What I Never Knew I Always Wanted

      — Итак, Чимин, у тебя вообще есть диплом? — спросил Джинхо, протыкая еще один кусочек мяса. Его тон не был осуждающим или снисходительным, но Чимин все равно слегка съежился. Его собственный отец постоянно стыдил его на эту тему.       — О, нет. У меня, если честно, не было времени, чтобы получить диплом после того, как родилась Минджи, — Чимин прочистил горло и отвёл взгляд от Джинхо. Отец Чонгука задумчиво кивнул.       — Полагаю, управлять бизнесом без диплома довольно сложно, — продолжил Джинхо.       Эсук резко заговорила, прежде чем Чимин успел что-либо ответить.       — У Пак Доджан прекрасные отзывы, дорогой. Кажется, у Чимина всё прекрасно получается и без диплома, — она мило улыбнулась Паку.       — Спасибо. Эм, аутсорсинг играет большую роль аспекта управления, — Пак начал дёргать и потирать пальцы под столом, и Чонгук, заметив это, протянул руку и накрыл ладонью суетливые руки Чимина. Твёрдая, безмолвная уверенность в том, что все будет хорошо, не о чем беспокоиться.       — Бабушка Ким упомянула, что ты говорил с ней о том, чтобы пойти в университет в следующем семестре, — обратился Джинхо к своему сыну. Чонгук кивнул. Джинхо снова повернулся к Чимину. — Уверен, что Чонгуки будет рад помочь доджану, когда получит свой диплом, — сказал он с гордой улыбкой.       — По-моему, он дразнил меня и что-то упоминал насчёт этого на нашем первом свидании, — рассмеялся Чимин.       Эсук будто просияла и наклонилась вперед.       — О, расскажите нам о вашем первом свидании.       Чимин посмотрел на Чонгука, а Чон на мгновение потерял дар речи от любви, исходящей от старшего, пока он смотрел на него. Чонгук почувствовал, как краснеют его уши, когда он улыбнулся своему парню.       — Хм, разве я упоминал это на нашем первом свидании? О, то есть обед не был нашим первым свиданием? — поддразнил Чон.       Чимин выглядел взволнованно, пока смеялся.       — Думаю… нет? — он скрыл свою улыбку за сжатым кулаком. Его глаза всё ещё сияли, пока он смотрел на Чонгука. — Я тогда даже не знал, что ты гей! Как это могло считаться свиданием?       Чонгук на мгновение взглянул на своего отца и рассмеялся.       — Я же говорил, что люди не могут сказать, что я гей!       Его отец также рассмеялся, а его мать тихо хихикала рядом с ним. Когда Чонгук признался, что он гей, одной из первых забот его отца было то, что будут говорить люди, и то, что их больше не будут воспринимать всерьёз с сыном-геем. Пройти через все это было непросто, но Чонгук был рад, что теперь они могут просто посмеяться над этим.       — Ладно-ладно. Если обед не был нашим первым свиданием… — он повернулся к своим родителям, держась за руку Чимина на столе. — Я считаю, наше первое официальное свидание состоялось, когда я возил Чимина в Сеул, но, кажется, он имеет в виду тот день, когда я водил его и Минджи в небольшое французское бистро после их турнира по тхэквондо.       — Он явно использовал мою любовь к Минджи против меня, — поддразнил Чимин. — Я собирался сказать "нет", пока он не спросил, можно ли, чтобы и Минджи пошла с нами.       — Ты хотел сказать "нет"? — глаза Чонгука расширились, а рот приоткрылся.       — Хотел? Нет, — заверил Чимин с улыбкой. — Просто… думал, что должен, — он погладил большим пальцем ладонь Чонгука. — Я рад, что не сделал этого.       Родители Чона отошли на второй план, когда Чимин и Чонгук вернулись к началу развития своих отношений.       — Я тоже, — Чонгук поднял их руки к своим губам и нежно поцеловал костяшки Пака. Он тихо произнёс Я люблю тебя возле их рук, глядя на Чимина. Старший без колебаний прошептал эти же слова в ответ.       — Боже мой, Джинхо, они такие милые, — восторженно сказала Эсук, мгновенно возвращая внимание Чимина и Чонгука к себе и своему мужу. Оба мужчины покраснели и отвели друг от друга взгляды.       — Ты так говоришь сейчас, но погоди, это ты ещё не виделась с Минджи, — сказал Чонгук. Счастливая кроличья улыбка расплылась по его лицу.       — О, она невероятно милая, Чимин. Мы не можем дождаться встречи с ней, — вздохнула Эсук. Ее большие тёмные глаза, похожие на глаза Чонгука, загорелись в предвкушении.       — Надеюсь, ты не против, я отправил им несколько фотографий, — сказал Чонгук, кладя руку на спинку стула Чимина.       — Нет, конечно нет, — улыбнулся Пак Эсук и Джинхо. — Мы очень рады, что вы хотите с ней познакомиться. Гуки упомянул, что, возможно, завтра вы сможете с ней встретиться?       — О, мы собирались, но нам нужно съездить завтра в Сеул, потому что один из менеджеров Chosun уволился, поэтому нам нужно перераспределить персонал, — нахмурилась Эсук.       — Ох. Что ж, бывает. Я всё понимаю, — заверил Чимин, хотя настроение немного испортилось.       Родители Чонгука были так милы и дружелюбны последние несколько часов, и он понимал, что Минджи будет очень рада с ними познакомиться. Он поджал губы и на мгновение задумался, почему Гуки постоянно говорил, что они скупы на эмоции. Казалось, у них все с этим в порядке. Возможно, это было связано с его собственными отношениями с родителями. Чёрт, кто угодно будет лучше, чем адмирал Пак.       — Минджи исполнится шесть лет в четверг, и у нас будет вечеринка в субботу. Вы оба приглашены, — сказал Чонгук. — Мы бы очень хотели, чтобы вы встретились с ней до свадьбы, потому что мы будем невероятно заняты... мы трое будем участвовать в церемонии.       Джинхо посмотрел на Эсук.       — Думаю, мы могли бы отменить пару встреч и отложить их на другие дни, чтобы освободить субботу, — Чимин оценил их усилия и улыбнулся Чонгуку. Джинхо снова повернулся к ним. — Твои родители тоже будут там?       Чимин прикусил нижнюю губу, легонько пожевывая её.       — Моя мама придет. А мой отец… эм, ему трудно… принять мои отношения с Гуком.       Чонгук сразу нахмурился.       — Он с трудом принимает тебя, Чимин. Я просто оказался той проверкой реальности, которая заставила его посмотреть правде в глаза.       Чимин вздохнул.       — Ага, и то верно…       Эсук наклонилась вперед и нежно положила ладонь Чимину на предплечье.       — Прости, Чимин. Поначалу мы с Джинхо тоже не были идеальны для Чонгука. Может, ему просто нужно время?       — Сомневаюсь в этом, но кто знает. Всякое случается, — Пак посмотрел на Эсук и Джинхо. Он закусил губу и взглянул на Чонгука, прежде чем решиться на вопрос. — Что… что заставило вас принять Гуки?       Джинхо посмотрел на Эсук, прежде чем рассмеяться.       — Ты имеешь в виду что-то кроме того, что моя тёща часами читала мне лекции?       Эсук слегка ударила его по предплечью.       — Мы с Джинхо… Мы беспокоились о том, как люди воспримут это. В наших кругах всегда были определённые ожидания, понимаешь? — Чимин кивнул. — Мы не отказались от него. Если можно так сказать, — Чонгук улыбнулся и кивнул. — Но мы не запретили ему встречаться с парнями, и люди начали сплетничать.       — Несмотря на наше положение, некоторые люди, с которыми мы общались, начали избегать нас, шептаться у нас за спиной, делать ехидные комментарии прямо нам в лицо. Нам было бы легче вымещать нашу злость на Чонгуке, но вместо этого всё происходящее заставило нас понять, насколько изолированным от всех он, должно быть, себя чувствовал, — Джинхо виновато нахмурился, глядя на сына. — Мы не хотели заставить нашего сына чувствовать, что он не тот ребенок, которым был всегда для нас.       — Хотя, если честно, мы, вероятно, не очень хорошо ладили и до того, как он признался в своей ориентации. Мы постоянно работаем. Я уверена, ты это понимаешь, Чимин, — сказала Эсук.       Пак кивнул.       — Определённо трудно удержать такой баланс. Однако Чонгук вырос замечательным мужчиной, так что... — он улыбнулся своему партнёру, потирая его колено.       — Уверена, это заслуга моей матери, — засмеялась Эсук. Чонгук поднял бровь, глядя на Чимина, давая знак Я же говорил. — Но, как бы то ни было, твои родители тоже прекрасно воспитали тебя, — Пак покраснел и неловко рассмеялся.       — Итак, где сегодня Минджи? — спросил Джинхо, чувствуя, что сейчас лучше всего сменить тему.       — О, Юнги и Хосок остались с ней, — сказал Чонгук. — Помните Юнги? Он был моим соседом.       — Ах, да, тот владелец музыкального магазина. Тихий парень, — сказала Эсук, слегка улыбнувшись.       — Да, именно он, — Чонгук отпил вина и улыбнулся. — Минджи тоже подействовала на него своими чарами, и ему нравится время от времени приглядывать за ней, потому что они могут "поджемиться" вместе, играя на пианино.       — Я считаю, это восхитительно, как ты, став её учителем фортепиано, создал такую прекрасную связь между вами двумя. И теперь ваши лучшие друзья тоже стали друзьями, — улыбнулась им Эсук. Чимин и Чонгук переглянулись и ухмыльнулись. Да-да, друзьями, ага. — Мир устроен таким таинственным образом, не так ли?       — Он был влюблён в меня за несколько месяцев до этого, — поддразнил Чимин.       Чонгук засмеялся.       — Да ладно! Ты не должен смущать меня перед моими родителями!       Джинхо усмехнулся, а Эсук попыталась скрыть смех ладонью.       — Это значит, что мне не стоит рассказывать им, как ты месяцами плакался Намджуну и восхищался мной? — улыбка Пака стала игривой.       Чонгук покачал головой, после протянув руку, чтобы ущипнуть Чимина за бок, отчего Пак захихикал.       — Ты худший, — засмеялся Чон.       — И Намджун никогда не говорили тебе об этом, Чимин? — фыркнул Джинхо.       — Уверен, он бы рассказал, если бы Чонгук знал моё имя. Я постоянно заказывал один и тот же кофе, поэтому он буквально называл меня "колд брю со сладкими сливками". А поскольку Джун не знал, какой кофе я предпочитаю, он никогда не догадывался сложить два и два.       Чонгук смущённо застонал.       — Убейте меня прямо сейчас.       — Мне очень нравятся твои родители, — улыбнулся Чимин, пока они ждали, пока парковщик вернёт машину Пака.       Чонгук крепко обнял его за талию и наклонился, целуя в висок.       — Конечно. И ты им тоже очень нравишься.       — Кажется, они добились значительного прогресса в том, чтобы иметь с тобой больше эмоциональной связи.       Чонгук задумчиво промычал.       — Они пытались все это время. Иногда они все еще немного теряются, но я понимаю. Когда я переехал, все стало намного лучше. Может, потому что теперь, когда мы разговариваем, мы хотим заполнить весь недостаток общения? Я точно не знаю. Но это всё равно прекрасно.       — Надеюсь, они приедут в субботу, — мягко сказал Чимин.       — Они души будут не чаять в Минджи, — Чонгук замолчал и посмотрел на Чимина, закусив губу.       — Что такое?       — Я, эм, — Чон начал избегать взгляда Чимина и откашлялся. — Тебе, наверное, следует знать, что когда я впервые рассказал им о Минджи... Я, эм, сказал, что она твоя дочь. Но потом... — он сделал глубокий вдох. — Я поправил и сказал, что она наша дочь, — он повернулся к Чимину, который стоял с непроницаемым лицом. — Мне очень жаль, просто… просто она…       — Наша дочь?       Чонгук сглотнул, но решил, что лучше держать рот на замке, поэтому просто кивнул. Чимин глубоко вздохнул.       — Прос…       Пак покачал головой и поднял руку, заставляя Чонгука замолчать.       — Ты понимаешь, что творишь, Гук? — сказал он, пристально глядя на младшего. — Мне нужно, чтобы ты нашел минутку и обдумал то, что только что сказал. Я люблю тебя, Минджи любит тебя, и да, она называет тебя папой, и мы живем все вместе, но… Блять, Гук, ты не можешь так просто сказать такое. Пять лет, Гук. Я растил её один пять лет. И меньше чем через шесть месяцев ты хочешь сказать, что она наша? Думаешь, это не так уж и важно?       — Я понимаю, — голос Чонгука стал тише. Пак молчал, что-то обдумывая.       — Что для тебя значит быть родителем, Гук? Что для тебя значит сказать, что она наша дочь? — в этот момент им вернули машину, и Пак отошёл от Чонгука. Он подошёл к парковщику, отблагодарил его чаевыми и сел в машину. Чимин дождался, пока Чонгук занял свое место, и поехал домой.       Чонгук не спеша всё обдумывал. Что для него означало сказать, что Минджи их дочь? Каково было его понятие быть родителем? Он повернулся, чтобы посмотреть на Чимина, который глубоко дышал, стиснув челюсти, но Чон не мог не заметить блестящие от сдерживаемых слёз глаза.       — Малыш, — мягко сказал Чонгук, коснувшись руки Чимина. — Я сделаю всё для тебя и Минджи. Ты же знаешь это, не так ли? — Пак кивнул. — Я всегда хотел стать родителем, Чимин. И, честно говоря, я до сих пор не могу поверить, что мне посчастливилось заполучить не только твою любовь, но и её. Быть родителем — для меня — означает моменты, когда моё сердце либо замирает, либо невероятно быстро бьётся оттого, что я так очарован ей. Моменты, когда я смеюсь так сильно, что хочется плакать, или когда плачу так сильно, что хочется смеяться. Это боязнь, что что-то может пойти не так, но всё равно идти напролом. Это изменения расписания, забота во время болезней и травм, объединение усилий для каких-то событий. Это моменты, когда я подбадриваю её так громко, что это смущает тебя и её до чёртиков. Это принятие решений, которые будут лучше для неё и для нас как семьи, а не которые будут лучше для меня. Это моменты, когда я буду учиться говорить "нет" этим огромным, ярким глазам и надутым губам.       Чимин тихонько фыркнул.       — Ага, удачи с этим, — он бросил взгляд на Чонгука. — У меня теперь две ходячие проблемы с огромными оленьими глазами и надутыми губами, которым я должен научиться давать отказ.       — Я ещё не закончил, — серьёзно сказал Чонгук. — Сказать, что Минджи наша дочь, значит для меня всё, Чимин. Это значит, что я рядом с тобой, а ты рядом со мной. Мы можем положиться друг на друга, и у нас всегда есть поддержка Минджи. Это значит, что ты можешь двигаться вперёд, Чимин, поскольку у тебя теперь есть партнёр и ты больше не одинок. Я понимаю, что это было неуместно, что это было слишком рано, и вообще я должен был спросить тебя…       Чонгук замолчал, замечая, что Чимин быстро свернул на обочину и припарковал машину. Он повернулся к Паку с расширенными от удивления глазами. Чимин повернулся к Чону, слегка покачав головой, когда по его щекам потекли слёзы.       — Прекрати, — прошептал он.       Чонгук оставался неподвижным, тревога терзала его грудь. Он ненавидел расстраивать Чимина и должен был знать, что это наверняка расстроит его. Он поступил опрометчиво. Снова. Чимин дрожащей рукой неуверенно накрыл ладонь Чонгука.       — Я люблю тебя, — прошептал Пак. — Я не могу сказать, что то, что ты сказал, меня ни капли не напугало, — он глубоко вздохнул. — Я по-прежнему напуган всем происходящим и тем, что это означает. Если ты знаешь — правда знаешь — что это то, чего ты хочешь… — он встретился глазами с Чонгуком и закусил губу. — Ты её папа, а я её папочка. Думаю, это и делает её нашей дочерью.       Чонгук подался вперёд и обхватил лицо Чимина ладонями, прежде чем прикоснуться к его губам своими. Пак всхлипнул, отвечая на поцелуй и сжимая рубашку младшего.       — Наша дочь, — выдохнул Чонгук, ощущая на губах соль их слёз. Чимин чмокнул его в губы.       — Возможно я не очень хорош в совместном воспитании, Гук. Долгое время были только я и она. Но я попытаюсь, хорошо? — его брови встревоженно нахмурились. — Скорее всего, я буду забывать уточнить у тебя, когда буду что-то решать в отношении её. Возможно, мне не понравятся твои методы дисциплинирования. И я не уверен, что когда-нибудь позволю тебе самому полностью решать что-то касательно её. Но, обещаю, я попытаюсь.       — Что ж, думаю, мы неплохо справляемся с вещами, которые давали обещание попытаться сделать, — улыбнулся Чонгук.       Чимин облизнул губы, и его глаза потемнели.       — Думаю, сегодня вечером я хочу попробовать осуществить еще одно обещание попытаться кое-что сделать, — сердце Чонгука бешено колотилось, дыхание участилось. Чимин провел рукой по волосам младшего и обхватил его лицо ладонью, после наклоняясь вперёд. Пак прикоснулся губами к губам Чонгука, а после сказал, понизив голос: — Я хочу заняться с тобой любовью, Гуки, — он снова прижался своими губами к чужим, облизнув верхнюю губу. — Мы можем попробовать это? — Чонгук кивнул. Его голос был украден предвкушением и желанием. — Хорошо. Поехали домой.