— Я просто чувствую, что с ней что-то не так.
Чонын убирает палец от дверного звонка, оборачиваясь, чтобы посмотреть на жену, которая, прищурившись, сверлит взглядом закрытую дверь дома. Легкий ветерок Южной Калифорнии ласково треплет светлые волосы Джинсоль, солнцезащитные очки Prada лежат в качестве ободка на голове. Она держит большую подарочную сумку, пока у Чонын в руках букет, который она старается не помять.
— С кем? — не понимает Чон.
— Суён.
Чонын в ответ фыркает закатив глаза. — Ты даже никогда её не видела.
— Видела! Видела на Met Gala. Ты знаешь. Она выглядит так, словно
знает… что-то, — её жена хихикает от такого заявлением.
— Это же нелепо, Соль.
Джинсоль прерывает свои гляделки с дверью, чтобы перевести взгляд на Чонын и игриво сморщить нос. — Но тебе это нравится.
Из-за такого милого жеста со стороны жены Чонын моментально краснеет. — Да… Да, нравится, — годы их брака всегда таят, когда она видит, что Соль смотрит на нее так же нежно, как и на их первом свидании. Ким торопливо крадёт поцелуй, пока никто не открыл дверь.
Но затем она что-то вспоминает. Неловко переминаясь с ноги на ногу, начинает говорить: — Хотя есть кое-что, что ты должна знать про Суё–…
—
ИИИИИИИИИИИ! — раздался настолько пронзительный визг, что, кажется, видно, как дверь вибрирует. В следующий момент она распахивается и за ней стоит само солнце — Ха Джиу, в комплекте с распущенными волосами, платьем в цветочек без бретелек и фирменной огромной улыбкой. — ЧОНИ! — женщина практически прыгает на свою лучшую подругу, которая отвечает ей тёплым объятием. — Я так долго тебя не видела! Как компания? Как Чхверри? Как — ДЖИНСОЛЬ!
Блондинка едва успевает выдавить из себя приветствие, перед тем как Джиу обнимает её так же крепко. Отстранившись, она складывает руки вместе, смотря на свою любимую пару на пороге дома. — Так приятно видеть вас обоих! Спасибо, что пришли!
— Ты же знаешь, что мы бы не пропустили третий день рождения моей крестницы, — уверяет её Чонын.
Джиу предложила им пройти внутрь, и Джинсоль впервые в живую видит дом за несколько миллионов долларов. По фотографиям в журналах она знала, что резиденция Ха была очень роскошной, но не ожидала, что до такой степени. Дизайн интерьера был безупречен. Простые тона черного, белого с элементами орехового дерева обрамляли дом, в то время как великолепная пышная мебель была минималистично расставлена. И везде стены заменяло стекло, чтобы можно было видеть вечнозеленый газон, самый большой бассейн, который когда-либо видела Джинсоль, и массивный розовый батут, на котором сейчас играли дети. Много взрослых общается на улице, там присутствовали как члены семьи, так и несколько друзей с работы.
«Hot N Cold» Кэти Перри играло через встроенную стереосистему дома, когда какие-то дети пронеслись мимо троицы с испечёнными Джиу кексами. Сияющая от счастья хозяйка провела их в гостиную, где всё было щедро украшено золотом и розовым. Блестящие воздушные шары образовывали слова «С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ ХЕДЖУ!»
Там же Джинсоль заметила именинницу, одетую в платье, словно принцесса с диадемой, играющую на полу с другими девочками. Джиу надулась, увидев, как дочка радостно выхватила резиновую змею, похоже ей очень нравилось пугать других девочек. — Почему она не играет с куклой за 400 долларов, которую я ей купила? — девушки усмехнулись, и Джиу позвала дочь. — Надеюсь, вы не принесли ей куклу в этой большой сумке.
Чонын и Джинсоль понимающе улыбнулись. — О, нет, не волнуйся, ничего такого.
Маленькая Хеджу подбежала к троице, уцепившись за ногу матери. Она практически спряталась за Джиу, прикрывая лицо угольно-чёрными волосами. Приоткрыв рот, девочка с любопытством смотрит на пару перед ней.
— Помнишь тётю Чонын и тётю Джинсоль? — спросила Ха. Хеджу очень медленно кивнула, не убеждая никого. — Они принесли тебе подарок!
Джинсоль опустилась на колени, чтобы быть на уровне глаз девочки, и поставила перед ней большую сумку. Блондинка одаривает малышку доброй улыбкой, и та наконец решается приблизиться к сумке. Ребёнок неуверенно смотрит на мать. — Можешь открыть это, принцесса, — прошептала Джиу.
Хеджу несколько мгновений шуршит обёрткой, затем громко вздыхает. С широко раскрытыми глазами и потрясенной улыбкой она вытаскивает большого плюшевого волка. У всех на сердце потеплело от реакции маленькой девочки, когда та крепко обняла волка.
— Что надо сказать?
Хеджу стесняется и избегает зрительного контакта с Чонын и Джинсоль. Но шокирует всех, когда подбегает к Джинсоль и обнимает её, спрятав лицо в светлых волосах. — Спасибо… тебе, — она говорит ещё одно «Спасибо», адресованное Чонын, которая наклонилась и крепко обняла свою крестницу, прошептав «С днём рождения». И так же быстро, как Хеджу пришла, она убежала назад, держа в руках игрушечного волка.
— Я люблю её… — сказала Джинсоль, поднимаясь.
Джиу улыбнулась на эти слова. — Я думаю, она тебя тоже любит. Потому что мне она угрожала зарезать меня своей пластиковой вилкой, когда я сказала ей, что надо надеть диадему.
— Так… как ты все же уговорила её надеть диадему?
— Ну, у меня был столовый нож, так что.
Джинсоль, приоткрыв рот от удивления, уставилась на Джиу, которая забирала у Чонын цветы. Она отнесла их на один из множества столов, заваленных подарками. Мимо них пронеслась ещё одна группа кричащих детей. Хозяйка дома окинула взглядом столпотворение перед ними и предложила девушкам пойти куда-нибудь, где потише.
Согласившись, Джинсоль и Чонын последовали за Джиу, входя в восьмиугольную комнату, заполненную солнечным светом, которая являлась продолжением кухни. В комнате были такие же огромные стеклянные стены и дверь, ведущая на задний двор. Женщины поудобнее расселись вокруг стола в центре комнаты, купаясь в лучах света, льющегося со всех сторон.
— Так… — Джиу улыбнулась им с блестящими глазами. — Как поживает моя любимая пара?
Блондинка и брюнетка, переглянувшись, улыбнулись. Они поочерёдно рассказали Джиу, где работают, дочь Чхверри, которой тоже недавно исполнилось три, и несколько довольно глупых выходок, которые произошли у них в доме. Чонын, невозмутимо посмотрев на Джиу, добавила: — Джинсоль она явно любит больше. Потому что она на прошлой неделе подарила ей замбони. Кто вообще дарит трёхлетнему ребёнку замбони?
— Ей же
понравилось!
— У нас даже нет ледового катка!
— Ну, мы можем установить один, — предложила Джинсоль невозмутимо, было заметно, что она говорит серьёзно.
Глаза Джиу весело бегают с одной девушки на другую. —
Мы не будем устанавливать ледовый каток на заднем дворе.
— Я думала больше как о продолжении дома…
Пока Ким отвергает любые предложения жены по поводу установки катка, Джиу слышит приближающийся знакомый стук каблуков. Переведя взгляд на дверь, она увидела свою прекрасную, но уставшую жену, приближающуюся к кухонной стойке. Джиу завороженно смотрит, как она слегка опирается на неё и вздыхает, закрывая глаза.
— Всё в порядке, дорогая? — спрашивает Ха издалека. Суён посмотрела на неё, облегчённо улыбаясь. Джиу поспешила позвать её присоединиться к гостям.
— Мне нужно выпить после работы, — Джинсоль наконец перестала отстаивать затею с катком, услышав незнакомый голос. Посмотрев на источник, поразилась, когда увидела статную женщину, идущую к столу, за которым они сидели. От того, как её длинное черное платье прекрасно подчеркивало каждый изгиб тела, до её, казалось бы, идеальных черт лица, эта женщина была совершенно притягательна — и у Джинсоль буквально пропал дар речи. Она видела Ха Суён только издалека, и ни разу так близко. А находясь рядом с ней, блондинка не могла приписать её ауре ничего, кроме абсолютной силы.
Суён теперь была возле своей жены, улыбаясь той. — Сейчас всё в порядке, просто… Тот ребёнок в футболке с Тупаком всё пытался украсть подарки Хеджу.
Джиу кивнула задумавшись. — А, Ёджин.
Внимание Суён переместилось на двух женщин, сидящих напротив, глаза расширились от удивления. — Это… Ким Чонын?! — она подошла к брюнетке широко улыбаясь той и наклонилась для крепкого объятия, которое Чонын вернула с таким же энтузиазмом. — И твои волосы опять коричневые! Я не видела их такими со времён колледжа!
Джинсоль, проигнорированная, останавливается, задумываясь, о сказанном пришедшей женщиной.
Подожди… они знают друг друга с колледжа? Суён, казалось, спустя десятилетия, наконец заметила вторую девушку. — А ты стало быть Джинсоль! — в этот раз она наклонилась, чтобы обнять Джинсоль, и та была снова шокирована завораживающим терпким ароматом Суён. Её глаза расширились, и ей пришлось постараться, уговаривая себя не зарываться в чужие волосы. Этот парфюм — один из лучших запахов с которым когда-либо приходилось сталкиваться Чон, и она ошеломлённо уставилась на жену Джиу, когда та отстранилась. — Так приятно встретить тебя. Я Ха Суён, — сказала она, её голос звучал тягуче и был похож на мёд.
Джинсоль металась между тем, чтобы сказать
Я знаю и
Ого, но в результате просто сказала… — Да.
— Что?
— Да, я… эм, — Чонын выглядывала из-за спины Суён, с растерянностью смотря на жену и улыбаясь,
Что ты делаешь. — Я Джинсоль, — похоже, она наконец-то снова научилась говорить без запинок и протянула руку. — О боже. Не обращай внимания, —
Почему ты хочешь пожать ей руку после того, как ты её только что обняла, клоун?
Суён просто посмеялась, и это прозвучало, словно ангельский хор. — Хорошо, только дайте мне выпить, — она подошла к шкафу, стоявшему за спиной у блондинки, доставая бутылку красного вина. Джинсоль как можно незаметней выхватила свой телефон под столом.
Джинсоль: Она пахнет как дискография Fergie
Чонын: Что это вообще значит
Джинсоль: Fergalicious
Чонын: Хватит
— Чонын только что рассказывала о том, как Джинсоль купила Чхверри замбони, — рассказала Джиу с другой стороны стола, улыбаясь.
Суён перестала наливать вино в свой бокал и развернулась, идеально прямые чёрные волосы ударили Джинсоль по лицу. Блондинка вздрогнула, но женщина, похоже, этого не заметила. — Э… целую замбони?
— Да, вообще, она просто… стоит у нас в гараже, — Соль уставилась в пространство и начала осознавать, что она купила своей дочери замбони и у них нет для неё места, чтобы где-то хранить или использовать. Возможно, ей надо было это продумать получше.
Суён отодвинула стул, чтобы сесть, при этом незаметно укладывая руку на бедро Джиу. Она всё ещё удерживала зрительный контакт с Джинсоль, смотря на неё так сосредоточенно, девушка могла поклясться, что Суён разглядывала её, словно под микроскопом. Её взгляд был спокойным, но анализирующим. Конкурентным. Чон не понимала, почему, но чувствовала, будто Суён пытается пронзить её.
— Разве это не мило, дорогая? Она уже купила Чхверри её первую машину, — сказала Джиу, сияя улыбкой.
Тишина.
Чонын уставилась на Джиу, затем на свою жену, которая, широко открыв глаза, уставилась в стол, и улыбка угрожала разрушить её спокойное лицо. — Джиу… — Чонын даже не знает, что на это сказать. — Ты же знаешь, что такое замбони, да?
— Да, итальянский спорт кар?
Джинсоль не представляет, как, но Суён всё ещё смотрит на Джиу, как на лучшую вещь после хлеба в нарезку. — Дорогая, это Ламборгини.
— Ламборгини, замбони, панини… это всё машины, всё нормально!
У блондинки отвисает челюсть, и, пока пара перед ними разговаривает, она снова достает свой телефон под столом.
Джинсоль: Мне нужно посмеяться.
— Так, Джинсоль! Чем ты занимаешься? — корейский акцент лесбийского миллиардера добавляет этому вопросу элегантности.
— О– Я… — почему эта девушка так часто ставит ее в тупик, где она не может найти слов для описания такой простой вещи, как её собственная работа? — Я президент и руководитель Тихоокеанского океанариума.
Глаза Суён мерцают в то время, как бокал вина касается её губ. — Ваааау…! — Джинсоль не может отделаться от мыслей, что это звучало немного фальшиво. — Впечатляет!
— Она ДОКТОР! — дополнила по-прежнему довольная Джиу.
— Философии. В океанологии. А чем ты занимаешься?
Суён издаёт тихий смешок. — Я президент и руководитель Yves Saint Laurent, —
Saint Laurent. Тот самый Saint Laurent.
Чёрт — Так… вот почему ты так хорошо пахнешь! — Суён просто ещё раз усмехнулась, в то время как Джиу засветилась, но уже гордостью. Чон стремилась и исследовала годами, чтобы получить ту жизнь, которую она имеет сегодня, но почему-то, услышав тот, казалось, фальшивый смех Суён, она почувствовала, будто это всё похоже на детскую игру. Всё, что она могла теперь сделать, это смотреть на женщину, нервно парализованная и поражённая.
— Где ты получила степень, доктор?
— В университете Джонса Хопкинса. Но до этого я защитила диссертацию в Гарварде.
—
Правда, — удивилась Суён. — Я тоже училась в Гарварде несколько лет!
Как поразительно, подумала Джинсоль.
У неё есть хоть какие-то недостатки?
Джиу и Чонын довольно переглянулись, потягивая из своих бокалов вино, пока их жёны разговаривали.
Ха взяла жену за руку и переплела их пальцы, затем посмотрела на Джинсоль, которая сделала первый глоток вина. — Разве этот мир не сумасшедший? Я и Чонын дружим со старшей школы, ты и Суён ходили в один университет, Суён и Чонын один раз переспали, и теперь у нас дети одного возраста!
Джинсоль выплюнула от очередного шока своё вино.
***
Много часов и много МНОГО коротких, неловких разговоров спустя пара наконец-то покинула дом Ха. Небо было уже тёмным, но яркие фонари освещали дорогу. В дополнение к хорошему освещению тропинки, свет заодно ясно показал выражение, с которым Соль была с тех пор, как она узнала, что её жена спала с одной из хозяек дома, по территории которого они сейчас шли.
— Я пыталась тебе сказать!
—
Когда?
— Снаружи, перед тем, как Джиу открыла дверь, — Джинсоль тяжело вздохнула и закрыло лицо рукой в ответ, борясь с желанием разбить чёрную Бугатти Суён, недалеко от которой она стояла.
— Дорогая, пожалуйста.
— Это так странно, — приглушённо пробормотала Чон, смотря на жену через пальцы, всё ещё прикрывающие лицо. Её жена мягко ей улыбнулась.
— Это было всего раз. В колледже. И это ничего не значило, после этого никогда ничего не было, — брюнетка подошла к Соль, нежно беря за запястье и медленно убирая руку от лица. Она посмотрела на жену, усмехнувшись и обхватив её щёки ладонями, добавила. — Ты же знаешь, что мы женаты, да? И что у нас с тобой дочь?
Джинсоль надулась, но склонила голову к прикосновению жены. — Мне не… нравятся те картины, что всплывают у меня в голове, как
Ха Суён…
— Соль, — блондинка останавливается, избегая зрительного контакта с женой, которая смотрит на неё с любовью. Ким проводит большим пальцем по щеке девушки. — Не расстраивайся по этому поводу. Единственный человек, которого я люблю больше всего в этом мире это ты, — и от этих слов Джинсоль готова поклясться, что чувствует, как сердце расцветает в груди. Чонын никогда не перестанет быть успокоением для её хаоса, лекарством от всех её тревог и её лучшим другом.
— Я люблю тебя, — Чон сокращает дистанцию между ними для медленного поцелуя. И Чонын тихо шепчет эти же 3 слова в ответ.
Когда Ким отстраняется, она поворачивается, чтобы продолжить их прогулку по дорожке. — Пойдём домой, — Джинсоль успела достать свои ключи и уже готова следовать за женой, но останавливается.
Только вот в придачу она вспоминает, как великая и могущественная Ха Суён сказала, что Спанч Боб для неудачников. Девушку внезапно обуревает безмерная ярость, которая захлестывает стремительной волной, и она просто не может не размахивать руками от негодования.
— Я ПРОСТО ДУМАЮ, ЧТО ЭТО
СМЕШНО, КАК–
Вдруг раздался противный металлический скрежет.
Чонын развернулась на звук, и с её губ сорвался вздох от чистого ужаса и осознания, что она увидела. На новой Бугатти Суён теперь было хорошо заметно белую диагональную царапину, идущую от середины пассажирской двери до окна. И прямо над ней была застывшая рука Джинсоль с острым ключом. Она даже не в силах сказать, что это было случайно.
Ким не понимает, как это успело произойти. Всё, что она понимает, так это то, что её жена поцарапала ключом новую машину миллиардера Ха Суён.
Джинсоль оцепенела. Чонын в полном недоумении. Они переглянулись и побежали к своей машине так быстро, как только могли.
***
— Здравствуйте, я закажу салат шеф-повара.
— Чони, это так грубо… просто закажи себе свой.
Прошло десять лет, но Чонын всё ещё иногда не знает, что ответить Джиу на подобное.
Официант уходит с заказами, в недоумении. Лучшие подруги сидят напротив друг друга в их любимом кафе в корейском квартале, как они делают каждые несколько недель или около того. Куча сумок из магазинов были разбросаны под столом, и тепло чашек с латте согревает их руки, замёрзшие от дождя снаружи. — Итак, о чём я говорила?
Чонын осторожно отпивает и напоминает подруге: — Хеджу.
— О, да, точно! Так вот, наша новая няня постоянно говорит мне, что каждый раз, когда она пытается поиграть с Хеджу, та говорит ей умереть, — Чонын хмыкает. — Я продолжаю ей говорить, что она никогда не сможет поиграть с ней. Кто пытается поиграть с 13-летним ребёнком?
— Это точно звучит похожим на Хеджу, — Чонын опускает голову на ладонь и почти закрывает усталые глаза, когда вспышки камер снаружи привлекают её внимание. Она видит группу подростков в дождевиках с другой стороны окна кафе, которые радостно их фотографируют. Она указывает на них Джиу, усмехаясь. — У тебя действительно есть свой фанклуб, да?
Джиу улыбается им и делает своё знаменитое на весь мир яблочное сердце. Чонын наблюдает, как дети снаружи сходят с ума и делают в ответ это сердце. Один из подростков дышит на окно кафе и рисует на запотевшем стекле гигантское сердце.
— Это похоже на культ, — улыбается Ким. Но разве она может винить их за это? Она с самого начала наблюдала, как мир влюбился в Джиу, как в легендарного международного пекаря ‘Чу‘. Однажды, Джиу спросила совета, как создать канал на ютубе. На следующий день, Чонын уже обосралась от огромного постера с Джиу, держащей кексы, в местном магазине.
Когда Джиу махала детям, на прощание, она перевела взгляд на свою лучшую подругу, которая, казалось, сейчас уснет. — Чони? — та поспешно помотала головой и извинилась. — Почему ты выглядишь такой уставшей! — Джиу взяла Чонын за руку, потянувшись через стол, глубоко обеспокоенная.
— Я просто немного устала.
— Немного?
— Много, — признаёт Чонын, отворачиваясь. — Я пытаюсь управлять банком и возить Чхверри теперь, когда началась школа. И ей надо быть там очень рано из-за всех этих кружков, — она нежно улыбается, вспоминая, какая общительная её дочь. Даже несмотря на то, что она строга с ней, она всегда будет гордиться Чхверри. Но она медленно трёт глаза и выдыхает. — И я не хочу нанимать водителя, потому что она и так почти не видит одну из своих матерей.
Ха надувается и сжимает руку. — О, Чони… — свободной рукой она тянется к чашке, пытаясь придумать выход из затруднительного положения своей подруги. — Ты говорила об этом с Джинсоль? — девушка отрицательно покачала головой, отклоняя эту идею даже до того, как она закончила свой вопрос.
— Она так занята с океанариумом, постоянно на бизнес встречах, которые проходят очень поздно… И она не особо может… помочь. Я не хочу беспокоить её, — это вертится у неё на языке, но она не говорит этого — ей очень, очень хочется, чтобы жена ей помогла.
Джиу усмехается в свой латте. — Напоминает Суён, — тихо замечает она.
Глаза Чонын широко раскрыты от удивления. — Подожди, — несмотря на бессчётное количество раз, когда они ходили по магазинам, покупали кофе и брали девочек в поездки, они никогда не обсуждали эту тему. Мысль о том, что Джиу была в такой же ситуации, снимала огромную тяжесть с её плеч. — Правда?
— Да! О боже! Всегда на работе. И когда она дома… Она никогда. Не разговаривает с Хеджу. Я понимаю, что наша дочь… Ну знаешь… Эмо… Но она даже не пытается! Возможно она эмо, потому что её вторая мать не разговаривает с ней! — то, что Джиу явно это надоело, абсолютно шокирует девушку. Более десяти лет брюнетка думала, что эти трое практически идеальная, беспроблемная семья.
— Вау, — это слишком знакомо, Чонын не верит своим ушам. — Когда Джинсоль дома, она тоже даже не пытается пообщаться с Чхверри.
— Теперь меня это удивляет. Соль всегда выглядела такой заботливой и любящей.
— Она просто… Я не знаю. Раньше их тоже было не разлучить. Словно лучшие друзья, — Ким отвернулась, глядя в окно кафе, покрытое каплями дождя. — Я просто не вижу её попыток вернуть былые отношения, — слова ранят даже больше, когда она признаётся вслух об этом. С нахмуренными бровями она перевела взгляд обратно на Джиу, которая всё ещё держала её за руку.
— Ну что ж, мы попали в довольно неприятное положение, — девушка кивает подруге, и обе опять тянутся за кофе.
И прямо так, посреди глотка, глаза Джиу почти вылезают из орбит. — Что? — Ха теперь хлопает в ладоши словно тюлень. — Джиу, что такое?! — та лукаво улыбается подруге, и всё, о чём может думать Чонын, это то, что с такой же улыбкой Джиу просверлила 3 дырки в потолке своей гостиной, потому что решила, что это лучше, чем интерком. —
У меня есть ОТЛИЧНАЯ идея.
—
О боже…
— Мы заставим их вступить в родительский комитет.
Всё, о чём думала Чонын, это то, что она никогда не слышала чего-то более невозможного, чем эта затея. И она слышит это от человека, который убеждал её в том, что болен, только потому, что у неё вирусы на компьютере. — Этого никогда не случится.
—
Нет! Чонииии! — Ха возмущенно ударила рукой по столу, привлекая внимание всех посетителей в кафе. Чонын прячет лицо в руках. — Подумай об этом. Мы знаем, что они не проводят время со своими детьми. И это только восьмой класс! Очень скоро они будут в старшей школе, потом в колледже, а потом они отдадут нас в дом престарелых и мы УМРЁМ!
— Боже…
— Ким Чонын. Это просто прекрасная идея, — заверяет Джиу с поразительной уверенностью, но девушка всё ещё неуверенно хмурится.
— Они никогда этого не сделают по своей воле. Они руководители крупных компаний… Ты же знаешь, что они предпочтут просто сделать пожертвования школе издалека. Даже не говоря о том, что они… не очень-то и дружат… — Ким практически шепчет последние слова, как будто кто-то собирался заявить на неё в полицию из-за того, что она упомянула Вражду, Которую Нельзя Упоминать.
— Тогда они наконец-то смогут подружиться!
— Джиу. Они не хотят, — Джинсоль и Суён? Работать вместе? Весь год? Только мысль об этом заставляет её трястись от страха надвигающегося хаоса.
— Ну, мы всегда можем заставить их присоединиться обманом.
В ответ подруга смеётся, отворачиваясь. — Ты безумна.
— Я серьёзно, — и когда Чонын возвращает взгляд на Джиу, она видит глаза, полные решительности, она действительно серьёзно настроена. — Ну
давай! Первая неофициальная встреча, на которой будут обсуждать план на учебный год, будет в понедельник вечером, в том итальянском ресторане. Давай заставим их туда прийти.
Чонын вертит головой, всё ещё неуверенная в их решении, и опускает взгляд на стол. Она никогда не сможет заставить Джинсоль прийти. Но в ответ на это, всё, что говорит Джиу это: — Я сделаю свою часть. Я уговорю Суён прийти.
— Я не… думаю…
— Ну давай! Заставь Джинсоль прийти.
Чонын со скептическим выражением решила попытаться отказаться. — И что если они придут? Это не значит, что они вступят в родительский комитет.
Но младшая игнорирует пессимизм своей подруги. — Чони. Пожалуйста. Это будет так весело, — Джиу не получает ответа. — Детям нужно это. Нам всем это нужно, — всё ещё тишина. — Хотя бы… подумай об этом.
И перед тем как выйти из кафе в этот дождливый день, она обещает Джиу, что она попытается. Даже если она на 100% уверена, что ответом будет нет.
