Родные Стены: снова прелый воздух. До Стены Роза еще час езды, а потом снова штаб, но надолго ли?
По прибытии на место, Зоэ быстрым шагом двинулась в свой кабинет: «Есть ли какие письма?» Стол пуст, значит придется ждать, но сначала отчет.
За окном мельтешили солдаты, перетаскивая провиант с повозок обратно в помещения штаба. У всех на лицах счастливые улыбки, да что там, это первая экспедиция без потерь, тут и правда стоит порадоваться. Первая и, судя по всему, последняя. Долой уныние, нужно как можно скорее написать отчет — чем раньше отправишь, тем раньше получишь долгожданный ответ.
Капитан Леви наблюдал за возней солдат-муравьев, бегающих туда-сюда от повозки до двери, от двери до повозки: «Вот черт…» Быстро поправляет жабо, в это время другой рукой непослушные волосы — к чему этот маскарад? Он вспомнил, как Микаса недавно сказала, что в рубашке без украшений он выглядит куда лучше. Черт его знает, как ему лучше. Мужчина обвел взглядом фигуру девушки, теперь уже его невесты: «А ей определенно лучше без одежды».
Командор уже 2 часа сидела над листами, оформляя документ, способный спасти участь ее организации. Последняя точка, томный выдох. Разогревает сургуч и заливает им повязку на свитке — печать поставлена, можно отправлять. Это не терпит отлагательств, а потому отправить нужно немедленно. Сколько же еще ждать!
Двое суток, прошло уже двое суток, но ответа все нет. У Ханджи сдавали нервы: «Ну где это чертово решение!» Вдалеке слышен стук копыт. Женщина машинально выбегает во двор — она выходила каждый раз, когда слышала этот стук, вдруг принесли письмо? «Для Командора Ханджи Зоэ!» — мужчина слез с лошади, вручив заветные бумаги. Наконец-то! Ей не терпелось узнать ответ, что же скажут на все ее письма, на все ее документы и отчеты? Она быстро пробегала глазами по листку, в надежде найти четкий ответ: перечитать можно и потом, сейчас важно было узнать, да или нет? «Свободен», — Командор махнула рукой в сторону посыльного. Снова топот копыт. «Ну и жара», — она слегка коснулась головы, направившись в сторону ящиков, на которые можно было сесть. Леви наблюдал за этой сценой издалека, но теперь решил нужным подойти:
— Что там? — снова руки скрещены на груди, все тот же взгляд исподлобья.
Зоэ откинула голову и прищурила глаз:
— Вот, — она протянула одну из бумаг, — сам прочти.
Леви недолго всматривался в лист:
— Пойду сообщу всем, — он отдал бумагу Ханджи и удалился.
Вторые сутки в штабе было неспокойно: все ждали решения. В большой комнате полным ходом шла перестановка, устроенная просто для того, чтобы на время отвлечься от дурных мыслей. Брюнет распахнул дверь и все взгляды сразу сосредоточились на его фигуре.
— Пришел ответ, — длинные речи были не в стиле капитана, — Разведкорпус продолжает существование.
На лицах сразу засияли улыбки, но Леви прервал преждевременное празднование:
— Набор будет продолжаться благодаря прямому приказу королевы, однако, — мужчина одной рукой схватился за лоб, — однако теперь мы должны плотно сотрудничать как с Гарнизоном, так и с Военной полицией.
Леви тяжело принимал факт тесного сотрудничества, куда более тесного чем раньше, но если это единственный способ сохранить Корпус, то другого пути нет.
Ребята были ужасно рады этой новости; их почти не волновали условия, на которых они смогут продолжить солдатскую жизнь.
За ужином вновь все оживленно болтали. Жан больше всех разговаривал за столом:
— Как мы их, а! — он радостно поднимал свою кружку вверх.
— Не ты ли так хотел в Военную полицию? — Эрен исподлобья смотрел на товарища.
Улыбка Жана резко сменилась на печальную. Он сел на лавку, поставив рядом с собой кружку.
— Не мы ли все хотели свободы, а теперь радуемся, что Корпус сохранен? — шатен провел рукой по волосам. — Ну, ребята?
Все смотрели на него с некоторой досадой.
— Боюсь, я уже никогда не привыкну к свободе без своих товарищей, — Конни почесал затылок и его щеки несколько покраснели.
За столом раздался тихий смех. Они и правда не смогут друг без друга.
Вечер пролетел быстро. Микаса, как и раньше, сидела в комнате, наблюдая за серебряным светом луны. «Поженимся, если Корпус расформируют, значит… — она болтала одной ногой, вспоминая слова капитана, — но нас не расформировали. Хорошо ли это?» Девушка не понимала, как же теперь будут обстоять дела. Вновь свидания украдкой? Но он обещал сказать обо всем Командору Зоэ. Как же теперь быть? Мысли прервало легкое головокружение, которое уже несколько дней мучало азиатку: «Нужно будет сходить в госпиталь». А сейчас спать.
***
Время текло достаточно быстро: вот уже прошло 2 недели после окончания экспедиции. Микаса и Леви продолжали видеться по ночам в кабинете капитана, но Аккерман так и не сообщил ничего Ханджи. Это признание ничего бы не изменило, по его словам, поскольку уйти из Корпуса он не мог, впрочем как и его возлюбленная, а потому ночные свидания были не такой уж и плохой альтернативой.
Мужчина сидел один в своем кабинете, разбирая накопившиеся бумаги: возни с документами прибавилось. На столе стояла чашка черного ароматного чая — все тот же чай, который доставляла Военная полиция еще с тех времен, когда был жив Эрвин. Солнце приятно согревало спину, и брюнету это тепло напоминало тепло рук Микасы в моменты их близости. Каждый раз, когда в голове его всплывали воспоминания о девушке, на лице сияла улыбка, появление которой он сам не замечал. Ну и мальчишка…
Идиллию, как всегда, прервала Ханджи, постучав в дверь: «Войдите». Командор с любопытством осмотрела кабинет, как будто пытаясь что-то найти.
— Микаса в госпитале, — она поправила свою рубашку, подойдя ближе к столу Леви.
— В госпитале? — мужчина приподнял одну бровь. — Полагаю, что-то случилось?
— Да, возможно, она просто отравилась, — Зоэ пристально смотрела на капитана, — но осмелюсь предположить, что это все же твоих рук дело.
Аккерман удивленно смотрел на женщину, совсем не понимая, к чему она ведет:
— Что ты хочешь сказать, Зоэ? Говори прямо.
— Хочу сказать, что Микаса несколько дней буквально выворачивается наизнанку.
— Ты сказала, что это может быть отравление, так при чем тут я?
Женщина вздохнула и опустилась на ближайший стул:
— Леви, ты лишил нас самого сильного солдата.
— Четырехглазая, прекрати со мной в игры играть, скажи прямо, что случилось и при чем тут я, — мужчина повысил тон.
— У нее ужасно болит грудь, тянет низ живота, сонливость, а главное — она призналась, что ее цикл нарушился. Я предполагаю, нет, я уверена, что она беременна.
Капитан резко встал из-за стола: о, Боже, сколько раз он забывал про элементарную безопасность, сколько раз! Он стоял, как вкопанный, и смотрел в одну точку. Зоэ поднялась со стула и подошла ближе к Леви: «Похоже, я права…» — «Как ты узнала, что это я?» — «У тебя на лице все написано, Леви. Уже давно». Командор покинула кабинет, направившись в госпиталь обратно к Микасе.
Скрывать беременность не было никакого смысла, тем более что избавляться от ребенка не хотела ни сама девушка, ни ее жених, а потому, как только у азиатки стал проглядываться небольшой живот, всем было объявлено об интересном положении девушки. Впереди всех ожидали самые сложные месяцы.
***
Заливистый смех, теплая и вкусная еда, нежные руки, комфорт, любовь. Леви открыл глаза и осмотрел комнату: веки все еще закрывались от усталости после прошедшей ночи. «Ну что за ребенок», — справа лежала Микаса, крепко державшаяся за края одеяла. Аккерман приподнялся с кровати, направившись на просторную кухню: утро без черного чая — не утро. Обеденный стол стоял посреди комнаты. На нем стояли лишь две чашки, не убранные с вечера. «Растяпа, — мужчина сам решил убрать их, — хотя она и так почти не спит, усталость есть усталость». Взглянул на часы — пора в штаб. Он подошел к Микасе, чтобы поцеловать ее на прощание: «До вечера». Девушка лишь смешно поворотила носом. Леви вдруг развернулся к другой кровати, а точнее, к кроватке, в которой лежала малышка, которая так же смешно морщила носик, когда папа или мама касались ее милого лица губами. «Веди себя хорошо», — брюнет аккуратно коснулся пухлой розовой щечки, стараясь не разбудить ребенка.
Заливистый смех, теплая и вкусная еда, нежные руки, комфорт, любовь. Это ли не победа?
