Серый Страж из Долов

      Всё то время, пока они спускались на первый этаж, Ирвинг слал чуму, сифилис и проказу на головы тех, кто додумался возвести Круг магов в башне, а Винн, как всегда, жаловалась на свою больную спину. Эти двое друг друга стоили.       Дайлену тоже было непросто идти — Лина вцепилась в его руку, и наотрез отказывалась отпускать. Она волком глядела на Каллена, спускавшегося вместе с ними, а тот, в свою очередь, не спускал грозного взгляда с Дайлена. Казалось, не стой между ними эльфийка, он бы зарубил его сию же минуту.       Оба Стража несколько раз выразили свои опасения, что их могут принять за одержимых, но Ирвинг заверил их, что этого не произойдёт. Откровенно говоря, Дайлен был поражён уверенности Первого чародея. Да, Ирвинг не скрывал от него, что они с Грегором стали друзьями за столь долгое время, а тот старался не афишировать свои дружеские отношения с, Создатель упаси, магом. Так или иначе, Дайлен предполагал, что именно благодаря связям наставника он ещё не перебирал бумажки в канцелярии, смотря в своё светлое будущее пустым взглядом усмирённого.       Когда они добрались до запертых дверей, за которыми находился парадный вход, Ирвинг позвал Грегора, давая о себе знать, и тот без раздумий приказал пропустить их, подтвердив своими действиями слова чародея.       — Ирвинг! Клянусь дыханием Создателя, я уже не чаял увидеть тебя живым, — Грегор стиснул плечо старика. — Рад, что ты выбрался оттуда.       — Всё кончено, Грегор, — прохрипел Ирвинг. — Зачинщик Ульдред… мёртв. Коридоры башни очищены от одержимых и демонов.       Лина выступила вперёд, дёрнув Дайлена за собой.       — Договор выполнен, — она опасливо покосилась на не сводившего с неё глаз Каллена. — Я объявляю…       — Н-нет! — неожиданно вмешался Каллен. — Ульдред пытал магов, надеясь сломить их волю и превратить в одержимых. Мы не знаем, сколько из них поддалось!       — Здесь командую я, — нехотя проговорил Грегор. — Башня снова в наших руках. Я приму заверения Ирвинга, что всё в порядке.       — Но вдруг в них засели демоны? Затаились… и выжидают?! — настаивал Каллен. — А вот он, — рыцарь вскинул руку, указав пальцем на зло глядящего на него Дайлена, — вообще маг крови! Брат Лиам был прав!       — Что? Нелепица какая, — фыркнул Ирвинг.       — Вот именно! — выкрикнула Лина, заслонив собой мага. — Нелепейшая нелепица. Я объявляю Право Призыва! Этот маг хорошо показал себя в бою, и его способности пригодятся мне в борьбе с Мором.       Дайлен закатил глаза, словно призывая Создателя свидетельствовать в его пользу.       — Довольно! Я уже принял решение. — Грегор слегка склонил голову в сторону долийки. — Стражи показали себя друзьями храмовников и Круга. Я обещал тебе помочь, но коль скоро Круг спасён, мой долг — охранять магов. Но вот они вполне могут тебе помочь.       ​— Круг… то, что от него осталось, придёт тебе на помощь, Страж, — Ирвинг выжидающе посмотрел на Грегора, и, не дождавшись от того реакции, продолжил: — Мы немедленно начнём готовиться. К назначенному часу ты можешь на нас рассчитывать.       Дайлен ощутил, как острые ноготки эльфийки больно впились ему в руку. Она явно злилась. На Первого чародея она внимания не обратила, а вот на Грегора смотрела во все глаза.       — А храмовники в борьбе с Мором так помогать совсем не собираются?       ​Грегор переменился в лице. ​       — Храмовники останутся здесь, чтобы защищать магов и Круг, — резче прежнего проговорил он. — У нас нет обязательств перед Стражами. В договоре говорится только о магах. ​       — Я тоже считаю, что проблемы шемов меня не касаются, но речь идёт не о простой помощи, и не о простой войне. — Эльфийка сжала руку Дайлена сильнее, но тот не сопротивлялся. Он внимательно слушал. — Всё, что происходит сейчас в Ферелдене, касается не только Стражей, но всего Тедаса. И вы даёте нам горстку побитых недоучек? А как же храмовники? Неужели ваш прославленный орден полнится одними трусами, которые только и могут, что сидеть в башне и издеваться над теми, кто слабее?! ​       На некоторое время воцарилась тишина, во время которой Грегор подыскивал слова, которыми в полной мере мог бы заявить, что думает о собеседнице. ​       — Дозвольте мне сказать, рыцарь-командор, — осторожно вклинился в разговор темноволосый храмовник с жидкими усиками.       Грегор выставил руку вперёд, не давая ему продолжить.       — Я догадываюсь, что ты сейчас скажешь, Витон. Потому говорю заранее. Что бы ты сейчас ни предложил — нет.       — Но присутствие храмовников в армии Стражей может оказаться полезным. Они будут присматривать за выпущенными на свободу магами…       — Нет. — Рыцарь-командор покачал головой. — Что же касается Амелла... — он посмотрел на Дайлена и поморщился, будто раскусив клопа. — Когда он помог бежать малефикару, я давал ему последний шанс. И теперь не позволю избежать ответственности за свои преступления.       Такой реакции Дайлен боялся. Имелась вероятность, что Лину Грегор не послушает — даже будучи Серым Стражем, она не внушала уважения. Больше шансов было у Алистера, но тот стоял в стороне, переминаясь с ноги на ногу. Оставалась надежда на дар убеждения Первого чародея или… магия крови — как отчаянный шаг. А дальше?..       — Ну уж нет! — прорычала эльфийка. — Сколько раз мне надо огласить Право, чтобы вы меня услышали? Если дело в том, что я долийка, его огласит другой Страж, — Лина махнула рукой на Алистера. — А если вам и его слов будет недостаточно, то я заберу мага с боем.       От последних её слов в комнате повисло молчание. Грегор возмущённо вскинулся, но сдержался, уперев в неё яростный взгляд.       — Этому магу не место в ордене, — сдавленно проговорил он. — Ему нельзя доверять.       — За последний час он сделал для Круга магов побольше вашего и готов биться против Мора на благо всего Тедаса, в отличие от трусов, решивших сидеть в башне! Он благороден и честен, согласился помогать по доброй воле и спас учителя.       Услышав слова эльфийки, Дайлен чуть язык не проглотил.       — Он может быть магом крови, — предупредил Грегор.       — Этот мир заполнили существа гораздо более опасные, чем маги крови, — вступилась Винн. — Мне доводилось видеть порождений тьмы при Остагаре.       — Я возьму его под свою опеку, и буду нести ответственность за его поступки. А если вы не верите в меня из-за роста и формы ушей, то вон тот детина, — Лина снова указала на Алистера, — бывший храмовник. Он был выбран самим прославленным Дунканом, и его силы равны вашим. Верно, Алистер?       Ощутив на себе пристальное внимание, Страж потерял дар речи. Пересёкшись взглядом с Дайленом, он серьёзно кивнул и сумел выдавить из себя заветное «Да».       — Как вижу, Стражи за столь краткое время узнали Дайлена гораздо лучше, чем ты, Грегор, — одобрил Ирвинг. — Уступи им. Уверен, они смогут совладать с норовом Амелла лучше, чем Круг.       — Усмирение тоже прекрасно совладает с его норовом, Ирвинг.       Целую минуту, показавшуюся Дайлену вечностью, Грегор неотрывно глядел Ирвингу в глаза. Казалось, старые друзья ведут какой-то спор, в конце которого Первый чародей одержал победу.       — Ну что же, — тяжело вздохнув, продолжил рыцарь-командор, и было видно, что слова даются ему нелегко, — я признаю за Серыми Стражами их Право. Только попрошу вас как можно скорее покинуть башню, чтобы не провоцировать конфликты.       Не говоря больше ни слова, он отвернулся, отдавая распоряжения храмовникам.       Каллен явно был недоволен тем, как развязалось дело с Правом Призыва. По большей части, он смотрел даже не на ненавистного новобранца в Серые Стражи, а на эльфийку. Та в ответ непоколебимо глядела на храмовника. Дайлен был уверен, что между ними что-то произошло, пока он с остальными разбирались с Ульдредом, но вот что именно — тот ещё вопрос. Одно он знал точно — долийка на его стороне, вот только её опека, мягко говоря, доставляла дискомфорт, состоящий в основном из физической боли: она вцепилась ему в руку как соколица в мышь полёвку. До синяков. До онемения.       Дайлен мягко положил руку на её плечо, заставив резко обернуться.       — Со сломанной рукой колдовать не очень удобно, Страж.       — А? — не поняла она.       — Руку отпусти… пожалуйста, — как можно спокойнее попросил он. — Если, конечно, ты не намеренно причиняешь мне боль.       — Нет… — Лина ослабила хватку, но не отпустила. — Я потом объясню. Когда покинем башню.       Противиться ей Дайлен не стал, однако у Первого чародея были на него другие планы. Когда Грегор в сопровождении храмовников отправился проверять башню, Ирвинг подошёл к ним.       — Благодарю тебя, что вмешалась, Страж. Круг перед вами всеми в неоплатном долгу. Только что Винн попросила меня отпустить её с вами, — старик тепло улыбнулся. — Это так на неё похоже. Я позволю ей покинуть башню, если ты не против.       Дайлен перевёл удивлённый взгляд на стоящую в стороне чародейку — от неё он никак не ожидал такого рвения к свободе. В тихом омуте, как говорится.       — Конечно, я буду только рада, — улыбнулась Лина, и Дайлен вздохнул — похоже, даже за пределами Круга ему не избежать нравоучений старухи.       Ирвинг коротко кивнул ожидающей Винн, и та направилась вглубь башни, видимо, чтобы собрать вещи.       — И благодарю, что объявили Право Призыва, — продолжил Ирвинг. — Дайлен умный и талантливый молодой человек. Уверен, он хорошо послужит ордену Серых Стражей. Но прежде чем он покинет Круг, мне бы хотелось отдать ему кое-что... — Первый чародей уставился на Лину, ожидая, что она поймёт намёк, но, ощутив, что молчание слишком затянулось, тяжело вздохнул: — Не могла бы ты отпустить его со мной на пару минут?       — Куда? — недоверчиво сощурившись, поинтересовалась эльфийка.       — В мой кабинет. Это на втором этаже.       — Да там полная разруха, — фыркнула она, явно не желая сдаваться.       — Да, к сожалению, демонам неведомо значение выражения «личные вещи».       Дайлен неловко кашлянул, припоминая свои давнишние действия в кабинете наставника, кинул взгляд на фолиант, проверяя, насколько хорошо он замаскирован под поясную аптечку. Для подслеповатого старика свёрток никак не походил на книгу.       — Первый чародей, — наконец вмешался Дайлен. — Страж не успокоится просто так. Если возьмём её с собой, ничего страшного не произойдёт?       — Что ж, пожалуй, нет, — подумав, согласился Ирвинг. — Хуже того, что произошло, уже вряд ли будет.       Пока они поднимались на второй этаж, старик изверг ещё несколько проклятий, по каждому на лестничный пролёт. Дайлену с почти повисшей на нём Линой было ненамного легче. Помимо неудобств маг испытал чувство ностальгии, приведшее его в смятение. За несколько дней до восстания Нерия похожим образом решила стать для него живым щитом. Ходила с ним повсюду, даже спать рядом напросилась. Только тогда его защищали от куда более грозной личности, чем Каллен.       В свой кабинет Ирвинг их не пустил, а попросил подождать снаружи.       — Пф… Чего я там не видел?.. — досадливо поморщился Дайлен.       — Не очень-то он тебе доверяет, как я погляжу, — съязвила долийка.       — Или тебе, Страж, — парировал Дайлен.       Лина неизменно для себя фыркнула и отвернулась, гордо вскинув подбородок. Рука её давно отпустила его кисть, переместившись на ладонь. Так было удобней, но поначалу это смущало его. Маленькая ладошка, серебряный голосок, чрезмерная опека. Если не смотреть на неё и не вслушиваться в слова, ощущалась она совсем как Нерия, отчего Дайлену становилось не по себе. И это ещё слабо говоря.       Время ожидания он решил скоротать прочтением свитка, взятого с тела Ульдреда. Он достал его из-за пояса, и, разворачивая, побеспокоил руку эльфийки, в последствии выслушав гневное долийское ругательство. Отвечать он ей не стал — начертанное на бумаге заинтересовало гораздо больше очередных пререканий: в свитке были имена, судя по тонам и цвету чернил, написанные в разное время. Напротив некоторых имён стояла галочка. Кое-где стояли знаки вопроса, не меньше четверти имён были перечёркнуты. Больше прочих его заинтересовали четыре имени: Нерии и его собственное — помеченные знаком вопроса; бежавшего Йована — с галочкой и перечёркнутое, и Андерса, обозначенное знаком вопроса, а затем зачёркнутое.       От закрадывающегося подозрения по спине Дайлена пробежал холодок: большинство тех, чьи имена были перечёркнуты, были усмирёнными, причём ритуал над ними всеми провели не так давно; Йован тоже был приговорён, но сбежал. Право решать, кого подвергать обряду, было только у Ирвинга и Грегора. Это могло быть простым совпадением, и означать лишь то, что Ульдред готовился к восстанию уже очень давно. Но Дайлену захотелось задать наставнику несколько вопросов — количество магов, усмирённых за последние полгода, ужасало. Раньше он не придавал этому значения, но сейчас, видя список, не мог об этом не думать.       От документа его отвлёк голос Первого чародея, пригласившего их пройти в кабинет.       По внутреннему ощущению, прошло не меньше четверти часа; были ли подсчёты верными, Дайлен не знал, но, увидев величину собранной сумки, не удивился бы, окажись это так. Письменный стол тоже не был пуст. Помимо кучи бумаг на нём было припасено две вещи: маленький ключ и расписной пояс с потускневшими голубыми каменьями. При виде пояса лицо эльфийки просветлело, а глаза засияли, как два больших алмаза на солнце. Мигом забыв про Дайлена, она отпустила его руку и подошла к столу Ирвинга.       — Это же… Благословение Андруил! — восхищенно пролепетала девушка, беря пояс в руки. Она с ощутимым трепетом разглядывала каждый камешек, каждый символ. — Такие пояса изготавливали лишь древние долийские Хранители, и выдавали их только почётным друзьям клана… — подведя в своей головушке какие-то подсчёты, эльфийка воспылала гневом. — Откуда у шемленов долийские артефакты?! — гневно сверкнув глазами, обратилась она непосредственно к Ирвингу.       — В Круг магов забирали не только человеческих детей и эльфят из эльфинажей, — мягким голосом пояснил чародей. — Порой к нам попадали и долийские эльфы. Появился ли этот пояс при таких обстоятельствах — не знаю. Это было не при мне. Но думаю, для Стража долийского происхождения такая вещь будет ценна.       — Вы правы, эта вещь очень ценна для меня и моего народа, — эльфийка коротко поклонилась. — Ma serannas.       Пользуясь тем, что она полностью увлеклась дарованным ей поясом, Первый чародей отвёл Дайлена чуть в сторону.       — Разбирай вещи, только когда уйдёте подальше от Круга, — предупредил он, вручая Дайлену сумку и ключ с привязанной к нему запиской. — И ни в коем случае не забрасывай обучение.       Вместо благодарности или того, чтобы склонить голову в знак признательности, Дайлен развернул список перед Первым чародеем.       — Вы можете как-нибудь это объяснить? — холодно спросил он, проводя пальцем вдоль перечня имён.        Ирвинг мгновенно посерьёзнел, и это лишь укрепило подозрения Дайлена. Первый чародей помолчал, собираясь с мыслями, затем заговорил:       — Не буду от тебя скрывать — около полугода назад я поручил Ульдреду вычисление магов крови и тех, кто наиболее подвержен одержимости, чтобы обезопасить Круг. Он наблюдал, общался и, пользуясь уважением и доверием со стороны даже старших чародеев, выявлял, кого нужно усмирить, и предоставлял эти сведения мне. Это был очень действенный метод, и со временем я хотел поручить и остальным старшим чародеям то, чем занимался Ульдред. Но, как оказалось, он водил меня за нос, — Ирвинг тяжело вздохнул и продолжил тихо: — Я признаю свою ошибку, Дайлен. Частично и я виноват в том, что здесь произошло.       — Ну да, конечно, — сухо усмехнулся Дайлен и язвительно добавил: — Теперь-то вы понимаете, что слепо верить тому, кто может назвать имя любого неугодного ему мага, было ошибкой. А если бы Ульдред указал на меня?       — Я бы не допустил, чтобы тебя усмирили. Неужели в этом были сомнения? Я столько раз выгораживал тебя перед Грегором, что ты не имеешь права упрекать меня в чём-либо, — возмутился Ирвинг, тяжело покачав головой. — И даже зная о том, что ты практикуешь магию крови, я всё равно уговорил Грегора отпустить тебя с Серыми Стражами.       — А как насчёт Винн или… Нерии, которая и мухи не обидит? — не унимался Дайлен.       — В них я тоже был уверен, и Ульдред об этом знал.       — В таком случае, не могу не задать вопрос, откуда ко мне такое отношение? Вы же знаете, что я не такой, каким вы рисуете меня перед другими.       — Как я уже сказал ранее, в тебя слишком много вложено, чтобы позволить им усмирить тебя. К тому же, до случая с Йованом ты не делал ничего такого, что можно было бы назвать веской причиной для такого наказания. Оскорбления храмовников — не повод усмирять кого-то.       Дайлен ощутил себя вещью — слишком дорогой, чтобы её можно было выбросить или испортить. В отместку за это ощущение возникло желание напоследок уколоть побольнее, и он знал, как это сделать.       — Что ж, благодарю за то, что не позволили им превратить меня в безвольную куклу, — холодно произнёс он, выдержав осуждающий взгляд наставника. — А что насчёт других учеников? Вы ведь прекрасно знаете об отношении многих храмовников к магам. Издевательства, насилие различных видов, о котором маги предпочитают не распространяться. Но до вас ведь их голоса доходили. Вы не напомните, что случилось с Мирой? — Дайлен сделал вид, что задумался. — Точно, она пыталась заморить себя голодом, а когда не удалось, ученики нашли её в кладовой после того, как она удавилась.       — Вина Рона была доказана, и его исключили из ордена, — спокойно ответил Ирвинг, и Дайлен поразился безразличию в его голосе.       — Действительно, достойное, а главное, соизмеримое с преступлением наказание, — не сдержался он. Даже осознавая, что храмовника, изгнанного и оставшегося без лириума, ждёт не очень продолжительная жизнь, Дайлен не считал это справедливой карой за искалеченную, а потом оборвавшуюся жизнь. — А как насчёт тех, кто оговаривает магов, как это сделал Ульдред, из-за каких-то личных интересов?       — Дайлен, давай, ты прекратишь этот допрос? Тебе кажется, что всё так просто, но на самом деле ты ничего не знаешь. К тому же, какой смысл теперь ворошить прошлое. Всё уже произошло, и мне остаётся лишь не допустить подобных ошибок в будущем. А ты добился себе свободы. Распорядись ею с умом.       Ирвинг злился. Но он не имел на это права, потому что всё, сказанное Дайленом, было правдой — жестокой, но правдой.       — И правда, какой смысл… — сухо произнёс Дайлен, коротко пожав плечами. — Вы ведь признали свою вину, что ещё нужно. Вот только жизни это не вернёт. А свобода... да, теперь я свободен, как и Винн. Погибшие во время восстания маги тоже в каком-то смысле обрели свободу. Уверен, остальные сказали бы вам спасибо, если бы узнали, как вы распоряжаетесь их жизнями. А теперь нам пора уходить. Пока рыцарь-командор не передумал. Лина! — позвал он эльфийку, и та мгновенно обратила на него своё внимание. — Мы уходим.

***

      Ирвинг остался в своём кабинете разбирать тот бардак, который Дайлен учинил с Нерией. Дайлен не ощутил укола вины ни за беспорядок, ни за кражу фолианта; он слишком сильно злился на Первого чародея. Сумку тот вручил ему увесистую, но его и это не радовало. Он был более чем уверен, что там куча дубликатов книг, которые он уже читал тайком. «Не надейся ни на что хорошее, тогда не будешь разочарован», — помнил Дайлен завет сестры, и следовал ему.       — Ты мог бы ему хотя бы спасибо сказать… — вполголоса проговорила Лина, когда они спустились к большой библиотеке. — Если бы Первый чародей не поддержал Право…       — Я поблагодарил, — коротко отрезал Дайлен.       — Нормально поблагодарить. Без яда. Я слышала, как и что он тебе говорил, и вижу, сколько вещей собрал тебе в дорогу. Ты ему должен…       — Я в твоём одобрении не нуждаюсь, — не дал он ей договорить. — И у меня есть причины, чтобы так ему отвечать. А если ты и правда слушала, то должна была понять, что я для него не более чем сосуд, который он годами наполнял нужной информацией. В тебя слишком много вложено, — с похожими интонациями повторил он слова Ирвинга.       Лина, не став более спорить, повела его к выходу. По пути им встретились Петра и Киннон, приветствие которых, в отличие от долийки, Дайлен проигнорировал. В коридоре за следующим поворотом им навстречу шёл тот, с кем уже эльфийка не захотела здороваться.       Каллен уже оправился от мучений, и почти ничто не выдавало его недавнее полусумасшедшее состояние. Глядя на его нынешнее спокойствие, Дайлен испытал лютую ненависть, от которой в горле застрял тугой ком. Ему захотелось сделать Каллену как можно больнее, даже если от своих слов самому будет тошно.       — Мне надо ему кое-что рассказать, — проговорил Дайлен, вырываясь из цепкой хватки. — Можешь подождать тут, или…       — Я с тобой. — Эльфийка только крепче сжала его ладонь. — Пока тебе нельзя оставаться одному.       Дайлен ничего не ответил. Тема Нерии для долийки не была такой уж тайной, кроме того, Лина уже бывала в эпицентре сих страстей, поэтому противиться её желанию он не стал.       Встретившись с храмовником лицом к лицу, Дайлен встал посреди широкого коридора. Как уличный забияка он делал шаг в ту сторону, куда хотел направиться Каллен.       — Пропусти! — наконец не выдержал Резерфорд.       — Нет, — Дайлен качнул головой. — Сначала я расскажу тебе, как умерла Нерия.       От услышанных слов на лице храмовника на миг промелькнула растерянность. Но лишь на миг.       — Молчишь? — Дайлен выразительно изогнул бровь. — Неужели совсем не интересно, как погибла любовь всей твоей жизни?       — Создателю ведом мой грех, и я молюсь о его прощении. Твоё же мнение меня не интересует, малефикар, — отчеканил Каллен.       — О, я не осуждаю за это. Испытывать чувства — это нормально. — Дайлен зло сверкнул глазами. Он и впрямь не осуждал — он ненавидел. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что Нерия не была магом крови или участником восстания, она не стала одержимой. Проклятье… эта девочка даже демона убить не смогла. Она была просто напуганной девушкой, в которую Торк всадила меч…       — Башня была полна магов крови, теми, что запускают свои мерзкие пальцы в чужой разум и оскверняют мысли, — резко перебил Дайлена Каллен. — Чтобы ни одного одержимого и мага крови не осталось, следовало убить всех, кто находился в башне. Включая тебя и Первого чародея.       Это были слова безумного фанатика. Его непробиваемость раздражала и выводила из себя. Дайлен вдруг осознал, что, если бы Нерия выжила и стояла сейчас здесь, рядом с ними, Каллен, представься ему возможность, убил бы её без раздумий. От этих мыслей Дайлен разозлился ещё больше, но вместе с тем ощущал странное желание переубедить храмовника.       — Если ты так рвёшься зачистить башню, — заговорил он, подавив в себе желание стукнуть Каллена по голове, дабы выбить из него этот фанатичный бред, — то убивать нужно и храмовников, потому что многие из ваших тоже стали одержимыми. Как знать, может, и в тебе сидит демон, который пока никак не проявил себя, но выжидает. В таком случае и тебя следовало бы прикончить.       На лице Каллена отразилось замешательство вперемешку со страхом, он замер, явно прислушиваясь к собственным ощущениям. Но спустя короткое мгновение вернул себе непоколебимый вид.       — И это стало бы правильным решением, — раздражённо рыкнул он. Повернулся к Лине и добавил. — Ты совершаешь ошибку, Страж, этому человеку нельзя доверять.       — Я тебе уже говорила, извращуга, что это бред собачий, — взвилась долийка. — Я не собираюсь убивать кого-то из-за вашего страха. И вам этого сделать не дам.       — Что ж, тебе решать, но только не забудь, что я тебе говорил. Чёрного мага с виду не распознать. А он может подчинить себе короля… или Владычицу Церкви. Или, может, он уже подчинил себе твой разум, чтобы ты объявила Право Призыва.       Дайлен закатил глаза, словно призывая всех духов Тени в свидетели своей терпеливости. Лина же терпением не отличалась.       — Да иди ты в задницу Фен`Харелову! — вспылила она. — Ничего он не подчинял. Он помочь тебе хотел, и по моей воле этого не сделал. Зато твой разум теперь в полном подчинении у Церкви!       Лина резко потащила Дайлена за собой, приговаривая, сколь сильно ненавидит Создателя и всю его церковную рать. Сам же маг молча следовал за эльфийкой, испытывая странные ощущения относительно Резерфорда. Желание причинить Каллену боль не угасло. Но как? Парень, насколько видел Дайлен, стал фанатиком, а против таких то, чему он был обучен, не действовало как следует. Оставалось только…       — Даже не думай, — процедила эльфийка, заметив, как он обернулся. — Я собираюсь вытащить тебя отсюда живым.       Она быстро зашагала прочь, всё дальше уводя его от храмовника. Не было смысла спорить с ней и доказывать, что он не собирался делать то, о чём она явно подумала. Да и с её желанием поскорее покинуть башню он был солидарен, так что провоцировать Каллена попытками переубедить его было просто неразумно. «Ты добился свободы. Воспользуйся ею с умом, — мысленно повторил он слова Ирвинга».       О, он воспользуется. Ещё как.