Глава 121
2 марта 2022 г. в 05:06
— Ты хотя бы посмотрел, куда идти? — полюбопытствовал Хестан, делая один шаг на десяток лесноэльфийских.
— Подглядел в паутиночке! — заговорщицким шёпотом отозвался Лаимм и замер. — Кися! — звонко выкрикнул Лаимм и повернулся к демону, который вопросительно изогнул брови. — А давай погуляем? Или ты устал? Сина устал?
— И в какой же ты захотел? — взгляд Хестана стал подозрительным.
— В какой-нибудь, — протянул Лаимм и вытянул губы трубочкой.
Выпрямившись в полный рост, Хестан пристально уставился на своего Пиражуню — тот от этого нервно хихикать начал. Само собой, раз Лаимм согласился с условием, Хестан повёл его по магазинам — слово же дал, и будет некрасиво, если он его не сдержит. Причём до торгового им пришлось ехать полчаса сквозь пробки, а всё потому, что время такое, когда народ возвращался с работы. Самое забавное, что обрадованный этим Пиражуня — поездкой в магазин за новыми платьишками — всю дорогу голосил песни, подвывая радио.
А Лаиммка… А что Лаиммка? Он радовался, что любимейший и самый клёвый в мире Кися его не бросил и повёз! Весело же с ним по магазинам шляться! Правда, Лаимм никогда бы не подумал, что он такой шопоголик. Маленький транжирка чужих деняшкаф… Но магазин, в который он хотел уговорить сходить Хестана, был для него интересным во всех смыслах. Там и полотенца, и постельное бельё, и всяческая посуда с кухонной утварью в целом, и статуэтки, и шкатулки, и декоративные подушечки, и много-много всего такого. К такому у Лаимма душа всегда лежала. Сколько ни купи, всё мало будет.
Позволив Лаимму взять себя за руку — при этом кисть эльфёнка полностью спряталась в ручище демона — Хестан шёл за ним следом, про себя посмеиваясь над его быстрыми шажками. Зайдя в магазин, Лаимм тут же схватил корзинку на колёсиках, которую почти сразу передал Хестану — неудобно было задирать руки. Да и как он всё смотреть будет, если шаловливые ручишки заняты?
— И почему я не удивлён, что ты привёл меня именно сюда? — хмыкнул Хестан.
— Потому что ты знаешь все мои пристрастия! Потому что любишь и знаешь всего-всего! — пылко зашептал Лаимм, сыпля искорками из глаз. — Моя главная страсть это ты, Кисичка!
— Ладно, — тихо рассмеялся Хестан, нагибаясь и целуя Пиражуню в с готовностью вытянутые губы. — Уговорил! Веди.
Просияв солнышком, Лаимм потопал вперёд. Недолго длилось их путешествие: эльфёнок замер возле полок с полотенцами, зарывшись в них так, точно клад искал. А в итоге так ничего и не выбрал. Что его очень расстроило. Но не теряя надежды Лаимм посеменил дальше, лапая всё, до чего дотягивались его ручонки.
Хестан на своего Пиражуню поглядывал, как на ребёнка, которому сказали, что туда нельзя лапки тянуть, а он всё равно тянет. И страшно, и хочется!
Выдав многозначительно «О!», Лаимм дошёл до столика со всякими пахучками для принятия ванны. Хестан закатил глаза и мысленно застонал. Надо признать, Лаимм ими пользовался частенько, и они никогда не задерживались. Но иногда он их закупал так, что не замечал, когда дети нагло тырят из его пары корзиночек. Попробуй за таким количеством уследи. И теперь видимо он решил пополнить свои запасы. Сильно так пополнить.
— Чем пахнет? — спросил Лаимм, ткнув синим шариком Кисе в нос.
Вдохнув слишком резко не менее резкий запах непонятно чего — вроде цветочный — Хестан зашёлся чихом. А Лаимм стоит и знай «будь здоров!» говорит. Хестан подумал, что сейчас прочихается, и точно шлёпнет Пиражуню по жопе. А то стоит он тут, понимаете ли, глазёнками хлопает. И всякие гадости под нос суёт.
— Пиражуня, — красноречиво выдавил Хестан, наконец закончив чихать.
— Тиво? — Лаимм сделал большие невинные глаза. — Ни кусна? — он сам понюхал шарик, несколько раз глубоко вдохнув. — Тё врёшь?! — шикнул на очумевшего демона Лаимм. — Всё кусна! И не чихотка! — кивнув, он положил шарик в корзину.
Сузив глаза, Хестан подгадал момент и как хлопнул любимку по заднице. Подпрыгнув от неожиданности, Лаимм прижал руки к мягкому месту и резко обернулся на Хестана. Сделав сердитый-сердитый вид, Хестан скрестил руки на груди, показывая, что он зол. Сделав ангельскую моську, Лаимм прижался к любимому демону и потёрся об него щёчкой, показывая, что он весь такой милый, пушистый и верный. А ещё послушный. Знал Хестан, какой он послушный... Держи карман шире. Маленький хитрюга.
Заметив, что Хестан сменил гнев на милость, Лаимм потопал дальше. Выбирать свои вонючки. Причём каждую понюхает по сто раз, что-то обратно положит, а что-то в корзинку. Как нюх не отбился до сих пор? Ведь некоторые бомбочки воняли так, что глаза слезились. При этом ему определённо не нравилось, как те по корзинке раскатываются от каждого шага.
Набрав пару десятков штучек для ванны, Лаимм сдвинулся в сторону и опять завис. Только на этот раз возле полок со всевозможными пластмассовыми корзинками: круглыми, квадратными, овальными; яркими, приглушёнными, двухцветными; высокими, низкими, широкими и так далее. У Хестана даже голова пошла кругом от пёстрых пятен. И кто бы сомневался, Лаимм выбрал ярко-ярко жёлтую, зелёную и оранжевую. В которые тут же разложил свои вонючки. Все при месте! Правда, чего-то прикинув в своей светлой головушке, он взял ещё парочку небольших синих лоточков. Удовлетворённо кивнув, он переключил своё внимание на посуду.
Честно признаться, Хестан даже струхнул, когда взор его прекрасного эльфа упал на новую коллекцию стеклянной посуды. Каких только цветов там не было. Не обошлось и без так любимых Лаиммом: синих, голубых, серых и с блеском. Не то чтобы Хестан опасался за цену или как они потащат это домой, но всё же червячок опасения начал ковыряться в мозгу. А когда Лаимм взялся перебирать стаканы — различались они не только цветом, но и несколькими видами форм — Хестан чуть не завопил: на кой хер они тебе сдались?! На что Лаимм наверняка бы ответил: нада! Чтобы красиво стояли… Ну, в новом доме места-то поболее. Вот только жить они там будут не вдвоём же.
— А ты уверен, что тебе это нужно? — страдальчески выдохнул Хестан, смотря, как Лаимм складывает в корзину графин и десяток стаканов к нему: все как один из голубого толстого стекла, с редкими сапфировыми стразиками.
— Касата же! — выдохнул Лаимм и любовно потёрся щёчкой о стакан.
— Этой касаты у тебя полный дом! — возмутился Хестан.
— Я тебя сейчас стукну, — пригрозил Лаимм. — Забыл, как ты мне половину кружек побил, когда сам себе варил кофе? Сколько я раз буду повторять: не сметь соваться на мою кухоньку?! — он грозно свёл бровки к переносице и погрозил кулачком.
Издав нервный смешок, Хестан промолчал. Он как-то совсем забыл, что побил сколько-то там посуды. А если учесть, что и Кристан, пока готовил, умудрился пару тарелок сломать, то вообще абзац. Хестан почему-то был уверен, что любимка в курсе, сколько и чего они сломали. А ещё он был уверен, что скажи об этом кто-то вслух, Лаимм обязательно его поколотит. А так как никому не хотелось быть побитым наделённым физической силой эльфёнком, все держали язык за зубами.
— Можешь ещё вазочку к ним взять, — кашлянул Хестан. Надо же идти на примирение.
— Правда можно?! — встрепенулся Лаимм, полными любви глазищами уставившись на супруга.
Благосклонно кивнув, Хестан с двояким чувством внутри смотрел, как супружек судорожно переставляет вазы с места на место, точно не зная, что именно хочет. В итоге Хестан достал с самой верхней полки широкую низкую вазу, которая больше походила на горшок. Вцепившись в посудину, как в родную, Лаимм предельно осторожно поставил её в корзинку и потащился дальше. Хестану всё больше казалось, что его Пиражуня посудковый маньячина.
Проходив по магазину примерно с получаса, парни больше ничего не выбрали. Хотя это больше относилось к Лаимму, ведь это же он всё выбирал, а Хестан с корзиной хвостиком ходил. Лаимма немного расстроило, что не было никаких лошадок. Хестан еле удержался от более сильного шлепка. Но нельзя же беременного любимку обижать и расстраивать.
— Господа, пожалуйста, подойдите сюда! — крикнул им милый гибридный тушканчик. — Посуду нужно упаковать. Не могли бы вы достать её? Ставьте вот сюда!
Неоднозначно пожав плечами, Хестан сделал, как было сказано, составив все стаканы и графин с вазой на чёрный квадрат. Тушканчик шустро достал большую коробку и несколько плотных держателей. Забавно высунув язык, он принялся приделывать держатель, а после вталкивать в проём графин. Лаимм за ним следил с замиранием сердца: вдруг сломает! Хестану же было на это фиолетово. Главное вслух не говорить. Он только косился на массивную вывеску прямо над тем местом, где стояли стаканы, ну и сам тушканчик. Большие буквы странно поскрипывали, но похоже этого никто не замечал. Хестану же казалось это немного странным. И неудивительно, что он успел среагировать, когда сцепленные между собой две первые буквы названия магазина, сорвавшись с тонких цепочек, полетели вниз. На стаканы. Вот только посуды они не достигли, так как Хестан подставил руку, отшвыривая часть вывески в сторону. У касс повисла тишина.
— Кисичка?! — очнувшись, заголосил Лаимм, подскакивая к ушибленной руке и заорав: — у вражин боли, у Киси не боли! — и замахал своими ручишками, типа прогоняя боль. — Кисичка?!
— Ты чего голосишь-то? — не понял Хестан, в виду профессии каких увечий только не получавший. Живой же.
— Я испугался, так-то! — ещё пуще заголосил Лаимм и, выпучив глаза, затих.
— Ты чего? — Хестан испугался, что любимке от таких воплей худо сделалось.
— Резко писить захотелось! — пропищал Лаимм, прижимая руки к паху.
— Вы как? — с опаской прошептал тушканчик.
— Да в норме я! Считайте нас быстрее! Пиражунь, терпи!
— Пиписики хотю! — сдавленно пропыхтел Лаимм.
— Давайте, я свожу вас в наш, — кашлянула коровка.
— Давайте! — прохрипел Лаимм, поковыляв за консультантшей. — Кисичка, забери мою посудку!
— Топай писять уже, — вздохнул Хестан и повернулся к тушканчику, который, сдвинув часть вывески, вернулся к упаковыванию товара.
Забрав покупки, Хестан замер возле входа в магазин, чтобы не занимать место возле касс и не перекрывать вход. Он очень понадеялся, что Пиражуня его так не потеряет и не начнёт бегать в панике, выискивая. А то с него станется: не заметит, и ну орать, что Кися его бросил. Конечно, вопить Лаимм не вопил, но определённо своего Кисю потерял. Так озираться стал, что Хестан вспомнился момент, когда они с товарищами в армейские дни по лесу ходили, разыгрывая боевые действия: Волкан тогда умудрился в трёх берёзах заплутать. Ржали над ним долго. Хорошо, что он не обидчивый и сам посмеялся. Вот только Хестан не был уверен, что и Лаимм отреагирует так же.
Свистнув, Хестан привлёк внимание своего Пирожочка, который шустро посеменил к нему. При этом мордаха такая счастливая, что ни словом сказать, ни пером описать.
— Я пописькал! — отрапортовал Лаимм, задрав руку, которую Хестан тут же сжал и крутанул эльфёнка вокруг оси.
— Да уж, — хмыкнул Хестан, поставив пакет с коробками на пол и прижимая Пиражуню к себе. — Хрен с тобой потанцуешь-то. Рост слишком разнится.
— Намана! — отозвался Лаимм, повиснув на демоне. — Я похож на коалу? Которая залезла на бамбук и грызёт его, потому что это еда для неё!
— Не-е-е, — Хестан отрицательно мотнул головой. — Ты похож на Пирожочка! — на заливистый смех эльфёнка Хестан отозвался тихим рыком и легонько куснул его за подбородок. Он же прекрасно знал, какого именно ответа от него ждал эльфёнок. — Куда теперь?
— Туда! — всполошившись, Лаимм отклонился назад, цепляясь ногами за туловище супруга, и ткнул пальцем в нужном направлении.
— Мы же за платьями собирались. Не? — Хестан с интересом глянул на невинно потупившегося Лаимма. — Значит «не», — рассмеялся он, нагибаясь за пакетом и удобнее перехватывая Пиражуню.
— Ну, мы же всё равно туть! — зашептал Лаимм, крепко обняв Кисю за шею. — Давай чуть-чуть подольше погуляем, а? Время же ещё есть! А закрываются они поздненько. Давай? А?
— Бэ, — хохотнул Хестан, смачно чмокнув раскрасневшегося эльфёнка в губы.
Довольно урча Лаимм, сжав лицо Хестана ладошками, быстро-быстро его исцеловал. Сам при этом сияет, как лампочка. Ещё и глаза-прожекторы: не хуже кожи сияют. Голубой перелив в широких радужках так и приманивал взгляд. Далеко не только Хестана. Многие вокруг обращали внимание на сияющего эльфёнка. Хестана это раздражало. Его глаза вспыхнули алым, аура стала тяжёлой, отталкивающей. Этим он давал понять, что если кто-то посмеет приблизиться, порешит и фамилии не спросит.
— Ривнуличка, — с восхищением выдохнул Лаимм и чмокнул чуть пришедшего в себя демона. — Какой же ты у меня классный!
— Это ты меня заставляешь быть таким, — проворчал Хестан.
— Ривнуличкой? — прошептал Лаимм, а сам весь такой довольно-влюблённый.
— И им тоже, — покивал Хестан. — На тебя же все смотрят! Меня это бесит.
— Тьфу на них! У меня есть ты! — Лаимм нежно прижался щёчкой к его плечу, продолжая таращиться верными глазищами.
— Смотри мне! — пригрозил Хестан.
— Смотрю! — пылко выдохнул Лаимм и сделался таким невинно-развратным, что Хестану захотелось на хер послать магазин и умчать домой, в кроватку. Пока животик совсем не показался, можно ещё развратничать! Но мечты демона пошли прахом, когда Лаимм задёргался, указывая на нужный отдел с рукодельным творчеством.
Отпустив своего Пиражуньку, Хестан прошёл глубже в магазинчик и присел на широкий диванчик возле входа: ему-то на кой ляд там толкаться? Народу реально было до хера, поэтому и не полез. Пиражуня на него за это пофыркал-пофукал, но всё равно усеменил дальше. Как же, бросит он задуманное из-за того, что мужик бросил. Наказать его за это потом!
Лаимм крутил-вертел головой, пытаясь увидеть, что ему нужно: мохнатые палочки для рукоделия, интересные пуговички и пряжу — без последней никак. Наборы с махнушками нашёл быстро, сцапал всякие разные, да кинул в корзинку. Потом на глаза попался большой стеллаж с маленькими коробками, в которых лежали пуговицы. Каких там только не было! Растерявшись, Лаимм сжал волю в кулачок и, сцапав рядом лежащие пакетики, наложил почти всех по три-четыре шутки. Красивенькие же!
А увидев пряжу, Лаимм как сознанием помутился: давно запасы не пополнял, и они постепенно подходили к концу, в конце концов, он же не сидел на месте! А работал работную работу! Покивав самому себе, Лаимм схватил первый моток, похихикал над его поросёнковым цветом и положил в корзинку. А следом ещё десяток всяких разных цветов. Не мог же он остановиться на одном. Это бы тогда был не он! Хихикая сам с собой, Лаимм взял пряжу, которую Хестан называл «единорожья блевота» из-за того, что она была розовато-бежевой, с пятнышками других цветов. Лаимм и над этим похихикал: Кися становился таким же выдумщиком, как и его обожаемый Пиражуня. Чего стоил ужин после болезни! До сих пор с теплотой в сердечке вспоминается.
Взгляд Лаимма зацепился за картины стразами, кои у него тоже имелись. Вот только собрать он их никак не мог, ибо усидчивости вообще не хватало. С вязанием же другое дело. Вот только эти, если судить по паре стоящих рядом готовых работ, были с круглыми яркими стразами, да и выкладка не полная. Таращась на яркую бабочку, Лаимм не глядя сцапал набор с лошадкой, потоптался на месте и выбрал ещё несколько штук. Вжав голову в плечи, он сложил руки в молитвенном жесте, мысленно прося Великого Лесного Духа уберечь от гнева его Киси, который точно по жопке нахлопает за такое…