heroes fall

«Невесомо парить или в панике цепляться за обрывы скал, да что угодно. Только снова гори, и мы все покорим, но прошу повтори Как сделать так, чтобы снова ощущать мне. И этот мир с годами только беспощадней» Босс Восьми заветов видимо своей же травой обкурился. Кто станет поручать шестнадцатилетнему пацану, каким бы он умным и амбициозным не был, такое количество работы в купе с ответственностью, с которой не каждый взрослый сможет тягаться? Босс называл Чисаки ответственным на грани помешательства, своим будущим преемником (про последнее еще рано) и расхваливал на все лады. Вот только было одно но: мечты Чисаки Кая точно не совпадали с объемом мечтаний Босса. Кай хотел больше и желательно побыстрее. Организация Восьми Заветов напоминала гидру, невидимого спрута, оплетающего большую часть Японии своими щупальцами и замахивающегося на еще большее пространство. Геройское сообщество назвало их заразой и паразитом, которого необходимо уничтожить. Они всегда много чего говорили, но не делали совершенно. Им отчасти было выгодно существование злодеев и мафии, потому что если противодействующая сторона исчезнет, герои не понадобятся обществу. Каким же страшным ударом по государственному аппарату это будет. Долго оправляться придется! Герой — это профессия, а не призвание. Задокументированная и признанная законом уже как пятьдесят лет, хорошо оплачиваемая, медийно популярная и выгодная политике государства профессия. Но она базировалась на наличие преступников с причудами и общественном мнении и из-за этого была социальной уязвима. Если твое поведение или причуда не устраивает общество, то тебя вежливо попросят на выход, а то ты новому конвейерному поступлению проход загораживаешь. Поэтому Заветы действовали в полную силу, но незаметно для глаза простого обывателя, и собирались функционировать еще добрые лет тридцать, но уже под юрисдикцией Чисаки Кая. Чисаки был одновременно горд собой и потерян, потому что с завышенными ожиданиями на него свалилась гора работы в не самой мирной части города: то герои рейд устроят, то мародеры, то лига непонятных злодеев, похожих на местную шпану. Если с первыми можно было опять же договориться, то вторые и третьи были как кость в горле. Кай приказывал убрать всех недовольных и оборзевших желательно подальше и навсегда, но по-тихому. Проблем с этим не возникало, особенно когда у тебя по базе шляется личный крематорий, который на все руки от скуки. Так что можно считать, что хотя бы где-то им повезло. Но рано или поздно эти проблемы должны были всплыть не самыми красивыми тушками посреди реки, потому что сколько не затыкай людей силой, им это очень быстро надоест и они объявят тебе всеобъемлющее эмбарго. И что ты будешь делать? Правильно! Ничего. А пока живем дальше. Но в последнее время проблем стало просто невыносимое количество. Кай перемещался по базе серой тенью и никуда за ее пределы не выходил, окопавшись в своем кабинете, как в личной крепости, почти построил баррикаду из неудобных кожаных кресел и заклеил окна. Хорошо что не отстреливался канцтоварами. Маска птицы делала всю его фигуру похожей на помятого падальщика, поэтому все бродившие по базе ночью перемещались с фонариком и по стеночке, чтобы не дай бог не задеть выползшего за очередной порцией кофе босса. Он почти выдвинул условие, что людям заходящим в его кабинете нужно быть в защитном костюме. Вот где нужен Хроностазис — верный оруженосец, а не в вашей подземной лаборатории. Кто-то должен Кая спать уложить и сказку на ночь рассказать, иначе Чисаки сам какую-нибудь сказку интерпретирует им, и не факт, что сказка будет с хорошим концом. Его телефон противно звонит ресторанной версией «Imagine» — Джон Леннон наверное от ужаса волчком вертится в гробу, — и Кай опять пропадает в своем кабинете до утра, зарывшись в отчеты и забаррикадировавшись цифрами и графиками между кресел. Тое было бы смешно, если бы не было так грустно. Он подозревал, что Кай не железный и рано или поздно может потерять контроль над ситуацией. Никакие предупреждения на Чисаки не действовали, он только хмурился сильнее и гнал вперед, как сошедший с рельс локомотив. Нужно было лишь слабое дуновение ветерка не с той стороны, чтобы Кай оступился и начал лепить ошибки, не потому что он идиот, а потому что он переработал и начал перегорать, как лампочка — вроде бы горит, но уже не так ярко. Тоя ждал с содроганием этого момента. И первый звонок после антракта уже был. То-то ему труп в морозильной камере показался знакомым. Нужно было от него сразу избавиться, плюнув на возмущение Чисаки, но он отвлекся на Кейго и забыл про него. Он сказочный неудачник еще больше, чем Кай. У него был шанс остановить надвигающийся пиздец, но он его проморгал, тупо не заметил, решив все пустить на самотек, подумав, что как-нибудь само образуется. Тоя, как единственный трезвомыслящий человек из окружения Чисаки Кая, обязан был что-то предпринять. Но из-за червячка неуверенности, прогрызшего в нем дыру из сомнений в собственных действиях, он все проебал. Нелюбовь брать на себя ответственность сделала свое черное дело. Опять. *** Кейго притащил с улицы кота и, гордо заявив, что животное теперь живет с ним, воззрился на Тою, ожидая реакции. Что-то в пищевой цепочке пошло не так. — С тобой значит? А тебя как бы не смущает, то что ты живешь со мной? Кейго замешкался и смутился, явно об этом не подумав. Кот в его руках протяжно мяукнул, и Тоя улыбнулся ему, показав зубы, как акула из мультфильма в поисках Немо, который он смотрел вчера вместе с детьми. Кот замолчал. — Я понял, если бы ты притащил мышку или хомячка, на крайний случай своего крылатого родственника, — он поставил аптечку на подоконник и развернулся к ребенку. — Но тебе не кажется, что в данный момент что-то не сходится? — Очень смешно, — насупился Ястреб, поудобнее перехватив кота под пушистое пузо; длинные ноги животного доставали до его коленей. Кот, вообще, казался раскормленным и бесконечным, совсем не уличным. Возможно, сбежавший. Ястреб с Двойником его что, у соседей украли? — Да, мне смешно. Чисаки тебя в стену вмурует, если увидит этот рассадник антисанитарии близ себя, а он увидит, можешь не сомневаться, почует и прилетит на крыльях ночи разбираться, и я ничем тебе не смогу помочь. Он злой в последнее время, а я не самоубийца. — Правильно. Ты предатель. — Эй, сейчас все перья повыщипываю. Отдай его кому-нибудь, не знаю, убери, в общем, чтобы завтра его тут не было. У нас и так в последнее время не база мафии, а птицефабрика какая-то. Запястье под бинтом чесалось все сильнее, кажется, его только что прокляли сразу двое — обиженный ребенок и не менее обиженный кот. Прекрасно. У него не было аллергии на кошачью шерсть, но была аллергия на ответственность, даже когда он жил с «семьей» кошками, и рыбками занимались сестра или мать, а он только периодически к ним подходил — посмотреть или погладить. Он любил животных, но проблемы, которые они с собой приносили, вводили Тою в состояние ступора: он просто не знал, что с ними делать. А теперь к нему в комнату притащили живность и поставили его перед фактом проживания этой живности с ним. — Серьезно, не смей дурить и пытаться меня обмануть, — посерьезнел Даби, пристально наблюдая за котом на руках у Кейго, готовым в любую минуту сорваться с этих рук и бежать под кровать. — Это тебе не питомник. За ним нужен уход, а ты постоянно на работе, я за ним следить не буду и не хочу, так что будь добр отдать его кому-нибудь или вернуть, откуда взял. Если хочешь живность, так и быть, разрешаю тебе черепаху или рыбок, но, опять же, следить за ними будешь сам. Кейго надулся еще больше, подтягивая кота, пытающегося достать лапой летающие вокруг него перья, и показал ему язык. — Говоришь, как противный взрослый. — Логично, ведь кто-то из нас двоих им должен быть. — Тебе все еще семнадцать, и ты ведешь себя, как будто переходный возраст пожевал тебя и выплюнул. — Нарываешься. Я пытаюсь сделать так, чтобы ты никуда не вляпался. Ястреб смотрит на него волком и скалит мелкие зубы, но в кота вцепляется с большим остервенением, что последнего совсем не радует. — Ты мне не брат и не отец! Мы знакомы всего пару месяцев, а ты уже готов за меня и в огонь и в воду. Слабо верится! Тоя пытается схватить Ястреба за ухо, но тот проворно уворачивается и под прикрытием перьев, образовавших перед ним и котом кокон, сбегает из комнаты. На улице глубокая ночь. Куда он поскакал в такую темень? Паразит крылатый, недощипанный. Даби по привычке вытаскивает из кармана куртки пачку и поджигает сигарету, дунув на нее. У него есть потрясающая способность — умение дышать огнем, что делает его по мнению Нацуо похожим на дракона из Короля Артура. Даби думает, что это больше роднит с древними и прожорливыми адскими тварями, чем с мифическими благородными созданиями. Он снимает куртку и футболку, заваливаясь на кровать только в свежих бинтах; в последнее время ожоги тревожат его все меньше и меньше, но это ненадолго, скоро он опять отправится на рейд, и они возобновятся, а пока нужно пользоваться случаем и жить без противного запаха заживляющей мази. Он выдыхает дым в потолок и закрывает глаза. Если Кейго не вернется через час, то он встанет и пойдет его искать, а когда найдет — а он обязательно найдет, — оттягает мальчика за уши и запретит шляться непонятно где с Двойником. Надо и с девчонкой поговорить, а то она такими темпами спокойного Ястреба до поножовщины доведет. Прав Кейго: ему нужно срочно избавляться от братского синдрома, а то, не дай дьявол, он окончательно к птичке привяжется. Тоя ему никто, так, напарник с работы с которым не скучно, вписавшийся за него один раз. Потусили чуть-чуть вместе и разбежались. У них здесь преступная группировка, а не кружок по заведению друзей. Главное самому об этом не забыть. Он берет телефон — тот самый, из перехода, с фотографиями Кейго из аквариума, — и смотрит на время. Час ещё не прошел, а он так и хочет сорваться и бежать — искать ребенка. Тоя сел на кровати, потушил начавшую горчить сигарету и потер лицо руками. Резко захотелось оторвать сухую кожу под глазами, только недавно начавшую заживать и ужасно мешающую. Не зная, что предпринять, он обвел взглядом комнату: вот рюкзак Кейго, примостившийся рядом с дверью, недалеко валяется его куртка (на улице холодно, тупой ребенок), парочка дисков с фильмами Марвел, наушники, похожие на клубок ниток, старый магнитофон (откуда и где он его взял, конечно, не ясно), еще пара футболок в его шкафу и одинокий кактус на подоконнике, так и не начавший цвести (Кейго с Двойником его два дня назад притащили. Он тогда растение чуть в окно не выкинул, взбесившись). Ястреб раскидывал свои перья по комнате. Они даже в ванне иногда плавали вместо желтых уточек, зато можно было благодаря им не вставать, а посылать за каким-либо предметом красные кусочки пуха. Даби казалось, что у них есть разум, но не как у человека или животного, а другой, как у улия — коллективный. Он поделился своей теорией с Кейго, но мальчик только пожал плечами, и сказал, что он перечитал комиксов. Даби злобно дернул его за основания крыла, за что получил перьями по носу.  — Твои крылья не похожи на крылья птицы, они неправильные. — В смысле неправильные? Обычные крылья. — Да я не об этом. Мне не кажется, что твоя причуда базируется на способности полета. Каркас крыльев не полный: у тебя есть только основание — крепеж, — и перья, которыми ты можешь управлять и чувствовать. Может быть, на самом деле твоя причуда связана с эхолокацией. — Звучит бредово. Я не летучая мышь, если что. — Подарю тебе как-нибудь энциклопедию птиц, ребенок. Пора учиться, а то так и будешь ходить неучем. Ястреб возмутился. Даби шмякнул его раскрытой ладонью по растрепанным волосам. Кейго хитро улыбнулся и подставил шею, покрытую белым пухом у кромки волос. Даби провел по выступающему позвонку пальцем, и кожа пошла рябью — маленькими мурашками. Страшный жест. Страшный и странный. Тоя захлебывался в собственном безумии. Он почти упивался потерей контроля, как будто всю жизнь только об этом и мечтал. Кейго вломился в его мирное существование с бешено светящимися глазами и ножом в руках. А Тоя впечатлился до глубины души и решил оставить, посмотреть, что выйдет. Посмотрел и впечатлился ещё раз на сто лет вперед. Ну, пиздец, что сказать. Допрыгались — доигрались. Резко захотелось выйти в окно к ночной прохладе и более нормальной жизни на том свете, но он только отложил телефон и лег обратно в постель, решив еще чуть-чуть подождать. *** Когда он выныривает из омута сна, на улице только четыре часа утра и начинает светать. Несколько минут Тоя тупо лежит на кровати и ощущает, как ломит спину в районе лопаток: видимо, вчера, пытаясь переосмыслить свою жизнь, он не заметил, как заснул. Противный лучик света бьет ему в глаза, он вспоминает, что хотел сделать вчера ночью, и в рекордные сроки накидывает на себя куртку, чуть было не подпалив ее, и, почти снеся с дороги бредущего к себе Чисаки, вылетает на улицу. Чисаки шипит ему вслед оскорбление, но Тоя только отмахивается — все потом. Кейго не вернулся. Он стопроцентно поволок отдавать кота в трущобы кому-нибудь из своих знакомых и исчез. В трущобы ночью даже Тоя побоялся бы ходить, а он более-менее взрослый, что уже говорить о тринадцатилетнем ребенке, который и на лицо симпатичный, и причуду интересную имеет. Пятиминутное дело его схватить и продать на черном рынке, как забавную игрушку. Да, Кейго сможет дать отпор, но не победить уж точно. Тоя заворачивает за угол обшарпанного здания и начинает спускаться по лестнице, ведущей вниз к миру бедствий и нищеты. Здания по большей части в этом месте выглядят так, как будто держаться на одном честном слове. Люди, обитающие в трущобах, кстати, тоже. Из первого этажа одного из них виден разведенный на полу огонь и слышны пьяные разговоры. — Серьезно, ребят, вы слышали? Они так переполошились! Думают, что кто-то из своих. — А когда он пропал? — Да, несколько дней назад, а их братия только сейчас узнала. — И? — Ну, и забила тревогу вечера вечером. Теперь по городу патрулей раз в десять больше, не ровен час, они и сюда нагрянут в профилактических целях. У них там чуть ли не паника, хах. — Он же третий в рейтинге героев. Кто вообще мог его по-тихому пришить? — Черт его знает! Я по-твоему все новости из первых рук узнаю? Нет конечно. — Только бы они сюда не пришли. Нам и так проблем хватает. — Какой герой, все-таки? — Бест Джинист, кажется, но я могу ошибаться, ибо черт их разберет. Они все на одно лицо и в разноцветных костюмах. Люди загомонили, поддерживая говорящего, а до Тои наконец дошло, что в морозилке у них на базе хранился кот в мешке, а не «какой-то герой со дна рейтинга». Он сглотнул вставший поперек горла комок и судорожно набрал номер Кая, благо последний не спал. Нужно срочно найти Кейго, если он еще жив, и торжественно объявить Чисаки, что они опять все просрали. За несколько часов ситуация из стабильно плохой упала до максимально хуевой. И не то чтобы он удивлен.