Покоренный

Личная игрушка принца. Эти слова прозвучали для Тира как приговор. О каком желании, о какой чести могла идти речь, если, судя по этой фразе, его даже за живое существо не считали?! Так, безделушка, которая пока что радует владельца и за которую можно уплатить десяток тал. А что делают с игрушками, когда они надоедают или, страшно подумать, когда ломаются? Их выбрасывают, не задумываясь ни об их чувствах, ни о дальнейшей судьбе. Ведь, правда, какое дело хозяину до вещи, которая перестала приносить удовольствие?.. Тиру стало по-настоящему страшно. Юноша прекрасно знал о снисходительном отношении альни к другим расам и не раз слышал о показной жестокости и презрении по отношению к людям. Действительно, как могли какие-то низкие, по сравнению с почти двухметровыми альни, неразвитые, не владеющие магией и живущие от силы семьдесят (вместо минимальных ста) лет букашки когда-то бросить вызов им, высшей расе?! Нет, альни этого не простили, и, мало того, что в свое время под корень уничтожили единственное независимое государство людей, так еще и до сих пор указывали людям их место - внизу, в качестве рабов или дешевой рабочей силы. И теперь получить статус "игрушки принца" означало для Тира почти что смертный приговор - альни, не подчиняющийся никому, кроме своего отца-Императора, вряд ли станет церемониться с человеком, тем более не обладающим какими бы то ни было выдающимися талантами. - Ну, и что молчим, язык проглотил от счастья? - язвительно поинтересовался эльф, прекрасно видевший импровизированный кляп во рту юноши. - Значит, так, - он отвязал веревку от луки седла и сильно дернул на себя, так, что Тир еле устоял на и без того подгибающихся ногах. - Слушай внимательно и запоминай. Повторять дважды не буду, а за любое нарушение карать буду нещадно. Я - личный управляющий принца Сеала, будешь называть меня кирини Элиот. По всем вопросам будешь обращаться ко мне, но, не дай Император, этот вопрос будет глупым - легко ты у меня не отделаешься. Так что лучше трижды думай, прежде чем что-то спросить... если, конечно, тебе знакомо такое действие. Эльф еще раз сильно дернул за веревку, вынуждая Тира подойти ближе, после чего развернулся и быстрым шагом направился вдоль стены дворца, крепко удерживая веревку и на ходу продолжая говорить. - В качестве игрушки принца ты будешь называться девяносто вторым. Забудь свое имя, тебе оно больше не понадобится. Какое-то время тебя будут обучать, чтобы ты, низкородная тварь, не оскорбил кирини. После этого все будет зависеть от того, понравишься ты принцу Сеалу или нет. Если нет... - Элиот вдруг повернул в сторону от дворца и провел парня через неприметный проход в живой изгороди. Оттуда они попали к большой беседке с небольшим фонтанчиком в центре и десятком широких каменных скамей, расставленных вдоль стен. Беседка была довольно милой, если бы не одно "но": к металлическим кольцам, вделанным в каждую стену на разной высоте, были прикованы совершенно разные существа. Там были и эльфы, и сирены, и демоны, и оборотни. Среди прочих обнаружились даже один дворф и один человек. Мужчины и женщины, юноши и девушки, даже два маленьких мальчика находились рядом. Цепи каждого были недостаточно длинны, чтобы лечь или чтобы выйти из беседки. Кто-то даже был прикован за лодыжку - и не мог опустить ногу. Запах стоял соответствующий: видно было, что всех их отсюда давно не выпускали. Многие отощали так, что больше напоминали скелеты, обтянутые кожей, чем живых существ, а некоторых, видимо, только недавно отправили сюда: их вид был не такой изможденный, а одежда все еще сохранила яркие краски и даже видимость покроя. - Кирини Элиот! - заметила эльфа одна из сидящих на полу женщин. Услышав ее, и остальные повернули головы, и восклицание многократно повторилось. - Прошу, заберите меня отсюда! - Я ведь была его фавориткой! - Молю! - Кирини, не уходите! К управляющему принца тянулись десятки рук. Кто кричал, стараясь заглушать других, кто молча, взглядом, молил о пощаде. Элиот лишь презрительно хмыкнул. - Видишь, что бывает с игрушками, если они разочаровывают принца? - подтащив Тира к себе за веревку, прошипел ему на ухо эльф. - Их оставляют здесь на месяц, без еды, зато с водой. Если принц Сеал не забывает про них, то через месяц он дает возможность реабилитироваться, если же забывает... Что ж, на такой случай я раз в неделю проверяю их и приказываю убирать трупы, - он ухмыльнулся. - Посмотри вон на того здоровяка, - Элиот указал на оборотня, у которого по самое плечо отсутствовала одна рука. Грязная повязка пропиталась кровью и, кажется, намертво присохла к ране. - Этот идиот посмел поднять руку на своего кирини. А эта, - палец остановился на эльфийке лет четырнадцати на вид. Вся левая половина ее лица была покрыта ожогами, местами начавшими заживать, но местами все еще гноящимися. - Она перечила принцу, когда он был не в духе. Тебе все понятно, тварь? За тебя заплатили, так что ты здесь - лишь предмет мебели, даже меньше. Уж не знаю, чем такое ничтожество, как ты, мог привлечь кирини, но не вздумай его разочаровать. Не обращая больше внимания на непрекращающиеся причитания наказанных, Элиот резко развернулся и, заметив, что Тир по-прежнему в ужасе смотрит на покалеченных и просто медленно умирающих от голода и миазмов существ, с силой толкнул человека. Не ожидавший этого парень упал, за что мгновенно заработал удар ногой под дых. Юноша конвульсивно дернулся, на его глазах невольно появились слезы боли, а эльф уже снова тянул его за веревку. - В следующий раз будешь расторопнее, - прокомментировал он свои действия, отвешивая еще один пинок, на этот раз по лодыжке, только что поднявшемуся с земли человеку. Обратно к дворцовой стене они возвращались молча. Тир не мог говорить при всем желании - несмотря на то, что руки были связаны не за спиной, а спереди, у него не было ни секунды, чтобы дотянуться до кляпа и вытащить его. Ну, а Элиот посчитал, что стоит дать столь неразумному существу, как человек, время на осмысление увиденного. Тем не менее, стоило им приблизиться к небольшой деревянной двери где-то в торце замка, как эльф продолжил инструктаж. - Запоминай: твое мнение здесь никого не интересует. Ты должен выполнять все, что бы тебе ни приказали. Слово принца должно быть для тебя ценнее жизни, а за провинность перед ним ты сам должен молить о наказании. Тебе запрещено появляться в любой части дворца без прямого приказа принца или меня. Рот будешь открывать тоже только по приказу, и не дай Император тебе сказать что-то не то - лично уничтожу. Пока все понятно? - даже не оборачиваясь на еле переставляющего ноги по крутой узкой лестнице, управляющий несколько раз ощутимо дернул веревку. - В ближайшее время о чести увидеть кирини Сеала можешь и не мечтать: такое неотесанное чучело, как ты, и близко к принцу не подпустят. Поэтому мне придется учить тебя, тварь, поведению. Предубеждений против телесных наказаний у меня нет, так что, - Элиот вдруг стремительно развернулся и молниеносным движением обхватил пальцами шею Тира, - так что дай мне только повод, и, поверь, я спущу с тебя всю твою вонючую шкуру... С каждой секундой пальцы эльфа сжимались все сильнее, перекрывая юноше доступ кислорода. Еще не до конца пришедший в себя после долгой пробежки по городу под раскаленными лучами солнца и все еще пребывающий под впечатлением от увиденного в беседке наказаний, Тир даже не сопротивлялся, и вскоре даже с некоторым облегчением почувствовал, что сознание начало его покидать. Он уже с радостью готовился провалиться во тьму, когда резкая, болезненная пощечина привела его в чувства. Парень пошатнулся и, наверное, упал бы с лестницы, если бы Элиот не удержал его за веревку. - Что за дамские замашки?! - прошипел эльф юноше в лицо и коротко, без замаха, ударил его кулаком в солнечное сплетение. - Я тебя отучу чуть что падать в обморок, тварь! Или хотел, чтобы я твою тушу сам тащил?! Тир чувствовал, что еще немного, и он действительно не выдержит и потеряет сознание. Измотанное до предела тело, не привыкшее к нагрузкам и, тем более, физическому насилию, требовало покоя, как и истерзанное увиденным, услышанным и происшедшим сознание. Тем не менее, стоило Элиоту развернуться и начать шагать вверх по лестнице, парень с трудом приподнял ногу и тоже сделал шаг вперед. Оставшийся путь напоминал пытку: Тир еле передвигался, перед его глазами все плыло, а периодические падения из-за неровной высоты ступенек и болезненные тычки и пощечины от управляющего ничуть не помогали. Наконец, юношу буквально втянули в просторную комнату с толстым ковром на полу, легкими, колеблющимися от ветерка занавесями на окнах и довольно большим количеством народа. Впрочем, все это парень отметил лишь краем сознания - ему было ни до чего. Хотелось рухнуть прямо здесь, на этот восхитительно-мягкий ковер, и вырубиться. И, желательно, при пробуждении обнаружить, что все происшедшее - лишь снящийся ему кошмар... Разумеется, Тиру не дали не то что лечь, но даже толком перевести дыхание. Элиот кому-то что-то крикнул и потащил юношу дальше, туда, где в дальнем конце помещения был каменный постамент, по форме и размерам напоминающий алтарь. Когда парня подвели достаточно близко для того, чтобы он разглядел металлические скобы, вделанные в камень и предназначавшиеся для удержания за запястья, горло и пояс, он впервые за все время пребывания во дворце нашел в себе силы хоть как-то сопротивляться. Впрочем, его довольно слабые трепыхания быстро прекратили - поразительно тяжелый кулак эльфа-управляющего творил чудеса. Все еще судорожно хватающего ртом воздух юношу схватили за плечи двое мужчин - еще один эльф и оборотень - и легко уложили на холодный камень. Щелчок - и одна скоба захлопывается на горле. Еще один - и вторая фиксирует торс. Когда связывающие уже давно затекшие и кровоточащие запястья веревки срезали и начали фиксировать руки Тира, парень постарался лягнуть ближайшего к нему оборотня, но тот резво отскочил и оскалился. - Щенок, - рыкнул он, занося руку для удара, но Элиот неожиданно перехватил ее за запястье. - Не бить, - резко приказал он. - Зато можешь приступить без обезболивания, - усмешка мелькнула на губах эльфа. - Тогда я зачем понадобился? - скривился второй эльф, одетый во все белоснежное с алой оторочкой. - А заживлять потом я буду? - вопросом на вопрос ответил Элиот и, наконец, отпустил руку оборотня. - Приступай уже! Тир несколько раз дернулся, все еще пытаясь хоть как-то то ли защититься, то ли убежать, но это было бесполезно. На его глазах оборотень медленно засучил рукава, достал из стоящего неподалеку шкафчика какой-то футляр и, раскрыв его, извлек на свет два ножа: один обоюдоострый и прямой, второй - с загнутым на манер крючка концом и заточенный со внутренней стороны. Плотоядно ухмыльнувшись, он отложил ненужные инструменты и, зажав в руке один из ножей, второй рукой с силой надавил юноше на грудь, не давая не то что трепыхаться, но и даже нормально вздохнуть. - Какой он там?.. - небрежно распарывая рубашку на парне, поинтересовался оборотень. - Девяносто второй. - М-да? А я думал, что уже за сотню перевалило, - задумчиво осматривая кожу на груди Тира, вскинул брови оборотень. - Тебе не за мысли платят! - рявкнул Элиот. - Меньше слов, Рэтс! Оборотень хмыкнул, но больше не стал ничего говорить. Вместо этого он, чуть высунув кончик языка от усердия, коснулся острием одного из ножей кожи юноши, на левой стороне груди, прямо под соском. Пара секунд напряженной тишины и ожидания неизбежной боли - и вот она, ярко-алым полотном, похожим на кровь, что уже вовсю струилась из ранок, наносимых оборотнем, застилает глаза. Тир и не думал, что может быть так больно, когда тебя медленно, со всем старанием режут. Казалось бы - не глубоко, лишь верхний слой кожи и чуть-чуть мяса, но нет. Юноша бы кричал и вырывался изо всех сил, если бы только мог, но и этого ему не позволили, так и не вытащив изо рта кляп и тщательно обездвижив. Лишь скребущие пятками по камню ноги и слабо различимые из-за кляпа крики показывали всю степень боли, которую испытывал юноша. А потом - все прекратилось, но лишь настолько, чтобы оборотень мог поменять свое орудие - с прямого ножа на загнутый. Тир невольно дернулся, предчувствуя новую порцию боли, и Элиот это заметил. - Посмотри-ка, - схватив парня за волосы и потянув его голову вперед, так, что край металлической скобы больно врезался в шею, эльф указал на его грудь. - Это чтобы ты не забывал, кто ты, - почти ласково прошептал он Тиру на ухо, позволяя юноше насладиться видом исполосованной левой части груди. Там, под соском, еле различимые из-за обилия выступившей крови, тонкие длинные раны сплетались в цифру: "92". - Нравится? - продолжал издеваться управляющий. - А это с тобой еще не закончили... - он отпустил волосы человека, отчего тот ощутимо стукнулся затылком, и скомандовал: - Продолжай. А дальше началась сущая пытка. Тир успел лишь заметить, как оборотень поддел кожу у надреза краем лезвия и с нажимом повел его вниз, срезая. Пелена боли и слез застилала глаза юноши, не позволяя видеть ни пренебрежение на лице Элиота, ни злорадство оборотня, ни неодобрительно-сочувствующую гримасу второго эльфа. Ему было все равно, кто и что думает, значение имела лишь обжигающе-тягучая и при этом невероятно острая боль, казалось, усиливающаяся с каждой секундой. Парень не знал, сколько длилось это безумие, но вскоре его тело не выдержало, милостиво позволив сознанию погрузиться в забвение.