Красная нить судьбы. Часть 2. Продолжаем рукоблудить!

             Что-то оставалось неизменным…       — Это тиво?! — в сотый раз завизжал Лаимм, тряся перед носом супруга (и плевать, что ещё не обручались) прямоугольником.       — Так, там ж написано… — неуверенно протянул Хестан.       — АААА!!! — заголосил Лаимм, тут же успел порыдать от нерадивости своего мужика, потопать ножками от его тупости, всхлипнуть над своей незавидной судьбинушкой.       — Пирожочек? — осторожно позвал Хестан, теряясь в догадках, как ему реагировать.       — Ето тиво такое?! — опять завопил Лаимм.       — Откуда мне знать? — ошалело протянул Хестан и попытался ретироваться из кухни в комнату. Да где там! Любимый пухлый Пиражуня был не только сильным, но и ловко-шустрым. Хестан тихо взвыл, когда его сшибли с ног и, нагло потоптавшись по спине, плюхнулись попкой. Нет, конечно, он против не был, но это оставалось для него странным. И опять получил коронное ладошкой в лоб.       — Я тебе что сказал? А? — Лаимм указательными пальчиками потыкал в плечи демона, а тот ими повёл, расслабившись и растёкшись по полу коридора ленивой лужицей. — Вот о чём я тебя просил?       — Купить масла, — отозвался Хестан и зевнул. — Так я ж купил.       Запищав недовольным хомяком, Лаимм быстро-быстро захлопал руками тому по спине. Хестан недоумевал, что сделал не так. Любимый супруг отправил его в магазин, при этом написав на бумажке ровным красивым почерком, что необходимо купить. Вроде бы, всё предельно ясно: вот список с продуктами, вон магазин. Купил и принёс. Проще пареной репы! Но нет. Хестан умудрился запороть и это простенькое задание.       — А какое ты купил?! — пискнул Лаимм и запыхтел. Он сердито скрестил руки на груди, сделал грозную моську и буравил затылок мужа пристальным взглядом.       — Обычное, прямоугольненькое.       — Мозг у тебя прямоугольный, — захныкал Лаимм. — Я растительное просил, а не сливочное! А ты ещё и шоколадное приволок. Я же специально написал на бумажке, что нужно в бутылке! Вот о чём ты думал, когда покупал его?       — О том, что размажу по тебе что-нибудь и буду слизывать, — мечтательно протянул Хестан и причмокнул губами.       — Судя по всему, масло ты по мне размазывать собрался, — вздохнул Лаимм. — Кися, ты дибилушка!       — Так с кем живу-то? — расхохотался демон.       Скрипнув зубами, Лаимм накинулся на Хестана с кулачками, пытаясь дать ему в пятак.       Что-то меняется незначительно…       Кристан на родителей смотрел с лёгким замешательством. Он переглянулся со стоящим рядом Маркусом, а тот в ответ только плечами пожал. А что он мог на это сказать? Два взрослых парня катаются по полу, пытаясь сделать непонятно что. То ли убить друг друга, то ли в очередной раз заняться сексом. Маркус был уверен, что в итоге всё в постель у них и перетечёт. И будет всё примерно так же: громко, с шумной вознёй и воплями «Кися!». Маркус устало потёр глаза.       Для Маркуса ничего и не изменилось. Если только Хестан перестал к нему цепляться, переключив всё внимание на своего лесного эльфёнка. У Маркуса назвать Лаимма «сладкий пирожок», язык не поворачивался. И не потому, что это ласковое прозвище от его почти что мужа, а потому что не походил он на такого. Внешне и, правда, выглядел, как булочка, но вот характер нет. Маркуса подмывало назвать его «гроза демонов». Или «повелитель демонов». Что-то такое. Но точно не Пирожочек…       Но больше всего Маркуса волновал Кристан, который сейчас большими глазами смотрел, как Лаимм, оседлав Хестана, изо всех сил — нет (иначе бы отодрал) — дёргает за рога.       — Ты ж мне голову так открутишь! — взвыл Хестан.       — Всё равно там ничего нет! — завопил Лаимм. — Поставлю на стол! Или люстру из неё сделаю! А! — и он по новой начал хлопать истерично ржущего демона.       Маркус, приобняв Кристана за плечо, прижал его к себе. А тот в ответ расцвёл, как цветочек. Рука соскользнула с плеча, поглаживающим движением к локтю, а после на талию. К своему удивлению, Маркус не сморщился… Всё дело в том, что за последние два с лишним месяца Кристан незаметно, но всё-таки набрал вес. А Маркусу не особо нравились кто-либо в теле — мальчики или девочки. Неприязни и тем более омерзения он не испытывал, но всё же отдавал предпочтения стройным.       Но кривить душой Маркус не собирался, как и отнекиваться, что изменения в Кристане его отталкивали. Его демонёнок оставался всё таким же стройненьким худеньким, в целом, самым красивым в мире. Вот только его попка, как и ляжки, немного налились, отчего он не влезал в некоторые свои шорты и штаны. Как же он вопил, что стал толстым, что вывел из себя Лаимма.       Такой эпичной «драки лапками» мир ещё не видел. Доминанты в квартире к ним сунуться не рискнули. Эльф орёт, что сам тот толстый, демон в ответ, что он так и сказал. Следом эльф о своей пухлой попке и выпирающем животе, а также ляжках — когда Лаимм это всё перечислял (не забыв о щёчках), Хестан, чуть слюной не давясь, его рассматривал, воспроизводя в голове все эти прелести (в обнажёнке). Маркус понадеялся, что Хестан, на правах отца одному, мужа — другому и главы дома — в целом, попытается их остановить, но ни фига, как простоял с тупой улыбкой на губах, так и простоял. Агел хотел было кинуться и разнять ребят, но Хэльмир шустро его сгрёб в охапку и утащил к себе.       В итоге, поцапавшиеся плодоносящие вышли из боя с лёгкими ранениями и помирились тем же вечером за бокальчиком хорошего и дорогого вина. Вино они заставили купить главу дома, который ещё и был побит. Хестан так и не понял, за что ему прилетело. Маркус, который не вовремя хохотнул, был… поставлен в угол. В шоке были все. И впали в ещё больший, когда Маркус туда послушно встал. Попробуй разъярённому любимке слово поперёк скажи. А мальчишки на своих доминантов обиделись по одной простой причине: не встали на их защиту.       — И как долго они это будут продолжать? — непонятно у кого спросил Маркус.       — Это же мапуличка! — сказал Кристан таким тоном, точно этим всё сказано.       — Кстати, — Маркус, дождавшись, когда разъярённый Лаимм утащит Хестана в комнату (опять за рог, а тот и не сопротивлялся), припёр удивлённо вскинувшего брови Кристана к стене, — ты подумал над моими словами?       — Подумал, — покивал Кристан, смущённо зардевшись.       — И?       — Чего? — Кристан потупился.       Подозрительно прищурившись, Маркус немного наклонился и заглянул в яркие золотые глаза любимого. Кристан же в ответ потупился сильнее и невинно хихикнул.       — Ну и-и-и? — протянул Маркус, максимально приблизив лицо к лицу любимого.       — Мне надо ещё подумать! — пискнул Кристан и закрыл лицо руками.       — Тебе что, — голосом демона-искусителя прошептал Маркус, — стыдно от моей просьбы?       Не отвечая, Кристан закивал.       — Но это же касается нас двоих… — ещё тише и горячее зашептал Маркус, заставляя Кристана этим трепетать всем телом. — Ну, пожалуйста… — Маркус нежно куснул любимого за мочку уха.       Вся суть просьбы Маркуса заключалась в том, чтобы Кристан, из всего своего бисера, стекляруса, бусин и всего остального, сделал красивый эротичный костюм. Один из таких Маркус нашёл в «паутине». Ярко представив, как бы он сидел на его демонёнке, он загорелся этой идеей и, не таясь, высказал её. Кристан поначалу воспринял просьбу в шутку, но когда дошло, что возлюбленный не шутит и реально хочет увидеть его в таком наряде — если подобное можно так назвать — что говорится «выпал в осадок».       Маркус от увиденного костюма был в восторге. Тот, сделанный из бусин под жемчуг, с белыми и полупрозрачными бисеринами, на модели-женщине смотрелся шикарно. Но когда он представил вместо неё своего демонёнка, то даже в паху стало тесно. Белый будет красиво сочетаться и выделяться на чёрной коже. Хотя красный цвет будет делать его более «устрашающим»… Но как бы Маркус об этом ни мечтал, Кристан пока не соглашался. Оно и понятно, его это немного смущало. Да и Маркус просил его лично собрать такой костюм, а перед этим порыскать в «паутине» на предмет чего-то похожего. Но сделать это вместе. Кристан ещё отказывался и потому, что им ведь иной раз придётся смотреть и на моделей. И Маркус будет на них смотреть… Ревниво!       — Свалили бы вы в комнату, — проворчал Хэльмир, проходя мимо обжимающейся в коридоре парочки.       — Тебя спросить забыли! — тут же ощетинился Кристан.       — Перестань! — Маркус потыкал пальцем Кристана в нос. — Сколько мне ещё просить, чтобы ты с ним не ссорился? Лаимма же этим расстраиваешь. Вспомни, как он обиженно дулся после вашей последней ругани с Хэлем.       — Прости! — Кристан, точно испугавшись, прижал руки ко рту.       — Итак, — Маркус подхватил любимого на руки, — пойдём и обсудим наш вопросик наедине.       Кристан, стыдливо зардевшись, снова спрятал лицо в руках.       Что-то менялось чуть сильнее, хотя и казалось, что стоит на месте…       — Я приятно удивлён! — рассмеялся Агел, замирая в проёме кухни.       — Чему? — не понял Хэльмир, замерев с куском колбасы в зубах.       — Ты не стал ввязываться в перепалку с младшим братом! Обычно у вас это до матов доходит. Если никто не тормозит. А тут ты сам остановился. Мне приятно видеть, что ты меняешься. Причём в лучшую сторону.       — Это всё твоё влияние! — возмутился Хэльмир. Вздохнув слишком резко, он подавился куском колбасы и зашёлся кашлем.       Подскочив к своему парню, Агел положил руку ему на спину, пропуская сквозь плоть потоки исцеления и выбивая кусочек пищи, попавший не в то горло.       — Спасибо… — прохрипел Хэльмир, похлопав себя по груди, ближе к шее.       — И куда ты так заторопился? Никто бы у тебя эту колбасу не отобрал.       — Да это я так… кхм…       — А что там насчёт моего влияния? — взгляд Агела стал лукаво-игривым, а на губах заиграла милая улыбка.       Хэльмир стушевался. Его всегда выбивали из колеи вот такие взгляды любимого. И это, если учесть его характер, было странно. Хэльмир иногда себя ненавидел, поддаваясь соблазнениям ангела, он был готов положить к его ногам весь мир. В его мозгу беспрерывно стучало слово «подкаблучник», что злило ещё сильнее, однако поменяться не выходило.       В мыслях он иногда — очень-очень редко — позволял себе вольность и «кричал» на Агела. Однако, стоило посмотреть в хмуро-серьёзно лицо ангела, как тут же появлялось чувство вины и осознание, что он не прав. После он ощущал себя идиотом. Но, несмотря на это, ругаться и повышать голос на Агела так и не осмелился, боясь обидеть его. Ведь только-только начались их отношения, которые шли ровно и гладко, со своими казусами. А какие отношения обходятся без проблем от слова совсем? Нет таких. Что-нибудь где-нибудь да вылезет.       У Хэльмира главной проблемой была ревность. Куда бы они ни вышли погулять, просто в магазин, на свидание — тут тем более — не важно, куда и зачем, он ревностно оберегал своего ангелочка от любых посягательств. С одним мужиком даже умудрился подраться. Агел его остановил звонкой пощёчиной, ещё и дома такой разнос устроил, что никто не посмел к ним сунуться. С тех пор Хэльмир силился сдерживаться. Выходило не всегда, но он очень старался, и ему безумно нравилось, когда Агел его за это хвалил, по-доброму подшучивая. Кто бы что ни говорил, но Хэльмир — удивляясь себе в очередной раз — влюбился в этого ангела по самые кончики рогов.       — Чего ты так смотришь? — проворчал Хэльмир, отворачиваясь.       — Ты так мило смущаешься! — заявил Агел и, сжав лицо любимого за щёки, смачно поцеловал в губы. — Никогда бы не подумал, что я буду от кого-то в таком диком восторге! Я тебя обожаю, — и он снова поцеловал демона, который от такого признания заулыбался, как идиот.       Агел изменения в своём мужчине видел лучше, чем он сам. Где Хэльмиру казалось, что всё так же, как и раньше, Агел чётко понимал, что уже нет. Само собой, больше чем за два месяца, никто стоять на месте не остался. Хотя, на этот счёт можно было поспорить из-за Лаимма и Хестана, вот уж действительно у кого была стабильность в отношениях, так это у них. Даже позавидовать можно, ибо, несмотря на взрывной характер Лаимма и упёртый Хестана, они понимали друг друга с полуслова.       — Ничего я не милый, — не согласился Хэльмир и сделал грозное лицо.       — Хмуродемон! — рассмеялся Агел и потыкал его пальцем между бровей. — Всё равно ты милый. Или ты со мной поспорить хочешь?       — Нет! — Хэльмир отрицательно замотал головой.       — Холодильник закройте, а то если мапа увидит, головы оторвёт всем, — сонно зевая, сказал Иллиан с обеденного зала. Он застыл возле аквариума, разглядывая рыбок.       — Тебя в диалог никто не приглашал, — заметил Хэльмир, но дверцу всё-таки закрыл.       — Правильно, мапа не любит, когда на его кухне кто-то командует, кроме него, — Иллиан снова зевнул.       — Да пошёл ты! — прошептал Хэльмир, заглядывая в обеденный зал через дверной проём.       — Полностью из тебя это не искоренить, — вздохнул Агел и, схватив Хэльмира за ухо, потянул в их комнату.       Иллиан, проводив родственников задумчивым взглядом, снова уставился на рыбок. Он уже который день не высыпался. Частично из-за Рэйкса, но в большей степени из-за вдохновения. После очередной слезливой истерики со стороны Лаимма, который натурально обиделся, что средний сынуля его не любит, поэтому и картину некартинит…       Картину Иллиан в итоге написал. Не тот лес, который начинал, а взял другой холст и провозился весь день, рисуя крону дерева, меж листиков которого искрились солнечные лучики. И не просто весь день, а сутки без отрыва. Почти. Всё-таки когда захотелось в туалет, он сбегал. Рэйкс успел его перехватить и отвёл поесть, иначе любимый мог остаться без единой крошки во рту. И к утру, в районе шести, Иллиан закончил, грохнулся спать, не переодеваясь, и проспал ещё сутки. Рэйкс тогда Лаимму за это высказал, типа довёл сына до такого состояния. Лаимм долго теряться не стал, тут же сварганил Иллиану его любимые блюда и пошёл извиняться. И несколько минут к ряду довольно пищал от шедевра.       Устало вздохнув, Иллиан потёр лицо руками, озадачено уставился на пятна на пальцах и ладонях и снова вздохнул. Как наркоману ему снова и снова хотелось браться за кисть и что-то рисовать. Делать обычные наброски карандашом, сделать объёмный рисунок цветными ручками, поставить холст на мольберт и творить. Был небольшой период, когда ему было не до рисования, и ощущалось это как ломка. Желание было непередаваемым, а некогда. И его очень сильно спасал Рэйкс. Стоило завалиться под бок к этому здоровяку, почувствовать сильную хватку объятий, как все тревоги забивались в самый дальний угол.       Как сейчас…       — Чего такой грустный? — шёпотом спросил Рэйкс, обнимая любимого со спины.       — Не грустный, просто немного устал.       — Так, может, пойдём и поваляемся? Пообедали ведь уже, — Рэйкс обнял своего Роднулю крепче и осторожно потёрся головой о его ухо.       — Хорошая идея, — развернувшись лицом, Иллиан обнял его за шею и нагло повис. — Понеси меня на ручках…       — Как пожелаешь! — тихо рассмеялся Рэйкс, ловко подхватывая его на руки. — Ну же, Родной, что не так? Вон, мешки под глазами. Ты не простыл часом?       — Не простыл, — пробубнил Иллиан, удобно устроившись и ткнувшись носом в его плечо. — Просто устал как-то. Хочу и спать, и рисовать, и к тебе пообниматься. Всё и разом!       — Тогда, — Рэйкс вышел в коридор, — сначала обнимашки, потом сопяшки, а потом рисовашки!       — Ты заговорил, как Лаимм…       — Не первый раз делаешь это замечание, — рассмеялся Рэйкс.       — Кстати, Лаимм постоянно говорит «рисовашки», — протянул Иллиан, потирая глаза. — Или «рисовалки». Такие забавные слова.       — Особенно мне нравится «попейка», — Рэйкс рассмеялся чуть громче.       — И чья это попка тебе так нравится? — Иллиан подозрительно сощурился.       — Только твоя и ничья больше, — заверил Рэйкс.       Хмыкнув, Иллиан завозился, а после и помог открыть дверь комнаты. Рэйкс донёс его до кровати, осторожно положил, сбегал и закрыл дверь. Помогая Иллиану переодеваться, он с интересом глянул на несколько ярких клякс на его теле и не смог сдержать протяжного выдоха — куда не глянь, везде краска.       — Что такое? — тут же всполошился Иллиан.       — Ты мой маленький сладкий поросёнок, — рассмеялся Рэйкс, указывая на пятнышки.       — Твою жеж! — выругался Иллиан. — Весь измазался! Не понимаю, как так выходит. Я же кисточками, как крыльями, не машу, а пятна в таких местах, что остаётся только недоумевать!       — Ты этого не замечаешь, — хихикнул Рэйкс.       — В смысле? — не понял Иллиан, большими глазами уставившись на любимого.       — Родной, ты, когда начинаешь творить, полностью уходишь в себя. Честно признаться, меня это даже пугает. Ты как одержимый. Ну и не видишь, как кисточкой периодами то в бок, то в ногу, то по лбу, то ещё куда тычешь. Милый, ты, правда, хорошо себя чувствуешь?       — Мне нравится рисовать, — Иллиан свёл брови к переносице, ощущая внутри тревогу.       — Это я вижу, — кивнул Рэйкс, не в силах ругать его за это хобби. — Надеюсь, ты меня на него не променяешь. А то я начинаю этого опасаться.       — Да ни за что! — возмутился Иллиан, бросившись на шею Рэйкса.       — Очень-очень на это надеюсь, — Рэйкс, завалившись на спину, утянул любимого на себя и спрятал в крыльях. Его нисколько не удивило, когда спустя пару минут Иллиан, с блаженной улыбкой на губах, уснул.       Рэйкс переживал из-за тяги Иллиана к рисованию. Безумного блеска в его глазах заметно не было, что не могло не порадовать, но то, что отвлечь его от работы было сложно, настораживало. Лаимм делал проще всего, как даст ладошкой по жопе и всё, тут любой отвлечётся. Единственное, Лаимм ждал, когда Иллиан отодвинет руку с кистью от холста, на всякий случай, чтобы тот нечаянно не продырявил или не нарисовал лишнюю линию.       Сам Рэйкс толком и не менялся. Только стал чуть внимательнее к Иллиану. И даже не из-за тяги к рисованию, а из-за меняющегося запаха. Он становился более мягким, и в то же время настойчивым. Он обволакивал и окутывал, как кокон. Лип, словно был клейким. В Иллиане чувствовалась доминантность из-за гибридности, и это делало его более особенным. Но Рэйкса напрягал тот факт, что он откровенно не понимал, к чему ведут все эти изменения. Он только надеялся, что ничего плохого от этого не будет…       А где-то на первом этаже что-то сгрохотало, раздался гневный вопль Лаимма на питомцев, и Рэйкс, накрыв лицо руками, тихо рассмеялся.