***
Леви сидел на стуле и неотрывно смотрел на стену — на то самое место, где он держал Микасу. Фурия. Она злилась на него, но ему это нравилось. Он пытался вызвать эту реакцию, и сама судьба подарила ему случай. Он осмотрел свои руки, руки, которыми он держал запястья непослушной Микасы Аккерман. Она старательно скрывалась от него, но он ее настиг: она сама пришла в его логово, чем еще больше раздразнила мужчину. О, эти две недели казались ему невыносимыми. Она не подарила ему ни одного взгляда, а он не понимал, почему он так этого ждал. Каждый вечер он думал над тем, что так бесит его в этой игре взглядов, почему ее эмоциональное отсутствие так его злило. И вот, пару дней назад, уже лежа на кровати перед самым сном, он снова думал о девушке, которая несколько раз пыталась «дать ему в морду». Вспоминая все ее удивленные и смущенные взгляды, Леви сам не заметил, как он уже лежал с туповатой улыбкой на лице. «Черт…» — он закрыл глаза рукой, ухмыльнувшись. Отрицать эту симпатию, это влечение к ней, было глупо. Он видел в ней девушку с того самого момента, как она стала членом его отряда, и теперь, когда каждый вечер его голову занимали мысли только о ней… это уже не спрячешь. Долг обязывал его оставаться только ее капитаном, чувства же просили полного контроля над ней: над ее телом и разумом. Но как разрешить коллизию? Как он должен был поступить? Решение этих вопросов он решил отложить. Сейчас у него была одна цель — Микаса, и он желал получить ее любой ценой. Хищная и властная натура брюнета сделала из него ревнивца; он ненавидел красный шарф, ненавидел взгляды, которые Микаса дарила своему сводному брату. Он был жесток и беспощаден — это его добыча и она принадлежит только ему. Но он обязан был держаться в рамках дозволенного, пока не зайдет солнце. Это был его долг, его обязанность и он должен был делать не больше дозволенного. Стечение обстоятельств, позволившее ему загнать птичку в клетку, невероятно его радовало. Он был в восторге от сцены, которую устроила девушка в его кабинете. Ее злой прищур, ее запах, источавший ненависть, ее растрепанные волосы и тонкие хрупкие запястья, которые она пыталась высвободить из лап умелого хищника — это ужасно возбуждало мужчину. Он прикусил свою губу, вспоминая, как она шипела на него от злости, и, наконец, отошел ко сну.***
На утреннюю тренировку не явились ни Эрен, ни Микаса. Леви зло осматривал подчиненных, ожидая возвращения Армина, которого он послал за девушкой; он был уверен, он знал, что она снова сидит у кровати Йегера, одаривая его нежными взглядами. Арлерт бежал обратно на площадку. — Ну что там? — капитан сложил руки на груди и снисходительно посмотрел на блондина. — Она присматривает за Эреном, — Армин немного смутился во время ответа, понимая, что эти слова вызовут бурную реакцию у капитана, — я передал ей Ваше поручение, но она лишь промолчала. Леви одарил стоящего перед ним парня соколиным прищуром: — Начинайте тренировку, я сейчас вернусь, — после чего уверенным и неторопливым шагом удалился в сторону здания. Он спокойно шел по коридору, но внутри все горело. Он представлял испуганный и смущенный взгляд девушки перед собой, взгляд жертвы. Дойдя до нужной ему комнаты, он на секунду остановился, чтобы немного погасить свое возбуждение. Стучать он не стал — вошел, уверенно открыв дверь: — Аккерман, тебе было приказано явиться на площадку… — он осмотрел комнату, но девушки нигде не было. Эрен безразлично смотрел на капитана, взгляд которого был невероятно растерянным. «Играть со мной вздумала?!» — мужчина был в бешенстве. Он злобно посмотрел в сторону шатена, после чего поспешно отправился на поиски девушки.***
Микаса сидела в комнате Эрена, но внимания на него не обращала. Она не хотела идти на тренировку, не хотела видеть самодовольного мужчину, потому что боялась своих чувств. Ей все еще не было понятно, что она испытывает к нему, ибо ненависть смешивалась с совершенно другими ощущениями, которые она не могла объяснить. Когда вошел Армин, она поняла, что у нее нет другого варианта, кроме как покинуть комнату, в которую он по-любому заявился бы в попытке забрать ее на тренировку. На слова друга она отреагировала молчанием, и дождавшись, когда он уйдет, сама покинула брата. Но куда теперь идти? Где спрятаться? Леви осмотрел все комнаты членов отряда, но Микасу не застал ни в одной. Она — добыча, он — охотник, и ей никуда не деться. Аккерман аккуратно, словно преследуя кого-то, шел по коридорам, прислушиваясь к любому шороху. «Долго прятаться не сможешь…» — один уголок его губ приподнялся в предостерегающей ухмылке. В подсобках нет, комнаты пусты: куда она спряталась? Шаг, два, три — мужчина повернул голову в сторону своего кабинета: «Попалась!» Растерянная девушка сама не поняла, как оказалась в его кабинете. Везде, как всегда, порядок и чистота (он правда помешан на этом…). Она уловила легкий запах сушеных трав — от него пахнет также вкусно. Внезапно, она услышала шорох за дверью и застыла, как испуганное животное. Леви спокойно вошел в кабинет, осмотрев застывшую девушку с ног до головы. — Аккерман, тебе же было велено пойти на тренировку, — стараясь казаться абсолютно невозмутимым, он взял первую книгу со стопки на своем столе, — не так ли? — мужчина поднял вопросительный взгляд на Микасу. — Я зашла к Вам сказать, что мне нездоровится… — она явно смущалась. — Почему же не передала это Арлерту? — Вы все равно вызвали бы к себе. — Мне достаточно было бы услышать твои жалобы от Арлерта, — он вновь ухмыльнулся, от чего Микаса испуганно вздрогнула. — А может… ты сама хотела прийти? — он уже не скрывал задирающей улыбки. У девушки заметно порозовели щеки от его слов: она снова захотела ударить его, как вчера, но это чувство ненависти было смешано с невероятным смущением: «Зачем я пошла к нему в кабинет? Неужели я и правда хотела?..» Она сжала обе руки в кулак и уткнулась носом в свой шарф. Брюнет открыто насмехался над ней, это было видно по его взгляду и улыбке. Ударить или уйти? Накинуться или оставить? Она не знала, как ей поступить. Во время раздумий она не заметила, как Леви подошел к ней достаточно близко: — Аккерман, — он аккуратно провел рукой вдоль ее талии до бедер, — я вижу все по твоему лицу. Микаса в ужасе слегка отпрянула от мужчины. Ее сердце вырывалось из грудной клетки, лицо горело: «Что со мной…» Она не могла сдвинуться с места, словно ее приковали к полу. Мужчина слегка коснулся ее волос, аккуратно спрятав выбивающуюся прядь за ухо девушки. Он чувствовал жар, исходивший от ее лица, что ужасно его возбуждало. Она почти была в его руках, такая манящая фурия, ураган чувств. Леви сам не заметил, как уже потянулся к ее устам, предвкушая сладость поцелуя. Девушка не сопротивлялась: то ли от испуга, то ли потому что и правда хотела. Брюнет слегка коснулся ее мягких и теплых губ. Неожиданно для себя, Микаса податливо двинулась навстречу мужчине, но он внезапно прервался, оставив на ее пухлых губах лишь легкий поцелуй. — Аккерман… — он развернулся и подошел к своему столу, спрятав одну руку за спину, — Микаса, иди к себе, если ты сегодня не в состоянии тренироваться. Появишься завтра, если станет лучше. Девушка смотрела в его спину, не понимая, что только что произошло. — Я же сказал, — он повернул голову в ее сторону, — иди, Аккерман. — Да, капитан… И она неторопливо вышла из кабинета.***
«Как мне реагировать? Как это понимать? Зачем он так поступил?» — у девушки в голове был шторм из вопросов. Он снова лишь слегка ее коснулся, унизил ее, заставил смущаться. Она шла по коридору, вытирая слезы. Снова беспомощность — в который раз?.. Он дразнит ее, он играет со своей добычей вместо того, чтобы вонзить клыки в горячую плоть и прекратить ее мучения. «Зачем я пошла к нему… Что за идиотка!» — Микаса сильно ударила кулаком о стену. Зайдя в комнату, она стянула с себя красный шарф, бросив его на кровать. На ее руке аккуратно застыли капли крови. Она смотрела на тонкую кожу, разорвавшуюся в месте удара, и вместе с тем вспоминала красные полосы на своих запястьях, от чего на ее лице проступила неуловимая улыбка. Он — охотник, она — добыча. И он еще не окончил охоту.***
Леви подождал, пока девушка выйдет из его кабинета. Его лицо исказилось в победной ухмылке; он получил даже больше, чем хотел. Сероглазая лисица сама падала ему на руки в ожидании ласок, но быстрое развитие событий не устраивало мужчину. Этот легкий поцелуй был катализатором в их набиравших обороты отношениях. Он ликовал: в ее глазах он прочитал и страх, и ненависть, и желание быть плененной. Она пока сама могла не понимать, что теперь, когда он поймал ее на этот крючок, она будет раз за разом возвращаться, юлить своим пушистым хвостом около его носа, стараясь все больше раззадорить. Такой расклад его вполне устраивал. Его грубость, резко сменявшаяся нежностью, привлекала Микасу, и он видел это. «Интересная она, однако», — мужчина стоял возле своей шкатулки, в которой лежали ароматные чайные листья. За окном послышался звонкий голос Блаус: точно, тренировка… За ужином все вели себя как обычно; Микаса не обращала внимания на капитана, он в свою очередь не обращал внимания на нее. Жан энергично что-то рассказывал всем, сидящим с ним за одним столом: — Нет, правда! Когда я был маленьким, мне одна девчонка все время рассказывала, как она учится целоваться на помидорах! — Кирштайн почти что кричал это, попутно размахивая руками. — Кто же учится целоваться на еде?! — Саша испуганно смотрела в сторону рассказчика. — Честное слово! Она даже как-то показывала, как она впивается в этот помидор! — Нам эти знания пока что ни к чему, — Конни рассмеялся, — мы все еще солдаты. Микаса смущенно оглядывала друзей: — Микаса, ты чего? — Жан обратил внимание на ее взгляд. — У меня с утра температура, — она поднялась из-за стола, уперевшись в него руками, — я уже наелась. Всем спокойной ночи! Брюнетка неторопливо зашагала к выходу, когда ее окликнули: — Аккерман! Она застыла, прямо как с утра. Леви подошел к ней и тихо сказал: — Эти знания ведь ни к чему, Аккерман, так? — он сказал это весьма серьезно, стараясь сдержать ухмылку. Капитан развернулся в сторону шумного стола и объявил об утренней тренировке, после чего удалился, описав взглядом фигуру застывшей на месте Микасы.