Покоренный

Жара на улице стояла невыносимая. А еще только середина весны! Что будет в разгар лета, и подумать было страшно. Впрочем, о будущем можно было не задумываться: завтра будет то же, что и вчера. Гораздо важнее было сосредоточиться на настоящем, ведь, если не он, то кто еще будет продавать осточертевшие деревянные поделки отца. Юноша откашлялся, набрал в грудь побольше обжигающе-горячего воздуха и заученно закричал, стараясь переголосить продавцов у соседних прилавков: - Миски, чашки, крынки! Прекрасно обработанное черное дерево! Деревянные украшения и игрушки! Недорого! Миски, чашки, крынки!.. В горле запершило уже после первого предложения, но парень заставил себя докричать, и только после этого закашлялся. Облизнув пересохшие губы, он огляделся в поисках возможных покупателей и, не заметив особого ажиотажа в отношении своего товара, снова начал его рекламировать. Так проходили все его дни. С раннего утра и до самой темноты ему приходилось стоять за ненавистным уже прилавком, стараясь продать хоть что-то, чтобы можно было купить немного еды и, что более важно, воды на завтра. Не сказать, чтобы товар вовсе не пользовался спросом - нет, изделия из черного дерева всегда ценились, ведь оно было куда прочнее глины, и гораздо дольше не подвергалось гниению, в сравнении с обычной древесиной. Однако и покупателей не было так много, как у Зары, продавщицы аналогичных изделий на другом конце рынка. А все почему? Потому что стареющий уже отец, потерявший не так давно один глаз из-за того, что "непочтительно посмотрел на знать", не мог больше обрабатывать черное дерево с таким же искусством, как раньше. Был еще старший брат, Герт, который, по идее, должен был помогать отцу, но его вечно носило по каким-то своим делам, и он возвращался лишь к вечеру, голодный, уставший и подчас с синяками или даже ранами на теле. На все вопросы младшего брата он, смеясь, отвечал, что парень еще слишком мал, чтобы ему что-то рассказывать. Ну, разумеется, мал - шестнадцать лет это ведь не возраст по сравнению с девятнадцатью! - Украшения из черного дерева! Игрушки! - на одном дыхании снова выкрикнул юноша и опять облизнулся. Пить хотелось невыносимо, но и оставить прилавок с товаром, чтобы отойти к колодцу, было нельзя - воровство в Нижних кварталах процветало. - Эй, Тир! - окликнули парня из-за соседнего прилавка, на котором лежали груды ярких дешевых тканей. - Сегодня вечером у Миры свадьба, помнишь? Идешь? - Конечно, иду, - откликнулся юноша. Он был рад отвлечься от рекламирования своего товара и немного поболтать со знакомым. - Я буду нести ленту, так что мне обязательно надо быть! - невеста доверила юноше одну из самых ответственных и почетных задач: в течение всей церемонии нести в руках дорогую шелковую ленту, которой ровно в полночь свяжут руки новобрачных в знак их вечного союза. Ленту мог нести только один человек, и, если к ней прикасался кто-то другой, то считалось, что брак будет несчастливым. - Правда? Круто! А я так, в качестве обычного прихлебалы иду... - Брось, зато ты сможешь поесть, а мне до полуночи за Мирой с Кирдом таскаться, - хмыкнул Тир. - К тому же... Парень хотел что-то сказать, но запнулся и замолчал, вглядываясь в конец улицы. Там происходило какое-то оживление, были видны гвардейские пики, и то и дело в воздухе мелькали ярко-синие плюмажи. - Что там? - его собеседник теперь тоже смотрел в том направлении. - Понятия не имею... А гвардейцы, судя по всему, приближались, тесня в стороны нерасторопных горожан. Вот показалась первая пара высоких мускулистых мужчин, на глазах Тира легко отпихнувшая с дороги замешкавшуюся женщину, так что она упала в грязь придорожной канавы. Цепкие взгляды гвардейцев из прорезей закрытых шлемов внимательно осматривали окружающих, ища хоть малейшее нарушение. Тир, как и все продавцы вокруг, поспешно опустил глаза, стараясь не привлекать внимание. Он видел ноги стражей, обутые в сандалии на высокой, не пропускающей жар земли подошве. Первая пара благополучно миновала его прилавок, вторая - тоже. Откуда-то сбоку, впереди по ходу движения гвардейцев, послышался вскрик - видимо кто-то не угодил представителям власти. Поспешно перекладывая товар на прилавке с места на место, чтобы создать вид обычной деятельности, Тир наблюдал и за следующими двумя парами ног гвардейцев, гадая, что привело их в Нижние кварталы. Вроде бы, никаких беспорядков не случалось, да и, насколько юноша знал, ни особо крупных грабежей, ни убийств за ночь тоже не произошло. Так что же понадобилось здесь стражникам?.. - Занятно, - прозвучавший голос и остановившаяся перед его прилавком фигура заставили парня отвлечься от размышлений. Подняв взгляд, он опешил: перед ним стоял самый настоящий аристократ из Центральных кварталов, а то и из Верхних! Дорогая ткань его просторного одеяния, вышивка золотом и жемчугами на рукавах, воротнике и поясе, тяжелый плащ и перчатки из демонической парчи - все это выдавало в нем далеко не последнюю в городе фигуру. А еще - капюшон и повязка на лице, оставляющие на обозрение лишь глаза. Кто-то из богачей решил прогуляться в Нижние кварталы инкогнито. - Кхм... - Тир откашлялся. - Добро пожаловать. Чем могу помочь, кирини? - использовал он общепринятое обращение к знати, подчеркивающее низший статус говорившего. - Пока что ничем, но, думаю, мы быстро сможем исправить это упущение, - задумчиво произнес аристократ и перевел взгляд с лица юноши на товары. Провел затянутыми в парчу пальцами по краю одной миски, повертел в руках деревянную лошадь (из-за частичной слепоты отца Тира больше похожую на помесь осла с овцой), и, наконец, взял серьгу на остром гвоздике. - Эм... восемь тун*, - решил вдвое завысить стоимость парень в надежде, что богатый человек не станет выяснять цены на серьги в других лавках черного дерева и спокойно выложит сумму. - Здесь, - аристократ снял с пояса один из мешочков с деньгами, - десять тал**. Должно хватить. Тир буквально задохнулся от восхищения. Целых десять золотых монет! Да у его семьи в жизни не было столько денег разом! Однако появилась мысль, что, если просто так взять предлагаемые деньги, аристократ может тут же пожаловаться страже, что его обобрали, и тогда самому юноше не поздоровится. Поэтому он, подавив в себе жадность, покачал головой: - Эти серьги стоят максимум один тал, кирини. - Вот и прекрасно. Значит, ты будешь стоить остальные девять. Смысл фразы не сразу дошел до парня, а, когда дошел, он обнаружил по бокам от себя быстро переместившихся за прилавок гвардейцев. Не дав сказать парню и слова, его схватили за руки и зажали рот грубой мозолистой ладонью. На глазах делающего бессмысленные попытки вырваться Тира, аристократ небрежно бросил мешочек с деньгами на прилавок и сам, аккуратно обогнув его, подошел к юноше. Пальцы в перчатке почти нежно провели по его лбу, к виску, и дальше к уху, затем сильно сжали мочку - и парень дернулся, когда острый гвоздик серьги проколол ему кожу. - Вот так, - удовлетворенно кивнул аристократ. - Ведите его к лошадям. А ты, - он ткнул пальцем в грудь одного из стражников, стоявших позади - останешься здесь. Дождешься хозяина прилавка и передашь ему деньги за мальчика. Гвардеец резко вскинул руку к груди, выказывая покорность, и аристократ, хмыкнув и отвернувшись, быстро зашагал в том направлении, откуда пришел. Стражи, по прежнему державшие Тира за руки и зажимавшие ему рот, последовали за ним, буквально волоча сопротивляющегося юношу. Вокруг слышался гул голосов свидетелей этой сцены, и Тир не сомневался, что еще до вечера весть про него разнесется по всем Нижним кварталам, однако это не радовало. Надо было попытаться вырваться, скрыться через одну из подворотен, где гвардейцы в своих доспехах и с пиками просто не развернутся. Этим парень и занимался, стараясь выкрутиться из железной хватки двух высоченных мужчин. В какой-то момент он, изловчившись, сумел укусить того, кто зажимал ему рот за руку, но лишь заработал сильный тычок кулаком в солнечное сплетение и добился того, что гвардеец оторвал кусок собственной рубашки Тира и грубо затолкал ему в рот, используя вместо кляпа. Разумеется, никто не вмешивался. Да и надо было быть самоубийцей, чтобы спорить со стражей, выполняющей приказ кого-то из Центрального или, тем более, Верхнего квартала! Но, тем не менее, Тиру было невероятно обидно, что многие знакомые, видевшие его и встречавшиеся с ним взглядом, молча отворачивались. - Наконец-то, - обронил аристократ, когда юношу подвели к нему на центральной площади Нижних кварталов. Он уже сидел на белоснежной лошади и нетерпеливо гарцевал в круге отгораживающих его от толпы горожан гвардейцев. - Привяжите его, - скомандовал он, небрежно бросая стражам конец веревки, другим концом обвивающейся вокруг луки его седла. Гвардейцы, казалось, с радостью исполнили приказ. Не прошло и минуты, как запястья Тира были крепко стянуты вместе, так, что почти сразу начали болеть. - Домой, - скомандовал аристократ, разворачивая кобылу. - А ты, - глянул он на юношу сверху вниз, - не отставай... Стража перестроилась и легким бегом двинулась в сторону центра города, разгоняя перед собой народ. Пытаясь освободить руки, Тир чуть было не пропустил тот момент, когда аристократ тронул каблуками бока лошади. Рывок враз натянувшейся веревки чуть не сбил парня с ног, но он кое-как устоял и поневоле поспешил вперед, не желая волочиться за кобылой в пыли. Если ослабить веревку и освободить запястья стоя на месте было крайне тяжело, то на бегу, учитывая периодический переход кобылы с быстрого шага на рысь, это стало и вовсе невозможно. Краем глаза задыхающийся от бега, жары и пыли юноша улавливал смену городских кварталов. Нижние, беднейшие плавно переходили в Средние, где жили не только простые люди-ремесленники, но и купцы, причем некоторые уже были не человеческой расы, а дворфами или гоблинами. Дома здесь были немногим богаче, чем в Нижних кварталах, зато все, как один выбелены известкой, а двери - выкрашены в алый. За Средними кварталами, за внутренней городской стеной располагались Центральные. Гвардейцы быстро разогнали желающих попасть за стену, и аристократ с еле поспевающим за его лошадью Тиром въехали в ворота. Недолгое пребывание в тени было счастьем для юноши после зноя улиц, зато мужчина на лошади, казалось, даже будучи замотан в одежду, словно стояли морозы, не чувствовал жары. Впрочем, наверное, так и было, ведь состоятельные люди могли позволить себе нанять мага, чтобы тот зачаровал их вещи, и те защищали от всего, чего только пожелаешь - хватило бы денег оплатить желаемое... Центральные кварталы разительно отличались и от Средних, и, тем более, от Нижних. Здесь улицы представляли собой не просто утоптанную землю, а были вымощены камнем, по которому теперь звонко цокали копыта кобылы аристократа, и который, нагревшись на солнцепеке, больно обжигал ноги Тира через тонкую кожу подошвы ботинок. Дома в Центральных кварталах были двух и трехэтажные. Каждый принадлежал одному семейству. Здесь жили лишь богатые купцы, мелкие чиновники и полуразорившиеся аристократы. Причем, людей здесь встретить было крайне сложно. Как низшую расу, их стремились не пускать за внутреннюю городскую стену, чтобы они своим видом не оскорбляли взыскательный вкус высших рас. Появление на улице его, Тира, поспешно шагающего за лошадью, вызвало у прогуливающихся в тени зонтов или несомых слугами пологов богачей нездоровый интерес. Смешки и отзвуки фраз доносились до юноши сквозь затуманенное жарой, усталостью и болью в связанных запястьях сознание. Он видел усмешки двух эльфов, заметил, как девушки, одна сирена, другая - демон, прикрыли лица веерами, чтобы не было слышно их перешептываний... Все это уже не волновало Тира. В его голове оставалась только одна задача - дойти, не упав. Потому что он очень сомневался, что если он свалится с ног, его поднимут, а не потащат прямо так, как тушу убитого на охоте зверя. Когда впереди показалась высокая кованая изгородь, опоясывающая Верхние кварталы, юноша застонал, причем уже не мысленно. Въезд в Верхние кварталы означал, что тащиться ему за ненавистной лошадью еще долго, ведь каждый дом здесь имел собственный парк, причем не маленький. К тому времени, как они проехали третий дом Верхних кварталов, перетертые грубой веревкой запястья Тира уже начали кровоточить, а от жары перед глазами все плыло. Он все чаще спотыкался, хотя, в отличие от Центральных кварталов, улицы здесь были вымощены не просто камнем, а ровно обтесанными плитами. Еще бы, ведь высшей знати Майсарской Империи должно быть удобно! Высшей знатью могли стать лишь заслужившие особое уважение при дворе Императора эльфы, оборотни и, разумеется, альни. Собственно, именно альни управляли страной, и именно они когда-то решили, что люди - низшая раса, и достойны занимать лишь места рабов... - Открыть ворота! - зычный голос кого-то из гвардейцев вывел Тира из полуобморочного состояния. Несколько раз моргнув, силясь прогнать туман перед глазами, парень посмотрел вперед, стараясь понять, в какую же часть Верхних кварталов его привели и прикинуть, как потом отсюда, сбежав, добираться домой. Каково же было его изумление, когда перед собой он увидел высоченную, не менее пяти человеческих ростов золоченую стену и огромные черные ворота! Благодаря тому, что столица Империи располагалась на холме, эту стену и верхний край ворот было видно даже из Нижних кварталов - они огораживали императорский дворец. Пока юноша в шоке смотрел на стену, ворота открыли достаточно, чтобы небольшая процессия могла проехать внутрь, и веревка снова натянулась, вынуждая Тира идти вперед. Они остановились в тени деревьев, прямо перед парадным входом в роскошный дворец. По мраморным ступеням уже сбегал эльф в обтягивающих кожаных штанах и легкой полупрозрачной кофте из невероятно дорогого волокна дриад. Подскочив к кобыле, эльф взял ее под уздцы, дожидаясь, когда всадник соскочит на землю, после чего слегка поклонился. - Я устал, - произнес тем временем тот, кто приказал притащить Тира сюда. - Прикажи приготовить мне ванну, и пришли мне... хм, пожалуй, семьдесят шестую. Да, ее. - Как прикажете, - снова чуть склонился эльф. - Ах, и еще... - все еще затянутые в перчатку пальцы потрепали обессиленного парня по щеке. - Этот будет моей девяносто второй игрушкой. Позаботься о нем. - Будет сделано, кирини, - кивнул эльф. То, что представитель в общем-то гордой расы остроухих назвал кого-то "кирини", уже возносило того на небывалые высоты. К тому же тот факт, что они находились в императорском дворце и мелькнувшие средь черных волос кончики гораздо более длинных, чем у эльфов, ушей с кисточками на концах, когда удаляющийся кирини снял капюшон, наводили на определенные размышления о его статусе. - Тебе повезло, раб, - стоило Тиру с эльфом остаться наедине, хмыкнул последний. - Многие хотели бы занять место личной игрушки принца... * Тун - серебряная монета. ** Тал - золотая монета. В одном тал - десять тун.