Они есть

— Ты, конечно, не самый болтливый человек в мире, — говорит со смешком Нил, — но даже для тебя это слишком. — Бодает легонько в плечо. — Ни слова за вечер. Эндрю? Эй? Ты со мной? Эндрю? Блядство. Почему он всегда касается так? Берёт лицо в ладони, убивая нежностью, не позволяя ему отвернуться. Как будто это возможно. Не смотреть, не реагировать, не видеть, не чувствовать его всем существом. — Что случилось? — спрашивает тихо, не напирая. — Сеанс у Би прошёл не очень удачно? Если бы. Бетси вытащила из него столько, что никак не удаётся заткнуть внутренний голос, выключить сраные мысли, сомнения, гнев. Ты злишься? Они не пустили. Не дали ему зайти в палату, и если бы не вмешательство Ваймака, он слетел бы с катушек. На себя. Лишь на себя. Потому что осознал, что теряет опору. Он бессилен. Непростительно слаб. Он ничто без него. — Эндрю. Он целует жадно и резко. Горячо. С ним кровь вскипает мгновенно и просыпается жажда. Обладать. Отдаваться. Жить. Нил отстраняется первым. Смотрит пытливо. Ждёт честности. Ни больше, ни меньше. Не получится притвориться, что он всё не так понял. Не выйдет. — Да или нет? — Ты знаешь. — Джостен. Да или нет? — Да. Вчера, сегодня и завтра. — Ты не слышал вопроса. — Плевать. Эндрю сглатывает и смотрит ему прямо в глаза. — Даже если я спрошу: ты бы вышел за меня? Нил кладёт руку ему на сердце. Слушает молча биение сердца, ровное, сильное, а потом отвечает: — Да. У Эндрю обрывается что-то внутри. Нил совершенно серьёзен. Нил открыт и безжалостно честен. Как всегда. Но он не был готов. — Почему? — Потому что это ты. Это ты. Вот так просто. И он верит. Он ему верит.