Некромюзикл с некрокотом

– Э-хе-хе! – Ядго валялся на спине, похихикивая. Они лежали на крыше, а откуда-то снизу их очень хотели прибить. Вот сейчас и головы не поднять, пасут. – Солнце, напомни мне, какого хера я ввязался в войну между людьми? На кой оно мне сдалось? Стайн корчит рожу: – Ну, скажем, в тебя стреляли на юго-восточной территории, где обычно не трогают двух идиотов в масках. Ты не мог простить дырку в руке, а потом ещё и узнал, что это какие-то плохие парни, и понёсся творить добро. Но по мне, дорогой, так ты просто мстительный и обидчивый. – Ты думаешь? – и орёт во весь голос: – Да, я птица, рождённая небесами, мне нравится парить над облаками! – Заткнись, ебучий ты соловей! Нас тут точно уроют навсегда! – Ага, щас, – ржёт Ядго. – Я великий певец ртом, слушай меня! – Сколько угодно, но нас пытаются пристрелить! – Блядь, какой ты скучный. Дай сюда гранату. Ползком переместившись в дальний угол, он показывает Стайну: отвлекай, мол! Тот поднимает вверх автомат, получая несколько пуль в бортик крыши. В тот же момент Ядго поднимается, бросает гранату и падает обратно. Раздаётся взрыв. Ядго снова издаёт своё «э-хе-хе». – Я поначалу думал, что ты то ещё возвышенное существо, - вздыхает Стайн. – Откровения на крыше? Как романтично. Извини, что не оправдал. И да, пора сваливать, пока они в замешательстве. Думаю, за свою руку я уже отомстил. – Ты же не успокоишься и опять потащишь меня очищать город от мерзавцев. – Может быть. Но сейчас я хочу домой. И не врёт, торопится, шагает, как ошалелый, весь путь. Из-за забора им приветственно гавкает некролабрадор Румба. – Девочка, хорошая! – гладит её Ядго. – Ну что, гонял Шайтан куриц или нет? Или они его? Какой счёт? – Шайтан, даже не подходи теперь к нему, – советует Стайн некрокоту. Дом в глубине лесов совершенно внезапно стал целым некропритоном. Ночью Стайн говорит весьма довольному собой Ядго: – Радость моя, давай ты не будешь собой так рисковать. – Не волнуйся, зайчик. – Да какой ты противный, – его, конечно, забавляло их игривое общение, но не сейчас. – Я же серьёзно. У нас Шайтан и Румба. Мы не имеем права просто сдохнуть, развлекаясь. – Нас двое. – Сдурел? Кризис среднего возраста схватил? Вздыхая, Ядго отвечает: – Ладно, давай так. Я не очень-то хочу, чтобы на моих территориях… Стайн фыркает, как хорошая лошадь. – Да, на моих, мать их, я много лет хожу этими путями. Вот и не хочу, чтобы там водилась всякая шваль. Я всегда ходил там спокойно. Да и такие мудни вечно сбиваются в кучи и потом доставляют проблемы поселениям. – Ты ж мой герой, – скептически произносит Стайн. Разговора, как такового, не вышло. Но Стайн знал, что Ядго не будет игнорировать его просьбу. В следующую встречу Баррайд встречает их горячим чаем и последней сводкой новостей: – Восточные ребята наблюдали за двумя дегенератами в масках, один из которых бухал на крыше. – Кто? Я?! – возмущается Ядго. – Это столетняя минералка была, просто у неё бутылка такая! Тот ухмыляется и говорит: – Зато какая легенда угарная. Опять за старое? Трепете хулиганов? – Кто, если не я? – Ядго в своём репертуаре. – Тебя что, подстрелили? – Баррайд уже знает его, как облупленного. – В руку, – отвечает Стайн. Баррайд закатывает глаза: – Шаман, нельзя же нарываться на всех подряд. Нужно сначала изучить, кто такие, откуда. Стайн добавляет: – Я не знаю, что с ним делать. Транквилизаторы какие-нибудь? – Баррайд, миленький, он меня погубит! – Господи, да как при такой внешности можно быть таким педиком ванильным? Шаман показывает средний палец: – Ты не знаешь, как я выгляжу. И нет, на слабо ты меня не возьмёшь. – Иногда мне действительно интересно. Стайн, кто там скрывается? Широкомордый морской котик? Ветеран войн на востоке с суровым обветренным лицом? Стайн ржёт в голос. – Или там личико принцессы? – Да прекрати. Он милашка, вот и несёт всякую херню, выдрючивается. Он целует в лоб маску Ядго. Баррайд вздыхает: – Я никогда к этому не привыкну. Вам привет от Джем, как и всегда. – И ей привет, – отвечает Стайн. – Как мелкий? – Ядго. – Агукает и смотрит. В общем, самовыражается, как может. Слушайте, приходите как-нибудь. Ядго тянет с грустной ноткой: – Баррайд, ну ты же всё понимаешь. – Не понимаю. Вы не враги для поселения. – Не в этот раз, детка, не в этот раз, – поёт Ядго. – Шаман, твою мать. Тот отвечает довольно резко: – Если кто-нибудь поймёт, что ваше поселение знается с нами, вам могут начать угрожать. А так, мы вроде как свободные безумцы. Дошло? Баррайд пристыженно молчит. – Я понимаю, что ты отрицаешь все различия между нами, но… Ты же понимаешь, почему Стайн, тогда ещё Андерс, скрывал всё обо мне? – Не занудствуй, всё я понимаю. Просто это несправедливо. В общем, берегите себя. Вас видят то тут, то там. Хорошо, что не трогают. И ещё. Вам тут Джем кое-чего передала. Точнее, это тебе, сумасброд. Он достаёт из кармана снимок, бумажный. У кого-то в поселении есть такая камера? Офонареть. На фото Шаман стоит с поднятым вверх автоматом на крыше кафетерия возле бывшего Юго-Западного поселения. Стайн тепло произносит: – О, мой мрачный бог. Ядго с большим интересом разглядывает фотокарточку. – Никогда не было возможности посмотреть на себя со стороны. Какой я стильный засранец, оказывается! – О, господи! – стонет Баррайд. В тот же вечер фото помещается в рамочку и вешается на стену. Ядго ни разу не пройдёт мимо просто так, обязательно поразглядывает, улыбаясь. – Нет, ну ты посмотри. Я бы сам себе дал! – Если бы я знал, что ты такой самовлюблённый. – Это всё твоё дурное влияние. Ядго не даёт ему пройти, притягивает за пояс к себе. – Ну, кто там постоянно говорил, что я самый лучший, прекрасный и вообще неотразимый? – Да не было такого! Тот отпускает его со смехом и поёт по пути к выходу: – После смерти не жизнь, а так – одна тоска. Разве мог я мечтать, что буду жить, любя? Ебучий романтический идиот! Стайн бежит за Ядго, догоняет его уже на улице и заключает в объятия. Тот с улыбкой накрывает его своими руками, а потом говорит на ухо: – Ты знаешь, что я – самый отвратительно счастливый мертвяк на этой планете? – Только после меня, душа моя. Только после меня. Они смеются. Их чуть не сносит Румба, напрыгивая с разгона. Теперь она стоит на задних лапах и лижет им руки. – Куда без тебя, дорогая ты наша, – гладит её Ядго по светлой макушке. И только Шайтан спокойно сидит на крылечке, прищурив глаза, и наблюдает за происходящим. Идиоты, что с них взять?