Работать в ночь Гэвину было не в новинку. В тишине, нарушаемой только еле слышным бормотанием плазмы, в свете тёплого настольного освещения, он сидел на пыльном полу, обложившись бумагами, и разбирал списки сотрудников строительных компаний. Методично, строка за строкой, выискивая совпадения и просто одинаковые фамилии. Разбирая пиксели на размытых фото и отвратный почерк бригадиров. Бессовестно загибая страницы и делая пометки единственной найденной в доме ручкой – красной. Откуда она вообще взялась в его халупе? Да насрать.
Сделав глоток растворимого, – нормальный закончился вместе с продуктами, а до ближайшей круглосуточной заправки было полчаса езды, – кофе, Рид скривился и потёр сохнущие глаза. Возможно, его окунули рожей в мешок с песком, а он этого и не запомнил. А может ему просто нужно было сделать финальный рывок и отправить дело в суд, чтобы со спокойным сердцем и чувством собственного превосходства отдохнуть. Глушить виски со льдом, подливать в горячий шоколад коньяк, сраться с соседями и пускать фейерверки в собак, пока Перкинс будет икать и рыдать над упущенной возможностью выслужиться перед прокурором.
В последнее время перед сном Гэвин часто мечтал о том, как опустит на стол капитана прошение об аресте Потрошителя, ткнёт в лицо избитого до полусмерти ублюдка оттопыренными средними пальцами, войдёт в зал заседаний под овации родственников погибших и пожмёт руку судье, который непременно скажет: «Хорошая работа, Рид. Сержанта не хотите? Мы тут с прокурором подумали...» Гэвин в ответ обязательно улыбнётся и скажет: «Да что Вы, господин Судья. Это просто моя работа». А потом подумает и добавит: «Моя и моего напарника. Вот он рядом стоит. И заслужил повышение куда больше меня. Дадите ему первый класс? Или звание повыше? Ему пойдёт новый значок. А мне отпуск и прибавку к жалованию.»
Ричард правда смотрелся намного лучше в участке, среди техники и улыбающихся коллег, в новых брюках со стрелками и водолазке, плотно обтягивающей уязвимое горло. А на ржавых заброшках и в обблёванных подворотнях место было Гэвину. Может, оно и к лучшему. Может, так и должно было случиться.
После Рождества узнает. А пока нужно было работать дальше.
Свод данных растянулся на долгие часы, за которые он успел десять раз поменять положение тела и дважды сделать разминку. Ушлые строители кочевали из конторы в контору, совмещали должность укладчика плитки с работой на тяжёлой технике и даже умудрялись работать через смену. Привязавшись сначала к датам убийств, Гэвин затем расширил диапазон до нескольких недель, выискивая тех, кто успел получить хоть доллар за работу на каждом из объектов. Затем он отсёк тех, кто имел несовпадения и присмотрелся получше к людям, которые работали без привязки к сменному графику и могли свободно покидать объекты.
Ближе к четырём утра на обратной стороне одного из листов пустеющей ручкой было выведено десять фамилий. Пакистанцы, азиаты, европейцы и американцы – стандартный многонациональный Детройтский коктейль. Взболтать, но не смешивать. Среди краткого списка оказалось и пара знакомых имён – Норман Паркер и Ганеж Юрд работали в бригаде, курочившей его родной район. Но если Ганеж ещё походил на роль убийцы, то Норман едва вывозил укладку труб, с его то хилой конституцией. Вычёркивать его из списка Рид не стал, но поставил рядом знак вопроса.
Когда глаза начали против воли слипаться, а тело тяжелеть, он решил на несколько часов сдаться и поставил будильник на заветные семь ноль ноль. Смысла в этом, правда, не было никакого: строители начинали гудеть техникой с первыми птицами и работали похлеще стандартной эппловской сирены, поднимая Гэвина со стопроцентной вероятностью.
Но в этот раз это не сработало.
Проснулся он в абсолютной тишине. В ней же проделал все банные процедуры и написал несколько смс с краткими инструкциями для Криса. За утренней чашкой кофе Гэвин отодвинул в сторону жалюзи и почти боязливо выглянул наружу, ожидая увидеть вместо строительной техники потоки раскалённой лавы и Блудницу верхом на Звере. Но нет, конец света спешить не наставал. Его район всё ещё выглядел так, будто Морган устроил по дорогам и домам массированный арт-обстрел, а затем сделал самому себе подарок и ёбнул сверху пару водородных бомб. На десерт.
Но вот людей среди этого безумия он не видел. И это было уже странно.
Наскоро одевшись, он расчесал волосы пятернёй и, сунув бумажки под мышку, вышел на улицу. Прогулявшись по пустым улицам, он вышел к первым заградительным линиям, у которых кроме собственной тачки обнаружил двух одиноких миньонов в кислотно-ярких жилетках. Одним из них оказался забодавший Гэвина Исайя.
– Добрейшее утро, – махнул он рукой строителям, отпирая машину. – У вас массовый отпуск? Или бастуете под мэрией?
Воловитц устало вздохнул, как делал каждый раз, стоило ему начать взаимодействовать с Ридом, и жестом отправил своего собеседника гулять. Вид у него был осунувшийся и немного больной. Не то, чтобы Гэвина это ебало.
– Доброе утро, мистер Рид.
Стукнув пальцами по капоту, Гэвин присел на прохладный металл, вытянул ноги и прикурил, складывая бумажки рядом с собой. Немного подумав, он снял со стопки верхний лист и протянул его Исайе. Пока в офисе оформляют всё документально – можно между делом узнать побольше.
– Значок показывать не буду – и так всё знаешь. Мне нужно немного информации о твоих людях, пока коллеги ищут личные дела и водительские права.
Воловитц вопросительно приподнял брови, принимая бумагу. Вчитавшись в убористый почерк Гэвина, он нашёл нужные имена и свёл брови к переносице. Усталость на его лице уступила место тревоге.
– Они сделали что-то? Проблемы с законом?
– Пока нет, – перебил его Рид. – Просто проверка. Расскажи о них. С тяжёлыми грузами работают? В качалку ходят? Склонны к агрессии? Сильно верующие? Я видел их за работой всего пару раз, не успел понять.
Молодой мужчина посмотрел на него как на идиота. Снова опустив взгляд в бумажку, он хмыкнул и вернул её детективу. Развернувшись к стройке, Исайя задумался, а потом начал:
– Норман работает на технике водителем, хорошо управляется с экскаватором, иногда помогает с электрикой. Я бросал его на помощь грузчикам, но он срывает себе спину. Даже уволить хотел, но жалко. Он не особо верующий, но носит на шее крест. Ганеж – трудяга, хороший парень. Таскает туда-сюда вещи, берётся за любой труд, ничего не стесняется. Но «в качалку», как Вы сказали, детектив, не ходит. Мешок с цементом он по земле волочит. Вот Юджин у нас силач. Два мешка на плечо ему кидаем, и он идёт себе, не жалуется. Может, вам он нужен?
Гэвин крепко задумался, рассматривая собственный список. В голове после вчерашнего была каша, но он помнил, что среди вычеркнутых имён значился какой-то Юджин. Может для проформы опросить?
– Позвать можешь?
Исайя покачал головой.
– Вчера позвал бы, но сегодня на объекте нет работ, и я всех распустил по домам. Ждём инструкций и поручений от нового руководства.
Гэвин так и застыл, с сигаретой, поднесённой к губам и дымом, медленно вытекающим из приоткрытого рта. Моргнув пару раз, он всё же выдохнул и указал сигаретой в сторону Воловитца.
– Новое руководство? Морган продал свой бизнес и теперь мне будет трахать мозги кто-то другой?
Исайя поджал губы.
– Мистер Морган сегодня ночью скончался. И как единоличный директор…
Дальнейший бубнёж Гэвин слушать не собирался. Вцепившись в первое предложение, он опустил веки и постарался прожить этот миг наедине с самим собой. В тёмном, мстительном, почти садистском удовольствии, отдававшим наркотической эйфорией. В ощущении спадающих с конечностей металлических оков и щекочущем изнутри веселье. Отвратительном, почти девиантном. Но таком сладком.
Мудак был мёртв. И это означает, что стройку скорее всего заморозят. Возможно, навсегда.
Он выиграл эту войну.
– Господь услышал мои молитвы, – протянул Гэвин, не сдерживая улыбки. Поднеся ко рту указательный и средний палец, он коснулся их губами и поднял руку в небо, – кем бы ты ни был, мужик – человеческое тебе «спасибо».
Дрянное настроение сразу взлетело вверх на десяток пунктов. Утро уже не казалось таким зябким, ситуация с Потрошителем начинала выглядеть очередным интересным квестом, а царапина на крыле тачки так и вообще радовала глаз. Даже хмурое, разозлённое его комментарием лицо Исайи казалось почти очаровательным.
Воловитц зло прошипел:
– Погиб человек, мистер Рид. Он был…
– Твоим работодателем, – закончил за него Гэвин. – И, конечно, тебе грустно, ведь теперь ты можешь потерять работу. Сочувствую. Ну а я недавно на полную луну пожелал, чтобы Морган сдох, потому что его присутствие отравляет мою жизнь. И где он сейчас? В Аду, где ему самое место.
Выкинув сигарету в ближайший котлован, он взял в руки бумажки и кинул их на переднее сидение. Сев за руль, Гэвин завёл тачку и довольно вслушался в гудение двигателя. Сегодня на улице было на удивление тепло, а значит можно обойтись без прогрева.
Опустив стекло на водительской двери, он выглянул наружу и не удержался от добивки:
– Иногда наши желания сбываются. И делают нас такими счастливыми, что даже мерзоёбская Детройтская зима кажется прекрасной. Аривидерчи, Воловитц. Было приятно познакомиться. И спасибо за сотрудничество.
Зажав педаль газа, он сдал назад, развернулся и отправился в участок. Праздновать свою небольшую победу и дальше давить сраного Потрошителя.
Уже на месте Гэвин задался вопросом: когда он успел поймать за жопу лепрекона? Аттракцион невиданной щедрости со стороны Сущего продолжал исправно работать, поливая его благостью, везением и добрыми вестями, как из пожарного гидранта. Во-первых, Крис раздобыл водительские удостоверения всех подозреваемых из его списка, оперативно запустив в работу утренний запрос. У трёх из них ранее были приводы, так что на столе оказалась и часть личных дел. А Коннор, всех ему благ, с лупой рассмотрел фото первого трупа, перечитал несколько раз заключение и сделал пару своих профессиональных выводов:
– Для того, чтобы зафиксировать всё официально нужна будет эксгумация, – проворчал он в трубку, вещая из своего Царства, – Ткани там, конечно, уже иссохлись, по костям я мало что пойму, но попробовать стоит. В любом случае, мне нужна ваша отмашка. Потому что если я сделаю это сам – прокурор без вопросов отдаст всё федералам.
Это Гэвин понимал и без Андерсона. Тревожить усопших можно было только по веским причинам, и необходимость в этом нужно было ещё доказать. А в их случае четвёртый труп означал только одно – делу автоматически присваивался особый статус, и оно уходило наверх. Прямо в руки тому, кого нельзя было называть.
Постучав пальцами по лакированной поверхности стола, Гэвин принял решение.
– Дай нам этот день, может часть завтрашнего, и можешь жаловаться кому хочешь. К тому времени мы как раз поймём – проебались или сорвали джекпот.
– Так точно, – хмыкнул Коннор с иронией в голосе, и сбросил вызов.
Рид же откинулся на спинку офисного кресла, заложил руки за голову и мысленно повторил всё, что вывалил на него болтливый коронер. Итак, их убийца был правшой – это было понятно по направлению и углу ранений. Внутренности он извлекал неизвестным острым предметом, который оставил в полости еле заметные следы. Старый коронер принял их за последствия химической реакции. Рёбра же были не выгнуты, а просто сломаны, так как действовал их маньяк неумело и куда-то спешил. А может просто трясся от нервяка и возможности быть пойманным. В любом случае, работал он очень неаккуратно. И если бы на месте преступления в тот момент оказались нормальные эксперты, а детективам и коронеру было не поебать – их Потрошитель тут же был бы пойман.
Но ему повезло. И это знание окрылило его, открывая двери для новых зверств. К которым он подготовился уже намного лучше.
И теперь отравлял жизнь всему городу.
– Рид!
Гэвин покрутился на кресле, оборачиваясь в сторону аквариума. Фаулер стоял у собственной двери и подзывал его к себе движением ладони. Означало подобное движение только одно: капитан хотел серьёзно поговорить. А если капитан что-то хотел – его подчинённые шли воплощать эти желания в жизнь.
Прикрыв за собой прозрачную дверь, он одёрнул куртку и стрункой вытянулся у рабочего стола Джеффри. На всякий случай. От греха, как говорится. Тот поднял на него немного мрачный взгляд и обрадовал:
– Люди Перкинса заинтересовались твоим делом. Лично приходили и задавали вопросы.
Откуда только узнали, шакалы? Гэвин расслабился и перенёс вес на одну ногу, привычно скрещивая руки на груди.
– Кто слил?
– К ним журналисты прискакали с просьбой о комментарии. Наша любимая Вайолетт Шарп. А они навели пару справок и пришли ко мне.
От воспоминаний о наглой пигалице со шлейфом из дешёвых духов и табака Рида всего передёрнуло. Эта притрушенная не зря была знакома каждому третьему в их Управлении – Вайолетт порой не видела вообще никаких берегов, подстерегая людей возле офисов и вбрасывая фейки, чтобы проверить реакцию и спровоцировать на откровения. Ходила ради хороших гонораров по тонкому лезвию профессиональной этики и всё мечтала улететь на повышение в Вашингтон.
Не удивительно, что после того, как Гэвин с Ричардом развернули её на месте преступления, она пошла искать истину дальше. Нашла, на свою голову.
– Мне нужны два дня, кэп. Девой Марией клянусь, мы у цели. У нас есть список подозреваемых, одного из десяти уже вычеркнули.
Фаулер взял в руки свой обожаемый перьевой «Паркер» и сделал пару пометок на стикере.
– Осталось девять, верно?
– Ни одним больше, – Рид послушно кивнул, – почти всех вызвали на допрос сегодня. За остальными сгоняем сами. Убийца среди них, я гарантирую.
– А если ошибаетесь?
Мысли об этом Гэвин старался в свою голову не пускать, пусть и трепался постоянно о возможности провала. Потому что если они действительно пошли по ложному пути – дело было дрянь. И не только по причине того, что Перкинс возьмёт всё в свои руки и перед уходом публично опустит их с Ричардом перед всем отделом. Но и потому, что поднявшейся шумихой и разворошенным строительным гнездом они могут насторожить реального преступника. А серийник, знающий, что на его след напали – опасный серийник.
– Надеюсь, что нет, – только и ответил он.
Капитан опустил на стол локти и наклонился вперёд, заглядывая ему в глаза. Серьёзно, почти печально, будто видел перед собой смертельно больного человека. От этого сравнения Гэвина передёрнуло снова.
– Рид, я буду откровенен. Заканчивай с этим или я буду принимать меры. У тебя двое суток и дело уходит наверх. Я не допущу больше никакого самоуправства с твоей стороны. – Гэвин так и застыл, практически шокированный тем, что слышал. Ему что, ставили условия? – Вы с Найнсом – гордость нашего отдела, ты никогда не был так продуктивен и эффективен. Но в своей жадности ты иногда забываешь, что есть процедуры. А за бумажками стоят живые люди, которые могут стать следующими жертвами. Не давай своим порокам погубить твою карьеру. И карьеру Ричарда. У него она только пошла наверх.
Была у Джеффри Фаулера одна особенность. Он мог орать так, что стёкла аквариума начинали мелко подрагивать в такт словам. Мог грозиться отстранением и увольнением с полным разжалованием всех званий. Мог злиться так сильно, что начинал потеть и хвататься за ослабшее в последние годы сердце. Но самое страшное, самоё серьёзное и самое неотвратимое он всегда сообщал тихо, чуть ли не на грани слышимости. Чтобы смысл каждого слова просочился в мозг и хорошенько там потоптался. Чтобы до собеседника дошло – шутки закончились.
– Кэп…
– Свободен, – с долей злости, но всё также тихо.
Свой приговор Гэвин получил, и обжалованию он не подлежал. Теперь оставалось только покинуть кабинет, в полном молчании и смирении. Сесть за свой стол, взять работу в руки и выгрызть сраное обвинение.
В проходе между столами его ждал Ричард. Посвежевший, снова одетый в шмотьё, снятое с манекенов из бутиков, и какой-то расстроенный. Он бегло осмотрел Гэвина и покосился ему за спину. Туда, где Джеффри Фаулер в своём кабинете вёл с кем-то напряжённые телефонные переговоры.
– Вызывал на ковёр?
Рид безразлично пожал плечами, втянул в них голову и опустил взгляд в пол. После разноса вести с кем-то диалоги не хотелось. Тем более с Ричардом, который и так за последний год успел сотню раз в нём разочароваться. Падать в его глазах ещё ниже иррационально не хотелось. Обогнув напарника по широкой дуге, Гэвин танком попёр к своему рабочему месту. Утренняя эйфория растворилась, оставив после себя только смутную, еще ощутимую надежду на благополучный исход дела.
Хотя нет. Это была не надежда. Это была чёртова потребность. Необходимость.
– Гэвин?
Конечно, Найнс пошёл следом. Нагнал у их столов, подъехал поближе на своём офисном кресле и наклонился вперёд, пытаясь поймать гуляющий взгляд. Чувствовал, что что-то не так. И не планировал отставать, пока с ним не поделятся. Блядь.
– Мне дали двое суток и сказали, что больше по голове гладить не будут. Только процедуры – только хардкор.
Ричард задумчиво хмыкнул и ненадолго замолк. Когда Гэвин думал уже взять себя в руки и сесть за чёртову работу, на его предплечье мягко опустилась чужая ладонь.
– Это было ожидаемо, – мягко сказал Найнс. Когда Гэвин резко вскинул голову, сверля его недовольным взглядом, тот пожал плечами. – Мне жаль это говорить, но это так, Гэвин. Ты действительно далёк от образцового сотрудника, и сам это знаешь. У тебя проблемы с коммуникацией, ты профессионально деформирован и недисциплинирован. Но в своей не идеальности ты чертовски хорош, даже заразителен. Так что я буду скучать по тем временам.
В голове образовался вакуум, а зрение сузилось до тоннеля, в конце которого было только лицо его придурочного напарника, решившего устроить вечер откровений прямо посреди опенспейса. В окружении десятков коллег, под камерами и скользящими взглядами окружающих, Ричард смотрел на него и говорил вещи, от которых непроизвольно краснели уши.
– Это что…был комплимент моему скверному характеру?
Ричард улыбнулся ему, искренне и тепло. Как улыбался Коннору – один уголок губ выше другого. Не то, чтобы Гэвин подсматривал за братьями и их странными братскими способами выражения любви. Но в районе желудка что-то запекло, несильно так, приятно даже.
Блядь, Ричард, зачем? После того, как он почти грубо обозначил границы, задел несколько раз тупыми шутками и намёками, почти вывел из себя, потребовал взять себя в руки…
Гэвину понадобилась вся его шаткая сила воли, чтобы спокойно отодвинуться, не сбрасывая чужой руки и, совладав с дрожью в пальцах, криво улыбнуться в ответ. Принять чужие чувства, не оскалившись и не встав на дыбы. Прикусить свой бескостный язык и не ответить грубостью на доброту.
В животе пекло, как при гастрите.
– Благодарить не буду. Но… Мне стало легче.
Найнс весело хмыкнул. Хлопнул его по плечу и выпрямился, легко возвращаясь к насущным вещам. Взяв со стола блокнот с ручкой, он открыл свободную страницу и ткнул канцелярией в сторону Рида:
– Не успел сказать утром «спасибо» за разбор фамилий. Я как раз шёл предупредить, что первый из списка уже в допросной с адвокатом. Государственным. Идёшь?
Мысленный подзатыльник сбил с него всю апатию. Поднявшись на ноги, Гэвин схватил в руки смартфон и быстро зашевелил ногами в нужную сторону. У дверей допросной мялся одинокий сонный офицер.
Один из девяти. Пусть им повезёт.
– Постараемся не поднимать лишнего шума и быть деликатными, – притормозил его Ричард. – Возможно, он эмоционально нестабилен.
Идея здравая. Была бы. Если бы время так не поджимало. К тому же, не в стрессе ли мы обычно выдаём самих себя и свои скрытые мотивы? Лишь бы не перегнуть только.
– Нет, – отрезал он. – Поднимаем. Максимально. Точнее поднимаю я. А ты сиди тихо и играй роль хорошего копа.
– Но…
– Я втянул нас в это, Ричард. И огребать за всё, в случае чего, тоже буду я. Прошу…
Нормально просить Гэвин не умел точно так же, как и извиняться. Противился этому с детства сильнее, чем попыткам матери скормить ему овощи. Но Ричард на то и был лучшей половиной их дуэта, чтобы принимать закидоны Рида и не спорить с ним, когда счёт начинал идти на часы.
– Хорошо, – согласился он со скрипом, открывая металлическую дверь. – Но не наделай глупостей.
– Разумеется, – оскалился привычно вместо улыбки Гэвин и зашёл в помещение следом за ним.
Парень перед ними едва ли был похож на опасного преступника. Плотного телосложения, невысокого роста, на вид не больше двадцати пяти. Запуганный, зажатый, закомплексованный, со следами от акне на загорелой коже и искусанными в кровь ногтями. Такого взяли бы в кино на роль не Зодиака, а безымянного парня одной из жертв. Но учебники и личный опыт говорили, что верить слезам нельзя так же, как и клятвенным заверениям в собственной невиновности.
В правой руке он вертел стаканчик из-под воды. Правша? Уже хорошо.
Отодвинув дешёвый пластиковый стул, он упал на сидение и наклонился вперёд, опираясь локтями о поверхность стола. Подождал, пока рядом усядется Ричард, а старые динамики перестанут шипеть помехами и отключатся. Подмигнув неизвестным коллегам, незаметным за зеркалом Гезелла, он взял в руки блокнот и приготовился делать пометки.
– Меня зовут детектив Гэвин Рид. Рядом со мной мой коллега детектив Ричард Найнс. Предупреждаем заранее, что ведётся запись допроса…
*
К концу дня Гэвин чувствовал себя выжатым, как старая вонючая половая тряпка, которой несколько лет возили по полам, а затем оставляли сохнуть во влажном помещении. После пяти допросов, следовавших один за другим у него заныло в висках и пересохло в горле. От духоты помещений пришлось дважды поменять футболку и сбегать в душ, но он всё равно ощущал себя потным и липким. Игнорируя обед, они с Ричардом трижды просили принести кофе, присасывались в коротких перерывах к кулеру и перебивались батончиками из автомата. Несчастный Крис Миллер, выполнявший за них в эти дни обзвоны и прочую мелкую работу, выл от нагрузки и, наверное, мысленно крыл их могучим трёхэтажным.
Но половина работы была почти сделана. Они хорошенько потрясли подозреваемых и отправили офицеров проверять их алиби на период первого и третьего убийств – время второго можно было установить только примерно. Между делом Рид спрашивал и о периоде, указанном в отчёте, поднятом Коннором, делая себе пометки и внимательно наблюдая за реакцией. Но никто из рабочих даже не думал колоться. Неужели ни один из них?
Трое подозреваемых на требование явиться в участок не отреагировали, а один так и вовсе не вышел на связь. Пришлось поднять жопу и явиться домой к каждому, заодно размяв ноги. Мысленно готовясь к худшему, Гэвин между делом проверил табельное и попросил сделать то же самое Найнса. Ричард даже думал взять с собой подмогу, но Рид отбрил этот благородный порыв. Нечего таскать за собой балласт, который будет только нервировать потенциального убийцу. Не на складе по продаже оружия же они живут?
Первым на очереди оказался заброшенный частный сектор, разграбленный и забытый всеми богами мира. Проехав пару кварталов между пустыми остовами некогда жилых домов, напарники нашли единственный обжитый дом, на крыше которого патриотично развевался национальный флаг. Одноэтажная постройка выглядела свежей и опрятной, словно всего пару лет назад здесь делали ремонт.
Поднявшись по ступенькам, Гэвин предусмотрительно заглянул в окна и постучал в дверь. Открыли ему, что удивительно, почти сразу.
– Диего Эрнандес? – Рослый мужчина с копной угольно-чёрных густых волос приветливо улыбнулся, растирая одной рукой заспанные глаза. Гэвин достал значок. – Полиция Детройта, хотели задать пару вопросов. Мы звонили утром, но вы не ответили на звонок.
Мужчина озадаченно посмотрел себе за спину, встрепенулся, будто вспомнив что-то, и открыл дверь, приглашая пройти внутрь.
– Прошу прощения, офицеры. Если вы звонили в первой половине дня, то я мог просто не услышать. Работаю в ночь, а сплю крепко. Чем я могу помочь? Может, предложить вам чай или кофе?
Предложение было соблазнительным, а сам Диего не выглядел как маньяк, который при пересечении порога закопал бы их в подвале. Ричард согласился за них обоих, с вежливой улыбкой на лице и ладонью у кобуры.
За беседой с Диего у них прошло около сорока минут. Мужиком он казался хорошим и хозяйственным. Иммигрант из Мексики, Эрнандес переехал из Техаса в Детройт, соблазнившись невысокими ценами на недвижимость. Окружающая разруха его не беспокоила, пока была возможность зарабатывать деньги и вить себе гнездо. А пахал он сутками напролёт, забывая порой поспать. Оттого и попался во все списки Рида.
– В апреле будет год, как я здесь, а у меня уже четверть ипотеки закрыта. Много работай – много будет.
– Говоришь в апреле? – Гэвин мысленно вычеркнул мужика из подозреваемых, хотя и сделал пометку о проверке алиби. С первым убийством эти сроки не вязались. – Действительно недурно, некоторые десятилетиями закрывают.
– Точно, – улыбнулся Диего. – А как расплачусь с долгами – буду невесту себе искать.
– Похвально, мистер Эрнандес, – поддакнул Ричард, одним глотком допивая кофе. – В наше время мало кто думает о браке.
– Ничего, мне больше достанется, – рассмеялся он, забыв напрочь о том, что с ним ведут беседу два копа. Покосившись на часы, мужчина засуетился. – Дева Мария, офицеры. Простите, у вас остались вопросы? Мне нужно на смену собираться.
Задерживать его они не стали.
Но не все были так дружелюбны, как Диего. Второй подозреваемый, Остин Черз, заперся от них в спальне и отказывался выходить, пока его мать стояла в дверях с двустволкой в руках и грозилась расстрелять их, потому что они своими визитами нарушают закон. После десяти минут пререкательств дамочка выстрелила им под ноги, чуть не лишив Ричарда половины ступни. Вызвав на этих двоих подкрепление Гэвин с чистой совестью запихал семейку в тачку и отправил вариться в участок. Он уже предвкушал, как ввалит им пару пунктов сверху за сопротивление.
Третий клиент общался с ними сквозь дверную решётку, записывая диалог на диктофон. Темнокожий Чед Тайсон имел проблемы с законом в прошлом и всеми силами пытался дистанцироваться от них, видя в каждом из копов личного врага. Пока он шипел на них и отказывался предоставлять половину требуемой информации, позади него стояли несколько приятелей и внимательно слушали диалог, готовясь в случае чего вмешаться. Ну хоть оружие не доставали.
– Мистер Салли?
Ричард постучался в дверь последнего клиента и сделал шаг назад. Они с Гэвином мялись на бедненьком, но чистом пороге дома по Буэна Виста Стрит. За окном уже стемнело, температура упала до той самой, когда руки начинают мёрзнуть без перчаток, а из окна клубами валит пар. Гэвин зябко повёл плечами и подпрыгнул на месте, пытаясь разогнать кровь.
– Ещё раз постучи.
Ричард послушно повторил. Он позвал хозяина и попытался заглянуть в окна рядом, но все они были занавешены плотной тканью.
– Может, на смене?
– Сегодня должен быть свободен.
Дав друг другу знак, напарники разошлись, обходя дом по кругу. Заметив издалека любопытных соседей, Рид отмахнулся от них значком и подал сигнал молчать, доставая табельное. Пригнув колени, он обошёл дом сбоку, всматриваясь в окружение. Их ждали и предусмотрительно решили свалить? Было бы странно, не заметь рабочие их массовые опросы и звонки.
Рискнув, Гэвин выпрямился и, подтянувшись на руках, заглянул в ближайшее окно, подсвечивая себе фонариком. Внутри была темень и грусть. Несмотря на аккуратный внешний вид, дом оказался пустым и необжитым. Мебели здесь почти не было, у шаткого кухонного стола стояла одинокая табуретка, примостившемуся на коробке телевизору, судя по толщине, было пару десятков лет. На окнах не было штор, протёртые полы тоже казались голыми.
Не дом, а ночлежка.
Сбоку мелькнула тень. Резко повернул голову в сторону, Гэвин увидел чью-то фигуру, метнувшуюся в сторону. Спрыгнув вниз, он хорошенько оттолкнулся ногами и стартовал следом, вдоль участка. Без фонарика он почти ничего не видел, но слепо нёсся следом, пока чуть не врезался в забор. Включив фонарик, Рид закрутился на месте, высматривая в луче фигуру человека. Показалось? Или их подозреваемый с лёгкостью перепрыгнул через это препятствие и побежал дальше?
На влажной земле были отчётливо видны отпечатки ног.
Чёрт.
– Гэвин? – Фонарик привлёк внимание Ричарда, как раз завершившего свой обход. – Нашёл что-то? У меня пусто. Задняя дверь закрыта, вдоль забора хлам.
– Тут кто-то пробегал, но я в темноте упустил, – недовольно фыркнул Гэвин. Достав телефон, он набрал Криса и, дождавшись ответа, кратко отчеканил. – Леонард Салли, объявляем в розыск. Основание: скрывается от следствия.
На этом моменте можно было отпустить ситуацию, поднять информацию по всем местам, где технически мог обитать Салли, и заявиться везде сразу. Объявленный в розыск парень не сможет долго бегать от них и рано или поздно попадётся в руки закона. Но, опять-таки, в Детройте у многих были причины прыгать через заборы при виде копов. Здесь активно торговали лёгкими наркотиками и скрывались от налогов. Может, и этот клиент из таких?
Попасть в дом у них не вышло, так как прокурор отказался давать разрешение на проникновение по звонку и без весомых доказательств. Пришлось поколесить по району в надежде натолкнуться на их беглеца, а затем вернуться в участок. В машине Гэвин открыл электронную почту и нашёл личное дело Салли. Тот в прошлом учился на ветеринара, но не смог оплатить собственную учёбу, погряз в долгах и вынужден был пойти работать на стройку, чтобы покрыть обязательства перед банками. Подходил козёл по всем параметрам – высокий, сильный, знающий анатомию. И чем не основание для обыска дома? Может у него в подвале найдутся крюки и холодильник для органов?
– Не понимаю, – Гэвин зло притопнул ногой. – Зачем так перестраховываться? Ну отпустим, если что.
– В прошлый раз ты чуть было не прострелил человеку ногу, – резонно отметил Ричард, выкручивая руль. – Мы еле избежали обвинений.
Рид фыркнул, скрещивая руки на груди, и съехал по сидению вниз.
– Много они понимают, умники.
*
Поиски Салли заняли куда больше времени, чем они думали. Офицеры и патрульные провели на ногах почти всю ночь. Сами напарники сделали два десятка звонков и наведались в пару мест, указанных знакомыми Леонарда. Но ни в одном из баров его не оказалось, а местные заявили, что не видели Салли больше недели. Тот был скрытным малым и любил пропадать на неопределённые сроки, а возвращаясь – всегда упивался в хлам, жалуясь между делом на отсутствие друзей и близких. Семьи у него, по заверениям барменов и товарищей по стакану, не было. Леонард был круглым сиротой.
Между делом пришлось провести беседу и с агрессивной семьёй, угрожавшей им двустволкой. После скандала и ещё одной попытки рукоприкладства, совершённой прямо в допросной, оказалось, что Остин Черз приторговывал наркотиками в особо крупных и даже держал при себе несколько подростков, которые разносили товар по соседним районам. Получив лёгкое признание и пару плюсиков в карму, Гэвин и Ричард сдались и решили хотя бы несколько часов отдохнуть. После тридцати работа сутками выматывала слишком сильно.
Дом Гэвина располагался территориально ближе, потому Рид без задней мысли предложил перекантоваться у него на диване, чтобы не тратить драгоценное время на дорогу. Обратно в участок их и так могли вызвать в любой момент. Заехав по пути на заправку, они купили готовой еды, пакет хорошего кофе, сигареты и брикет мороженого. На спокойный завтрак надежд было ещё меньше, чем на полноценный сон, но в этот день Гэвин старался мыслить оптимистично. Запихав в себя пару ложек шоколадного «Баскин Робинса» ещё в тачке, он готов был почти поверить в то, что говнюк у них на крючке.
У заградительных лент, ведущих в район, Ричарду позвонили. Найнс отмахнулся от Гэвина, отдал ему пакеты и остался внутри салона – вести с кем-то диалог о приводах и рыбалке. Рид подозревал, что напарнику решил позвонить отчим, так как кто-то из братьев упоминал, что Хэнк Андерсон обожал ловить рыбу и даже держал в гараже собственную лодку. Не став мешать семейному общению, Гэвин закурил и направился вперёд. Пуская в небо дым, он косился по сторонам и выглядывал рабочих, так и не появившихся возле заброшенной техники. Неужели от него действительно отъебались, а проект нового квартала был заморожен? Поверить в собственное счастье до конца всё ещё не удавалось, Рид мысленно готовился к новому подъёбу со стороны наследников бизнеса Моргана. Вдруг они решат перепродать земли кому-то другому и тогда придётся сраться и слать гневные смс кому-то другому?
Он от всей души надеялся, что нет.
Открыв дверь в свои родные пенаты, Гэвин мысленно выругался. Дом всё же выглядел пыльным и подзаброшенным, пусть и не засранным до такой степени, чтобы стыдливо прикрывать всё руками и оправдываться перед чистюлей-коллегой за собственный похуизм. Запустив робот-пылесос, Гэвин кинул продукты в холодильник, включил чайник и, опомнившись, снова залез в холодильник, чтобы достать из пакета кофе.
Ему точно не помешает сон.
Закрыв глаза, он вслушался в мерный шум работающей техники. Вот сейчас бы упасть и продрыхнуть хорошенько больше суток, отключив смартфон, домашний телефон, и заколотив досками входную дверь. Но сначала нужно было накормить себя и Ричарда, уложить напарника спать, принять душ и найти запропастившегося где-то Леонарда. А потом можно и вырубиться, выпив при этом пару таблеток снотворного.
Закипевший чайник щёлкнул выключателем, пуская в воздух пар. Сонный мозг уловил вместе с этим звуком какой-то посторонний треск. Решив, что робот опять врезался во что-то и теперь начнёт жалобно просить освободить его из плена проводов, Гэвин лениво обернулся, открывая рот для привычного ругательства в адрес пластикового ведра с болтами.
Но сказать что-либо он не успел.
Ещё в полуобороте голову взорвало болью от меткого удара в область виска, перед глазами всё потемнело и поплыло, а потяжелевшее тело потянуло к земле.
Успев только предупреждающе пискнуть, Гэвин закатил глаза и осел на пол.
Блядь. Просто блядь.
