POV Изуку
Знакомый спокойный голос. Ты так возмужал за эти годы, как я и думал, ты стал одним из знаменитых героев. Большой и сладкий десерт на двоих, твой тихий смех в ответ на мои истории. И ни слова о моем бывшем, ведь это не то, о чем я бы хотел говорить с тобой за чашкой ароматного латте, поедая мороженное с одной тарелки. Твоя рука у меня на бедре, но я не обращаю внимания, будто это нормально. Предлагаешь выпить вина у себя дома, и сложно отказать, когда предложение подступает от Тодороки Шото, с его соблазняющим тоном, аккуратно подвернутыми рукавами рубашки и нежной улыбкой. Вечер пролетает перед глазами, вроде только недавно я вошел в твою квартиру, а сейчас ты входишь в меня. Не помню сколько выпил, но не забуду твой растерянный взгляд и голос: — Ты точно хочешь этого? — В ответ лишь уверенное да, алкоголь ударил в мою голову, поэтому я без слов полез к ширинке твоих джинс. Спускаю, пока ты не приходишь в себя, и уже через пару минут я нахожусь под тобою в кровати. О, Шото, твоя крепкая грудь, широкие плечи. Я лапаю тебя везде, где могу достать, оставляю небольшие царапины от удовольствия, которое затмило мою голову вместе с тем сладким вином. Мне кажется, будто существуем только мы вдвоем, и никого больше. Возможно, просто ты для меня стал всем, а может это твой член заставляет так думать. Ты куда нежнее, входишь медленно, но глубоко, изучаешь, делаешь толчки и целуешь в спину. Твои руки поглаживают мой член, ты начинаешь надрачивать, быстро двигая по нему рукой. Я не сдерживаю стонов, потому что ты чертовски прекрасен в сексе, а я так привык к грубым действиям без слов, но ты шепчешь признания в любви в мою шею, проводишь языком до мочки уха, приподнимаешь и целуешь, со всей той любовью, что держал в себе все эти годы. — Я люблю тебя. — Ты толкаешься немного сильнее, одной рукой покручивая сосок, второй все еще играясь с моим органом. — Я люблю тебя. — Целуешь в позвоночник, проходишь языком по задней части шеи, кусаешь, оставляешь засос. — Люблю тебя. — Перемещаешь одну руку на бедро, приподнимаешь чтобы войти еще глубже. — Люблю. — На выдохе произносишь со стоном, кончая внутрь.***
Готовый завтрак вкусно пахнет с кухни, пока я спал ты успеваешь переделать немало дел, и, несмотря на бурную ночь, как всегда полон сил. — Мне нужно на важную встречу. — Слышу из сладких уст, пока застегиваешь пуговицы рубашки. Целую на прощанье и говорю, что люблю тебя. В ответ улыбаешься, киваешь: «я тоже» и уходишь, обещая вернуться часам к двум. Звонок, который нельзя игнорировать. Мой телефон буквально разрывался около десяти минут, с одной стороны, стоило, может, заблокировать его, поменять номер телефона и забыть. А с другой, в сердце что-то сжимается, хочется вновь услышать его голос. Скорее всего грубый, сердитый, громкий. Но… блять, я идиот, который всё еще любит Бакуго, не смотря на свои нежные чувства к Тодороки. — Где тебя носит?! — Злой голос доносится из трубки как только я её поднимаю. По спине бегут мурашки. — Кацуки, — зову по фамилии, немного хриплым голосом. — Мы расстались пару дней назад, какая тебе, блять, разница? — Отвечаю холодно, спасибо Тодороки, что научил меня ценить себя и не поддаваться грубому тону, пускай я всё еще люблю Бакуго, пускай мы встречались несколько лет. Я устал быть жертвой. Устал от прямолинейных фраз, когда он даже не боится задеть чьих-то чувств, от ревности ко всему, от грубого секса и того, что я так и не услышал нормального «я люблю тебя» как вчера от Шото. Может, Кацуки и любит меня. Но любовь у него своеобразная: бешеная, грубая, горькая и холодная. Тодороки любит по другому: нежно, бережно, замкнуто на людях, но становясь ближе наедине. Они оба бояться меня потерять, один показывая что я его, не давая сбежать, другой обволакивая любовью со всех сторон, чтобы я не нуждался в ком-то еще. В конце концов, не важно с кем я встречаюсь, у меня всегда есть как парень, так и любовник, они лишь меняются ролями… Это было понятно с самого начала моих похождений, просто не хотелось признавать. Я думал, что смогу окончательно уйти от Бакуго, начав встречаться с Шото, но я всё еще люблю его, и, кажется, Кацуки не готов меня отпустить так просто. — Встретимся в 12, в твоем любимом кафе. — Это была последняя фраза, которую сказал блондин, бросив трубку. Как мило, он помнит всё что я люблю, пускай редко упоминает и не показывает этого. Лениво одеваюсь, оставляю записку на столе «Спасибо за завтрак, ушел по делам. Люблю, твой Изуку» — и ухожу из квартиры Тодороки, надеясь быстро вернуться в неё снова.***
Ни «привет», ни «как жизнь», ничего — он просто сразу прижал к себе, недовольно фырча при виде засоса на шее. — Двухмордый? — Скорее утверждает, нежели спрашивает. Отталкиваю его, пытаясь сохранить личное пространство и безразличие к нему. Я ведь всего-лишь притворяюсь, что мне плевать, на самом деле я бы хотел поцеловать его и, возможно, снять номер в ближайшем отеле, снова чуть ли не запрыгнуть на его член и целоваться с языком, настолько горячо и влажно, что давление тел бы поднялось снова. Но, нет, я должен держать себя в руках, достоинство в штанах и свою задницу на месте. — Давай зайдем и выпьем кофе, — предлагаю, покачав головой в сторону кафе. Смотрю Кацуки в глаза, и вижу ревность. Я буду честен, он милый, когда ревнует. И меня это даже заводит. Чертовски заводит! Ладно, Изуку, оставь свои фантазии на потом, ведь сейчас тебе просто нужно выпить с ним кофе и оставаться безразличным мужчиной. И вот мы уже сидим за столиком, заказываем кофе и неловко молчим. Чувствую нарастающие волнение в груди из-за тишины и его таинственного взгляда, такое ощущение, что он меня сейчас трахнет им. Боже, зачем я согласился? — Я не отпущу тебя. — Говорит как ни в чем не бывало, отпив горячий капучино, слегка морщась из-за его температуры. — Ага, нацепишь ошейник, привяжешь и заставишь быть своей собачкой? — С сарказмом закатываю глаза, усмехаясь. И блять, лучше бы я этого не говорил.