Ледяной взгляд

Лучи утреннего солнца медленно растапливали снега горных вершин, на нижних склонах которых грелись серо-голубые незабудки, чьи крупинки пыльцы подхватывал ветер и уносил сквозь ущелья скал на север. Мир оживал, и вместе с ним Селин была едина. Она бежала по усыпанному одуванчиками склону, где когда-то с ней на руках гуляла её мать. Тепло этих смутных воспоминаний согревало самые холодные тёмные уголки её души. Она бежала всё быстрей, ощущая как ветер горных пещер следует за ней, раскрывая её нежно-розовый шарф крыльями за спиной. Девушка чувствовала силу этого потока, его аромат и слышала его свистящий шёпот. Она умело различала суховей ли это или странник, плутавший среди подземных рек, иногда это были столь сильные порывы, похожие на мистраль, холодный северо-западный ветер, который не поддавался её дару, не слушал её, был подобен необузданному зверю, и Селин боялась его мощь. Она редко встречала столь сильные ветра, ибо они царствовали в вершине скал, принося холод северных океанов. Селин любила уходить далёко от замка, где на неё не распространялись никакие обязательства, где она была свободна наедине со своими мыслями, наедине с ветрами. Её стопы касались душистых трав. Она скрылась в роще, где Туман, так она назвала птицу, прятался в листьях бука, пытаясь произвести впечатление на свою новую знакомую, своими оглушающими криками и превосходным пятнисто-белым оперением. Селин держа в руках букет из лесных незабудок с розовыми соцветиями, убрала от своего лица мешающую ветку сумаха, чтобы обнаружить птицу, но не успели её пальчики коснуться шершавых листьев, как белая сова пролетела над её головой и скрылась в небе. В это время Бенджамин направлялся в комнату Селин. Он отворил дверь из покрашенного в кремовый цвет дерева и почувствовал свежий аромат омелы и чего-то ещё незнакомого для его испытанного обоняния. Он прошёл в глубь комнаты, и проведя пальцами по гладкой поверхности письменного стола, стал внимательно изучать его содержимое. Флакончик духов, раскрытая книга, бордо* с разбросанными маргаритками внутри, напоминающее склянку с волшебным зельем из-за воды в нём, наполняющей бокал наполовину, и пару белоснежных перьев, от крикливого чудовища, что хозяйка комнаты подобрала в детстве. Эта причудливая экспозиция была обычным делом в комнате Селин и даже казалась Бенджамину загадочным проявлением её внутреннего устройства. "Уникальное дитя" - промелькнуло в голове красноглазого вампира снова, как и в тот день, когда, он встретил её в буковой роще вблизи сада, укрытого темнотой ночи. - Я долго думала, как же тебя приворожить. А ты так легко попадаешься в искусно устроенные мной ловушки. - Селин засмеялась на последнем слове и, подойдя ближе к своему возлюбленному, стоящему спиной, приобняла его за плечи. Бенджамин внимательно изучал веточку омелы, взяв в руки вазу, где таилось, "несущее опасность" растение. Вампир игнорировал её попытки флирта, рассматривая полупрозрачные молочные ягодки среди продолговатых закруглённых листьев. - В средневековье верили, что омелу используют ведьмы, чтобы магия согретая в этом цветке избавиляла их от одиночества. Они собирали букеты и ставили их в своём жилище, надеясь, что эти тонкие веточки... - Селин провела пальцами по смуглой руке, крепко держащей вазу, и прошептала последние слова: - способны привлечь в их жизнь человека или исполнить мечты. - Как жаль, Селин, что это лишь легенды. Это растение больше вредит, чем исцеляет. - Бенджамин отстранился от юной "ведьмы", и поставив вазу, собрался выйти из комнаты. - Ты пришёл ко мне, чтобы снова обидеть? - Холодно произнесла Селин, опуская ладонь, недавно держащую возлюбленного. - Твой отец хотел поговорить с тобой, но сейчас уже утро, он уезжает. Не успела девушка ничего ответить, как через окно влетела белая сова, внушающая страх всем грызунам в округе своей тенью. Она облетела комнату и села на плечо Селин, впиваясь когтями в бледную кожу. - Ужасная птица. - Пробормотал Бенджамин, смотря на то, как на коже девушки проступают царапины, на неуспевающих заживать синяках. - Однако самую сильную боль причиняешь мне ты, а не Туман. - Серьёзно произнесла мисс Грейсон, уходя в глубь комнаты. Бенджамину казалось её поведение не разумным. Она была ребёнком в его глазах, тогда, как она видела каждое утро в своём отражении взрослую, привлекательную девушку. Кажется, чары Селин никогда не обретут власть над сердцем, тоскующем о другой.

***

Дождливая морось застала Владимира в старом австрийском городе, над котором не переставая сгущались серые тучи, гонимые ветром с альпийских гор. Безжизненные улицы покрывали небольшие лужи, отражающие быстрое движение небесного тумана. Дом Барона Келлнера, находящийся на набережной реки Энс, казался ещё более величественным в этой мрачной обстановке; его пики гордо возвышались над серой кровлей, а белые рамы окон украшали фасад, состоящие из небрежной каменной кладки. Владимир вышел из машины, поправляя скорее по привычке, чем по необходимости манжеты выглаженной до хруста чёрной рубашки. Посмотрев на чернеющее небо и поймав пару капель, он направился к дому своего давнего друга. - Господин, вы забыли... - Вставая с кресла водителя напомнил своему хозяину Эрнесто. Он поднёс к остановившемуся Владимиру большой букет гортензий лазурного оттенка. - Благодарю. - Тихо ответил мужчина, оглядывая быстрым взглядом дом. Он подошёл к массивной двери и в нерешительности поднял руку. Опустив букет он сделал глубокий ненужный ему вдох и постучал. Дверь открыл хозяин особняка. На лице открывавшего проступили ели заметные морщинки от широкой улыбки. - Герр Барон Келлнер, - как можно уверенней произнёс молодой господин, - я безмерно счастлив, что вы согласились принять меня сегодня. - Ваша светлость, к чему столь официально, я практически Ваш дядя, - смеясь ответил Барон и добавил, - давно меня никто так не называл, прошу в дом! Владимира немного передёрнуло, когда он нигде не увидел хозяйку дома, для которой предназначался букет. Не зная куда его деть, он в растерянности посмотрел на названного дядю. - Амилия, дорогая, возьми букет у нашего гостя и поставь в гостинную. - Озвучил просьбу Келлнер своей домоправительнице. - Где же Баронесса? - Отвлекаясь от терзавших его мыслей, спросил Владимир, отдавая цветы и проходя в просторную комнату. - Она сейчас очень обеспокоена, я подумал, не стоит тревожить её лишний раз. Извини мою супругу, возможно она спустится позже. В голове Владимира проскользнула мысль, что это к лучшему. Он не знал, как она переживёт то, что он собрался преподнести этому семейству. Расположившись в кожаном кресле, молодой господин уже собирался перейти к делу, как услышал дрожащий голос Келлнера. - Я слышал, ты работаешь на Вольтури? - Да. Леон. Работаю. - Делая паузу после каждого слово произнёс молодой вампир. - Тогда, ответь, что для тебя значил отец? - Владимира передёрнуло от этого вопроса, он опустил тяжёлую голову на руку и медленно повернулся к своему собеседнику. - Вы режите меня без ножа. Дядя... - Ответил революционер и собравшись продолжил, - Вам ли не знать, как я любил своего отца и уважал его решения. Именно из-за преданности к наследию, которое он мне оставил, я здесь. Вы прекрасно знаете, как я отчаянно пытался защитить семью от Вольтури, но месть затмила мой разум. Вы смотрите на меня с жалостью и страхом, а я смотрю на Вас с горечью в сердце. - Владимир, ты хочешь защитить свою семью!? Но от кого, если твоя сестра жена самого Аро Вольтури. Ты теперь часть их клан. Так скажи, могу ли я быть уверен, что отпрыски моего давнего друга, графа Грейсона, до сих верны своим принципам. Твой отец погиб за то, чтобы однажды увидеть с небес, как его единственный, пусть и не родной сын, приходит на порог с войной к своей настоящей семье. - Доброжелательность Барона испарилась с его морщинистого лица. Он говорил эти слова, прекрасно понимая, что Владимир тот, кто предвещает теперь смерть любому, к кому он придёт домой. - Ты же понимаешь, что поступок твоего сына не мог остаться без внимания. - Серьёзно проговорил Владимир. - Он нарушил закон. Убил дочь известного английского политика прямо в номере отеля, камеры которого засекли, как прямо в коридоре он припал к её шее и затащил в комнату! - Повысив голос и пренебрегая остатками самообладания произнёс господин Грейсон. - Ты пришёл его убить? - Тихо произнёс Барон, а затем встав, повторил громче: - Ты пришёл его убить!? - Дай мне просто его увидеть, нужно поговорить. - Обещай, что не навредишь ему. Обещай! - Видя замешательство своего племянника повторил Келлнер. - Я обещаю Леон, что не убью его. - Дал клятву Владимир, нервно сжимая кулак. С букета, стоявшего на столе у французского окна, скатилась дождливая капля, и Грейсон отчётливо слышал, как она приземлилась на деревянную поверхность. Линии мебели в комнате неожиданно для глаз сверхъестественного создания приобрели резкость, а цвета иную степень яркости. Он видел как тонкий луч, проскальзывал сквозь приоткрытое окно, и словно кинжал, проникал сквозь нежные лепестки, а мелкая морось скользила по оконной раме, принося с собой прохладный поток, который слегка колыхал изящные прозрачные занавески, напоминавшие своим песочным цветом, те вихри пыли, что иной раз бывают в Мексике в особые дни засухи. Услышав шаги юного Барона, на лбу Владимира выступило пару морщинок, а челюсть не произвольно сжалось в напряжённом ожидании. Нарушитель был неплох собой, его короткие чёрные волосы касались тёмных ресниц, затеняя оттенок глубоко-насыщенных гранатовых глаз. Он спустился с винтовой лестницы, и с непринужденным выражением лица посмотрел на букет, на который недавно был обращён взор Владимира. - Матушке понравится ваш подарок, мистер Грейсон. - Его голос немного дрожал, хотя внешне он не выглядел взволнованным. - Леон, оставь нас. - Владимир посмотрел в лицо дяди и добавил, - Прошу. Барон, мрачный, как царивший за окном день, неохотно удалился в соседнюю комнату. - Скажи, ты осознаёшь, что ты сделал? - Правитель альпийского клана напряжённо рассматривал лицо преступника. - А что я сделал? - Он со свистом выпустил мешавший воздух из лёгких и продолжил, - Что я сделал такого, что требовало бы серьёзного палёта мыслей? Я лишь осуществлял то, что диктует мне моя природа. Я сделал то, что делают люди каждый день, чтобы продлить своё жалкое существование! - Более уверенным тоном заявил молодой аристократ. - Дело не в том, что ты убил, а в том, что позволил своим инстинктам захлестнуть здравый смысл, допустил ошибку, из-за которой мог бы пострадать наш вид. Это серьёзное преступление! - Владимир был полон решимости, но где-то внутри чувствовал неприязнь к самому себе, испытывая чувство дежа вю. Он вспоминал голос Аро, его надменный и презрительный взгляд при свершении правосудия, и его запястье стало изнывать от мелкой дрожи, которую он поспешил скрыть. - О! Преступление. Довольно громкое слово и совершенно не вписывающееся в наш словарь, Вам так не кажется? - Уходя от признания вины, отвечал оппоненту неопытный вампир. - Ну, всё хватит! Меня уже начинает бесить твоя попытка уйти от конкретного вопроса. Я ценю своё время... - Владимир остановился, слыша как к дому подъезжают две машины, - И Вольтури, кажется, тоже. - Не спеша добавил вампир, потеряв предыдущую цепочку рассуждений на задворках сознания. Эрнесто вошёл в комнату и его взгляд был красноречивей любых слов. - Они здесь, господин. Владимир нервно проверил застёжку запонок, и поднял полный решимости взгляд на юного Барона. Он помнил о клятве, и поэтому с тяжестью полуопущенных век посмотрел на Эрнесто, произнося лишь одно слово. - Сейчас. В ту же секунду голова одного из членов семьи Келлнера оказалась на полу, в том месте, где луч-кинжал достигал своей последней цели, и теперь расплывался на его лице, словно жидкий метал, заставляя кожу мерцать. - Господин. - Эрнесто обратился к Грейсону, желая узнать, что делать дальше. Стука не было. Не было ничего. Разве Вольтури нужно приглашение. Аро переступил порог дома, не замедляясь ни на секунду. Элен бледной тенью зашла следом за своим супругом. Ей было страшно от возможности столкнуться с новым разочарованием в глазах, и она неустанно теряла свой взгляд в деталях интерьера и в капельках дождя на стёклах, но голос Аро всё-таки заставил её переступить через себя и обратиться к страшной картине. - Мистер Грейсон, я приятно удивлён. Вы всё же можете быть полезным. - Правитель одарил широкой улыбкой Владимира, наблюдая как хладное тело нарушителя лежит у его ног. В комнату вошел с ужасом на глазах Барон и его супруга, которая в изнеможении упала на колени хватая руку сына и прижимая к своему лбу. Её плечи дрожали. Если бы её глаза могли источать слёзы она бы непременно пролила бы их на мёртвое тело. Элен, стоявшая за спиной Аро, слегка сжало его плечо, давая понять, что не может находиться в этой комнате. Страдания Баронессы, её родной тёти, были для неё слишком невыносимы. - Куда же Вы, сеньора Вольтури, неужели не хотите удостовериться в совершении правосудия. - Произнёс Келлнер с ядом в сердце, подходя ближе к супругам. -Я... - начала Элен, но была остановлена Аро, положившему руку на её хрупкое запястье, покоившееся на его предплечье. - Келлнер, Вам не кажется, что я вполне сам способен оценить то, насколько хорошо было осуществлено наказание, что произошло бы в любом случае, была бы здесь семья Грейсонов или нет. - Элен в знак благодарности мужу опустила ресницы и отступила назад. Владимир тоже не желавшей наблюдать разыгравшуюся драматическую сцену вышел вслед за сестрой. Догнав её, он дотронулся до бледного запястья, когда она уже покидала порог дома, ведущего в сад. Они молча стояли, наблюдая как с мокрых листьев, стекает каплями скопившаяся влага и опускается на напитавшуюся землю, покоившуюся под кружевной теню туй и утончённо зелёной хвои. Прошло много времени с их детства, но сейчас, когда она касалась его ладони и водила по ней своими тонкими пальчиками, Владимиру казалось, что оно не уходило никогда. Он вспоминал то время, когда в дождливые дни он прятался под одеялом, боясь застать ломанные линии молний, а Элен рисовала на его руке неизвестные ему узоры, успокаивая управляемое страхом воображение. Вот и сейчас, он шёл за ней, как за источником покоя, которого, пожалуй, он не заслужит никогда. Владимир, наблюдал, как капля редкого дождя упала на еë длинные ресницы и скотившись упала на розовую от утренней прохлады щеку. Он долго думал, что стоит сказать сейчас. Сейчас, когда прошло много времени с того момента, как он принял решение пойти на сделку с самим дьявол. Он вынудил еë жить вдали от дочери и теперь чувствовал, что должен что-то сказать. Ну, что можно сказать человеку, которого ты столько раз разочаровывал? А она такая слабая, такая понимающая, сейчас стоит перед ним и молчит. - Элен, я сожалею, что поступил так с тобой шесть лет назад. Я... - он сделал ненужный вдох и, посмотрев на еë опущенные ресницы, повернулся в сторону утопающего в зелени сада и продолжил, - Я просто испугался, что, если не поступлю иначе, то вовсе потеряю всë, что так долго отстаивал. Элен молчала. Она сильно изменилась с их последней встречи. Та холодная и бесчувственная Элен, сейчас казалась ему хрупкой и усталой. Еë пересохшие губы слегка дрожали, словно хотели что-то прошептать, но их бескровность была столь невыносима, что эти бледные лепестки были не в силах издать ни звука. - Элен, прошу... Не молчи. - Владимир выдернул свою ладонь из еë нежных оков и отшатнулся невольно назад, столкнувшись с пустыми, но по прежнему холодными глазами. Королева отвела свой ледяной взгляд и опустила ладони на балюстраду, окружавшую деревянный выступ дома, откуда шла выложенная мазайкой дорожка в сад. - Почему ты так поступаешь со мной? Даже сейчас, ты не в силах сказать мне, какой я дурак!? Когда я натворил столько дел. - он замолк, словно обдумывая что-то и импульсивно выпалил, - А знаешь, частично это ты сделала меня таким, какой я сейчас. Помнишь, когда мы были в Америке, ты всегда исправляла мои высказывания, показывала другую сторону медали. Избавляла меня от моей наивности, указывая на то, что не способен заметить обычный человек. Своим талантам видеть подвох, ты научила меня, что этой жизнью правят те, кто способен построить более изощрённый обман. А сейчас ненавидишь меня! - Элен остановила его тираду, взяв его за краешек рукава белой рубашки, словно отдёрнула, но снова не произнесла ни слова. - Ты делала так, когда была маленькой. Ты брала рукав моей кофты, когда шла рядом. - Владимир, не выдерживая больше безмолвной пытки, заключил еë в объятия и прошептал: - Прости. - Никогда, слышишь, никогда я не прощу тебе разлуку с дочерью. - Тихо и монотонно произнесла Элен и обняла брата в ответ, наполняя его тело неприятными ощущениями от еë ледяного яда, который, словно расцветающие колючие цветы, расползался у него по спине. - Никогда... - Повторила она, и выпустила из своих рук чудовище. Еë нежность сменилась жестокостью так быстро, что Владимир понял насколько он просчитался. Она не ослабела, она стала сильней. А он до сих пор, также наивен. Элен вышла на мозайчатую дорожку и прошествовала через сад к главному входу, желая дождавшись супруга, покинуть этот старый город, утопающей в неге дождя и благоухании набирающей цвет вишни. Владимир, провожая Элен взглядом, ухватился ладонями за балюстраду, сжимая хрупкий камень. Он опустил голову, напрягая мышцы скул. Мелкая дрожь била его замерзшие в веках вены, насквозь пронизанные ядом проклятья. В такие секунды он ненавидел свою сущность: силы переполняют тело, но от внутреннего стержня не остаётся ничего, лишь сильная грусть, перерастающая в горе. Он не нуждался в ненависти, ведь его холодные жилы, наполняло презрение к самому себе. Аро, проследовав по маршруту жены, перешагнул порог дома. Он наблюдал за проявлением слабости своего врага, и его серьёзность испарилась в воздухе, как капли высыхают на камне при палящем солнце. Он получал не с чем ни повторимое удовольствие, наблюдая как медленно ломался его оппонент. - Владимир, - вампир резко повернулся, отчего с ёжика его волос градом скатились капли, - сегодня ты доказал, что действительно способен выполнить условия нашего договора... - Я рад, что пёс угодил своему хозяину, - злобно прервал его речь Владимир. - Но если на этом всё, я бы желал вернуться в Германию. - Разумеется, я не буду задерживать такую борзую как ты, - усмехнулся Аро и продолжил, наблюдая, как чернеют глаза Грейсона, - я хотел лишь осведомить Вас о допущении возможности вашего присутствия на ежегодном балу в Венеции. Вы наверняка слышали об этом мероприятии в высшем вампирском обществе. На нём я желаю видеть тебя и твою семью. - Аро почтительно развёл руками, словно, оказывая милость. - Я приму приглашение, но прибуду один. - Выгибая бровь уточнил Владимир, наблюдая, читавшееся на лице правителя удивление. - Ну что ты!? Не лишай меня удовольствия созерцать красоту твоей дочери. Все, кто её видел, говорят о необыкновенной внешности и необузданном нраве этой нимфы. Есть ли смысл скрывать это сокровище? Ты ведь не хочешь вызвать дополнительное внимание к своему клану, не так ли? Я очень не терпелив. - Уточнил Аро, внимательно проходясь взглядом по его лицу. - Я буду. С семьёй. - Выдавил из себя Владимир и обратился к Вольтури: - А теперь с вашего позволения, я удалюсь, как вы верно заметили - у меня есть дочь, и она меня ждёт. - Да, разумеется... - Аро сомкнул уста в доброжелательной улыбке.