Некромюзикл с некрокотом

Стервятники достали его. Одна пуля, в левый бок. Он даже не сразу понял, ощутил какой-то удар, а потом стало тепло. Прижимая руку к ране, Андерс чувствовал, как намокает камуфляжная куртка. Но на чистом упорстве он смог пройти до следующего перекрёстка со всем грузом. Потом силы будто разом покинули его. Понимая, что бросить здесь груз – отборное оружие с патронами – было равносильно тому, чтобы сделать стервятникам небывалый подарок, а тащить его дальше на себе он не мог, Андерс мог принять лишь одно-единственное решение. Он завернул в ближайшее из полуразрушенных пыльных зданий, оставляя местами за собой капли крови. Его найдут, это ясно, как день. Но сейчас он спустится чуть ниже, на цокольный этаж, займёт позицию, разложит вокруг себя все припасы и будет отстреливаться, пока не потеряет сознание. Или не поймает очередную пулю. Стервятники были уверены в том, что он никуда не денется. Андерс слышал их ржач кварталом позади. Человек двенадцать-пятнадцать. И надо же ему было напороться! Как назло, выгодной позиции не находилось. Андерс метался от одной обрушенной стены до другой. Боль начала застилать глаза. Найдя ход куда-то ещё ниже, совсем в непроглядной тьме, он включил фонарик, еле вынув его из кармана. И это он собирался разложить все пушки и покрошить сколько-то стервятников? Смешно. – М-мать! – Андерс горько хекнул, спускаясь вниз. Голоса всё ближе. Едва нашарив запасную обойму и переложив её ближе, Андерс уже думал о том, сможет ли он завалить хоть одного. Пока он чувствовал себя в относительной безопасности, ещё минут на десять. Стервятникам спешить было некуда, он у них в капкане. Пытаясь сильнее зажать дыру в боку, Андерс выронил фонарь. Чертыхнулся, потянулся за ним. И тут увидел в луче света лицо. Нет, не лицо – маску. – Ёбаный в рот, ты ещё кто?! – трясущейся рукой он направил на непрошенного гостя полуавтоматическую винтовку, которой собирался укокошить парочку стервятников. Маска склонилась набок и подняла руки. Второй рукой Андерс всё-таки поднял фонарь и посветил по фигуре туда-сюда. Какой-то хер в пыльном драном плаще с капюшоном. Из ничем не зажатой более раны горячо заструилось. – Ты кто, блядь? – с трудом повторил Андерс, пересиливая желание тотчас бросить всё и схватиться за рану. – Друг. – Друг? Фигура выпрямилась и опустила руки. – Сможешь идти? Андерс мотает головой: – Стервятники в паре минут отсюда. Мы в тупике. – Не в тупике. Идти сможешь? Он выдохнул и всё-таки опустил винтовку. – Не знаю. Попробую. Встать под тяжестью груза было невыполнимой задачей, но он смог. Маска снова наклонилась набок: – Давай рюкзак сюда. – Щас. Может, сразу стервятникам? – Как хочешь. Либо я выведу тебя в безопасное место, либо стервятники получат и твой рюкзак, и твой труп. Он отдал груз. Хер с ним. Он всё равно потерян. Стервятникам ли, придурку ли в маске, какая к чёрту разница. Незнакомец нацепил лямки на плечи, поднырнул под одну из рук Андерса и сказал: – Идём. У него был небольшой слабый фонарик, висел на шнурке на шее. Как он что различал в этой тьме – загадка. Оказалось, недалеко от того места, где собирался принять смерть Андерс, была ещё лестница вниз, потом завал с небольшим боковым проходом, сеть коридоров. В итоге, они вышли из подвала на каком-то заднем дворике и тут же за грудой мусора нырнули под канализационный люк, который Маска закрыл за собой и, кажется, использовал ещё и какую-то задвижку. Для Андерса марш-бросок окончен. Он полулежит на полу, тяжело дыша. Скоро отключится. Маска сбрасывает рюкзак, лезет куда-то себе под плащ, достаёт бинты. Андерс слабо отмечает, что незнакомец в перчатках. Он вообще весь закутан с ног до головы. Какая-то тёмная одежда под низом еле выглядывает, сверху плащ, а ещё слоем длинное пончо, чёрно-серое, видавшее виды. Проваливаясь в темноту, Андерс запоминает только, как близко видит маску, когда-то белую, всю зацарапанную до серости теперь. Через чёрт знает сколько времени он просыпается. Живой. Взгляд вниз: бок туго замотан. Маска сидит в трёх метрах напротив и не ясно, спит он или нет. Пытается сказать что-нибудь и кашляет. В бок отдаёт до чёрных точек перед глазами. Разом становится потно и липко. Незнакомец встаёт и даёт ему фляжку. Андерс запоздало понимает, как же ему хочется пить. Внутри фляжки что-то сладкое. Маска протягивает ему таблетку. – Что это? – спрашивает Андерс, прочистив горло. – Обезболивающее. Он послушно выпивает его. Почему-то хочется сесть, и Андерс пробует. Маска держит его за плечи, прижимая к полу. – Не стоит, – глухо говорит он. – У тебя сквозная рана. Но выглядит не слишком плохо. Андерс неопределённо мычит. Маска продолжает: – Мне нужно ненадолго уйти. Несколько часов. Твой рюкзак унесу в безопасное место, возьму кое-чего и вернусь. Андерсу пофиг. Вернётся он, как же. Только унесёт рюкзак, ага. – Ты будешь закрыт в этом туннеле, не думаю, что кто-то сунется. Фляжку оставляю возле тебя, здесь. Из еды у меня только сладкий батончик, кладу рядом. Всё проваливается в туман. В следующий момент Маска уже сидит над ним и копошится в его боку, рядом окровавленные бинты. Уже прошло столько времени? Острая боль возвращается в ту же секунду, Андерс стонет. – Это лучше, чем один только бинт. Выпей ещё таблетку. В свете фонаря, который Маска направил прямо на его бок, Андерс с ужасом различает непонятную залипуху в ране. Из неё торчит трубочка, а по краям Маска наносит странного вида гель из тюбика. – Мне нужно, чтобы ты перевернулся на правый бок, обработать тебя со спины. С опаской и болью повернувшись, Андерс видит свою винтовку перед собой. Это хорошо. Но сил ни на что нет. Маска что-то бормочет под нос. Кажется, даже напевает. Андерс отключается. – Сегодня нужно уходить, – Андерс слышит голос и понимает, что вот уже несколько минут, как проснулся. – Как ты себе это представляешь? – Придётся повозиться. Туннель почти прямой. Потом нужно будет выбраться на поверхность. – Ты спятил? – устало выдаёт Андерс. Как следует возмутиться не хватает голоса. – Нет. Стервятники, кстати, очень недовольны. Для начала отсутствием твоего трупа, а потом и рюкзака, за которым тут всё прочёсывают. Надеюсь, вся эта конструкция тебя выдержит. Встрепенувшись, Андерс присматривается. Маска задумчиво катает по полу туда-сюда нечто на двух колёсах с высокими ручками и металлической сеткой между ними. «Секция от забора», – подумалось Андерсу. Такие рамки с сетками раньше огораживали… Да всё подряд. – Что это? – выдыхает он, кивая на колёса. – Гироскутер. Нерабочий, но колёса крутятся. Лишь бы пополам не лопнул. – Очень… Сомнительно. Маска подошёл, наклонился и внимательно всмотрелся в лицо Андерса. Тот даже не смог различить его глаз в глубоких прорезях. – Жить будешь. Вроде. Но только если мы отсюда уйдём. – Ты предлагаешь мне… – Полулежать в этой штуке, стоя на гироскутере, да. А я буду толкать. Андерс присмотрелся. Маска высокий – выше среднего. Сил ему хватит, судя по всему. – Когда? – Через несколько часов. Пока отдыхай. Андерс отлил прямо лёжа, поссав куда-то вбок. Уговаривать отдыхать его не нужно было. Когда настало время, Маска поднял его под руки, практически сам водрузил его на самодельную каталку, нужно было только шагнуть на гироскутер. После Маска осторожно наклонил конструкцию, качнул в руках и толкнул вперёд. Колёса мягко поехали вперёд. Мягко – это, конечно, Андерсу показалось сначала. Потом на каждой шероховатости он разве что не вскрикивал. Туннель был не слишком широкий, но достаточно высокий для того, чтобы находиться в нём в полный рост. Иногда по пути встречались решётки с замками. Их навесил сам Маска, как понял Андерс, потому что ключи у него были. Где-то по пути Маска сунул ему ещё один шоколадный батончик, сказал жевать и отвлекаться. Андерс давно таких не ел, с вафлей и воздушным рисом. Вкусный. А потом они доехали до лестницы наверх. Маска прислонил его к ней с обратной стороны. – Возьмись руками за неё. Так. Держи себя. Мне нужно открыть люк. Когда он осуществил задуманное и спустился обратно, то забрал у Андерса каталку и вытащил её наверх. Потом заставил его подняться на одну ступень. Помог подтянуться. Ещё ступень. Ещё. Не мог он помогать только в самом верху, где было довольно узко. Андерс выполз, но полностью вставать не стал, так и опустился на грязный асфальт полусидя. На улице была ночь, оказывается. Маска поднялся, закрыл люк, затащил Андерса обратно на каталку. После дал ещё таблетку обезболивающего, запить и толкнул каталку напрямую по дороге. Андерс подумал, что вот тут-то они как на ладони, и вырубился. Проснулся он живым, было светло. Маска всё ещё катил его вперёд. «Робот он, что ли?» – подумал Андерс. Вокруг был лес, они двигались по заросшей тропинке. Лес довольно далеко от города. Даже если брать ближайший, это было очень приличное расстояние. Андерс уже ничему не удивлялся. Невозможно было различить слов, но Маска ритмично повторял какие-то строчки. – Далеко ещё? – Минут сорок. – Ладно. Пахло хвоёй и влажностью. Внезапный вопрос Маски удивил его: – Ты из какого поселения? – Из ЮЗа. Юго-Запад. Мы птичники. Индюшек держим, тем и живём. – Понятно. Молчание. – А ты? – Я не принадлежу ни одному из поселений. – Типа бродяга? – Типа сам по себе. – Тебя как зовут-то? В маске, в тряпье этом – чисто шаман какой-то. – Пусть и Шаман, – безразлично отозвался незнакомец. – Я – Андерс. Андерс Хольстайн. Разбудишь, в общем. Он проснулся сам и увидел, что они почти на месте: из-за деревьев выглянула избушка. Обыкновенная такая, из брёвен. Небольшая. – Охотничья? – спросил Андерс. – Была, – последовал лаконичный ответ. – Зайти придётся самому. Андерс, на самом деле, всё ещё думал, что он умрёт. Все эти лишние телодвижения отзывались бурей организма против. Избушка была аж на паре замков, внутри простенько, но чисто. Новоназванный Шаман поместил его на единственный лежак, на котором был, как оказалось, очень удобный матрас. – Попить бы горячего. И пожрать. Шаман склонился, завис на некоторое время. Потом его отпустило, он поставил на газовую печь чайник с водой, а сам куда-то вышел. Вернувшись, он выложил на стол консервированную фасоль и консервированную же ветчину, положил вилку, взял открывашку, открыл банки. – Справишься? – Справлюсь. Полусидя потребляя еду, Андерс с интересом рассматривал банки. – И часто ты такое ешь? Я давно уже консервы не видел. – Чаще, чем что-то другое, – Шаман ссыпал в термос чай. – Сахар нужен? – Сколько там, литр? Давай ложки три. От такой еды можно и ноги протянуть. Тем не менее, он и не видел, чтобы сам Шаман что-то ел. На следующий день он был в другой маске – попроще. Тонкая, пластиковая, белая. В малюсеньких дырочках под глаза еле-еле угадывался блеск зрачков. – Ещё одна маска? – У меня их пять. Раньше в противогазе ходил. – От кого? – Так надо. И на руках у него были перчатки. Другие. Шаман не особо что-то спрашивал. Смотрел его рану, перевязывал, кормил и поил. На следующий день он притащил рюкзак с грузом. Андерс, увидев его, вроде и обрадовался, но всё-таки судьба груза была под вопросом. Через неделю Андерсу стало немного лучше. К этому времени он уже освоился, мог без посторонней помощи доковылять до уличного туалета, даже немного сполоснулся в бане нагретой Шаманом водой. Сам Шаман вообще будто не существовал здесь, о нём напоминало лишь мелодичное напевание, доносившееся то из одного уголка, то из другого. Он даже дома таскался в своей многослойной хламиде, хотя Андерсу выдал вполне нормальную одежду. – Я тебе так-то должен, за то, что спас, – сказал как-то Андерс. Ничего не выражающая маска воззрилась на него. – Ты не просил тебя спасать. Так что, не должен. – У меня груз есть. – Хотел бы – уже забрал. Думаю, тебе он нужнее. Точнее, поселению, да? – Верно. Шаман вдруг пропел: – Если не останется из чего стрелять? Если будет некому пули отливать? Тогда в земле придётся беспробудно спать. И ушёл, напевая мотив дальше. Андерс не скоро сложил два и два. Через пару недель, когда уже набрался сил. Проснувшись глубокой ночью от шороха, он увидел в свете луны, как Шаман гладит неизвестно откуда взявшегося кота. Кота с выразительными, зелёными с огромными карими пятнами, радужками. – Слушай, Шаман, – тот даже не вздрогнул. – Ты – некролюд? Тот повернул к нему маску и склонил её по-птичьи набок. – Давно я не видел живого некролюда. – Живого, – пробормотал Шаман, наглаживая кота с порванными ушами. – А это – некрокот? Охренеть просто. – Его зовут Шайтан. – Шайтан и Шаман. Красота. – Не я назвал себя Шаманом. Андерс сказал: – Нужно было сразу догадаться по тому, как ты шпарил со мной без устали и ни черта при этом не ел. Вы что, не едите совсем? Или это байки? Маска без единой эмоции раздражала. – Нам рекомендовано есть. Но голода как такового мы практически не испытываем. Шайтану проще, у него сильны инстинкты, и он ест, не забывает. Шаман любовно потрепал его между ушей. Шайтан окончательно устроился у него на коленях и замурчал. – Я думал, все некроживотные агрессивные. – Только те, которые не смогли пройти реабилитацию. – И какая могла быть реабилитация у некрокота? – Любящие хозяева. Шайтан смог вспомнить типичное поведение. В принципе, у диких животных тоже вполне могут складываться условия, благоприятные для реабилитации. Андерса чем-то напрягало это слово «реабилитация». Через несколько минут он понял, чем именно, и задал вопрос: – Ты из какой волны? Не из третьей, что ли? – Из второй. – До войны? – восхитился Андерс. – Да. Может, из первой тоже живые ещё остались. Просто в голове не укладывалось. – Слушай, Шаман, а ты уверен, что хоть из второй кто-то остался, кроме тебя? – Должны, – упрямо заявил тот. Потом спохватился: – Время. Спи. – Лучше свечу зажги, чай попью. Выспался уже. Шайтан был бережно переложен на стул. Серый с белой манишкой некрокот приоткрыл глаза и стал наблюдать за шурующим туда-сюда Шаманом. – Эй, некрокот. Кис-кис-кис. Шайтан повернулся к Андерсу с мордой, вопрошающей: «Ты что, дебил?» И да, в свете пламени стало чётко видно цветную радужку. Не бывает таких глаз у нормальных котов. – У тебя такие же глаза? – А ты как думаешь? – он достал Шамана или ему кажется? – Думаю, такие же. Ну, теперь я в курсе всех твоих секретов, можешь снимать свой чёртов маскарад. – Это не маскарад, и он не для тебя и не для кого-то другого. Я живу так очень, – Шаман задумался, – очень давно. Андерс помолчал. Столько вопросов роилось в голове. Он, конечно, ещё помнил довоенные времена, но тут-то у него живой реликт. Ну, то есть, как живой. – И как оно, знать, что технически ты бессмертен? – Так себе, – Шаман бесцеремонно принялся за перевязку, осматривая хорошо стянувшееся ранение. – Тебе нужно уходить к своим. Они наверняка думают, что ты мёртв. – Я бы ещё пару дней полежал. – Полежи. Я выведу тебя. – Ты всех так спасаешь? Шаман качнул головой из стороны в сторону: – Слишком близко оказался. А тебе явно грозила смерть. И был шанс оторваться от стервятников. Андерса разморило от горячего чая, и он уснул, незаметно для самого себя. Утром что-то давило ему на грудь так, что невозможно было дышать. Он открыл глаза и обнаружил, что на нём лежит Шайтан, довольно прикрыв глаза. – Привет, некрокот. Смелый какой. Где твой хозяин? Последнее некроживотное, которое видел Андерс – некроволк. Давно. И это была не очень приятная встреча. Он выволок себя наружу с Шайтаном на руках и увидел, как Шаман двигается вокруг слабо потрескивающего костра, довольно громко завывая один из своих извечных мотивов. – Это ты так медитируешь? – негромко поинтересовался Андерс. – Отвлекаюсь, – остановившись, ответил Шаман. Подойдя к Андерсу, он склонился к некрокоту и сказал: – Серый предатель. Шайтан довольно заурчал. Вот зараза. – Не далековато ты забрался? – Андерс обвёл рукой лес. – Заберусь ещё дальше, позже. Есть место на примете. – Не боишься каких-нибудь некромедведей? И некроволков? – А живых бояться не стоит? Надеюсь, отстреляюсь, если что. Андерс подумал и спросил: – Не пробовал примкнуть к какому-нибудь поселению? – Если бы ты был некролюдом, то не задавал бы таких глупых вопросов. Или ты всё забыл? По-твоему, почему началась война? Ты бы хотел жить в мире, где твой сосед бессмертен, а ты нет? Некролюды подлежали истреблению. – А получилось истребить три четверти всего человечества. Хреновый результат. Как ты умудрился остаться в живых? – В живых? – Шаман передразнил его. – Держался от вас подальше. – Всё это время? С окончания войны прошло семь лет. Мне был двадцать один год, когда на пике второй волны вдруг объявили, что некролюды чуть ли не воплощение всех пороков, возможно, созданное с помощью суперсекретного вируса. И началась зачистка. – Не было вируса, – возразил Шаман. – У нас генная мутация. По крайней мере, сначала это выглядело так. И запел: – Моя вина лишь в том, что я из крови и плоти, хотел ли я воскреснуть, кто меня спросит? Андерс не боялся его. Удивительно было, как он один тут существует. – И как оно, воскреснуть? Шаман, не меняя мотива, пел ему в ответ: – Вокруг темнота, в памяти дыра, ноет каждая кость и болит голова. Радости ноль, расцветают глаза. В чём ценность с тех пор моего бытия? Петь ему в ответ Андерс не собирался, но спросил: – Это же первичная дезориентация, потом всё приходило в норму. Ты же сам говорил, реабилитация. – Кроме того, что ты теперь мёртвый? Очень относительная норма. – Мрр! – согласился с ним Шайтан. Андерс опустил его на землю, и он потёрся об ноги Шамана. – Некрокот выглядит вполне себе счастливым. – В городе его убьют. Это было правдой. Андерс неуверенно сказал: – Говорят, если рядом некролюд или некроживотное, шанс возродиться после смерти возрастает. – У меня есть ощущение того, что это не сказки, – наконец-то в голосе Шамана появился намёк на серьёзность. – Поэтому тебе нужно уходить как можно скорее. Иначе подохнуть раз – а это неприятная штука, скажу я тебе – от пули стервятника, а потом подыхать ещё раз от рук соплеменников – не слишком радужная перспектива. Если даже некролюд предостерегает его, то нужно слушать, ведь так? – Ты вообще ни с кем не взаимодействуешь? – Меняюсь с торговцами поселений, если мне что-то нужно. – Приходи к нам, спросишь меня. Чем смогу – помогу. – У вас нет ничего, что может мне понадобиться. – Например? – Оружие, боеприпасы. Андерс вздохнул: – Этого добра всегда не хватает. Может, посмотрим мой груз? Заберёшь то, что захочешь. Или, ну, всё возьмёшь. Шаман уставился на него, как показалось Андерсу, с интересом. – У меня большие запасы, думаю, больше, чем у вас в поселении. Иди с миром, человек. И не воскресай, если умрёшь. Кажется, он усмехнулся.