Чета Гуро

-Ганна, проводи гостей в их комнаты, — крикнул слегка расстроенный полицмейстер. С верхнего этажа на крик спустилась девушка 30-35 лет с пышными формами, и следователь кинул взгляд на её милое личико. В этот момент Николина почувствовала укол ревности и лицо её слегка сморщилось. Благо, Гуро ничего не заметил, за что она мысленно поблагодарила Господа за то, иначе бы мужчина издевался бы над бедной девушкой ещё дня два — не меньше. Они поднялись вверх по лестнице и прошли в свои комнаты. Как только за писательницей закрылась дверь, она поставила чемодан на пол и начала раздеваться, дабы сменить пыльное дорожное платье на более чистое. В этот момент дверь открывается и входит Яков Петрович, его взгляд конечно же падает на слегка обнаженную грудь Николины. Мужчина начинает рассматривать её белоснежные ключицы и тонкую шею писательницы. Почувствовав дикое желание, где-то глубоко внутри он страстно желает припасть губами к ним, оставляя на каждом участке кожи алые засосы и в невменозе выговаривать её имя. Нет, нельзя, она же тебе в дочери годится! Гуро бы и дальше парил в облаках, если бы юная поэтесса не вскрикнула. Он мигом отвернулся и смущенно сказал: — Яхонтовая моя, там уже подали обед, я буду ждать Вас внизу. Следователь поспешил покинуть комнату. Гоголь заметила, что щёки его горели в её присутствие. Девушка тихонько усмехнулась, но из уст её вырвалось едва дрожащие. -Хорошо, Яков Петрович. На террасе. Когда спустилась Николь, еда немного остыла. Гуро же просматривал документы и… одновременно ел. Дознаватель так увлёкся чтением, что не заметил, когда Гоголь пришла. — Ой, Николина Васильевна, простите, не заметил Вас. Вы очаровательно выглядите, изумрудный Вам к лицу, — на одном дыхании произнёс дознаватель. -Благодарю Вас, Яков Петрович. А Вы давно тут сидите? — поинтересовалась писательница. -Нет, Вы кушайте, нас ждёт…- Гуро хотел было договорить как тут неожиданно вбежал Бинх. При виде Николины Васильевны в восхитительном платье, подчеркнувшим её прелестные, женские формы, Александра Христофоровича тотчас поглотили фантазии непристойного характера с участием Николины Гоголь разумеется. -Голубушка, вы сегодня просто божественно выглядите в этом изумительном платье! — еле слышно прошептал глава полиции, с трудом справляясь со столь неожиданным накатившим возбуждением. Похотливый взгляд Бинха в этот момент не скрылся от взгляда Гуро. В Якове проснулось ревнивое чудовище, которому очень хотелось растерзать полицмейстера на куски. Лишь благодаря многолетней выдержке, выражение его лица по прежнему оставалось холодным. — Дорогой мой, Вам не кажется, что вмешиваться в чужие разговоры не очень красиво? — раздражённо прошипел сквозь зубы Яков. — Яков Петрович, ну что Вы в самом деле, взъелись на господина Бинха? — воскликнула Николина, посмотрев на мужчину с легким недопониманием. — А чего Вы его стали защищать, душа моя? — процедил следователь. — Да, потому что Вы всё время кричите на бедного Александра Христофоровича! — крикнула Николь. — Вы зачем сюда пришли? — Я по делу пришел, Никки, — сказал глава полиции. От приторно-сладкого «Никки» у Николины заалели щёки, что с удовольствием заметил полицмейстер. А вот ревность в Якове прорвалась. — Отойдите от Николины Васильевны Вы наконец! Что Вы всё время её рассматриваете как кот колбасу? — закричал Яков. Но, Бинх не отошёл. Гуро резко вскочил и, взяв того за предплечье, отвел его в сторону, злобно прошипев: — Александр Христофорович, запомните раз и навсегда, Николина моя. Моя и только моя! Так что Вы не подходите к ней слишком близко! Иначе, не дай бог, я это увижу! — Как Вам будет угодно, у нас там, понимаете ли, крестьянка труп нашла, когда огород вскапывала… — Так чего же Вы молчали?! — Идёмте скорее! — процедил дознаватель, брезгливо оттолкнув мужчину в сторону. Троица тут же спешно отправилась на место преступления, вслед за господином Бинхом.