Si vis pacem, para bellum или новые приключения Гаррика

Lapsus memarae (пер. с латыни) — ошибка памяти.       Рамамба-хару-мамбуру*, рамамаба-хару-мамбуру, рамамба-хару…. Блять, вот приклеилось! Тьфу, на тебя, прицепится же всякая хрень. И смешнее всего, что из этой песни больше, нифига и не помню-то, да и понятия нет ни малейшего, что эти все рамамбы значат.       Впрочем, мне почти всегда подобная чушь мозги клинит, особенно, когда реальность уже вот-вот готова преподнести свои новые «сюрпризы». Но давайте по порядку…       Джинн, как всегда, появился неожиданно. Вот его вроде бы и нет, моргнул, а тут, вуаля и зелёная борода уже в студии. Наверное, никогда не смогу привыкнуть. Так и в матрицу можно поверить. Ага, ложки нет Гарри, — это вилка. — Шлёма… — Есть след, Гарри… — одновремённо, только увидев, друг дружку, начали говорить мы. — Говори, Шлёма, — первый, после несколько секундной паузы отмер я, — я после. — Остаточные следы трансгрессии я нашёл, Гарри, и сумел отследить конечную точку. Это действительно место, которое когда-то давно было капищем друидов. Я перенёсся туда, но мне пришлось сразу, же исчезать оттуда. Там были дементоры, а у этих тварей поразительный нюх на таких как я. Преждевременно насторожить врагов не хотелось, так, что кроме нескольких десятков дементоров я почти и не заметил ничего, — удручённым, как мне показалось, голосом, поведал мне джинн. — Не переживай, Шлёма, я тоже кое-что узнал. Нарцисса сказала, что в два часа ночи, там, в Стоунхендже, Волдеморт хочет провести массовое жертвоприношение по какому-то ритуалу, а с ним, штук пятьдесят, боевиков. Но, да, о дементорах она не говорила, да и точного количества… — и я, детально, рассказал Шлёме, всё, что узнал от матери Драко. — Вот и я о том же думаю, Гарри. Я толком не определил количество, ты толком не знаешь… — Думаешь Нарцисса, мне всего не договорила? Умышленно или непреднамеренно? Соврать она не могла — клялась. А мотивы? Люциус под напитком живой смерти… — начал я вслух размышлять, скороговоркой выстреливая фразы. — Воу-воу, Гарри, не так быстро, — остановил меня джинн, — я более чем уверен, что она тебе рассказала всё, о чём знала и всё, что успел рассказать ей муж. Просто Воландеморт не трубит о своих планах на каждом углу. — И что тогда мы имеем, в копилке? — А в копилке, Гарри, мы имеем неизвестный ритуал, Волдеморта, пару десятков бойцов физического плана, три десятка магиков и около двадцати дементоров. Это минимум. А ведь может быть их там будет и больше. — Слушай, Шлёма, меня смущает время ритуала. Два часа ночи. Почему именно два часа? Обычно, как мне кажется, такие дела в полночь должны делать. Солнце мёртвых, Полярная звезда в зените… — Ага, а Близнецы в Раке, Деву на Весах Скорпионят. Скажешь тоже, Гарри. И чему вас только учат? Для проводящего ритуал, жреца то есть, есть своё уникальное астрологическое время, как и для любого ритуала тоже есть своё предпочтительное время. Гарри, давай я тебе позже это объясню, хорошо? Времени у нас не так уж и много. Важно лишь то, что в любом случае Воландеморту надо не дать возможность начать ритуал и в тоже время и не спугнуть. В первом случае, последствия прерванного ритуала не могу предсказать даже я, а во втором, он просто сбежит, возможно, просто убив своих пленников, и снова и снова будет предпринимать новые попытки. — И какой у нас план, Шлёма? — У нас? Я думал, что планировать будешь ты Гарри, а я просто буду помогать тебе всем, чем могу. Так будет правильнее, — с извиняющим выражением на лице, сказал джинн, — прости Гарри, но вековые привычки подчиняться приказам играют сегодня против меня. Я просто боюсь, что если что-то пойдёт не так, то я никогда не смогу смотреть тебе в глаза. — Понимаю. Ладно, не грузись Шлёма, и если вы хотите планов, их есть у меня. Даже целых два, для начала. Первый — стратегический, а второй — тактический. Это так, с ходу, а если я ещё и думать начну… — видя несколько невесёлое выражение на зелёном лице Шлёмы, я попытался поднять ему настроение. — Давай тогда с первого, Гарри, — натужно, как мне показалось, подыграл мне Шлёма. — Ну, первый план у нас Шлёма, очень прост, на самом деле. Переносимся, всех пиздим, в том числе и Volodyu, а потом всех спасаем. Второй уже немного сложнее. Переносимся, пиздим, спасаем, а потом ещё и вернуться надо. Вот с последним пока проблемы. Надо ещё подумать. — Всё? — Всё! — Я знал! Я знал Гарри, что ты гений! — патетически воскликнул Шлёма и, пожав мою руку начал её энергично трясти. Целую минуту, тряс гад. Тряс и тряс, пока глядя на восторженную и охреневшую рожи друг друга, мы не начали ржать. — Ладно, пора действительно о чём-то подумать и что-то толковое придумать — отсмеявшись, сказал я, — но и ты Шлёма, не отлынивай…       Ночь, один час, сорок пять минут. Мы с джинном сидим всё в тех же кустах и молчим. Кусты шуршат, а мы молчим, а они сволочи, шуршат. Бесят они уже меня, суки зелёные.       «Спокойствие только спокойствие, немного уже ждать осталось», — мысленно успокаиваю себя.       Возвращаться в замок было нецелесообразно. Момент первый — конфиденциальность, момент второй — время. С первым там сложно, со вторым — мало. Поэтому кусты форева. Молчим, потому, что всё уже придумано, сказано, оговорено и утверждено. Осталось ещё пять минут, и мы вдвоём будем стартовать. Только я и только Шлёма. Так было решено.       Позади многочасовой мозговой штурм с миллионными потерями нервных клеток, позади сорванные, от споров, голосовые связки, переживания, тоже уже позади. Наверное, просто перегорел уже. Поэтому, сейчас и я, и джинн просто молчим и почти не отрывая взгляда от наколдованных моим Темпусом часов. Шуршат листья кустарника, а у меня в голове блядская рамамба-хару-мамбуру… Идиллия, чё.       На мне мантия-невидимка, в левой руке зажата палочка, а в правой — пистолет. Я готов. Мне сегодня пригодятся, наверное, только три заклинания, — Патронус, Авада и Протего, ну и, конечно же, много-много патронов, хе-хе. Мгновения переноса и меня окатывает могильным холодом — дементоры, они тут однозначно есть, Шлёма как всегда прав.       На небе ни облачка, ярко светит полная луна и мириады звёзд. Впереди, метрах в пятидесяти, вижу нагромождения камней Стоунхенджа, камни которого буквально оклеены безвольными телами людей, а внутри, на земле, выложена какая-то сложная геометрическая фигура. Пентаграмма это или октограмма из человеческих тел, хер его знает, не разбираюсь толком пока я в этом, да и далековато. Но всех этих людей, что сейчас висят на камнях и лежат на земле опутанные магией и, возможно, одурманенные зельями, нам надо попытаться спасти.       План на самом деле прост. Нам надо выбить Пожирателей с их Лордом, которые сейчас редкой цепью окружают Стоунхендж, за его границы, как можно дальше, желательно в одном направлении, и удержать их на расстоянии от пленников до прихода помощи, которую просто обязана предоставить нам Амбридж, после того как получит моё письмо. Ну, или на крайняк Аврорат самостоятельно пожалует к нам на вечеринку, зафиксировав использование совсем не слабой магии. В любом случае помощь будет. А Дамблдор, сука, перетопчется, хватит уже на чужих заслугах себе имя делать.       Появившийся из переноса впереди меня, видимый простым невооружённым глазом Шлёма, произнеся какую-то тарабарщину на восточном языке, начал быстро дублироваться на себе подобные копии. И когда за какие-то секунды количество, что-то невнятно бормотавших, зелёных морд перевалило за сотню, они, как годами муштрованные солдаты, резво начали перестраиваться в клин, остриё которого было направленный на середину Стоунхенджа. На двух сотнях себе подобных копиях Шлёма успокоился и наша тевтонская свинья начала движение к противнику.       «Ты будешь на острие атаки, Гарри», — кастуя Патронус, нервно возмущался я, когда монолитным строем, как комендантская рота Кремля, все джинны, пуляя разноцветными заклинаниями, рванули вперёд, а я как не старался вырваться в первые ряды клина, так и оставался неизменно внутри его.       Используя эффект неожиданности, более чем тройное превосходство в количестве, ну и конечно же всю мощь волшебного существа, Шлёма энд Компани прошли паровым катком по врагам, вынося их впереди себя подальше от тридцати трёх метровой окружности Стоунхенджа. И сейчас уже где-то в двухстах метрах от древнего святилища виднеются лишь всполохи заклинаний, слышатся трубный болевой рёв великанов, жалобное волчье скуление и добрый английский мат, перемешанный с криками о помощи и пощаде. А я остался у этого бывшего капища, поискать своих близких и знакомых. Смысл мне переться вместе со всеми, если и так уже понятно, что кроме как Патронусом, поучаствовать мне в драке Шлёма просто не даст, а так хоть какая-то польза с меня будет.       Замыкая свой обход Станхенга*, я ещё раз убедился, что все бывшие пленники Воландеморта живы. Уже видел Бродягу, Гермиону, Нэвилла, Боунс и Франсуазу. Да, все они сейчас в бессознательном состоянии, но видимых повреждений нет и они живы, однозначно. И вероятнее всего их просто чем-то опоили. Но я, к сожалению, ничем сейчас помочь не смогу и им всем в любом случае нужно ждать целителей.       Продолжая вглядываться в бессознательные лица невольных участников несостоявшегося ритуала, я вдруг заметил, как в метрах пяти от меня, один немолодой, с седыми волосами, волшебник открыл глаза и каким-то змеиным движением поднялся на ноги.       А потом, возможно, только мой настрой на битву, в которой мне не удалось поучаствовать, и неиспользованный адреналин в крови, спасли мне жизнь. Незнакомец, заметив меня, в следующий же миг мгновенно выхватил волшебную палочку и направляя на меня уже выплёвывал слово-активатор заклятья Авады, и только две пули из моего парабеллума попавшие в его волшебную палочку и расщепившие её, не дали ему закончить начатое. — Какого хрена, мистер? — наведя пистолет уже на его голову, спросил я. — Какого хрена, Поттер? — с омерзением глядя на расщепленную палочку, ответил мне этот неизвестный, — сейчас поймёшь. — Хренасе, — только и смог выговорить я, увидев, как с седого мага спадает оборотка и передо мной появляется безносая морда Воландеморта, в которую я тут же начал выпускать пуля за пулей из своего парабеллума. — Не получится, Поттер, — ответила мне эта сволочь, каким-то образом, без палочки остановив перед своим лицом все выпущенные в него пули, — тебе меня не убить. — А если так? Авада Кедавра! — воскликнул я отправляя заклинание волшебной палочкой, с другой руки. — Нет, Поттер, нет, это всё не сработает, — ухмыляясь, сказал Тёмный лорд, когда и отправленная мной Авада не долетела до него и просто исчезла. — Как же тебя убить, скотина! — в сердцах крикнул я. — А никак. Ты просто не можешь меня убить потому, что я твой отец, Гарри. — Чё! Какой отец к херам собачьим?! — немного истерично воскликнул я, осознав, что он мне сказал, - ты, Volodya, вообще уже кукухой полетел? — Биологический, Гарри, биологический. И не ругайся в присутствии отца! А в подтверждение могу сказать, что у тебя на правом полупопии есть родинка в форме клевера, и меня такая же. Давай я тебе свою покажу, чтобы ты мне поверил... — Гарри, Гарри, просыпайся, времени у нас вообще мало, — услышал я вдруг голос Шлёмы, который вначале звучал как из железной бочки, — да проснись ты уже! Сколько уже дрыхнуть можно?       Открываю глаза, возле меня Шлёма, невдалеке виднеется Хогвартс, заходит солнце, и мы всё в тех же кустах. Ни хуя себе поспал и видел сны…