***
Оби-Ван не мог поверить, что это с ним происходит. Но, с другой стороны, он должен был давно догадаться, что рано или поздно во все вмешается Сила. Так было всегда. Она вмешалась и не раз: когда Квай-Гон отказался брать его в ученики, после инцидента на Мелида/Даан, а также во многих других случаях. Так почему он удивляется, что и сейчас произошло то же самое? Сейчас, когда Квай-Гон отмахнулся от него, чтобы обучать так называемого «избранного». При том, что его и так бы сделали рыцарем — Оби-Ван был первым джедаем, убившем ситха, а такое мог совершить только подготовленный и опытный рыцарь — но Квай-Гон все равно унизил его перед всем Советом. А потом? Что ж, ему даже не хватило вежливости подойти и извиниться или хотя бы поговорить с бывшим учеником. Оби-Ван ждал и оставался у постели наставника, пока тот восстанавливался. А когда состояние Квай-Гона стабилизировалось, и он полностью пришел в себя, Оби-Ван еще надеялся, что мастер придет к нему поговорить, возможно даже потребовать себе косичку, может извиниться. Но ничего не произошло, и в какой-то момент Оби-Ван устал от ожидания и стал браться за любую миссию, какую только ему предлагали. Он ни разу не оставался в храме больше чем на пару ночей и лишь только тогда, когда Квай-Гон и его падаван Энакин Скайуокер были вне Храма. Но Оби-Ван не был бы Оби-Ваном, если бы Сила не бросила самого знаменитого авантюриста и вольнодумца Ордена прямо к его ногам. Причем в прямом смысле этого слова. По пути назад в Храм молодой рыцарь поймал сигнал бедствия и, будучи душой сострадательной, сразу же бросился на помощь. Он связался с Советом и оповестил их о своем отложенном возвращении, а затем приземлился на странной тропической планете с вечно влажным климатом. Именно там он обнаружил корабль, с которого и шел сигнал. Транспорт был сильно поврежден, и рыцарь с особенной осторожностью приблизился к обломкам. И как только он убедился, что ему не грозит никакой опасности, то все же вошел внутрь. Если бы его тело не отказалось в тот же миг подчиняться ему, Оби-Ван бы тут же развернулся и бросился бежать. На корабле, на одной из кушеток лежал никто иной, как Квай-Гон Джинн. Не было ни одного признака, что Энакин был где-то поблизости — даже в Силе — и Оби-Ван сделал вывод, что мужчина, видимо, путешествовал один. Молодой рыцарь с опаской и осторожностью тихо шагнул вперед, но даже если бы он шумел, словно раненная банта, это не имело бы значения — мужчина перед ним был явно без сознания. Через пару мгновений молодой джедай осознал, что Квай-Гон был слишком бледным, а его грудь вздымалась слишком часто. Тут же в нем проснулись все инстинкты джедая, и Оби-Ван более подробно изучил ситуацию. Как выяснилось, Квай-Гон подхватил какой-то гадкий вирус. Обычно ничего особенного при должном уходе, но в бедственном положении на какой-нибудь тропической планете, на поврежденном корабле и без возможности нормально мыслить сложно получить должное лечение. Оби-Ван попытался связаться с Храмом, когда понял, что и его корабль не хочет взлетать. Пло Кун объяснил, что все дело в магнетизме планеты. Один раз в год этот показатель настолько сильный, что влияет на все виды техники, на дроидов, световые мечи и корабли. Иными словами Оби-Ван и Квай-Гон заперты на этой Силой забытой планете на какое-то время. И хорошо, что пока на данный момент магнетизм не достиг пика и хотя бы коммуникатор еще работал. Когда-то давно Оби-Ван посетил курс «выживания в дикой природе без какой-либо помощи»... Многие сверстники смеялись над ним, но Квай-Гон поощрял это стремление. И сейчас Оби-Ван был рад, что действительно все же ходил на эти уроки. Немногое отведенное время, что осталось до пика магнетизма, рыцарь провел за разговором с целителями и разработал план, как вылечить больного мастера. В конце концов они приняли решение, что будет лучше найти более безопасное и защищенное место и перенести больного джедая туда. Тем более, что обычно Квай-Гон чувствовал себя лучше, а соответственно и выздоравливал, окруженный природой, а не стерильными стенами металлического корабля. Да и воздух там будет намного свежее. Поэтому Оби-Ван переместил обессиленного бывшего учителя из поврежденного корабля в пещеру, которую нашел поблизости. Там они будут защищены от любой непогоды, от диких животных и других возможных врагов. Внутри Оби-Ван уже успел развести огонь, и только когда мастер, страдающий от высокого жара и начавший бормотать бессвязные речи, был уложен у костра, рыцарь смог выдохнуть. Он взял с кораблей все самое необходимое и был более чем готов к долгим, трудным и беспокойным дням. До того момента, когда мастер-джедай поправится, и они смогут покинуть пещеру, или когда до них сможет добраться помощь… Заботиться о старшем джедае оказалось хуже, чем Оби-Ван себе представлял, и это была не вина самого мастера. Проблема была в горячечных снах, в мольбах и просьбах, из-за чего Оби-Ван оставался на ногах день и ночь. Мужчина отчаянно звал своего падавана, и несмотря на то, что Оби-Ван уже им не являлся, присутствие молодого рыцаря явно успокаивало мастера. Однако молодому человеку было действительно больно видеть мастера таким больным и беспомощным. Он знал только независимого и сильного Квай-Гон Джинна, бунтаря Ордена джедаев и великого фехтовальщика. Сейчас же Квай-Гон нуждался в помощи: его нужно было кормить, ему нужно было помогать пить воду, а также постоянно то заворачивать мужчину в одеяла, когда его пробирала дрожь, то убирать их вообще, когда джедаю становилось слишком жарко. Но худшее заключалось в том, что Оби-Вану приходилось помогать бывшему наставнику даже с самыми простыми потребностями организма. Единственным утешением было то, что пусть и без сознания тело Квай-Гона функционировало и… работало нормально, но бывшему ученику все равно приходилось помогать, а также поддерживать довольно тяжелого и большого мужчину. Если коротко — это было не совсем приятно. Но с другой стороны Квай-Гон в свое время тоже сталкивался с этим не самым приятным временем, когда сам присматривал и ухаживал за больным или раненым Оби-Ваном. А новоиспеченный рыцарь в свои годы ученичества часто оказывался прикован к кровати.***
Квай-Гон вновь метался в бреду на импровизированной постели, сбив накрывавшее его одеяло в ноги. И он снова начал бормотать неразборчивые слова и фразы. Молодой рыцарь со вздохом откинул свое покрывало, после чего поднялся и подошел к своему пациенту. Про себя он спросил Силу: как долго это все будет продолжаться, но вновь взял мокрое полотенце и стал легко протирать испарину с груди мастера. Через пару минут мужчина перестал метаться, а лихорадочно блестящие голубые глаза распахнулись, уставившись на Оби-Вана, но явно не видя его. — Падаван… — пробормотал мужчина охрипшим за последние дни голосом. — Я здесь, учитель, — Оби-Ван не был больше учеником мастера, не после того, как последний унизил его перед всем Советом, но он не мог ничего с собой поделать. Было ясно, что многое из учений Квай-Гона Оби-Ван впитал и усвоил, и молодой рыцарь не выносил, когда кто-то рядом с ним был вынужден страдать, поэтому он готов был притвориться другим человеком, которого мастер звал и молил появиться. И эти несколько слов, произнесенные Оби-Ваном, сразу же возымели эффект. Квай-Гон немного успокоился и потянулся вперед слегка трясущейся рукой. Оби-Ван взял широкую ладонь в свою, после чего осторожно прилег рядом с мужчиной так, что голова Квай-Гона оказалась на его груди. Почти сразу же длинноволосый мужчина дрожащими руками зажал в пальцах тунику молодого джедая. — Падаван, — прохрипел мужчина, прокашлявшись. — Оби… Пальцы Оби-Вана, аккуратно массажировавшие голову Квай-Гона, резко замерли. Он был слишком шокирован словами бывшего наставника. Квай-Гон правда имел это в виду, или это просто был очередной горячечный бред? Оби-Ван неуверенно потянулся и коснулся ладонью лба мужчины. Жар был не настолько сильным, как можно было предположить. На самом деле, он почти прошел, и значит не мог вызвать галлюцинации. — Здесь, мой бывший мастер, — все же ответил Оби-Ван. Он чувствовал, мужчина был в сознании, хотя его дыхание все еще было частым и неровным. — Рад, — выдохнул Квай-Гон, на короткий миг вскинув вверх взгляд, — думал… потерян… — Потерян? — спросил рыцарь. Мужчина что-то хмыкнул: он уже был на грани яви и сна. — После… боли… — и на этом он замолчал, когда сон завладел его уставшим сознанием и измученным телом. Однако его спутник не мог последовать такому же примеру. Оби-Ван не мог заснуть. О чем говорил Квай-Гон? Рыцарь был уверен, что мужчина произнес эти слова не в бреду… и он сказал что-то о потере и боли. Так может ли это быть правдой? Неужели Квай-Гон имел в виду их последнюю миссию в качестве мастера и падавана? И если так, то зачем упоминать о ней сейчас? Почему он не пришел с этим к Оби-Вану раньше? Возможно это была вина, или мастер-джедай опасался, что его бывший ученик даже слушать его не будет… или же просто ему не хватило смелости высказать все, что творилось на душе? Но почему поднимать это сейчас? Все это не имело смысла, и Оби-Ван понимал, что он не найдет ответы на свои вопросы, пока Квай-Гон сам не даст их. Но вряд ли это произойдет. Для начала мужчине нужно поправиться, а потом Оби-Ван опасался, что тот вновь будет пытаться избегать его общества. В конце концов это все, что мастер-джедай всегда делал.***
С каждым днем Квай-Гону становилось все лучше, и он набирался сил. Он даже уже мог немного ходить, чем мужчина и пользовался чтобы справить нужду или поесть и выпить что-нибудь, что мог предложить его молодой спутник. К их счастью, Оби-Ван неплохо выживал в подобных условиях и мог раздобыть разнообразную еду, будь то фрукты или съедобные растения, а даже иногда и мясо пойманного животного. Что бы это ни было, Квай-Гон ел без каких-либо возражений, что было явным достижением. Но двое джедаев так и не разговаривали между собой с той памятной ночи несколько дней назад. Оби-Ван не мог набраться смелости, чтобы спросить бывшего наставника, а сам Квай-Гон явно был не в настроении для серьезного разговора. Но это продолжалось до одной довольно тревожной и ненастной ночи. Огонь радостно плясал недалеко от входа в пещеру. Оби-Ван с помощью Силы чуть перенес очаг прошлым днем, чтобы уберечь его от хлынувших дождей. Квай-Гон на тот момент был в сознании и наблюдал за манипуляциями ученика со смесью интереса и тоски. И было понятно, что уже сейчас мужчина просто умирал от скуки. Ему не разрешалось выходить наружу — Оби-Ван категорически запретил это — и мужчина не мог пока достаточно сосредоточиться, чтобы помедитировать. Будучи бывшим падаваном мастера, а также и собратом джедаем, долг Оби-Вана был в том, чтобы предложить помощь, но что-то внутри останавливало его. Он не мог с уверенностью сказать, что это было, но лишь знал, что это чувство весьма настойчиво, а так как сам Квай-Гон не просил о помощи, то Оби-Ван и не пытался. Он лишь стоял у выхода и наблюдал за удивительной силой матери природы. Это было одно из проявлений Силы, но многие люди забывали об этом или просто игнорировали этот факт. Ливень ритмично барабанил по листьям и земле, ветер играл с кронами деревьев, а небо то здесь то там прорезали всполохи молний, сопровождаемые своим вечным спутником — грозой. Это было волшебно. Оби-Ван мог наблюдать за стихией бесконечно. Было в явлении что-то неповторимое, особенно если учитывать, что на многих планетах, включая Корусант, устанавливались программы контроля погоды, отчего подобных ливней и штормов там никогда не было. Сложно представить, что будет, если такая установка вдруг даст сбой. Люди, возможно, сойдут с ума от страха перед неизвестной силой природы и Живой Силой. — Великолепно, не правда ли? — вдруг раздался за его спиной глубокий баритон. Не то чтобы Оби-Ван не почувствовал приближение мужчины. Рыцарь чуть повернул голову, чтобы кинуть взгляд через плечо. — Да, верно, — все же ответил Оби-Ван. Квай-Гон выглядел вполне здоровым, чтобы обмануть любого простого медика, возможно даже пару целителей Храма, но он не мог обмануть своего бывшего падавана. Он все еще был бледен по мнению молодого джедая. И кроме того по его телу время от времени пробегали едва уловимые судороги, особенно по ногам. — Вам нужно присесть, или хотя бы прислониться к стене, — оттолкнулся Оби-Ван от камня, как бы предлагая мужчине занять свое место у входа в пещеру. К его удивлению мастер-джедай чуть ли не впервые послушался его и присел на каменный пол у ног Оби-Вана, облокотившись на стену. Рыцарь удовлетворенно кивнул и повернулся к огню, чтобы проверить его, но его остановил голос сзади. — Мое присутствие так противно тебе, что ты все время уходишь? — вопрос был наполнен болью. — Я лишь хотел проверить огонь, — ответил Оби-Ван все таким же ровным и спокойным голосом. В последние месяцы он хорошо научился прятать свои настоящие чувства. Темно-синие глаза, проследившие за каждым его движением, были наполнены сомнением, но больше мастер ничего не сказал. Он тихо наблюдал за своим бывшим падаваном, который подкинул несколько веток в их маленький очаг, отчего оранжевое пламя взметнулось вверх. Ветки начали потрескивать, но вскоре эти звуки потонули в песне дождя. Оби-Ван, выполнив это несложное дело, медленно вернулся назад и решил сесть напротив мастера-джедая, скопировав его позу. Ни один не проронил ни слова. Напряжение можно было резать ножом, но они не знали, что сказать. И факт того, что Оби-Ван вполне дипломатично увернулся от предыдущего вопроса тоже не спасал ситуацию. — Вы в порядке? — все же спросил рыцарь. И заметил, как дернулся бывший наставник, пусть и постаравшись это скрыть. — Да. — Однако выглядите вы не очень, — возразил Оби-Ван. Квай-Гон лишь покачал головой. — Почему? Оби-Ван вскинул бровь. — Ну, полагаю, потому что вы все еще не оправились от серьезной болезни. Мастер скривился. — Нет, я имел ввиду почему ты так заботишься обо мне? Теперь уже обе брови взметнулись вверх. — А почему нет? В конце концов мы оба джедаи. — Из личного опыта с уверенностью могу сказать, что будь на моем месте другой джедай, он или она не получили бы и половины того ухода и заботы. Оби-Ван небрежно пожал плечами. — Вы были моим учителем, во всяком случае когда-то ранее, — и больше ему нечего было сказать. Квай-Гон не знал, что на это ответить, и поэтому собеседники вновь остались сидеть в тишине, окруженные шумом дождя и потрескиванием огня. — Да, был, — медленно проговорил мастер-джедай, и Оби-Вану понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, о чем говорит мужчина, — но, думаю, был не самым лучшим наставником. И эта фраза заставила Оби-Вана полностью забыть обо всем. Он не мог придумать никакой ответ, но теперь все его внимание было сосредоточено на мужчине напротив. Квай-Гон отказывался смотреть на него, вместо этого его темно-синие глаза были прикованы к чему-то на земле, возможно просто к какому-нибудь мелкому камешку. — Я хочу сказать, что ни один хороший наставник не будет отрицать связь, благословленную самой Силой, ни один настоящий учитель не оставит своего ученика из-за простого несогласия — даже когда жизнь другого джедая находится в опасности — и ни один здравомыслящий наставник не будет слепо обвинять подопечного в ошибках и тьме, которые были присущи предыдущему ученику. Это действительно происходит? Перед ним действительно в полутьме сидит Квай-Гон? Или может уже сам Оби-Ван сильно заболел и это просто галлюцинация? Да, скорее всего так и есть. Ранее, во время своего обучения, Оби-Ван представлял, как наставник признает свои ошибки. Но сейчас это было слишком прекрасно, чтобы быть правдой. — И кроме того, — продолжил мужчина, — ни один наставник не унизит своего прекрасного и умного падавана перед всем Советом, сказав, что берет нового ученика. Молния прорезала небо и озарила лес. Пещера на секунду осветилась, и Оби-Ван заметил, как по щеке мужчины скатилась одинокая слеза. Словно в трансе он проследил за ней взглядом, пока капля тихо не упала на землю. За ней вскоре последовали другие, и рыцарь осознал, что в нем проснулась та часть души, которую, он думал, ему удалось похоронить глубоко внутри. Но это особо его не удивило, так как за последние несколько дней это случалось уже не раз, особенно когда Квай-Гон был в особенно плачевном состоянии. Инстинкт и желание успокоить, защитить и дарить заботу все возрастали с каждой новой слезой, что непрошено срывались на камень. И в конце концов рыцарь сдался. Одним плавным движением он оказался перед мужчиной, который выглядел таким ничтожным и маленьким — таким уязвимым — и взял его руки в свои. Квай-Гон поднял взгляд темно-голубых блестящих глаз и встретился взором с участливыми глазами цвета морской волны. — Вы были хорошим мастером. Вы взяли падавана, которого никто больше не хотел видеть, вы смогли заменить кипевшую в этом ученике злость на любовь, и вы дали этому мальчику дом, защиту и смысл любить и уважать кого-то. Вы обучили меня практически всему, что я знаю сегодня, вы сделали из меня мужчину, рыцаря, которым я теперь являюсь. Да, у вас были свои недостатки, но они есть у каждого мастера, даже у магистров Йоды и Винду. Кроме того, вы ведь просто человек, и, возможно даже, это лучшее в вас. Ведь вы не боитесь показать свои изъяны, — Оби-Ван заметил, как наставник одарил его взглядом, полным любви и тоски, и это было больно. — Перестаньте винить себя за то, что уже нельзя изменить, за вещи, которые уже в прошлом. Смотрите лучше в будущее, а даже лучше сосредоточьтесь на «здесь и сейчас», где и должно быть ваше внимание. Квай-Гон закрыл глаза и подался вперед, положив голову на худое, но в то же время сильное плечо. Он вытащил руки из ладоней Оби-Вана, и взялся за тунику рыцаря, в то время, как Оби-Ван заключил мужчину в крепкие объятья. И в этот момент мастер-джедай утратил последний контроль. Оби-Ван почувствовал, как его туника намокла, когда бывший учитель буквально разрыдался у него на плече. Он не так представлял себе разговор с Квай-Гоном, и это точно был другой человек, чем тот, которого он видел перед собой во время обучения. И сейчас задумавшись об этом: ранее Оби-Ван никогда не видел, чтобы Квай-Гон плакал, даже когда умерла Тала, а она была любовью всей жизни мужчины. Неужели он действительно так себя винил за сказанные слова и действия? Похоже, что так. Оби-Ван не мог с уверенностью сказать, сколько они так просидели. Сложно было определить с покрытым облаками небом, а без должной концентрации сложно было обратиться с этим вопросом к Силе. Но в какой-то момент Квай-Гон вновь успокоился, но он так и остался сидеть в прежнем положении. — Учитель? — неуверенно и с осторожностью спросил Оби-Ван. У шеи он почувствовал судорожный вздох. — Я бы попросил твоего прощения, но я не заслуживаю его. Я не достоин твоего сострадания. Я не достоин ни твоей косички, ни звания твоего учителя… Не после всего, что я тебе сделал. Оби-Ван не отпустил мужчину, а лишь крепче прижал его к себе. — Не вам это решать, достойны вы этого или нет, особенно когда это мое решение, — слова прозвучали более резко, чем хотелось бы, однако Оби-Ван хотел, чтобы их смысл дошел до мастера-джедая. — Оби-Ван, — начал Квай-Гон, но молодой рыцарь прервал его: — Нет, сейчас вы послушайте. Я не простил вас… пока. Не так быстро, не так. И я никогда не смогу забыть, все это просто уже часть меня, и таковым и останется: и, надеюсь, это поможет мне стать лучшим человеком, чем я есть. Но что более важно, я хочу попытаться, если и вы готовы… но если вы сейчас процитируете магистра Йоду и скажете, что попыток не существует, я вас чем-нибудь ударю, сильно. Раздался немного сдержанный смешок, и уже даже это было кое-чем большим, чем надеялся рыцарь. Это значило, что Квай-Гон еще не окончательно сломлен. — Я хочу попытаться, если таково твое желание… даже несмотря на то, что я все еще считаю, что недостоин всего этого. — Пока, возможно, так и есть, — согласился Оби-Ван, — но кто знает, что принесет нам завтра? Оби-Ван понимал, что следующие дни, и даже месяцы, будут тяжелыми как для него, так и для Квай-Гона. Несомненно это окажет свое влияние и на Энакина, и значит им нужно будет более пристально следить за ним, чтобы мальчик воспринял все правильно. Но Оби-Ван также был уверен, что они справятся со своими демонами, а вот вместе или отдельно — они еще посмотрят. Предстоит много работы, наверняка еще прозвучат резкие слова и будут громкие споры, кроме того еще осталось столько не высказанных вопросов. Но они сделают все постепенно, шаг за шагом. В конце концов у них еще все впереди. И с ними есть и будет Сила, как в радостные, так и в трудные времена.