречу может явиться кто-нибудь из нас, — продолжил за ним Мирон, повёл плечом, — или из вас. — Это пока весь план, — признался Евстигнеев. — Охуенно, — фыркнул Ваня. Фёдоров снова глянул на него как-то недобро. И что Ваня ему сделал такого, чтобы заслужить подобные взгляды? Они увиделись впервые в жизни, вроде, не успели друг другу насолить. Светло, правда, не очень ему доверял после довольного Славки и шприца «из личных запасов». Да и историю со стволом хотел бы узнать поподробнее. — А пусть Светло идёт, — тут же предложил лысый мент. Светло пожал плечами, хотел разразиться тирадой о том, что это его лысую жопу хотят подстрелить, не его, Ванину, но его вдруг обняли за плечи одной рукой, притягивая к себе. Он не видел Славкиного лица, но предполагал, что у того найдётся сто один аргумент против. — Никуда Ванечка не пойдёт, — твёрдо сказал тот. Ваня не ошибся. — Это реально опасная хуйня. — В смысле? В коромысле, блять! Боялся ли Ваня опасности? Вообще ни разу. Хотел ли рисковать ради чувака, которого едва знает и на поиски заказчика которого потратил столько времени — стопроцентно нет. Ваня аж дар речи потерял, смотрел на них всех, пытаясь вспомнить, в какой момент оказался в дурдоме, полном буйных сумасшедших. — Слава прав, — внезапно вступился Евстигнеев, — Ваню подозреваемый мог видеть на выставке. К тому же, без обид, — он глянул Ване в глаза и слабо улыбнулся, — Слава больше похож на перевозчика тел. Ване крыть было нечем. Вот значит как? По сути, было справедливо, но отпускать Славу Ваня не очень-то хотел тоже. Однако он знал, что Машнов точно пойдёт спасать свою лысую принцессу в погонах. Слава тут же обнял его крепче и положил голову на плечо. — Знаешь, Вано, а ведь прав твой капитанчик, — сказал он тихо, как будто только для Светло, затем добавил громче. — Я пойду на встречу с этим Шокком, а вы будете рядом и проследите, чтоб меня не пристрелили. Так всем спокойней будет. Всё же изначально из-за меня закрутилось… — Ой, да иди ты, — отмахнулся Мирон, заметно давя в себе улыбку, затем всё же собрался. — Хорошо, ладно. Слав, ты пойдёшь, а мы сделаем всё возможное, чтобы ты остался цел и невредим. Это в первую очередь. Ну, и задержим подозреваемого — во вторую. Говорил МиронЯныч почти нежно, Ваню даже покоробило. Но с сутью сказанного он был в целом согласен. За Славку он всё равно боялся, но и понимал также, что тот тоже не пальцем деланный и сможет за себя постоять в случае чего, а его самого этот Шокк действительно мог видеть где-то — уж больно его лицо примелькалось вместе с евстигнеевским. — Этих додиков только надо куда-то деть, не здесь же их оставлять, — задумчиво протянул Слава, наконец выпуская Ваню из своего крепкого захвата и сделал пару шагов в сторону своего бойфренда. — Я займусь, — ответил Мирон и опасно сверкнул своими огромными глазами. Светло лишь качнул головой. Жуткий тип. — Кстати, от Локи осталась его тачка, — вспомнил Ваня. Его наградили сдержанным кивком. — Отлично, — засиял Мирон, — тогда жду вас всех сегодня в половине двенадцатого в Удельном парке. У Вани есть координаты, если что. На месте со всем разберёмся. Подозреваемый обещал появиться около полуночи. Лысый мент звучал так спокойно и уверенно, что ему хотелось верить. Вроде бы у них даже был какой-никакой план действий и возможность поймать если и не заказчика, то кого-то максимально близкого к нему. Мирон со Славой пустились в обсуждение, куда бы деть киллера и мясника и что с ними делать потом, попутно перебирая множество довольно абсурдных вариантов вроде «продать в анальное рабство» или «сдать в ближайшую дурку». Светло понял, что они с Евстигнеевым тут уже не особо нужны и кивнул тому на выход из квартиры. Евстигнеев долго курил и проверял телефон, пока не спешил выезжать со двора. Светло сыто зевнул, вспоминая, что сегодня плохо спал и вообще-то не против завалиться на пару часиков, но вместо этого должен был топать на работу. Славик перед их уходом успел сказать, что им нужно где-то спрятать Мирона, и если Ваня верно его понял, этим «где-то» оказалась их квартира. — Я не переживу, если придётся ещё и жить с ментом, — обозначил он вслух. Ванька посмотрел на него. — Ещё и со Славкиным хахалем. Как вы заебали-то все. Ванька тихо хмыкнул, потушил сигарету и швырнул бычок куда-то в окно. Хотелось возмутиться чисто из вредности, сказать, что нельзя сорить на улице, господин мент, уберите, что нагадили, но было как-то лень. Евстигнеев обернулся к нему с лёгкой улыбочкой. — Могу вписать, — предложил он, — но тогда всё равно придётся жить с ментом. — А какая разница? — Тут уже тебе виднее. Ване не нравилось, как он ухмылялся. Евстигнеев который день мучил его своим ебальником и неприступностью, словно был праведной монашкой. Знал Ваня таких монашек — поголовно лютые извращенцы. Таких если и трахать, то сразу три гандона надевать. Вообще перспектива вырисовывалась радужная. Ванька наверняка живёт не хуже лысого и постоянно торчит на работе, а значит Светло мог бы наслаждаться жизнью в гордом одиночестве, а потом, когда Евстигнеев вернётся домой, Ванечка мог заездить его до отключки. Он не заметил, как и сам начал довольно улыбаться. Предложение было отличное, с какой стороны не посмотри, но Ваня знал, что надолго его так не хватит. Одно дело иногда встречаться и поябываться время от времени, и совсем другое жить вместе. С Ванькой было классно общаться, но хуй знает, сколько лысый решит играть мертвеца. Конечно, Ваня с радостью сплел бы Мирону Яновичу прощальный веночек, сделал вид, что очень расстроен гибелью такого замечательного человека, утешил Славика, позволив поплакать у себя на плече. Хороший полицейский — мёртвый полицейский. Ваня этого Яновича знал максимум час, поэтому ему было до пизды, жив тот или не очень, но Евстигнеев же обязательно расстроится, да и Славка, наверное, тоже. В принципе Ваня мог и потерпеть немного этого зомби у себя дома, раз уж у него со Славой теперь вроде как мутки. — Отказываюсь, — наконец-то ответил Ваня. — Вот так сразу? — удивился Евстигнеев, пристёгиваясь. И полгода не прошло. — У Андрюхи перекантуюсь, — решил Ваня, игнорируя писк датчика безопасности. — Или у девочки какой-нибудь. Пищало громко и раздражающе. Светло медленно перевёл взгляд на Евстигнеева, следя за реакцией. Тот психанул, наклонился в его сторону так резко, что Ваню на месте подбросило от неожиданности, но он потянулся к ремню и яростно пристегнул его. Светло не стал думать, Ванька такой из-за ремня или из-за его слов. — Окей, — кивнул он. — Наше дело предложить. Тебя домой или к девочке? — В цветочный, — ответил Ваня, — я час как должен на работе быть. Давида и так за Славу вытащили, так ещё и я опаздываю. Он всё смотрел на то, как мистер пассивная агрессия насилует рычаг переключения передач. Он дёргал так резко, совсем не нежно. Светло ощущал себя ебучим спермотоксикозником, потому что эти лихие движения его заводили. Захотелось, чтобы его так же дёрнули, схватили и насадили посильнее. Ему почему-то казалось, что Евстигнеев в постели именно такой: горячий, порывистый, жёсткий. Или Ваня хотел, чтобы он таким был? — Я и сам опоздал, — сказал Ванька, ненадолго затих. Жаль. Светло скатился чуть ниже, внимательно смотрел на то, как одна чужая рука переключает скорости, а другая крепко сжимает руль. Почему он раньше не замечал, насколько это эротично? — Кстати, — вспомнил Евстигнеев, — меня Соня заебала. Ты же убежал и счёт на неё скинул. — Сама виновата, бля. Нечего к простым парням так приставать. Ванька вдруг нервно хохотнул. Светло зыркнул на него, хотел был припомнить, как тот и сам хрипел прямо ему в ухо, делая вид, что сильно переживает в тот самый вечер. Поди, дрочил там на Ванин светлый образ. Однако он промолчал, зная, что Евстигнеев опять засмущается, спрячется за свою работу или какие-нибудь тупые нравственные ценности, передумает вообще как-то контактировать с ним, скажет, что они не пара, и бла-бла-бла. Не было смысла сотрясать воздух почём зря. — Тогда мне следовало убежать от тебя вчера, — вспомнил Евстигнеев. Ваня сперва подумал, что ему послышалось, но решил, что его пытаются нагло троллить, используя его же методы. Он аж выпрямился, посмотрел на Евстигнеева. — Так ты и убежал, блядина такая! Уснул, сука! Кинул! Ванька сразу заткнулся. Нет, Светло не переживал и не хотел звучать так, словно он действительно расстроился из-за произошедшего. Просто было обидно, что он старался, что-то выдумывал ради чувака, который больше языком трепать умел и пялиться. Как взглядом облизывать, так мы первые, а как до дела дошло, то пошёл ты, Ванечка, нахуй. Он понимал, что больше злился на ситуацию, чем на самого Евстигнеева, однако его слова возымели эффект: Ванька нахмурился, упёрся взглядом своих голубых глаз в лобовое, хотя они стояли на светофоре. Возможно, Ване стоило как-то утешить его, сказать, что он всё понимает, но ему было настолько дискомфортно от собственных ощущений, что он просто отвернулся. Ванька так искренне извинялся утром, будто ему это действительно было важно. Ваня бы на его месте болт забил, решил, что так сложились звёзды. Но Евстигнеев так переживал, что становилось немного стыдно. Светло не помнил, когда в последний раз стыдился своих слов и поведения, не понимал, почему это он должен волноваться за какого-то капитанчика, который оказался настолько слабеньким, что вырубился, упустив возможность провести лучшую ночь в своей жизни. Но обижать Ваньку не хотелось. Он был такой милый и искренний, в отличие от самого Светло, который предпочитал юлить и язвить. Чужая открытость сильно подкупала, и становилось интересно, на что ещё способен этот простой парень. Евстигнеев ни разу не обижал его, волновался и кормил, как будто Ваня по-настоящему был важен в целом для расследования и для него самого в частности. Светло сидел в машине чувака, которого пару недель назад поносил на чём свет стоит, и думал о том, что ему не нравится эта напряжённая тишина. Хотелось разрушить её, сказав уже что-нибудь, но он не знал, что именно могло помочь. Евстигнеев быстро вёз его в цветочный, помня дорогу, а Ваня ведь и не просил даже. Они почти приехали, а расставаться на плохой ноте Ваня не планировал. Он думал, что Ванька довезёт его, они мило пошушукаются, а потом встретятся — возможно, уже сегодня. Он хотел довести капитана мучительным сообщениями, чтобы не забывал о нём. Но выходило так, что Евстигнеев весь день будет работать над делом, потом состоится та самая встреча с заказчиком, если всё пойдёт по плану. Когда они смогут нормально увидеться, не думая о деле? Смогут ли вообще? До магазина оставалось совсем недалеко. Ваня искоса посмотрел на Евстигнеева, который выглядел расслабленно-похуистичным. Ну, лучше уж так, чем самокопания и злость. Светло ответил Давиду, без конца написывающему ему в телегу, что скоро будет, и снова взглянул на Ваньку. Слова застряли где-то в районе горла. Блядство. — Я реально жду, что ты отработаешь, — в итоге начал Ваня, пока Евстигнеев заворачивал к цветочному, подъехав как-то дворами. И нахуя он так? — Ага, — кивнул Ванька — А жить у тебя не хочу, потому что не готов к такому повороту в наших и без того сложных отношениях. Я тебя совсем не знаю, — он стал говорить тише, словно испугался именно этого, и снова сворачивал всё к шутке. — Угу, — ответил Евстигнеев, останавливаясь. Ваня не знал, что ещё ему сказать. Он мог пожить у Ваньки, а мог сделать вид, что живёт у Андрея, но девять из десяти ночей проводить в постели Евстигнеева. Он мог признаться, что никогда не хотел иметь каких-либо муток с полицейскими, что просто хотел хорошенько поебаться с красивым дядей, но единственное, что у него выходило, это глупые оправдания самому себе же. Евстигнеев нравился ему, несмотря на погоны и казённый ствол в кобуре, нравился настолько, что он дал ему второй шанс, потому что хотел узнать, как тот пахнет после секса. Он посмотрел на Ваньку, скривился, решив, что лучше свалит и остынет, хорошо всё обдумает, а потом ответит. Похуй, что будет поздно. Он хотел отстегнуться, освободиться и сказать «спасибо», но на кнопку защёлки нажали чужие пальцы, затем они легли на его бедро, с силой смяли и коснулись бока, утягивая в цепкие объятия. Ваня понял, почему они остановились не у самого магазина, а в месте, где почти что нет людей. Прозрачные стёкла в евстигнеевской тачке были огромной проблемой, потому что проходящим мимо людям не стоило видеть, как два парня жарко целуются при свете дня, сидя в машине прямо посреди улицы. А прерваться сил не было. Ване было бы пофиг, если бы мимо действительно мог кто-то пройти, потому что он хотел Ваньку и был готов сосаться с ним хоть вечность. Его целовали так жадно, будто они планировали трахнуться прямо здесь и сейчас. Ванька хватал его за бока, тискал, с тихим рыком нападая на рот. Он колол Ваню щетиной, держал крепко, не давая вырваться, хотя Светло и не пытался. Влажный гибкий язык, мягко скользящий по его собственному, доводил Ваню до трясучки. Его колотило от возбуждения, от неуёмного желания, которое не могло перейти во что-то большее, чем простой поцелуй. — Я...— начал он, когда Ванька его отпустил, но тут же осёкся, потому что Евстигнеев вновь атаковал, забрался любопытными руками под футболку, нежно касаясь груди и спины. Голова кружилась от того, как сильно его хотели. Он прочувствовал всё за пару мгновений, был готов уже запрыгнуть Ваньке на колени, но тот прижимал его к сидению, навалившись всем телом. Евстигнеев был тяжёлый и горячий, не переставал целовать, иногда больно кусаясь, от чего хотелось стонать в голос, развести ноги пошире и умолять. Ваня обнял его за шею, расслабился, позволяя насиловать свой рот. Он медленно таял, пока кусачие поцелуи постепенно становились мягкими и нежными. Он слышал прерывистое дыхание, чувствовал острый запах Ваньки и его ледяные руки на своём теле. От этого было невероятно хорошо. Ваня был готов простить ему любые грехи, лишь бы он никогда не останавливался. Но они были в машине, да и их обоих ждала работа. Евстигнеев мягко всосал его нижнюю губу, когда Ваня распахнул глаза, натыкаясь на тёмный тяжёлый взгляд. Внизу живота мгновенно потяжелело, но Ванька аккуратно отпустил его, возвращаясь на своё место. Светло как сидел, став бесформенной разгорячённой лужей, так и и остался, смог лишь немного повернуться в сторону водителя, замечая, что тот необычно растрёпанный, ещё и с кровоточащей губой. — Пиздуй на работу, пока я сдерживаюсь, — низко проговорил Ванька, и Светло его вообще не узнавал. Он так охуел, что долго смотрел на него, ища различия между ним и привычным Евстигнеевым. — Похуй на всё… Поехали к тебе. — Вали уже, — попросил Ванька и снова стал собой, — работы дохуя. Потом до твоей жопы доберёмся. — Потом уже до твоей дойдём! — не удержался Светло. Ванька вымученно застонал, повернул голову и смотрел так грустно, будто сейчас готов был разрыдаться. — Как скажешь, — кивнул он, — но потом, хорошо? Они не стали целоваться на прощание, потому что всё могло закончиться как минимум прощальным петтингом. Ваня свалил, как его и просили, радуясь, что на улице прохладно. Хрен знает, как он дошёл до магазина. У кассы сидел уставший с виду, но на деле довольно активный Давид, сразу же вскочивший, стоило Ванечке появиться на пороге. Светло был рад такому раскладу, потому что решил закрыться и быстро подрочить. Ему это было необходимо. Но Деймур не спешил уходить, всё рассматривал его. — Ты вмазанный что ли? — спросил Давид. Ваня обернулся, чтобы посмотреть на своё отражение в стеклянной двери, но увидел лишь собственные дико сияющие глаза. Впрочем, их одних было вполне достаточно. Он ощущал себя обдолбанным в щи, будто только-только с трэп-хаты на работу пришёл. Совсем он кукухой съехал. — Ну, допустим, да, — признать это было проще, чем пускаться в объяснения. — Но я ведь пришёл наконец. — О, ура, Добби свободен, — Давид закатил глаза, попутно скидывая с себя передничек. — И, там, это… букеты кончились. Я продал все. Так что давай, за работу. — Как?.. Давид не ответил, лишь сверкнув лукавым взглядом. Ване осталось только позавидовать его чисто еврейскому скиллу убеждения. Деймур быстро свалил по своим деймурским делам, и Ваня сразу же запер дверь магазина, повесив на неё записочку о двадцатиминутном перерыве, и поплёлся в подсобку, жалея себя и свои несбывшиеся грёзы. Он решал проблему со своим возбуждением сам вчера, и было как-то грустно от того, что он вновь остался с этим один на один. Однако Ванька удивлял настолько, что можно было потерпеть ещё немного. Евстигнеева хотелось подождать. — Прости меня, братан, — тихо сказал Ваня, глядя на свой пах, — это в последний раз. Обещаю.