Они есть

Иногда у них случаются откровенно дерьмовые дни. Эти дни молчаливы. Они давят на плечи тяжестью взгляда Эндрю, скрывают солнце за плотными занавесками и сводят с ума тишиной за завтраком на маленькой кухне. Эти дни (а порою недели) усиливают панику, разрушая спокойствие до основания. Выход один: убежать до того, как накроет истерика, прежде чем он потеряет контроль. И Нил бежит. Наматывает круги до острого жжения в мышцах, пока узел внутри не ослабнет, пока Нил снова не обретёт способность нормально дышать. Не так глубоко, ни хрена не уверенно, и всё же. Он останавливается, когда в голове укладывается простая, чертовски приятная мысль. Его ждут. Ему есть куда вернуться. Нил идёт, понемногу ускоряя шаг. Если подумать, радости в их совместной жизни значительно больше. Она крадётся ленивыми поцелуями по коже, мурлычет на коленях шкодным котом, которого они подобрали на улице полгода назад, согревает объятьями. Она прячется на сотнях совместных фотографий и громко заявляет о себе в салоне машины во время поездок. Он снимает толстовку и спортивные штаны, остаётся в трусах и футболке. Ерошит чуть влажные волосы и улыбается, когда Эндрю вжимает его в платяной шкаф, заставляя сесть на стул, и замирает в паре дюймов от губ. У счастья Нила — сильные руки, лихорадочный блеск в светло-карих глазах и жаркие прикосновения. Иногда у них случаются откровенно дерьмовые дни. Пусть так. Главное, что Эндрю всегда к нему возвращается.