Я исполню любое ваше желание, но это не точно...

— Я даже не представляю, как ты с этим живёшь? Это же просто ужасно неудобно. Наверное даже в глаза людям посмотреть не можешь, приходится голову задирать, — Игорь весь аж светится от своей шутки.       Мотя качает головой, слегка приподняв уголок своих губ, широких пухлых губ, и отворачивается, чтобы снять майку. Игорь открывает рот для заготовленной новой шутки, но чувствует шлепок по заднице. — Харэ, дылды, а то уже я обижусь, — похохатывая, произносит Круговой и подмигивает Дивееву, кивая в сторону Сафонова, — неправильная тактика, Дива, рептилий так не соблазнишь. Их нужно согреть. Если ты понял, о чём я.       Круг двигает бровями вверх-вниз и начинает ржать, как дебил. Раздевалка тонет в дружном хохоте, а Игорь мгновенно краснеет, понимая, что друг сдал его с потрохами. Мотя, уже переодевшийся, смотрит на него изучающе, слегка наклонив голову в сторону. Длинная гибкая шея изогнута под завлекательным углом, а всё тело будто застыло. Правда, как будто рептилия. Большая такая, красивая. Игорь не понимает, когда его толкают в спину по направлению к выходу. Помнит лишь гипнотизирующий взгляд Моти и наползающую на его лицо улыбку. А после этого они все дружной шумной толпой вываливаются в коридор. Всю тренировку Игорь чувствует взгляд на затылке. Такой уже привычный из-за позиции Сафонова, но сейчас ощущавшийся совсем по-другому. Когда Дивеев всё-таки решается подойти к Моте после, тот сидит на скамейке и смотрит на него выжидающе снизу вверх. В раздевалке остались только они и копошащийся Федя. А Игорь почему-то снова вспоминает их любимую с Мотей шутку, самых высоких парней в молодежке, кичащихся своим ростом друг перед другом. На самом деле разницы почти нет, они на равных, но официально Игорь выше на 2 сантиметра.       Сейчас вместо того, чтобы хоть как-то показать Матвею свою заинтересованность, как он уже планирует на протяжении недели сборов, Дива выпаливает: — Объясни свою маленькость!       Игорь смотрит в расширенные зрачки Сафонова и садится рядом на скамейку. Тот глядит, не отрываясь, не улыбается, как делает это обычно, на дурацкие шутки Игоря, а как будто хочет что-то понять. Дивеев слышит шорох и видит краем глаза выскользнувшего из раздевалки Федю.       И тут же забывает об этом, потому что Мотя тянет уголки губ вверх и, слегка наклонившись вперёд, тихо произносит: — Я ящерица, — теперь его улыбка открытая, обнажающая красивый ряд зубов, он высовывает кончик языка, как будто пародирует земноводное.       Игорь еле соображает, что это ответ на его вопрос про «маленькость». А Мотя, просто уставший ждать от него первого шага, кладёт свою горячую ладонь Игорю на шею. — Маленькость, — хмыкает он Игорю в губы, — вот сейчас и посмотрим. Смешок Дивеева тонет в мокром поцелуе, сменяясь стоном, когда Мотя кладёт свою ладонь на его ширинку.