Без сознания он пробыл не больше минуты.
С трудом разлепив глаза, Гэвин понял, что лежит уже не посреди кухни, а в углу гостиной, уперевшись ноющим виском в холодный пыльный пол, а носом – в стену. Руки были стянуты за спиной чем-то тонким и давящим, пальцы покалывало от нехватки крови. Голова звенела и ныла, под ней расплывалось липкое пятно из рассечённой у виска кожи. Тупой робот-пылесос бился корпусом о его ноги, видя в собственном хозяине временное препятствие, и механическим голосом просил съебаться куда подальше, чтобы дать продолжить стандартную программу уборки.
Мысли в голове двигались лениво, сконцентрироваться на чём-то одном удавалось с большим трудом. Но, вслушавшись, Гэвин смог вычленить звуки чьих-то лёгких шагов, нервного дыхания и шуршания какой-то плёнки. Дав себе чуть больше времени, он сделал вывод, что нападавший был один. И работал он уверенно, раз не спешил и не метался по дому, как загнанный зверь. Аккуратно дёрнув запястья, он попытался сложить ладони лодочками и немного развести их в стороны. Но места для манёвра не было вообще – руки стянули на совесть. Чехол для табельного тоже был подозрительно пустым. Странно, что тогда наручниками не воспользовался.
Вот бы увидеть ублюдка и хоть как-то оценить обстановку. Избавиться от мути в голове тоже не помешало бы – Рид опасался, что упадёт, как только попробует подняться на ноги. А это заметно усложняет противостояние преступнику. Чего он добивается, кстати? Стоило этой мысли сформироваться в голове, как неизвестный подошёл к нему, всё также скрипя плёнкой, и за ногу потащил куда-то за собой. От смены положения голова закружилась, как на аттракционах, к горлу подкатила тошнота. Связанные за спиной руки ныли от давления.
Рискнув, Гэвин приоткрыл глаза и всмотрелся в спину своего похитителя, облачённую в какой-то прозрачный костюм из плотной скрипящей материи. Преодолевая желание заблевать всё вокруг, он немного повертел головой, оценивая обстановку. И почувствовал, как волоски на затылке поднимаются дыбом, когда, не без приступов головной боли, сложил два и два.
Мебель в гостиной была аккуратно отодвинута в стороны, чтобы образовать в центре пустое пространство. Там его ждала заботливо расстеленная клеёнка, рядом с которой лежала открытая спортивная сумка. На плотной ткани неизвестный разложил инструменты, среди которых Гэвин узнал разве что большие хирургические ножницы и кусачки. Сам похититель неспешно и очень уверенно волочил его по полу, не прикладывая к этому почти никаких усилий. Дьявол, он действительно был силён.
Сглотнув вязкую слюну, Гэвин постарался не напрягать тело и не дёргаться лишний раз, чтобы не привлекать внимание Потрошителя. В том, что это их с Ричардом клиент – сомневаться не стоило, хотя бы по тому, как он себя вёл. Но как ублюдок вычислил его адрес? Неужели их расспросы настолько задолбали строителей, что они через знакомых пробили место проживания самого противного домовладельца северного района, а потом слили его одному из коллег?
Стоп.
Ричард.
Покосившись в сторону кухни, Гэвин попытался судорожно вспомнить, доставал ли чашки, когда собирался заваривать кофе. Судя по неспешности убийцы, он даже не подозревал о том, что кипятил воду Рид на двоих. А значит, напарник был где-то рядом и мог явиться в любой момент. Если Потрошитель не расправился втихую и с ним. Чёрт, как убедиться в том, что Ричард в безопасности?
– Очнулись, мистер Рид?
Убийца отпустил его многострадальную ногу и обернулся, наклоняясь над Гэвином. Его добродушная улыбка и приветливый тон никак не сходились с тем портретом, который мысленно нарисовали себе полицейские. Да и вообще, он слабо сходился со всем, что они себе нарешали.
– Твоими молитвами, Воловитц, – прокаркал Гэвин, стараясь говорить сквозь сухость в горле. – Решил окончательно загубить стройку моим трупом? Или думаешь, что это вернёт Моргана к жизни и ты не лишишься работы?
Исайя озадаченно приподнял брови, словно действительно был глубоко удивлён его словами. Судя по тому, как он нахмурился позже – даже оскорблён. Но верить в мимику психопата и его реакции было глупо. Тяжело вести осознанную беседу с человеком, с головы до пят укутанным в пакет. Теперь понятно, почему эксперты не могли найти никаких следов.
– Что Вы, мистер Рид. Дело совсем не в стройке. Точнее, в ней, но по другой причине. – Он снова улыбнулся и, наклонившись, провёл по залитой кровью скуле пальцами в скрипящих перчатках. Гэвин непроизвольно дёрнулся. Голова снова заныла, он безвольно застонал от боли. – Осторожнее, мистер Рид, Вы больно ударились, когда падали.
– Как будто не ты меня уронил, – не удержался он от шпильки.
Этот выстрел попал в яблочко. Исайя поджал губы и немного виновато улыбнулся.
– Простите, мистер Рид. Я не хотел так грубо. Но Вы сильный мужчина, с вами было бы не просто.
– Это что, комплимент?
Воловитц снова улыбнулся. Присев рядом с ним на колени, он отвернулся и начал копаться в сумке. Гэвин в это время нервно елозил по клеёнке и пытался отползти в сторону, пока его не поймали за ногу и не притянули ближе.
Храбрился он больше для самого себя, чем для Исайи. Гэвин не соврал бы, если бы признался, что трясётся от страха, как дворовая псина. Одно дело – сидеть в засаде на перестрелке или гнать преступника на тачке, ожидая столкновения. Совсем другое – лежать связанным и ожидать, когда ненормальный решит разделать тебя, как скот. Он слишком хорошо помнил отчёты Коннора, чтобы строить иллюзии и наивно верить в то, что его перед этим хотя бы вырубят. Резал Воловитц наживую.
Блядский Боже, Ричард. Прошу, подай знак.
Продираясь через головную боль, он попытался узнать о судьбе напарника, мысленно молясь о том, чтобы придурок был в порядке.
– Надо было соглашаться на продажу дома, – закинул удочку он, когда Исайя начал медленно расстёгивать молнию на его куртке, а затем, взяв в руки ножницы, разрезал футболку. Любимую, блядь, футболку. – Тогда хоть заорал бы и позвал на помощь. А так ни соседей, ни коллег под боком.
Небольшая хитрость сработала моментально. Погружённый в свою работу Воловитц даже не подумал, что Гэвин попытается его обмануть. Пусть и держал свободой рукой за бедро, сжимая пальцы до синяков.
– Ещё и целый квартал идти пешком, – поддержал он охотно. – Я ждал Вас весь вечер и всю ночь, мистер Рид. Как увидел подъезжающую машину – сразу направился к дому, чтобы встретить. Вы так много работаете.
Внутри кольнуло щекочущим облегчением. Если Исайя не заметил застрявшего в тачке Ричарда, значит, с ним всё в порядке. Значит, у самого Гэвина есть надежда выжить. Только бы разговор между отчимом и сыном не затянулся надолго. А если затянется – нужно было хорошенько потянуть время.
Дождавшись, пока Исайя проведёт своими пальцами в латексе по обнажившейся груди, Гэвин рискнул снова. Стараясь не пускать в голос дрожь.
– Так почему именно я? Ты так и не рассказал.
Воловитц завороженно смотрел на бледную кожу с точками родинок и тонкой полоской жёстких волос, спускающихся к ремню брюк от впалого пупка. Огладив его грудь снова, он опустил ладонь чуть пониже ключицы и несильно сжал пальцы. Если бы не перчатки – оцарапал. Гэвина передёрнуло от отвращения и страха. А ещё от того, как сильно преобразилось обычно дружелюбное лицо.
– Не всё ли равно, мистер Рид?
– Порадуй напоследок, Воловитц, – Исайя оторвал свой взгляд от его тщедушной грудины и уставился прямо в глаза. Гэвин видел, как он был возбуждён – крылья носа трепетали, дыхание учащалось и становилось более поверхностным, зрачки скакали, то расширяясь, то снова сужаясь. И причиной тому было сердцебиение Рида: частое-частое, как у загнанного зверя. Психу нравился его страх. – Считай это профессиональным. Мне любопытно.
Спорить его убийца не стал. Он убрал ножницы, немного отодвинулся в сторону и снова начал копаться в сумке. И это был бы неплохой момент для побега: согнуть ноги, резко боднуть Исайю в бок, а затем в голову, перекатиться, подняться и побежать в сторону задней двери. Та держалась на честном слове и легко открылась бы с пинка. Затем, Гэвин мог бы обогнуть дом и пробежать вдоль раскуроченного тротуара в сторону служебной машины.
Но голова кружилась так, что Рид понимал: ничего не выйдет. Его вело от каждой попытки повернуть голову. Имей он в запасе пару часов на восстановление – ещё сдюжил бы. А так только разозлит непредсказуемого убийцу.
Но рассказ свой он всё же получил.
– Один человек сказал мне, что в древности представители некоторых народностей ели внутренности успешных и удачливых соплеменников. Они впитывали в себя их личностные качества, становились лучше. – Он странно хихикнул, снова опуская любовный взгляд на распластанного Гэвина. – Я подумал сначала: «какими же суеверными дураками они были». А потом я убил этого человека. Случайно. И решил попробовать, не веря даже в успех. Но это сработало, и через неделю мне дали повышение, повысили оклад в два раза.
Слушать психопата всегда нужно было внимательно. Соглашаться с его бредовыми идеями и поддерживать их. Не перечить и не злить, чтобы не вызвать ответный гнев. Учитывая то, что Исайя взял в руки скальпель, реакция на попытки вывести его из душевного равновесия была бы однозначной. Поэтому Гэвин молчал. Молчал, трясся, как трусливая тварь, но держался. И тянул время, как мог.
– Я всегда мечтал стать хирургом. Хотел спасать людей, дарить им длинную, полноценную жизнь. Но они забирают твои деньги, а потом выгоняют тебя, стоит хоть раз оступиться. Им не нужны те, что готовы реально работать. Только те, у кого есть наличка и желание зубрить. И я копил эти проклятые деньги, чтобы начать учиться снова. – Исайя поднёс скальпель к лицу и внимательно осмотрел его на наличие дефектов. – Я перестал стоять в одном ряду с рабочими. Мне поручили свой участок. Затем снова подняли оклад. Мне начисляли бонусы и жали руки большие руководители. Представляете, мистер Рид? Всё это случилось после того, как я начал их убивать и делать, как делали древние.
– Кто бы мог подумать, – согласился он легко, наблюдая, как зачарованный, за тем, как Исайя разворачивается к нему, а затем перебрасывает свою ногу через его бедро, чтобы сесть сверху.
Времени на решение у него не было. Сядь придурок сверху – Гэвин со связанными руками уже ничего не смог бы сделать. Поэтому он совершил один из сотен своих тупейших поступков: резко оттолкнулся ногой и перекатился вправо, снова падая на спину. Секундной заминки хватило для того, чтобы с пинка ноги прокрутиться на месте – ногами в сторону Воловитца. И когда мужчина подполз к нему со скальпелем наготове – боднуть в челюсть, до щелчка и чужого грудного стона.
Каждое из этих несложных действий отзывалось болью в черепной коробке и головокружением. Стараясь не терять ориентацию в пространстве, Рид перекатился на живот и попытался встать. Поборов очередной рвотный позыв, он с трудом поднялся на ноги и кинулся к задней двери, как и планировал ранее. На журнальном столике лежал покрывшийся пылью складной нож – подарок матери. Развернувшись, Гэвин взял в немеющие ладони потенциальное средство освобождения и попытался стартовать дальше. Но запнулся о ковровое покрытие и бахнулся на колени, шипя от боли и желания отпилить ножовкой собственную голову.
Не позволяя себе расслабиться, он снова упал на бок и перевернулся на спину. Драгоценные секунды форы были потеряны, и стоя на ногах он однозначно проиграл бы более шустрому и мобильному Воловитцу. Открыв лезвие нажатием кнопки, он постарался просунуть его между сомкнутыми руками и перерезать оковы. Ещё раз удачно пнув ногой набросившегося на него Исайю, он выиграл для себя время, которого хватило, чтобы избавиться от пут, попутно порезавшись самому. Подтянувшись на освобождённых руках, он с трудом встал, разминая запястья и плотно сжимая в руках мамин нож.
Окей, идея была не самая умная. Тошнота накатила снова, собственный дом поплыл, пол выгнулся дугой. Воловитц, с залитым кровью подбородком, смотрел на него, как хищник на добычу, и поигрывал в воздухе скальпелем. Сглотнув, он полез в карман своего пакетного костюма и достал оттуда платок. Спокойно вытерев кровь, он спрятал доказательство своего нахождения здесь обратно и попытался добродушно улыбнуться. Выглядело это жутко.
– Мистер Рид, Вы устали и ранены. Вам нужно прилечь и отдохнуть. Позвольте мне сделать свою работу.
Гэвин улыбнулся в ответ. Легко и как-то обречённо. Он прекрасно понимал, что в своём состоянии вряд ли может тягаться с Исайей, в котором силы было на двоих. Ему или опять ужасно повезёт, или же совсем скоро он пополнит число жертв Потрошителя. У Ричарда было меньше минуты, чтобы застать своего дурного напарника в живых. И лучше бы ему поторопиться.
– Хуёвая у тебя работа, Воловитц. Лучше бы ты и дальше командовал своими миньонами, – сказал он, тыча ножом в сторону агрессивного маньяка. – Вообще не смущает то, что ты делаешь?
– А должно? – Исайя беззаботно пожал плечами, делая шаг вперёд. Затем ещё один. И ещё. Гэвин понял, что ублюдок зажимает его в угол. – Ещё немного и я смогу оплатить своё обучение, полностью. Не боясь, что меня выгонят без диплома. Моя мечта так близко, мистер Рид.
– Угу.
Вместо того, чтобы позорно пятиться, он попытался сделать пару шагов в сторону, но немного не рассчитал и врезался бедром в диван. Воспользовавшись его замешательством, Исайя кинулся вперёд и попытался пырнуть в район плеча. Чудом увернувшись, Гэвин на заплетающихся ногах побежал к выходу. Но уже в прихожей его резко схватили за ворот куртки и потянули назад. Следуя за инерцией, Гэвин завалился назад и чуть было не полетел на паркет, но чужая рука на шее удержала на полпути, попутно перекрывая доступ кислороду.
– Мистер Рид, Вы меня расстраиваете.
Гэвин вслепую замахнулся ножом, но Исайя перехватил его вторую руку и сжал пальцы на и так травмированном запястье. Единственное средство самообороны выпало из рук, оставив своего владельца наедине с опасным убийцей. В голове от нехватки кислорода совсем помутнело. Отчаянно вцепившись в ладонь Воловитца он попытался вернуть себе право на дыхание. Но тот безжалостно сжимал руку, решив, видимо, покончить с ним заранее.
Когда зрение начало угасать, а сознание ускользать прочь, Гэвин увидел, как за спиной Исайи скрипнула и открылась входная дверь.
Вовремя же ты, придурок.
– Гэвин?
Реакции Ричарда и его способности быстро ориентироваться в стрессовых ситуациях завидовала добрая половина их участка. Едва заметив открывшуюся перед ним картину, он тут же с силой толкнул дверное полотно и опустил руку на бедро, где всегда хранилось спрятанное в чехол табельное. Но к тому моменту, когда глок взметнулся вверх, а предохранитель щёлкнул, переводя оружие в боевой режим, Воловитц успел куда больше. Отпустив шею Гэвина, он бросил свою несостоявшуюся жертву на пол и, не медля ни секунды, прыгнул на Найнса с однозначным решением убить.
Сквозь шум в ушах и льющиеся из глаз слёзы Рид наблюдал за тем, как эти двое сцепились прямо на пороге. Скальпель вошёл чуть пониже ключицы, открытой из-за распахнутого ворота пальто. Ричард вскрикнул и почти не целясь нажал на спусковой крючок.
Куда вошла пуля, Гэвин не видел. Понял только, что выстрел был хорошим, когда Исайя отшатнулся и сделал назад пару неловких шагов перед тем, как упасть, заливая своей кровью и так нечистый пол. Найнс, оценив обстановку, достал смартфон и быстро набрал коллегам, вызывая подкрепление и карету скорой помощи.
– Гэвин? – позвал он вновь. Рид попытался сделать глубокий вдох. – Ты в порядке?
Рид отмахнулся от чужой помощи ладонью и обессиленно упал на спину. Ричард же опустился на колени рядом с Воловитцем и принялся с помощью подручных средств останавливать открывшееся от пули кровотечение. Как бы им обоим не хотелось оставить ублюдка дохнуть – Исайе нужно было дожить до суда и отправиться сычевать на нары.
Когда первая медицинская помощь была оказана, а сам Потрошитель прикован наручниками к батарее, Ричард вытер руки прямо о своё дорогущее пальто и вернулся к Гэвину. Он придирчиво осмотрел его шею, запястья и висок, заставил открыть глаза и посчитать пальцы. Когда Рид пожаловался, что его сейчас стошнит, Найнс хотел было оттащить его в ванную, но остановился, стоило опустить ладонь ему на шею и просто позвать:
– Ричард, – в серых глазах напарника было столько страха и беспокойства за него, что желудок снова заныл. От того, как сильно этот чёртов южанин был привязан к тому, кто этой привязанности не был достоин. К тому, кто мог разрушить его карьеру и жизнь. – Хватит хлопотать вокруг меня, ты сам ранен. У тебя кровь течёт, идиот.
– Я знаю, – отозвался он тихо, снова прикипая взглядом к его шее. Фиолетовая, наверное, вся. – Но если я ещё не бьюсь в предсмертных конвульсиях, значит это не артерия. А больше там ничего страшного нет. У тебя сотрясение.
– Я знаю, – в тон ему поддакнул Гэвин, морщась от того, как хрипел голос. Если Ричард в порядке – значит он спокоен. – И я не понимаю, как можно так долго обсуждать рыбалку. Вы там вместе онлайн леща ловили, что ли?
Ричард покаянно опустил голову и отвернулся, поджимая плечи. Гэвин поймал стандартную для Найнса реакцию вины и тут же понял, что зря открыл свой болтливый рот. Дьявол, он и так, наверное, места себе не находит. Чуть не потерять напарника, по тупому стечению обстоятельств задержавшись в машине. А если бы Рид вообще поехал домой один, не предложив отоспаться у него?
– Эй, – позвал он осторожно, делая первый шаг на минное поле коммуникации. Ричард повернул голову. – Извини. Я не должен был так шутить. И… Спасибо. За то, что спас мою дрянную шкуру. Несмотря на то, что она этого не заслуживает.
Ричард нахмурился ещё сильнее, а Гэвин понял, что даже тут умудрился обосраться. Блядь, ну и как вести с ним диалоги? Сейчас-то чем обидел?
– Перестань так о себе говорить, – прошептал Найнс неожиданно тихо, но твёрдо и как-то неотвратимо. Словно зачитывал приговор. – Возможно для кого-то ты и не лучший на свете человек, но для меня ты… Значишь очень многое.
– Ричард, я…
– Заткнись, – перебили его почти грубо. Гэвин послушно умолк, борясь со вновь поднимающейся внутри дрожью. От адреналинового отката, от волнения, от странного страха услышать то, что сделает его жизнь невыносимой. – Мне никогда не понять, как в одном человеке может уживаться гордыня и ненависть к самому себе. Но последнее – яд, уничтожающий тебя изнутри. И если противоядие существует, то я найду его.
– Ричи…
– Мои чувства – это мои проблемы, – продолжил он упрямо, немного повышая голос. – Если станет невыносимо или ты скажешь, что тебе противно находиться рядом со мной – я подам на перевод. Но до тех пор я буду оставаться твоим напарником. Тем, кто прикроет твою спину и не даст скатиться в то состояние, в котором ты находился до нашего знакомства.
Глаза противно запекло, словно он опять работал всю ночь, вчитываясь в мелкий убористый почерк, и разбирая съехавшие пиксели. Моргнув, Гэвин понял, что по щекам что-то катится. Блядь, он что, плачет? Сейчас, перед Ричардом? Резко втянув воздух ртом, он попытался успокоиться и взять себя в руки. Раскис. Расклеился. Развалился на части, стоило кому-то сказать то, что он никогда и не надеялся услышать.
Нет, не кому-то.
Его Ричарду.
Тому самому, не стеснявшемуся ходить при нём в домашних очках и проявлять свои слабости. Тому, кто для проформы осуждал его чувство юмора, но стоило им остаться наедине – добродушно смеялся, пряча лицо в свои безразмерные шарфы. Новичку с Юга, приручившему его, как дикого волка, прикормившего со своей руки и надевшего ошейник. Ершистому временами, характерному, со стальным штырём в заднице, но добрым взглядом и суперспособностью к заботе и ненавязчивой опеке.
Стиравшему сейчас аккуратно его слёзы, с искренним беспокойством в глазах.
– Гэвин? Тебе больно? Стало хуже?
– Нет, – прохрипел он в ответ, и для верности покачал головой. – Всё в порядке, я просто…
Неподалёку послышались голоса. К ним спешили офицеры и врачи, пребывавшие в шоке от масштабов раскинутой стройки. До встречи с внешним миром оставалось меньше минуты. И, положив руку на сердце, Гэвин не был уверен, что когда-либо ещё решится продолжить этот разговор. Сглотнув, он набрал в воздух побольше кислорода и сиганул в пропасть, отвечая откровенностью на откровенность.
– Мне не станет противно или невыносимо. Я никогда не прогоню тебя и не потребую написать на перевод. – В горле стоял большой и плотный ком из слов. За этот год их накопилось так много, что они с трудом выходили наружу. Гэвин, блядь, никогда не умел нормально разговаривать о том, что происходило внутри. Но он пытался, рвал самого себя, чтобы дать Ричарду знать – он не один. – Я не смогу без тебя, Ричи. Больше не смогу. И если бы я не был таким твердолобым кретином…
«…я признался бы себе, что мне не насрать. Что я обожаю твои родинки на лице, сраные кудри на отрастающих волосах и пальцы, которые ты так часто подносишь к губам. Твой пижонский гардероб и привычку щуриться, когда забываешь надеть линзы. Твой голос, сиплый, низкий, такой сексуальный, что иногда поджимаются пальцы на ногах. То, как ты строишь меня и так же просто позволяешь командовать, молча прикрывая спину. Блядь, как же я тебя обожаю».
Он не произнёс этого вслух. Не смог, запнулся о собственный язык и засунул его в жопу. Но даже того, что уже было произнесено оказалось достаточно для того, чтобы Ричард улыбнулся ему. Левый уголок губы выше правого. С растворившейся, исчезнувшей из глаз темнотой и грустью.
И поебать в этот момент было на тихо дохнущего от потери крови Исайю. Похуй на вломившихся в дом коллег, судорожно бросившихся им помогать. На собственную раскалывающуюся голову, на накатывающие волнами приступы тошноты.
На всё было плевать.
Потому что больше ничто не имело значения.
*
Нет, дом братьев он всё ещё считал уродским. Какой-то узкий, маленький, слишком вытянутый кверху. Как моделька из «Симс-4», построенная ребёнком в углеводном трансе. Ещё и цвет какой-то уёбский, словно внутри жила пришибленная деменцией старушка, повёрнутая на выращивании кустов герани. Только старушек тут таких был целый квартал. А за ним начиналась улица ебанутых домохозяек, за которой тянулся переулок пришибленных молодых семей. Ну вот для кого они красят это безумие в кислоту?
Сидя на капоте служебной тачки, Гэвин ожидал возвращения хозяев дома с работы и страдал. От насилия над чувством прекрасного, чесотки под шейными бинтами, тянущей боли с которой на рассечённых запястьях срасталась кожа. От безделья, от которого хотелось лезть на стену, как в дешёвом фильме ужасов. Потому что вот уже неделю он ровным счётом нихрена не делал.
После случившегося в родных стенах, его оттащили в больничку, опросили, подлатали и оставили на несколько дней в тишине и покое, чтобы реабилитировать после сотряса. Когда Гэвин отоспался, наглотался пилюль и завыл от скуки без смартфона и доступа к цивилизации, его под честное слово выпустили на свободу и попросили беречь себя. Вот только возвращаться было некуда – собственная дверь была опечатана Департаментом полиции Детройта и закрыта на ключ. Явившись на работу, он потребовал вернуть ему законную недвижимость и, не дождавшись от дежурных офицеров помощи, остался ночевать на диване. А утром поймал за локоть бледного от усталости Ричарда и повторил попытку изъять свою собственность.
В ушах после этого разговора до сих пор звенело. Блядский Боже, кто бы знал, что Найнс умеет орать.
Ключи ему, конечно, никто не вернул, и к работе не допустил. Гэвина отправили в комнату отдыха, выдали чашку кофе и оставили плевать в потолок до конца рабочего дня вместе с практически разряженным смартфоном. Там он переобщался с половиной отдела, перекинулся парой слов с хмурым капитаном и набрал матери. После разговора о предстоящем Рождестве он, опустив подробности произошедшего, заявил, что передумал и готов продать семейный дом. За неделю наедине с собой и собственными мыслями, Рид пришёл к выводу, что неумением отпускать прошлое нажил себе столько проблем, что не разгребёшь ни одним экскаватором. И чёртово семейное гнездо было одной из них, став причиной его несостоявшейся смерти и длительного невроза.
Важно помнить где ты вырос. Важно возвращаться мысленно в прошлое и питаться энергией от родных стен. Но бездумно цепляться за утекающий сквозь пальцы песок и собирать его остатки в банку, когда можно было просто построить рядом новый замок, было бессмысленно. Мама построила. И была счастлива в новом месте. Теперь ему тоже нужно двигаться дальше.
– Я звонил этим доставучим менеджерам. Они настолько обалдели, что, кажется, прямо во время разговора начали открывать шампанское и заказывать себе шлюх.
– Гэ-эвин, – укоризненно протянула Анджела, с долей ехидцы в голосе.
– Прости, мам, – хохотнул он. – В общем, они на следующей неделе закончат с бумажками на нового шефа и возьмутся за меня. Сумма хорошая, при доплате хватит даже на новый дом из тех, что в буклетах рисуют.
– Я так горжусь тобой, милый, – проворковала на том конце виртуального провода Анджела. Опустив веки, Гэвин готов был представить, как она прислоняет к пухлой щеке кулак и улыбается ему, пряча за стёклами очков мимические морщинки. – Горжусь и очень скучаю. Набери, как сядешь в самолёт. Мы тебя встретим.
Это простое «мы» было куда важнее кучи деревянных досок, пусть и наполненных горой воспоминаний.
– Обязательно, мам.
После обеда он осознал, что вместе с опечатанным домом лишился всего имущества, включая одежду. Так что, взяв служебную тачку, он метнулся в ближайший торговый центр и собрал тревожный чемоданчик из недельной смены белья, гигиенических принадлежностей и недорогой масс-маркетовской одежды, которую потом не жалко будет выбросить. Придирчиво осмотрев въевшиеся в манжеты куртки пятна крови, он со скрипом обновил и эту часть собственного гардероба. Благо, Рождество в этом году обещали аномально тёплое.
Оставалось только ждать.
Из-за поворота вынырнула знакомая тачка. Махнув ладонью, Гэвин скрестил руки на груди и подождал, пока Коннор припаркуется возле такого же узкого, как и остальной дом, гаража. Подкинув в воздухе пачку «Винстона», он дождался, когда два отражения соизволят подойти к нему, и кинул картонкой в Ричарда. Тот ловко перехватил её в воздухе и тут же залез внутрь, доставая зажигалку и сигарету.
– Ну что, каково это – работать?
– Лучше, чем секс, – протянул Коннор, выглядевший как кот, нырнувший в канистру со сливками.
Фыркнув, Гэвин принял у Найнса свою пачку обратно и тоже закурил. Ричард мягко опустился рядом с ним на капот, едва ощутимо соприкасаясь бедром.
– Какой же херовый был у тебя секс, Андерсон, мои соболезнования.
Коннор сел с другой стороны и привычно вытянул свои длинные ноги.
– Я начинаю жалеть о том, что мы предложили свой дом в качестве твоего временного жилья, – пропел он почти весело. – Может, обратно на диван?
– Помилуй мою спину, – фыркнул Рид. Он повернул голову к притихшему напарнику и негромко поинтересовался: – Так как оно? Закрыли дело Воловитца?
Найнс ненадолго замялся. Видно было, что он хотел поделиться случившимся, как привык делать всегда. Но что-то мешало, словно Ричард не до конца верил, что у Гэвина вышло оправиться от произошедшего. Тряхнув головой, он сделал затяжку поглубже и всё же решился:
– Уже прошло прокурора и отправилось в суд. Есть даже признание. После Рождества первое заседание, и они просят вызвать на него тебя в качестве свидетеля.
– Тоже мне новость, – Рид выпустил дым ему в лицо, ловя себя на странном желании…подколоть? Нет, задеть по-доброму, чтобы заставить улыбнуться. Вид усталого Ричарда задевал его. – Естественно, они меня хотят. Жаль только, что больше некого. Из живых так точно. А как привязали к прошлым трупам?
– По твоей схеме пошли, только копнули глубже. Воловитц числился в компаниях, производивших работы на всех объектах неподалёку от последних убийств. Но не работал там – консультировал, приезжая раз в неделю на осмотр. Объект возле тебя был его самостоятельным. При всём своём он был действительно неглупым парнем и разбирался в том, что делал. Так что его мнение ценили.
Гэвин хмыкнул, рассматривая пустые глазницы уродского дома. Стоило признать – Исайя был умён. Держался на виду, но по документам почти не проходил, ведь консультации оплачивались отдельно и в общую ведомость не шли. Он являлся на место, слушал байки товарищей, между делом знакомился с жертвами, которые охотно делились с безликими рабочими новостями или трепались о них по телефону, не замечая невольных слушателей. Воловитц узнавал где они живут, подкарауливал, выжидая нужный момент, и наносил свой удар.
Схема работала. Пока на его пути не появился Гэвин, притащивший за собой хвост.
– На экспертизу этого пожирателя отправили?
Ричард непроизвольно поморщился и дёрнулся, как от удара. Позже Гэвин узнает, что напарник планировал после беседы с отчимом набрать Коннора и обсудить с ним покупку билетов на самолёт. Передумал в последний момент, решив вежливости ради не заставлять хозяина дома слишком долго ждать.
– Может затянуться из-за загрузки и праздников. Да и к чёрту её, проблемы налицо. Понять бы только какие: то бред, то мания, то просто несвязная чушь. Понабрался информации из интернета, трансформировал под свои идеи и уверовал в них, как в истину.
Вышло явно грубее, чем планировалось. Но Гэвин не винил его за несдержанность. Он и сам до сих пор вздрагивал, когда задевал кожу под бинтами на шее. Когда видел синяки – знак собственной слабости и неспособности дать отпор ублюдку-убийце. Помня о случившемся, он пообещал самому себе усилить нагрузку в зале вдвое, чтобы больше не падать лицом в грязь перед коллегами. Кстати, о них.
– А что, тебе дали просто спокойно закрыть дело? Перкинс не заявился, как призрак прошлого Рождества?
Коннор справа от них довольно хохотнул под нос. Ричард поддержал его веселье, посмотрел на брата с улыбкой.
– О, вот тут жаль, что тебя не было. Это было настоящее цирковое представление.
– Я как раз явился к прокурору, как и договаривались, с запросом на эксгумацию и своими выводами. А там он, – начал Андерсон. – Говорил, что серии – не ваш уровень, что это не по регламенту и вообще вас обоих нужно уволить.
– Утром того же дня он прессовал меня в кабинете вместе с капитаном. На ту же тему. Говорил, что пойдёт выше, раз нам плевать на требования и мы делаем не свою работу.
Слышать о том, как ненавистного говнюка с задранным к потолку носом опускают с небес на землю, было приятнее, чем получать зарплату. Опустив ладонь на грудь, Гэвин повёл в воздухе рукой с зажатой в ней сигаретой и протянул вдохновлённо:
– Аминь. И как вы выкрутились?
Ричард хмыкнул, не сдерживая мстительную улыбку.
– Ну, я сказал, что мы проделали за него всю работу, так что даже по закону должны получить за неё оплату.
– А я повторил то же самое при прокуроре, – добавил Коннор. – Сказал, что как независимый и непредвзятый участник процесса считаю некорректным отдавать дело тому, кто даже пальцем не двинул ради его закрытия. Что присваивать себе чужие заслуги и труд некорректно, потому как вы буквально сделали
всё. Со мной согласились и пообещали поставить вам плюсик в личных делах.
– А Перкинс?
– Сказал, что я мудак и он меня запомнил. А я посоветовал ему купить костюм по размеру. Брюки слишком короткие.
Коннор подмигнул, морща покрытый мелкими веснушками нос, и снова широко, довольно улыбнулся. Будто не просто обвёл вокруг пальца коллегу, но ещё и заснял это на видео, чтобы затем выложить в публичный доступ. Восхитительный мудак. Гэвин не сдержался и улыбнулся ему в ответ. Боднув Ричарда плечом, он признался:
– Твой брат – лучшее, что случалось с нашим Департаментом за последние полтора года. После новой кофемашины, конечно.
Ричард привычно открыл рот, чтобы начать свою излюбленную мантру про «Не трогай моего брата» и тут же захлопнул его. Он покосился сначала на Коннора, затем на Гэвина, со странным прищуром изучил их довольные улыбки и устало вздохнул.
– Этот год не мог быть ещё страннее.
Гэвин тихо хохотнул себе под нос. Он размял шею и потянулся всем телом, растягивая истосковавшиеся по нагрузке мышцы. Поскорее бы в строй, чтобы снова бесить окружающих и чувствовать себя нужным этому городу. Может, у Детройта и правда было будущее. С такими людьми, как эти двое, гревшие его с обеих сторон, оно могло быть счастливым.
Через пару минут Коннор поднялся на ноги и заявил, что умрёт от голода, если не поест в ближайшие полчаса. Достав из своей машины продукты, он неопределённо махнул рукой и скрылся в доме, включая свет в каждой из комнат. Проводив Андерсона взглядом, Гэвин предложил Ричарду выкурить ещё по одной. В уютной вечерней темноте дымить было приятнее всего. Особенно с правильным человеком.
Осознав, что они остались наедине впервые с нападения, Гэвин непроизвольно напрягся. Что Ричард думал о случившемся? Как относился к словам Рида, сказанным в полубреду сотрясения? Считал ли его идиотом? Конечно считал, что за тупой вопрос. Только кретин мог попасться в собственном доме и чуть не сдохнуть, а потом блеять что-то невнятно о своей зависимости.
– Чего ты боишься?
Таким тоном психотерапевты обычно начинали сеанс со своими пациентами. «Что вас беспокоит?» «Вы снова плохо спите?» И с именно таким тоном Ричард в первые месяцы работы лез к нему в душу, не замечая перед собой никаких преград и стен. Раньше это раздражало, сейчас же – вызывало только тупую боль от того, что в этой самой душе не было ничего, кроме мусора.
– Я не боюсь, – привычно оскалился Гэвин, мысленно одёргивая себя напоминанием о том, с кем сейчас говорил. Дав себе пару секунд на обдумывание дальнейших слов, он продолжил, уже спокойнее: – Просто вспомнил о Воловитце. Бинты зачесались.
Маленькая ложь сработала лучше, чем он думал. Но от неё же иррационально сильно зачесался нос. Ричард пожевал свои губы и придвинулся к нему ближе:
– Хочешь об этом поговорить?
Нет. Обсуждать тот стыд он был не намерен. Гэвин вообще старался забыть о жалких попытках объясниться перед Ричардом, не признаваясь напрямую в том, что чувствовал. Он надеялся, что Найнс поймёт его, как делал всегда.
– Я… Не хочу говорить об этом, Ричард. Не сейчас, правда.
– Тогда чего ты хочешь? – спросили его в лоб, смягчив эту пулю мягкостью в тоне и взгляде.
– Я хочу…
Он запнулся, опять споткнувшись о собственный язык. Пиздеть с убийцами и насильниками было куда проще, чем сказать пару важных слов тому, кто был ему небезразличен. От волнения горели уши и ныло в желудке. Ричард, осознав проблему, наклонился ближе, аккуратно касаясь его предплечья.
– Гэвин, посмотри на меня. Я не буду осуждать тебя за сказанное, клянусь.
Не сдержавшись, он всё же пошкрёб ногтями по переносице. Блядь, просто несколько простых слов, кретин. «Я хочу любить тебя без страха проебаться», «Хочу расслабиться и отпустить говно в собственной голове, чтобы просто быть с тобой», «Хочу стать достойным тебя», «Хочу, чтобы ты гордился мной».
В голове, как всегда, было полно правильных слов. Но вслух он сказал совершенно другое.
– «Я хочу поцеловать тебя». Это я хотел сказать.
Ричард замер с приоткрытым ртом и рукой, сжавшейся на его предплечье чуть сильнее положенного. Поспешно сделав затяжку, он немного рвано выдохнул дым и без каких-либо угрызений совести кинул бычок в решётку ливнестока.
– А как же этика?
Сказано это было между делом. Без упрёка в голосе или злости. Будто Ричард уже давно принял для себя какое-то решение и теперь просто ждал нужных слов. Гэвин, воодушевлённый его спокойствием, немного расслабился и отмахнулся, словно не он сам месяц назад прикрывался сраной этикой, когда пытался установить между ними дистанцию. Если внушить себе, что они всё ещё просто напарники – рассуждать было намного проще. Особенно, если подавать информацию привычным тоном для подъёбок.
– У меня есть план, – беззаботно протянул он, сам не веря в то, что несёт. Пряча собственное смущение за привычной дерзостью. – Мы могли бы натаскать Криса, потом взять под своё крыло ещё кого-то из новичков. Каждому по помощнику, разойдёмся по разным командам, чтобы косо не смотрели. Потом на повышение, осядем в кабинетах. Купим дом, и…
Закончить грандиозные, но несерьёзные планы на оставшуюся жизнь ему не дали. Ричард мягко заткнул его, подаваясь вперёд и запечатывая болтливый рот своими губами. Не дав ему опомниться, он обнял ладонью покрытую лёгкой щетиной челюсть, немного наклонил голову вбок и поцеловал снова – в этот раз глубже и намного крепче. По-настоящему. Так, как мечталось в редких, смутных снах и фантазиях. И благодарно огладил кожу кончиками пальцев, когда отошедший от первого шока Гэвин подался навстречу, в свойственной себе жадной, неотвратимой манере. Перехватывая контроль над ситуацией, буквально вырывая из его рук поводок. Обхватывая ладонями чужое лицо, забираясь ими под плотную ткань пальто, сминая бока, вжимая своим телом в тёплый капот.
Чувствуя себя абсолютно свободным.
– Давай начнём с Криса, – сказал Ричард чуть позже, когда проходящие мимо соседи сделали им замечание, пригрозив вызвать полицию за непристойное поведение. – Кажется, он не в восторге от бумажной волокиты.
Гэвин фыркнул и закурил снова, пряча за этим простым действием улыбку.
– Ну так, с Рождеством его. Значит, был плохим мальчиком. А хорошим Санта Фаулер кладёт в носочек премию и возможность нормально отдыхать.
– Выходит, мы тоже из плохих мальчиков? – поддержал его шутку Ричард.
– Ещё бы, – фыркнул Гэвин в ответ, неосознанно проводя указательным пальцем по нижней губе. – Нам уголь нужно в задницы затолкать вместе с переработками.
Ричард тихо рассмеялся, запрокидывая голову кверху. За несколько недель его волосы немного отросли, начиная привычно виться на кончиках. Это было, блядь, красиво. Он весь был красивым до неприличия.
Всмотревшись в окна, Найнс поднялся с капота и спиной вперёд медленно направился к своему дому. Отпускать его не хотелось. Но нужно было, чтобы не торопить события и дать обоим время привыкнуть.
– Жду тебя внутри. Коннор скоро приготовит ужин, так что не засиживайся.
– Хорошо, мам.
Оставшись наедине с собой, Гэвин поднял голову к звёздному небу и улыбнулся. Тому, как легко, пусто и комфортно было внутри. С мыслями о завтрашнем самолёте в Канаду, Рождестве в кругу семьи, покупке нового дома неподалёку от придурков-братьев и жарких, почти душных поцелуях на капоте его служебной тачки.
Отпустить прошлое было тяжело. Но без него оказалось намного проще.
Гэвин надеялся, что в этот раз не проебётся.
*
Мимо пролетел, напевая свою излюбленную трель, странствующий дрозд.
Кажется, на Юг.
