драббантан

Сперва Юнги различает их только по росту. Тот, что Сокджин - выше чуть не на голову, кажется. А ещё в дверь проходит с трудом из-за ширины плеч. А немногим позже именует дедом и внуком. Потому что всё тот же Сокджин постоянно травит дедовские шутки, над которыми смеётся разве что только Чимин. Юнги как-то тоже смеётся, но делает вид, что подавился от изумления и быстренько заминает конфуз. Эта парочка то ли по разуму братья, то ли по несчастью. Но уж слишком похожи, будто близнецы сиамские, только разделённые при рождении. И, походу, зря. Вообще-то Сокджин и Чимин не родственники, как Юнги выясняет многим позже. Просто соседи, которые однажды встретились и поняли, что жили всё это время друг без друга, точно бы без какой-то важной части души. Реально, братья по разуму. У Юнги слишком тонкие стены в квартире. Это он выясняет точняк в первый же вечер своего заселения. Видимо, днём этой парочки не было дома. А вечером они решили разогнаться по полной. Они играют в приставку на пару и поднимают столько шуму, сколько, кажется, не было в общаге, откуда Юнги именно поэтому и свалил, как только появилась возможность. И от них разве что в туалете прятаться, потому что в его квартире лишь одна комната, да и та совмещённая с кухней. Благо, ванная всё же отдельно и ванна не посреди кухни стоит! А то Юнги и такие варианты видал. Он стойко терпит неделю. Слушает хохот вперемешку со звуком стеклоочистителя и лицом зарывается в подушку, чтобы не ржать в ответ. Это определённо нервное. Юнги уверен на все сто. Плюс, судя по звукам, кто-то из этой парочки постоянно промахивается мимо дверного проёма или дивана. После чего снова начинается карусель веселья со смехом и неразборчивыми беседами. А ещё они постоянно что-то готовят и поэтому вечно голодающий студент Юнги давится слюной и старается дышать через рот. Но когда приходит сессия, Мин не выдерживает и ломится в чужую дверь, дабы, в приступе праведного гнева, прекратить творящийся беспредел, который мешает сосредоточиться. Его принимают за демона, потому что бледный, невыспавшийся и c растрёпанной шевелюрой, и шутят, что призвали своим смехом. Точнее, Чимин так шутит о Сокджине, а тот ушами краснеет и кланяется. Вежливо извиняется, и Юнги не успевает и глазом моргнуть, не понимая, как это произошло, но приходит в себя уже в чужой светлой кухне, с кружкой ароматного кофе и тарелкой свежеиспечённых маффинов. И не то чтобы Юнги против, но начиная с этого дня он больше не ходит голодный. Но при этом постоянно выслушивает зудёж в два голоса о том, что нужно бросить курить, наладить свой режим и не хиккать сутками напролёт. И "да пошли вы оба в попу", но и приятно как-то даже. Сокджин и Чимин время от времени хиккят вместе с Юнги, залипая в сериалы и киношки. И Мин как-то так ненавязчиво и уютно оказывается зажат между двумя тёплыми телами. Ёжится и как кот возится, устраиваясь максимально комфортно - даже шевелиться не нужно. И каждый раз засыпает в процессе, так и не досмотрев очередную серию или фильм. Да и это, по сути, не страшно, потому что Чимин с Сокджином на пару разыгрывают перед ним такие истории, пересказывая всё упущенное, что Юнги порой попросту забивает болт и беззаботно спит в своём уютном гнёздышке между старшим и младшим. - Ууу, Муфаса! - Сокджин понижает голос и тянет своим мелодичным, пародируя Банзай из мультика про Короля Льва, а Чимин при этом ёжится и головой трясёт, после чего оба заходятся от хохота. Юнги за них обоих краснеет, стыдится, но не может не смеяться в ответ, лицо закрывая ладонями. И так каждый раз. Каждый божий день, с тех самых пор как он очутился на чужой кухне, поддавшись под очарование этой неуёмной парочки из квартиры за стенкой. И если бы Мина, до встречи с ними, спросили про его отношение к полиамории, он бы скривился и сказал, что это не про него. Любимый должен быть один. Но Сокджин и Чимин как один. Они совершенно неотделимы друг от друга. И не потому что подражают или копируют один другого, а потому что действительно как сиамские близнецы, которых ещё в детстве разделили. А зря. Они настолько дополняют друг друга, что Юнги до сих пор поражается. Любуется со стороны. И хохлится как птенец между, во время просмотра очередного, определённо пробирающего до глубины души, фильма. Но об этом он узнает позже. Больше не мысля своей жизни ни без одного из них.