Красная нить судьбы. Часть 2. Продолжаем рукоблудить!

             Вроде как накосячил Лаимм, но виноватым себя чувствовал Хестан. Он, не перебивая, слушал ворчания своего Пирожочка о том, какой он плохой и не хороший, раз подозревает его во всяких пакостях. Он так бухтел-бухтел, а потом резко развернулся и зарядил ладошкой в лоб. Мало того что всю дорогу над ним хихикал, так понял его молчание по-своему и давай ворчать. Хестан только тихий стон издал, а Пиражуня давай возмущаться, что вредный Кися его ни шиша не любит. Хестан хотел ему за это подзатыльник зарядить, но передумал, понимая, что Лаимм в ответ им лобовое стекло проломит и фамилию не спросит.       — О, — практически в дверях их встретил Кристан с леденцом на палочке во рту. — А вы чего это такие растрёпанные?       — Твой мапаша мне всю плешь проел! — проворчал Хестан, пытаясь снять обувь.       — Ничоси! — возопил Лаимм, прижав игрушку к груди сильнее. — За секасам ко мне не приходи! Казьёль!       — Вон, на «рога» намекает! — возмутился Хестан, дёрнув рукой с пакетами, от чего один разорвался и содержимое раскатилось по полу.       — А! Вредитель! — зарычал Лаимм. — Ты чего едой разбрасываешься?!       — Пап, на какие рога он намекает, если ты рогатый в прямом смысле этого слова? — не понял Кристан, помогая собирать банки и пакетики, перетаскивая их на кухню.       — Это он к тому, что для своей жопы второй хуй нашёл! — прорычал Хестан и Кристан округлил глаза.       — А?! Ты чё, блинчик пирожковый, совсем страх потерял?! Я тебе член откусь! — Лаимм надулся воинственным хомяком.       — Погодите! — Кристан, опасаясь, что родители подерутся, поднял руки в примирительном жесте. — Чего случилось-то? Почему ругаетесь?       — Просто я в магазине когда ходил, попросил одного драгана помочь мне достать с верхних полок всякое разное. А меня кто-то странно так сдал, и прилетел вот ентот, — небрежный мах рукой в сторону недовольно пыхтящего Хестана. — Устроил ревнулички, — Лаимм развёл руками.       — Пап, ну это уже слишком, ты не находишь? — Кристан с любопытством принюхался к Лаимму. — Да и не пахнет от него никем.       — С его силищей, это же не удивительно! Ты погляди на него!       — Тиво? — Лаимм, сцепив руки в замок, поднятый на уровне груди, прижал к себе игрушку и сделал ангельский вид.       Кристан тут же начал умиляться облику мапули, про себя тихо завидуя, что он не настолько мил. А у того щёчки раскраснелись, вид ангельско-невинный, глазки светятся, чёлочка из-под капюшона торчит. Игрушка ещё эта. Ну и сверху костюм зайки, добавляющий милашности.       — Твоя вот эта красота тебе не поможет! — уверенно заявил Хестан, нисколько не сердясь и любуясь своим дурашкой. Пытался делать серьёзный вид, чтобы скрыть настоящие эмоции. Он даже мысленно выругался на свою неспособность трезво мыслить по отношению к Лаимму. Вредный пухлопопик…       — И мир падёт ниц! — выпучив глаза и ведя рукой по воздуху, сказал Лаимм.       — От твоей милоты? — озадачено протянул Хестан.       — Точно! Захлебнутся умилением! Кися! — Лаимм так звонко вскрикнул, что демоны вздрогнули. — Мне срочно нужен костюм единорога!       — Зачем? — от недоумения брови Хестана полезли на лоб.       — Чтобы срать радугой! — радостно пропищал Лаимм, сжимая кулачки.       В кухне повисла тишина. В шоке был даже Кристан — он выпучил глаза так, что те грозились выпасть. А Хестан даже не знал, как на это реагировать: «срать радугой». Вроде как, Лаимм «по-большому» ходит тем же, чем и все остальные. Откуда он собрался радугу высовывать?       — Тиво? — под двумя пристальными взглядами Лаимм смущённо зарделся.       — Что ещё за радуга? — полюбопытствовал Хестан.       — Ну, когда единорожка бежит, у него из попки радуга вываливается, — Лаимм сделал большие невинные глаза.       Хестан снова завис. Если верить словам Пиражуни, то радуга — это испражнения коней с рогами. И тут же возникал вопрос: что Лаимм курит, что у него такие идеи в голове возникают? Или употребляет. Не суть.       — Кися? — Лаимм мелкими шажками подкрался к Хестану и, подняв руку, потыкал в щёку пальчиком. — Ты купишь мне костюм единорожки?       — Чтобы ты радугой срал? — сдержано произнёс Хестан.       — Точно! — радостно пропищал Лаимм и засветился.       — Выключи дальний, а то по глазам бьёт, — проворчал Хестан.       Кристан, не сдержавшись, принялся хохотать. Картина до того странная и абсурдная, что сил сдерживать рвущееся наружу веселье не было. Ясное дело, что никаких единорогов в природе не было — это ещё доказать нужно, — что их нет. И с трудом верится, что они «ходят в туалет» радугой. Зато Лаимм в это верил, судя по пыхтению и обиженному взгляду. Хотя Лаимм — это одна огромная отдельная история.       — Кися, стукни его, он надо мной хохочет! — потребовал Лаимм, подёргав Хестана за рукав кителя.       — Тут не захочешь, захохочешь, — вздохнул Хестан. — Ну, с чего ты взял, что они радугой какают?       — Ну как нет-то?! — возмущённо запыхтел Лаимм. — Они так по небу бегут и радуга из попы!       — Потому что, родной, радуга — это природное явление. Оптическое, появляющееся после дождя в основном. Преломления света, все дела, — поучительно сказал Хестан.       — Нитиво в вас волшебного нет! — обиделся Лаимм. — Не любите вы нас с единорожкой! — недовольно сопя и хныча, он утопал в комнату, откуда проорал: — и мы вас любить не будем!       — Абзац… — выругался Хестан и уставился на Кристана.       — Не надо к нему со всей этой наукой приставать. Ты же его знаешь! — рассмеялся тот. — Иди и успокаивай теперь, а то надуется окончательно. А я пока с пакетами разберусь.       — А ты чего не на учёбе? — Хестан вопросительно изогнул брови.       — Препод заболел, после обеда, к трём обратно попрусь ещё на две пары, — Кристан подтащил пакеты ближе, доставая из одного Бегемотика, который с дикими шарами вцепился в шмат сала.       Лаимм надутым хомяком плюхнулся на край кровати, подёргал ножками, тихо хихикнул над лапками на чулках и снова надулся. Бухтя, что Кися его не любит, он забрался под одеяло, накрывшись с головой.       Хестан, зайдя чуть позднее, на «сосиску» глянул озадачено. А Лаимм лежит себе, ножками двигает, чего-то под нос бухтит. Живая сосиска, куда-то пошла. Тихо посмеиваясь, Хестан взялся за одеяло и в один рывок скинул его на пол.       — А-а-а-а! — завопил Лаимм. — Это было моё укрытие!       Хестан, отодвинув одеяло, чтобы Пиражуня не подумал за ним тянуться, поднялся на кровать и, медленно сев на колени, плюхнулся на Лаимма.       — Ты из моего единорожки сделал блинчик, — проворчал Лаимм, не успев убрать руки с игрушкой от груди. — Кися, ты чего припёрся?       Вместо ответа Хестан куснул его за ухо и тот снова забурчал. Лаимм с лёгкостью вытянул ноги из-под Хестана, которыми тут же обвил его талию. Так же, без особого труда, он приподнял его торс, вынул руки и, положив единорога на соседнюю подушку, обнял за шею, смешливо сопя в самое ухо.       — У тебя ведь ничего с тем парнем не было? — спросил Хестан.       — Опять за своё, — Лаимм цапнул его за ухо, но демон им даже не повёл и отдергивать не стал. — Я вот за что тебя люблю, дурака такого?!       — Не знаю, — Хестан пожал плечами.       — За то, что мой! — Лаимм стукнул его по рогам.       — Здорово. Но это не ответ на вопрос!       — Вот интересно, — задумчиво протянул Лаимм, — а если я тебе промеж ног зафикачу коленом, что будет?       — Больно мне будет! — воскликнул Хестан, поднявшись на локтях и смотря на своего Пиражуню большими глазами.       А тот в ответ невинно ресничками хлопает. Типа ничего такого он и не говорил. Лаимм, округлив глаза, сжал губы трубочкой, активно их вытягивая. Хестан тут же их чмокнул, а со следующим чмоком поцелуй стал более горячим.       — Кисичка, тебе на работу! — между поцелуями говорил Лаимм.       — У меня очень важное дело дома, — отозвался Хестан, вставая на колени.       — Если ты порвёшь мне зайку, я тебя покусаю! — пригрозил Лаимм, прекрасно понимая взгляд своего демона.       — Кто купил? Я. Значит можно.       — Низя!       — Мо-ожно-о, — с хитрым прищуром протянул Хестан.       — Низя же! Касата! Не рви! — захныкал Лаимм.       — Эй, будешь себя так вести, я тебя отшлёпаю!       Лаимм выпучил глаза и согласно закивал. Злой Кися такой сексуальный! Само собой, Лаимму не нравилась ревность Хестана, но он понимал, что демон без этого какое-то время обходиться не сможет. Сейчас нужно перетерпеть. Ну или как вариант свалить куда подальше. А куда свалить? Он тут толком ещё никого и не знает. Нет, конечно, Сяо с распростёртыми лапками его примет, но начнутся проблемы с Волканом.       Затаив дыхание, Лаимм следил, как Хестан медленно расстёгивает пуговички на курточке и распахивает её, обнажая торс. Следом он потянул за ленты на шортах, развязывая странную конструкцию из бантиков. Иначе не выходило — пояс оказался слишком длинным, свисая до колен, вот Лаимм и мудрил, чтобы концы не болтались.       На глаза Хестана попалась игрушка несчастного единорога. Глаз от вида треклятой рогатой твари начал дёргаться. Нахмурившись, он схватил игрушку и швырнул на пол. У Лаимма чуть глаза не выпали, а от возмущения он даже поперхнулся.       — Ты чего его обижаешь?! — пропищал он разъярённым мышем.       — Не фиг! — фыркнул Хестан и, завалившись на бок, прижал Лаимма к себе.       — Чего с тобой такое? — Лаимм не стал переворачиваться, только немного напрягся, из-за чего силы обострились, и он стал лучше чувствовать эмоции Хестана, которой определённо был зол и раздражён.       — Ничего со мной не такое, — проворчал Хестан, упираясь лбом в затылок Лаимма и крепко обнимая его руками, максимально плотно прижимая к себе.       — Ну, если хочешь, поставь на меня «клетку». Если спокойнее будет.       — Не будет. Более сильный доминант её собьёт.       — Что-то не пойму: на меня кто-то претендует?       — На тебя много кто претендует! — неосознанно Хестан сжал Лаимма ещё сильнее, точно эти кто-то сейчас придут забирать его Пирожочка.       — Хто?! — Лаимм округлил глаза, перенаправляя силу, чтобы не дать демону сломать себе что-нибудь. — Хде эти засрюни?! Кстати! Почему я не вижу, а ты их видишь? — он озадаченно почмокал губами и вытянул их трубочкой, сведя брови к переносице.       — Потому что ты на них не смотришь… — протянул Хестан, догадываясь, куда тот клонит.       — А почему не смотрю? — взгляд Лаимма стал хитрым.       — Наверное, потому что они тебе не нужны… — тихо пробурчал Хестан и вздохнул.       — Во-от, — Лаимм хихикнул. — Если бы мне реально кто-то другой понравился, я бы тебе так и припечатал! Ходить вокруг да около это не для меня. Ты же знаешь, мне, когда нужно, я говорю всё как есть. Но я же тебя люблю! Зачем мне ещё кто-то?       — Наверное, мне потребуется время, чтобы это понять раз и навсегда. А клетку я ставить всё-таки не хочу.       — Кися ревнулька! — Лаимм хихикнул.       — Да ну не смешно же! — Хестан ткнулся носом тому между ухом и головой. — Вот что ты со мной такое делаешь?! Вот нафига ты мне на голову свалился? Жил себе жил, а тут бац и ты! Все карты мне спутал. Не ревновал никогда, отпускал с покойной душой. А из-за тебя нервы сам себе треплю!       — Какой я особенный! — Лаимм, довольно заулыбавшись, так же засопел. Он бы ещё и горделиво грудь выпялил, но поза неудобная.       — Я ему тут душу изливаю, а он хохочет, — проворчал Хестан и куснул его за ухо.       — Ты если голодный, дай, я встану и обед наобедю! А то ишь он мне ухи жрёт!       — Вредный ты всё-таки, — Хестан сделал вид, что обиделся, перевернулся на спину и раскидал руки и ноги.       — Кися, — мурлыкнул Лаимм, забираясь на демона и разваливаясь на нём. — Ну Кися-а, — он потыкал ему пальчиком в нос.       — Что? — посмеиваясь, отозвался Хестан, целуя палец, которым Лаимм водил по его губам.       — Ты же тоже меня любишь!       — Конечно, — закивал Хестан.       — Заметь, я не спрашивал, а утверждал, — Лаимм хитро хихикнул.       — Ну всё! — Хестан накинулся за завизжавшего эльфёнка с укусами и щекоткой.       Заливаясь хрюкающим смехом, Лаимм пищал, чтобы Кися оставил его в покое. Но злой демон яростно набрасывался на слабенького эльфа, щекоча ему бока и ступни. Так дохохотались оба, что головы разболелись.       — Кися, ты такой злодейский злодей! — с восхищением выдохнул Лаимм и потёр раскрасневшееся лицо.       — Скажи спасибо, что не изнасиловал! — Хестан, дьявольски расхохотавшись, куснул Лаимма за сосочек.       — Демонский демон! — Лаимм театрально закатил глаза.       Оба парня притихли и в секунду подскочили, когда с кухни раздался испуганный вскрик Кристана и звук бьющегося стекла.       — Что случилось?! — завопил Лаимм.       — Простите, — Кристан сделал виноватое выражение лица.       Лаимм озадачено смотрел, как на полу, обрызгав в полёте предметы мебели и бытовую технику, лежит разбитая банка с огурцами и помидорами. Рассол растёкся почти по всему полу — баночка-то пятилитровая. Мало того, что всё раскатилось, так ещё и помидоры расплющились. А ещё Лаимм подметил орешки.       — Откуда фисташечки? — Лаимм ткнул в них пальцем.       — Хотел банку переставить и потянулся за пакетом, а он возьми да порвись, а тут банка эта упала, — Кристан шмыгнул носом.       — Не порезался хоть, горе ты моё луковое? — Лаимм оглядел масштабы урона, причинённого кухне, и поцокал языком.       — Не-а, — Кристан отрицательно мотнул головой. — Простите…       — Да хрен с банкой и орехами этими, — Лаимм махнул рукой. — Кися, ты чего брёвнышком замер? Осторожно Касатуню оттуда доставай и в ванну, пусть помоется. А я за приборку. Эх, рукожопины вы мои!