Красная нить судьбы. Часть 2. Продолжаем рукоблудить!

             Валяться под боком Кисюни одно удовольствие! Там и тепло. Ладошища жопку накрыла и похлопывает — то ли успокаивает, то ли будит. Под ручищей тепло и уютно. А ещё складывается впечатление, что она от всего защитит и в обиду не даст. Ну, то есть Кися защитит — ручища же ему принадлежит, а не отдельно существует.       Уткнувшись носом демону в рёбра, эльфёнок ловил кайфище и даже не пытался проснуться. Хестан, чтобы разбудить своё солнечное чудо, чего только ни делал: по попке шлёпал и одеяло стаскивал, руку пытался убрать, но этот обделённый огромными объёмами богатырь никак не отпускал. Хестан уже даже материться начал, а пригретый его теплом Пиражуня наотрез отказывался разлеплять веки и пробуждаться.       Нет, безусловно, Хестану безумно нравился его спящий красавец. Весь такой миленький, немного опухший и помятый. Волосы растрепались. Одежда немного задралась. Миленько смотрится, иначе не сказать. НО! Надо же на работу вставать и завтрак завтракать! А тот, кто эти самые завтраки наколдовывает, точно медведь, ушедший в зимнюю спячку: забрался под одеяло, как в берлогу, и ни в какую не просыпается.       — Пиражунь, у нас же планы! — сев, Хестан утянул за собой и сонного эльфёнка.       Отрицательно замотав головой, Лаимм что-то пробубнил себе под нос и плюхнулся обратно, закатался в одеяло рулончиком, ткнулся моськой между подушек и затих. Хестан был в шоке. Обычно любимка был таким после активного секса — растекался ленивой лужицей и хныкал, что всё тело бобока. Но теперь всё было как-то иначе.       — Пиражунь, ты меня кормить собираешься? — Хестан легонько потряс любимку, ни на что особо не рассчитывая.       — Титьку дать? — проурчал Лаимм.       — Можешь титьку, — покивал Хестан. — Но лучше чего-нибудь мясного. Или мне можно тебе титьку откусить?       — Низя! Чем потом малышика кормить буду?       — Вот-вот! Поэтому вставай, — еле размотав рулончик, Хестан с беспокойством оглядел сонного эльфёнка. — Ты как себя чувствуешь?       — Хачу спати, — не открывая глаз, просипел Лаимм. — Закрой обратно! — он похлопал по себе ладошкой, как бы намекая, что одеяло надо вернуть обратно.       — А как же наш уговор? — красноречиво проговорил Хестан, ожидая бурной реакции. Размечтался.       Медленно сев, Лаимм смачно чихнул и усердно потёр кулачками глаза. Никакого результата это не дало. Он просто сидел и покачивался из стороны в сторону. Хестан был готов поклясться, что любимка прилагает титанические усилия, чтобы прийти в себя и хоть как-то разлепить веки. Но те упрямо оставались закрытыми, утягивая своего обладателя в пленительный сон.       — Любимый, я есть хочу! Проснись! Мне на работу! — взмолился Хестан и легонько потряс эльфёнка. — Лаимм? — реакция была нулевой.       Лаимм вроде встрепенулся, но лишь на секунду. И вот он опять сидит и покачивается из стороны в сторону. Вздохнув, Хестан наклонился и чмокнул Пиражуню в губы, отчего тот плюхнулся на подушки и засопел.       — Абзац, — выдавил Хестан, поворачиваясь к своему сопелке спиной.       Ничего толкового не придумав, Хестан решил сходить и проверить Агела. Всё-таки ангелочку было хуже всех. Пока выходил и топал на второй этаж, на глаза попадались охранные знаки на окнах. Лаимм всё-таки заставил Иллиана изрисовать их несчастной зубной пастой — Хестан себе в голове галочку поставил, чтобы не забыть пополнить запасы. Хотя в любом случае первым об этом вспомнит Лаимм. Главное чтобы он проснулся нормально, а то чуяло сердце Хестана: зима будет тяжёлой — не в плане погоды, но дел семейных.       Осторожно открыв дверь в комнату ангела — мало ли, вдруг нагишом спит — Хестан озадачено приподнял брови. Агел был таким же спящим красавцем, как и Лаимм. При этом ангел напялил на себя тёплые штаны и толстовку Хэльмира — на ногах красовались яркие связанные эльфёнком носки. Хлопнув себя по щеке, Хестан вышел и прикрыл дверь.       — Это что, коснулось всех оплодотворённых?! — тихо-тихо возопил Хестан, хватаясь за рога: в последнее время этот жест стал очень частым.       Решив в этом убедиться, Хестан сдвинулся в сторону и так же осторожно приоткрыл дверь в комнату Иллиана и Рэйкса. Открыл и чуть на месте не брякнулся. Вид у поднявшего голову драгана было таким, точно он готовился к смертной казни. Своей. Ничего не понимая, Хестан прокрался к кровати. Иллиан сопел в обе дырочки, крепко схватившись за руку мужа всеми конечностями, явно не давая ему встать.       Издав нервный смешок, Рэйкс медленно приподнял попавшую в плен руку: вместе с Иллианом. И Хестан, от вида «рваного» сердца с волнистыми линиями под пупком среднего сына, чуть в голос не взвыл. Поэтому-то у драгана и вид такой: добился-таки своего. И скорее всего Иллиан будет от своей беременности не в восторге.       Кашлянув, Хестан поспешил обратно, где в коридорчике первого этажа чуть не сшиб младшего сына. Схватил его за плечи, внимательно осмотрел и, сцапав футболку Маркуса — похоже, все плодоносящие любили таскать вещи своих доминантов — задрал её. Облегчённо выдохнув, Хестан замер от вида, как глаза Кристана начали всё больше увеличиваться, а волосы определённо попытались встать дыбом.       — Я последний остался?! — с паникой взвыл Кристан.       — Отставить! — рыкнул Хестан. Но не тут-то было. Вырвавшегося из хватки отца младшенького как ветром сдуло в сторону комнаты.       — Маркус! Раздевайся! Я последний остался! — завопил Кристан, опрокидывая ничего не понимающего парня на пол и принимаясь стаскивать с него штаны.       — Отставить! — громче зарычал Хестан, хватая сына за шкирку и сдёргивая с очумевшего человека. — Иди готовить! Жрать охота!       — Не буду я готовить! — завопил Кристан. — Все уже готовы, а я не готов! Я тоже хочу!       — Что происходит? — с пола спросил Маркус, опасаясь подниматься.       — Все плодоносящие дрыхнут и вставать не собираются! — с недовольством выдохнул Хестан.       — Так ведь период начался. Тем более первые дни зимы. Само собой это на них сказывается, — вздохнул Маркус, садясь.       — Я тоже хочу, чтобы на мне сказывалось! — заголосил Кристан, задёргавшись в разы сильнее. — Атпути! Я хочу к своему мужчине!       — Завтрак приготовь и делай ты что хочешь! — Хестан чуть ли не с пинка выгнал сына из комнаты.       Издав что-то вроде боевого вопля, Кристан ломанулся обратно, сшиб отца с ног, активно по нему потоптался — специально — и сиганул к Маркусу, плюхнувшись на его вытянутые ноги. При этом у демонёнка был такой воинственный вид, что казалось драться собрался. Ещё бы понять, с кем именно.       — Уди! — зарычал Кристан, оскаливая клыки в сторону прихеревшего отца. — Будем тебе внука делать!       — А на хер они мне сдались?! — взвыл Хестан. — Я с детьми-то справиться не могу!       Маркус на демонов смотрел как на клиентов психиатрической клиники. Рычат друг на друга, чего-то матерятся, клыки скалят. Маркус был готов отдать голову на отсечение, что если бы он не удержал своего Касатуню, тот бы точно кинулся на отца с кулаками. Боевой хомячок какой-то.       Не выдержав, Хестан поднялся, утопал в коридор и с силой захлопнул дверь. Даже странно, что она не оторвалась. Не успел демон и шага сделать, как перед ним вытянулся Лёд, перегораживая путь.       — А с тобой-то что не так?! Топай к мапульке нашему! И сопите вместе!       На его фразу Лёд принялся тихо ворчать. Он бы так и продолжил, если бы с кухни не раздалось странное бряканье и звон упавшего чего-то на пол. Предполагая, что это коты начали вредничать, Хестан, переполненный праведного гнева, перешагнул через волка и со стремлением отдубасить питомцев — надо же на ком-то оторваться — рванул в кухню. А там…       — Ты зачем упал? — просипел Лаимм и погрозил валяющемуся на полу половнику кулачком. — Я тебя не ронял, так что давай, обратно покладись, куда я тебя поклал!       — Ты зачем встал? — со вздохом обречения спросил Хестан.       — Без Кисички не спится ни шиша, — плаксиво выдавил Лаимм, присеменил к своему демону и, обняв его за рёбра, уснул. В мгновение ока. Стоя. Как конь. Не зря же любит.       — Абзац… — Хестан покосился на что-то булькающее на плите. — Полный абзац… Лаимм! У тебя кухня страдает! — проорал Хестан, пытаясь разбудить своего Пиражуню.       — По фигу на неё, — куда-то ему в торс пробубнил Лаимм и устало выдохнул. — Пошли сопелочки вместе делать?       — Я жрать хочу! — прохныкал Хестан. — И мне на работу надо!       — Ну, лан, — еле как отлипнув от демона, Лаимм выгнал его с кухни, чтобы не мешал, и взялся готовить.       Лаимму казалось, что он слопал пачку снотворного, и теперь его нещадно тянуло к кровати, опустить голову на подушки и поспать. Хотя никогда в жизни он снотворное-то не принимал. Но ощущение было именно таким. Глаза жутко зудели. Веки норовили закрыться и не открываться. Тело от вида удобных плоских поверхностей навязчиво тянуло своего обладателя на этих самых поверхностях свернуться клубочком и захрапеть. Но Лаимм-то хотел вместе с Кисей и на кровати! Зачем он будет на том же полу валяться? Пусть и чистом. На постельке же мягонько! Там одеялко есть, под которое можно спрятаться, как в домик. Да вот только вредный Кися на работу собрался. Бросит своего Пиражуню в одиночестве!       Облокотившийся на стойку Хестан озадачено уставился на Лаимма, который, повернувшись к нему, сделал слезливую мордашку, выпятил нижнюю губу и пошмыгал носом. Ни хрена не понимая, он просто решил дождаться, когда Пиражуня сгенерирует мысль и выскажется. Но нет, пошмыгал носом и отвернулся обратно. Если бы не его состояние, Хестан бы с удовольствием обнял его со спины, сцепив руки в замке на его животике, положил бы голову на его плечо, пыхтя в ухо вызвав бурный смех. Но была уверенность, что если он так сделает, Лаимм точно захрапит, повиснув в его хватке.       — Да не ворчи ты на меня, — рассмеялся Хестан.       — Ты злыдень! — запричитал Лаимм. — Я хочу обнимашки и поцеловашки! А ты не даёшься! Взял и убежал от меня! Ща плакать буду! — запищал Лаимм, потирая глаза и правда пустив два ручья слёз.       — Зачем сразу в слёзы? — вздохнул Хестан, подходя к любимке и подхватывая его на руки.       — Сё! Так сидеть буду! — запыхтел Лаимм, удобнее устраиваясь и тут же сонно закрывая глаза.       — А пожрать мне?       — Поцеловашку и обнимашку мне! — надулся хомяком Лаимм.       Расхохотавшись, Хестан так затискал и зажмакал любимку, что у того чуть глаза из орбит не выпали. Ну и выдавил ему пук. И стоят, друг на друга пырят. Вернее один на руках лежит, а второй стоит. Хестан еле сдержался, чтобы не начать ржать по второму кругу. А у Лаимма такой вид испуганный, словно с ним опять Духи заговорили.       — Выдавил опять, — проворчал Лаимм, но тут же довольно запыхтел, когда Хестан его смачно поцеловал в щёку. — Сё! Пусти! Буду нямки делать!       Поставив Пиражуню на ножки, Хестан достал из кармана маленький брелок в виде пластмассовой головы лошади, белого цвета. Помотав им перед глазами просиявшего любимки, повесил на заборчик полки, рядом с виноградом.       — Касата какая! — запищал Лаимм, принявшись топтаться на месте. — Это мне?!       — Тебе! — кивнул Хестан, отходя в сторону.       — А за что?!       — За то, что любимка!       Посмотрев на мужа влюблёнными глазищами, Лаимм окрылённо принялся семенить по кухне, активнее берясь за готовку. При этом он частенько поглядывал на простенькое недорогое украшение. Хестан на него без улыбки смотреть не мог. Не лесной эльф, а солнечный комочек счастья, радости и любви.       — Кисичка, а ты пораньше вернёшься? Я же без тебя не усну! — брякнув тарелкой с жареным мясом и отварной картошкой, обиженно пролепетал Лаимм и уселся на колени демона.       — Вернусь к обеду, — пообещал Хестан, жуя свой плотный завтрак и мурча котом от вкуса мяса. — Если не уснёшь, попробуй вещи пособирать. Чем больше вывезем, тем лучше.       — Кисичка, а куда мы переезжаем-то?       — Вот в обед и увидишь.       — А домик побольше?       — Увидишь!       — А садик там есть?       — Увидишь, говорю же.       — А с малышиками будет где погулять?       — Лаимм! — изловчившись, Хестан сунул в рот вопрошающему любимке кусочек мяса, которым тот активно зачавкал, смотря на мужа вселенски влюблёнными глазами. — Не задавай столько вопросов. Привезу, и сам всё рассмотришь. Я же обещал сюрпризище. Будет тебе сюрпризище.       — Ты поэтому сюда ёльки не покупаешь? — прошептал Лаимм с таким видом, будто за очередной вопрос схлопочет по мягкому месту.       — Именно поэтому, — покивал Хестан, обмакивая картошку в чесночный соус и отправляя в рот. — Как у тебя получается, что вкус чеснока есть, а запаха нет? — он с любопытством оглядел белую жижицу с точками мелко нарезанной зелени.       — Я дольки чеснока разрезаю, выковыриваю серцевинки и готово: вкус есть, запаха — нет! — Лаимм горделиво выпятил грудь, будто сам эту нехитрую хитрость придумал.       Посмеявшись над видом Пирожочка, Хестан ткнулся носом в его щёчку и потёрся, аки ластящийся кот. Вот как на это чудо можно сердиться? Сидит, ножками болтает, пытается не уснуть, кулачками глазки трёт, того и гляди прижмётся и опять засопит.       — Это состояние меня доконает, — заплетающимся языком пробормотал Агел, через силу заставляя себя идти и усаживаясь за стол. По которому тут же растёкся и захрапел.       — Капец, сонное царство, — крякнул Хестан.       — Ну, это ж не ты в пузике малышика растишь, — кашлянул Лаимм и, спрыгнув с его колен, усеменил на кухню за молоком для ангела.       — А долго это ваше сонное состояние продлится? — спросил Рэйкс, внося Иллиана на кухню в надежде, что любимый супруг хоть немного поест.       — Это зависит от плодоносящего, — усиленно потирая пальцами глаза, отозвался Агел. — Чем он сильнее, тем короче срок. Но не факт, что он будет таким же активным, как раньше. Всё-таки плодоносящие это в большей степени мужчины. У нас это гораздо сложнее и дольше, чем у женщин. Сейчас организм изменяется, подстраиваясь под беременность. На это уходит много сил, а отсюда и лень, и спать хочется, — сквозь зевок выдавил Агел. — Тем более зима настала. Духи чего-то ворчать стали. Это всё Лаимм.       — А я-то тиво?! — возмущённо возопил Лаимм, подпрыгнув на месте и грохнув бутылкой молока о стол.       — Никто их до тебя не видел! — так же отозвался Агел. Он попытался сесть ровнее, но с громким вскриком грохнулся на пол, откуда болезненно застонал, даже не попытавшись подняться.       — Кто вопил? — встрепенулся Иллиан, уставившись на тарелку с едой. — Уже утро? А чё у меня такое состояние, будто я рисовал сотню суток без отдыха и сна?       — Любовь моя, ты только сильно не сердись, ладно? — умоляюще попросил Рэйкс.       В кухне повисла тишина. Замерли даже Лаимм с Агелом — первый пытался поднять второго, но выходило как-то хреновастенько. Уставившись на мужа с подозрением, Иллиан интуитивно прижал руку к животу. Резко задрав футболку — её Рэйкс на него уж слишком поспешно с утра надевал — Иллиан уставился на знак оплодотворения. Вытянувшись лицом, он уставился на икнувшего Рэйкса взглядом разъярённой фурии, при этом сжимая кулаки…