Но бывают времена... Версия 2.0.

      Эта место была надежно скрыто от чужих глаз — в каньоны на самом маленьком, южном материке Весты никто не заглядывал, а глубина залегания прятала его от всевозможных сенсоров. Это вполне подходило веренице грузовых челноков, которые в резком пике зашли в каньон и вскоре приземлились в уютной пещере. Аппарели открылись и из челноков вышли закованные в бронекостюмы люди без каких либо знаков различия. Риф вышел одним из первых, на ходу раскуривая сигарету. — Вы долго, — вместо приветствия произнес встречающий бойцов человек в удивительно неподходящем для этого места деловом костюме, — Были проблемы? — Сделали небольшой крюк, чтобы сбить со следа ищеек, — ответил Риф только после того, как неспешно сделал затяжку, — Никто ведь не хочет, чтобы в наше маленькое уютное убежище заявились нежеланные гости?       Неопределенно хмыкнув, «пиджак» развернулся и последовал вглубь пещеры. — За время вашего отсутствия рабочие проникли внутрь базы и распаковали часть складов, — бросил он на ходу, — По большей части, хлам времен Войны Систем, а то и древнее, но есть кое-что интересное. — Например, — Риф двинулся вслед за собеседником, — пара Красных Октябрей? — Терпение.       Риф фыркнул: — Я терплю шесть лет.       «Пиджак» ничего на это не ответил, только проследовал к углу, где скрывался от излишне бдительных взглядов внушительных размеров грузовой люк. Сейчас он был открыт, а рядом с ним вертелась кучка механиков, переругивающаяся между собой. Впрочем, все разговоры тут же прекратились, едва они увидели идущих людей. — Кажется, вы мне говорили, что люк будет в порядке к сегодняшнему утру, — остановился «пиджак».       Один из механиков выдвинулся вперед, чтобы ответить ему, но тут же сбился, едва увидел, кто именно идет за «пиджаком». — Проблемы? — голос Рифа звучал с почти отеческой заботой, но люди, которым был адресован этот вопрос, заметно побледнели, а кто-то даже затрясся. — Нннет, — с трудом выдохнул механик. — Тогда через час я хочу увидеть работающий люк. Не хотелось бы принимать меры, — Риф одними губами обозначил улыбку, от чего говоривший механик побледнел еще больше. — Кхххм, — обозначил свое присутствие «пиджак», — Нам пора. Я был бы рад, если бы ты перестал пугать моих людей, — произнес он, когда двоица прошла через короткий коридор и оказалась на подъемнике. — Я еще даже не начал, — Риф потянул ручку и подъемник, вздрогнув, пополз вниз, — Возможно, они просто трусы?       «А возможно, они просто знают, что ты конченный психопат, дорвавшийся до крови и здраво опасаются за свою жизнь» — подумал «пиджак», но произнес вслух другое: — Они полезны вне зависимости от своих личностных качеств. Я же попрошу тебя придержать свой гнев для коллаборационистов и предателей. Тем более — скоро у тебя возможность его выпустить. За мной, — «пиджак» шагнул с остановившегося подъемника.       Немного поплутав по коридорам, двоица зашла в один из складов, дальние стены которого терялись в темноте. Но увиденное все равно заставило Рифа присвистнуть: — Ох-ре-неть, — по слогам произнес он, глядя на вытащенную из бокса хранения боевую машину, — Ты же не предлагаешь мои парням идти на этом в бой? — А что-то не так? — Все. Это, — махнул рукой Риф на машину, — гребаный Людоед. В моторизованных частях такие называли аппаратом для утилизации экипажа. Да ты только взгляни на него!       Виновник торжества и правда не поражал… хоть чем-то. Гусеничное шасси с вынесенной на раздвижной аппарели башней, которая был поднята уж слишком высоко. Одна пушка, один пулемет — и, собственно, все. — Единственный плюс Людоеда — это его дешевизна. Во время Войны Системы их клепали, как пирожки. А в остальном, — Риф махнул рукой, — кусок дерьма из дрянного металла. Ни системы пожаротушения, ни активной защиты, ручная перезарядка, да он даже не герметичный! Я лучше на сектопод с ножом полезу, чем в нем. — А если поставить ВИ?       Риф даже хохотнул: — Да самый плюгавый ВИ стоит в десяток раз больше, чем Людоед. Это не танк, а сплошное разочарование. И надеюсь, это не все, что ты со своими людьми тут нашел. — Не все, — все тем же ровным тоном произнес «пиджак» и отправился в следующий склад.       Дальнейший осмотр затянулся на несколько часов. Что-то Риф сразу отметал, к чему-то присматривался, что-то без разговоров одобрительно принимал. А потом двоица прошла в последний склад, который им, на самом-то деле и не был. Ровные ряды капсул с криожидкостью, держащие внутри себя смертоносный груз. — Если ты скажешь, что выпустить их ради отвлечения внимания во время одной из операций — хорошая идея, я тебя пристрелю, — произнес Риф после того, как подошел к одной из капсул и стер рукой изморозь, всматриваясь в содержимое, — Это же гребаное оружие Судного Дня! Как они вообще тут оказались? — Чиновники, которые руководили строительством базы, погибли или оказались в изгнании после Войны Систем. А данные о самой базе оказались утеряны во время битвы за Конкордию-Прайм. Совершенно случайно, разумеется. — Ага, — саркастически хмыкнул Риф, — Какое счастье. Счастье, в результате которого мы буквально сидим на здоровенной бочке с порохом.       Корпус штаба Флота Сектора представлял из себя простую пирамиду с усечённой верхушкой, окружённую четырьмя корпусами-кубами, играющими роль блокпостов, складов и черт знает чего ещё. И даже при высоте кубов в почти сотню метров ввысь (и ещё как минимум в два раза больше вниз) пирамида возвышалась над ними, подавляя почти четырехкратным превосходством в размере. - Чтобы сюда напасть без разведки и орбитального прикрытия, надо быть суицидником без тормозов, сержант, — озвучил мысли группы клонов бывший Фэй-1, он же Рупор. - Многие, кто так думал, не пережили встречу с опергруппами, — произнес Ди, осматривая с одного из балконов пирамиды парк на севере от неё, — И поскольку вы теперь в составе такой группы, то вот вам задачка — придумайте, как напасть на пирамиду и нанести ей необратимые повреждения или уничтожить персонал без уничтожения самой группы. У вас на все час, потом я жду доклады от каждого. Вопросы? Белка? - Чем мы ограничены в задаче? — задача вопрос названная, в которой Ди безошибочно признал «мозг» группы. - Никакого флота и тяжёлой техники. Живая сила, в том числе и для нанесения отвлекающего удара — не более одного пехотного полка.       Белка кивнула и тут же начала что-то набивать на планшете. - Работаем, девочки, — прикрикнул Ди на остальных, — никто ждать не будет.       Сказать по правде, Ди и сам понимал, что часть высказанного Рупором правдива. Пирамида слишком хорошо охранялась, чтобы при нападении на неё рассчитывать выбраться живым. Два эсминца круглосуточно висели на низкой орбите, готовые отработать по идиотам, которые решатся штурмовать их святая святых как старыми-добрыми масс-драйверами, так и менее разрушительными высокоточными ракетами. Вследствии этого, штурм с привлечением тяжёлой техники заранее был обречён на провал — она не успела бы подавить огневые точки до прибытия гостинцев с орбиты. Атака с воздуха тоже не принесла бы успехов — попытаться пройти через элериумные подавители, которые просто вырубили все в летательном аппарате, что сложнее защёлки на ремне, мог попытаться только законченный оптимист. А если бы они по каким-либо причинам не справились бы с задачей, то более привычные орудия ПВО создали бы настоящий вал огня на пути наступающих — шутка ли, но только в одном «кубике» их было под полсотни.       А если бы возможному противнику все же удалось бы вывести из строя и корабли, и средства ПВО, то его ждал сюрприз в виде «Железного занавеса» — колоссальной прочности энергощита, который выдержал бы даже прямое попадание из главного калибра «Вершителя» или многочасовой обстрел Красным Октябрём. Это не говоря уж о разнообразных минных полях, турелях и прочих приспособлений, способных порядочно попортить крови атакующему. А три батальона гарнизонных войск и рота штурмовиков сделали бы штурм пирамиды и кубов так и вовсе малопривлекательным зрелищем. А теперь в пирамиде было ещё и звено ХСОМ с полуротой флотских десантников — на памяти Ди подобными силами орбитальные станции брали.       Но «икс» все равно не был спокоен. Где-то на планете против него действовал Риф — а он проворачивал операции и гораздо сложнее. Так что Ди загрузил своих подопечных с простой целью — кто-то из них мог увидеть что-то, что сам оперативник упустил. Шанс на это был откровенно призрачный, но упускать даже его человек не собирался. Но даже это не помогло «иксу» подготовиться к тому, что случится. - Я думал, вы спите, — произнес Серп, привычно застав в кабинете Харпера. - Успею отоспаться, — произнес лейтенант, не отрывая взгляд от терминала и что-то автоматически жуя, — Как-нибудь потом. Что с персоналом третьего блока? - Чисты, — Серп поставил кружку с кофе перед разведчиком, на что тот кивком ответил и отпил из второй, — Как персонал всего второго и третьего терминалов космопорта. Так что наш крот сидит в четвертом, если он ещё жив. - Если он вообще есть, — скептически произнес Харпер, — Почему вы думаете, что террористов и их снаряжение доставили на планету зайцами, а не закинули на собственном челноке? - Слишком много проволочек, — Серп сел в кресло напротив разведчика и активировал свой терминал, — Планета окраинная, а потому флотские предпочтут перестраховатся и вмажут от широты души по любому судну, которое окажется в зоне поражения без опознавательных кодов. А их достать не так просто. — А если все же достать? - Трудно, но возможно. Вот только такие коды выдает ИИ, а их не получится обмануть или подмазать. Они запомнят всех, кому он такие коды выдавали, а это значит, что агент террористов, который «сдал» коды, окажется под угрозой раскрытия. И сидеть такой агент должен высоко, чтобы ему выдали коды. Так что нет, — Серп даже покачал головой, — терять важного человека для совершения ряда некритично важных терактов — плохой размер. Будь я на месте террористов, то предпочел бы провезти груз и людей контрабандой — идиотов, жадных до денег или просто идейных всегда хватает. Прилететь на космопорт, договориться с парой человек — и вот оружие под видом кирок или саженцев яблонь летит по одним координатам по бумагам, а на деле по другим. А люди проходят как чернорабочие, клерки, туристы или ещё кто. Главное — найти нужных людей и не попасть камерам. А это не так сложно, как кажется на первый взгляд. — А если такой человек попадется? — задал разведчик закономерный вопрос. — Вы теряете одного агента низкого ранга, которого достаточно легко заменить. Если вообще теряете, с такими предпочитают работать без лиц. Так что, максимум преследователь узнает, кто прибыл и что привез, — пожал плечами «икс». — Простой вопрос, который вытекает из сказанного — зачем нам нужны эти люди, ведь они, по-сути своей, бесполезны? — Никто не бесполезен, — чуть улыбнулся Серп, — к тому же, у меня свои методы. — Люди хоть живы останутся после этих методов? — Да. Возможно, — произнес оперативник после небольшой паузы.       Бриз не сильно любил свою работу. Точнее, ту её часть, которая напрямую была связана с его врождёнными способностями. Он отдавал себе отчёт, что псионический дар позволял группе и конкретно ему выбраться живыми из многих передряг, а потому переоценить его было сложно… Но он так же понимал, что из-за этого он всегда будет чужим для других людей. И дело даже не в слишком специфичной внешности — ярко-фиолетовые глаза и пепельные волосы сразу бы указали на то, кем конкретно является обладатель. Нет, все дело было в том, что обычные люди не умели держать свои мысли под контролем. А если кто-то и умел, то непроизвольные помыслы, реакции, эмоции были все так же недоступны для контроля. Из-за этого находиться рядом с обычными людьми для псионика было все равно, что стоять под двигателем работающего старинного авиалайнера; постоянный фоновый шум чужих мыслей, желаний, помыслов, эмоций был иногда просто невыносим. Люди потому и не сильно любили псиоников — и если обученный псионик вполне мог держать свои силы под контролем и не лезть в чужой разум, то у необученного, коих было большинство среди обладателей дара, это не удавалось. А жить рядом с разумным, который может походя разрушить одной фразой твою жизнь, как это возможно понять, не входило в планы большей части людей.       Вследствие этого, перед псиониками вставала простая, но неразрешимая дилемма — либо жить рядом с обычными людьми, подвергая себе и других угрозе, либо уйти куда-то в глушь. Неразрешима она была оттого, что люди были социальными существами, и это каким-то образом повлияло на псионических дар у них — всем псионикам нужно было человеческое либо ещё какое-то разумное общество. Нужно, как вода погибающему от жажды. Если же лишить одаренного этого, то его настигла Тишина. Именно так, с большой буквы. Бриз знал о том, что обычные люди знают о этом понятии, но считал, что они недостаточно точно понимают, что это такое. Тишина для псиоников была абсолютной. Давящая на уши и рассудок, звенящая тишина, которая медленно сводила с ума и заставляла разум сомневаться в собственном наличии. Бриз знал о том, что случится с псиоником, если он проведет в Тишине слишком много времени — смерть для таких бедолаг была бы облегчением. Он подвергся испытанию Тишиной много лет назад и воспоминания об этом до сих пор стискивали внутренности цепкими холодными когтями.       Человек вследствие этого даже был рад, что Корпус предлагал альтернативу — сообщество псиоников, которое выходило с остальными людьми на контакт только по долгу службы. Рад, хоть и нашел другой путь для себя: оперативники XCOM были достаточны дисциплинированы, чтобы держать свои мысли при себе, а потому их общество в ментальном плане напоминало работающий в соседней комнате телевизор — не слишком громко, чтобы потеряться в потоке чужих мыслей и не слишком тихо, чтобы опять ощутить цепкие когти Тишины.       Бриз когда-то прошел через неё. Возможно, дойдя дальше, чем кто-либо другой и вернувшись обратно с целым рассудком, хоть это и стоило ему титанических трудов. Когда-то в молодости он оказался один посреди австралийских пустошей на несколько лет. Тогда он впервые и познал, что такое Тишина и повторять этот опыт не имел никакого желания. Сперва он беспокойно рыскал по пустыне, пытаясь найти хоть какое-то общество, хоть кого-то разумного, пока Тишина неторопливо вонзала в его разум свои когти. И когда терпеть её стало невыносимо, он перестал бегать. Бриз, напротив, совершил то, что противоречило всему, что он знал, всему, чему его учили — он окунулся в Тишину. Добровольно принял её и стремительным потоком, рассекая её слои, будто волнорез водную гладь, проникал все глубже и глубже. И там, на самом её дне, он нашел Источник. Сперва он услышал голоса. Вопросы, без ответов, ответы на никогда незаданныевопросы, возгласы, мольбы, пространные рассуждения — все это формировало удивительный с ройный и гармоничный звуковой ряд, который принес долгожданное облегчение. Но это было только начало Источника, его приоткрытая дверь. Дальше он распахнулся, открылся всем чувствам псионика во всем своем противоречивом великолепии — причудливый гомункул знаний и эмоций, противоречий и абстракций, желаний и математических аксиом. Все это постоянно соединялось, превращалось друг в друга, рассоединядось, рвалось в клочья и воссоединядось вновь. Здесь было все — вообще все, что мог только вообразить мозг человека и многократно больше. В этом была двойственность этого места — здесь можно было найти ответ на любой свой вопрос — столь ужасный, что рассудок человека просто бы растворился, исчез в бесконечной веренице полуаморфных эмоций, пронизывающих это место. Здесь можно было найти любое знание — которое мозг отказался бы воспринять.       Возможно, Бриза тогда спасла осторожность. Он не ринулся в Источник очертя голову, предпочтя зачерпывать из него потихоньку, постоянно находясь под завесой голосов. И именно там он был, когда почуял что-то. Что-то настолько одновременно чуждое, что рассудок отказался считать это существующим вообще и одновременно нечто столь родное, что все естество псионика затрепетало, ощущая нечто родное. А потом это нечто показало себя и разум человека чуть не исчез. Это была сама двойственность всего. Одновременно реальное и эфемерное, существующее везде и нигде, одновременно существо и субстанция, бесконечно спокойное и яростное настолько, что сам Источник заволновался от одного только присутствия этого. Неимоверно закостеневшее в своей старости и невероятно пластичное в своих намерениях. Нечто настолько древнее, что самые древние языки не имели названия для этого — и одновременно нечто ещё даже не появившееся на свет. Несшее в себе свет угасших цивилизаций — и тьму ещё не родившихся. Оно было всем — и ничем. А потом оно мазнуло на человеку самым краешком своего восприятия — и Бриз ринулся от Источника, не разбирая дороги. Ибо он мог поклясться перед всеми богами, что это нечто ненавидело и одновременно любило всех живых — всех, что были, есть и будут.        Встряхнув головой и очистив мысли, Бриз посмотрел на сидящего перед ним на стуле человека. Вздохнул, встряхнул расслабляюще кистями и снял капюшон с головы, отчего человек тут же явственно запаниковал и попытался освободиться. - Успокойся, - Псионик чуть зачерпнул силы и добавил в голос, отчего мужчина тут же выпрямился, поедая пустыми глазами Бриза. Псионик сел за стол и чуть подался вперёд: - Посмотри мне в глаза.