Красная нить судьбы. Часть 2. Продолжаем рукоблудить!

             Хестан, сидя за своим столом дома, никак не мог перестать улыбаться. За дверью спальни раздавались звонкие шлепки босых ножек о пол. Лаимм раз мимо двери прошлёпал. Второй раз. Третий. Десятый… Сто пятый… И всё шлёпает и шлёпает. Хестан прекрасно понимал, что любимка делает это специально — привлекает внимание. Было даже интересно, когда эльфёнку это надоест. Сглазил…       — Кисюничка! — заскочив в комнату, Лаимм потоптался на месте и быстро усеменил к мужу.       Тихо посмеиваясь, Хестан чмокнул любимку в вытянутые губы, послушал его хихиканье и озадачено приподнял брови, когда тот утопал обратно. Но нет…       — Кисюничка! — вернувшись не выходя из комнаты, Лаимм забрался на колени мужа и замотал ножками.       — Что такое, радость моя? — под довольные пыхтения любимки Хестан расцеловал его щёчку.       — Кисюничка, а когда мы уже поедем домик смотреть? Я всё приготовил!       — Вот как только я дождусь отчёт от чудилы с работы, как только перешлю его Кентрису после проверки, и как только сам Кентрис отдаст его дальше, мы сразу сорвёмся. Уж извини, что у тебя муж с дыркой в голове и забыл об этом. Теперь ждать приходится.       — Ты сказал: приду домой в обед и поедем! Ты пришёл, а мы не едем! Патиму? — сделав грустную моську, Лаимм исподлобья глянул на мужа, но тут же передумав грустить, заболтал ножками.       — Это ты так уже пошёл? — расхохотался Хестан.       — Васе пошёл! — активно закивал Лаимм, а после как завопит: — Кисичка!!!       — Что за паника? — со смешком спросил Хестан.       — А Коняшечка и Облачечко с нами будут жить?!       — А ты не хочешь?       — Хочу! — Лаимм от нетерпения запрыгал на попке.       — Так, — прижав любимку к себе, Хестан сунул руку в нижний ящик стола, доставая подарочек. — Вот, возьми, немного отвлекись.       — Это мне?! Лашатка?! — Лаимм нетерпеливо запрыгал на попке, хлопая в ладоши и смотря на пакетик большущими глазами.       — А кто у нас лошадковая душа? — пытаясь не заржать в голосину от вида Пиражуни, выдавил Хестан.       Запищав и просияв, Лаимм выхватил подарочек. Пыхтя паровозиком и дрыгая ножками, он не падал с колен только потому, что Хестан придерживал его за талию обеими руками — про себя он ржал с того, как эльфёнок елозит на своей заднице. А Лаиммке не до наблюдений мужа: подарок распаковывает! А там!!! Две лошадки! За копыта друг друга держат, улыбаются и глазками-пуговками сверкают. Лаимм смотрел-смотрел, смотрел-смотрел, да как давай заливисто хохотать.       Хестан недоумённо брови приподнял. Ничего смешного в простой коричневой мягкой игрушке не было. Два обычных коня, с пришитыми друг к другу верхними копытами. Хвосты лохматые. Уши торчат. Сами голые. Плюс лыбу давят, как два идиота. Но любимке это показалось жуть каким смешным. Хохочет так, что воздуха начинает не хватать.       — Кися! — сквозь смехо-писк пробубнил Лаимм, показывая пальчиком на игрушку. — А это чего, мы?       — Пусть будем мы, — потирая пальцами глаза, рассмеялся Хестан. — Понравился подарочек?       — Канешна! Вон, милашки какие! Прям как мы с тобой! Я же тоже милашка! Да?       — Не-а, — протянул Хестан, отрицательно помотав головой. — Ты Пиражуня!       Обрадованно задёргавшись, Лаимм кинулся обнимать и целовать своего ну о-о-о-очень догадливого мужа. Хестан же давно просёк, что каким бы ласковым и нежным словом он ни назвал своего горячо любимого лесного эльфа, главным словечком будет — Пирожочек.       Вдоволь натискавшись, Лаимм обрадовано вереща соскочил с колен, принявшись нарезать круги возле кровати, периодами на неё наскакивая и топчась. Тут Хестан откровенно струхнул: разошедшийся светящийся комочек счастья мог запнуться и грохнуться с кровати. Это чем-то напоминало его короткое помешательство после обнаружения листика на животике. Только тогда он светился в разы ярче, до боли в глазах. А сейчас просто тускло сияет.       — Кися! — пискнул Лаимм, кинулся к тому на шею и залился громким хохотом, когда Хестан взялся его тискать, щекотать и кусать. Особенно Лаимм заголосил, когда злодейский демон куснул его за розовенькую пяточку. Визгу было море! Ровно до того момента, пока Лаимм, пыхтя, что хочет пипи, не умчался в туалет. Под хохот Хестана.       — Юморной какой, не могу, — сквозь смех выдавил Хестан, усиленно потирая лицо руками в попытках успокоиться.       — Кисюня! — заскочив в комнату, Лаимм прижал игрушку к груди. У Хестана тут же назрел вопрос: он с ней писять бегал?       — Чего?       — А давай, ты пока свою бумажульку ждёшь, ребята машинку пригонят и вещички спустят?       — Хорошая идея, — согласился Хестан. — Если с ними пойдёшь, два условия: первое, одевайся теплее, и второе — ничего не таскай. Дар силы даром, но всё-таки не переусердствуй. Договорились?       — Есть, сэр! — потешно отдав честь, Лаимм подскочил к мужу, смачно чмокнул в щёку и упрыгал тормошить остальное семейство.       — Маленькое торнадо, — хохотнул Хестан и с тоской уставился в пустую почту. — Заколебали. Ушёл пораньше называется, — тихо ворча и прислушиваясь к звонкой речи любимки, принялся набирать номер.       — Кися! — запрыгнув в комнату, Лаимм отдал честь и доложил: — домашние выгнаны таскать вещи!       — Какой ты командир у меня, однако, — хмыкнул Хестан. — Сам-то чего не одеваешься? Не поедешь с нами?       — Поеду! Сяс, на кухне порядок наведу и буду одеваться!       Не успел Хестан и рта открыть, как Пиражуня умчался греметь посудой. Хестан был уверен, что Лаимм с утричка пораньше что-то пёк. Вернее собирался. И видимо сделал, раз по квартире разносился характерный запах выпечки. Вот только это нечто Пиражуня не показывал. И как бы кто ни просил, отказывался наотрез, говоря: ни-и да-а-ам! А чего не даст, вопрос интересный. В этом плане Хестана больше волновало: кому тогда готовил? Любовника завёл?! Попробуй такую догадку озвучить, точно огребёт ладошкой в лоб.       От звука, оповестившего, что пришло письмо, Хестан так вздрогнул от неожиданности, что чуть со стула не брякнулся. Подгоняя самого себя, он шустро скачал файл, бегом-бегом прочитал, немного подправил и пульнул Кентрису. Мысленно надеясь, что там нет иных ошибок — в цифрах — он сорвался с места и заметался по комнате, одеваясь.       — Пиражунь! Ты где затерялся? — влетев в кухню, Хестан замер, и его брови от недоумения поползли наверх.       — Каравай-каравай! Кого хочешь, выбирай! — пропел Лаимм и уставился на Хестана, а тот в ответ.       — Чё? — Хестан от вида любимки с большой буханкой хлеба (или что это там такое), которая лежала на белом длинном полотенце, выпал в осадок.       — Кисичка, не тормози! — шикнул на него Лаимм. — Ты должен был ответить: я люблю, конечно, всех, но Лаиммку больше всех! Понял? Давай исё раз! Каравай-ка… — не успел он договорить, как Хестан сцапал его, притянул к себе и смачно поцеловал.       — Так сойдёт? — заржал Хестан на довольные пыхтелки любимки.       — Ваще сойдёт! — закивал Лаимм и с дикими весёлыми писками принялся прыгать на месте. Скорее всего, будь его руки свободны, точно кинулся бы мужу на шею.       — Что это за хлебушек? — Хестан протянул руку с намерением отломить немножко, но любимка дёрнул руки в сторону.       — Это каравай! Надо будет по кусочку оторвать, макнуть в соль, — Лаимм потыкал носом в небольшую чашечку, вставленную прямо в каравай. — Примета такая! — кивнул он с важным видом. — А ещё есть примета, что в новый домик нужно первым пустить котьку!       — У нас торгаш кот, — загоготал Хестан.       — Не такого котьку! — Лаимм опять шикнул на мужа. — Не хахачи! Лёдик! — заголосил Лаимм. — Хватай пушистиков и айда с нами!       — Иди оденься! — рыкнул Хестан, отбирая каравай и хлопая любимку по попке. — Ваще уже, — принюхавшись к хлебу, Хестан почмокал губами, но всё же откусывать не стал. Вдруг примета плохая… Благо, что выпуклый кругляш стоял на подносе, держать гораздо удобнее, чем бы там было одно полотенчико. Хестану даже стало интересно, какой же он на вкус, почему полотенце именно белое, а не, к примеру, зелёное. А ещё, почему каравай именно круглый, зачем тут соль и почему именно с ней, а не с каким-нибудь перцем? Интересные вопросы! А ещё Хестан не мог не отметить прикольную косичку у основания каравая и «усики» вокруг выемки для чашки с солью. Всё страннее и страннее.       Лаиммке было не до возникающих в голове мужа вопросов: одевался! Так старался, что только с сотого раза попал своей коротенькой пухлой ножкой в плотном чулке в штанину тёплых штанов. Даже упасть умудрился пару раз. Но одежда была побеждена! И пыхтя довольной пыхтелкой, он предстал перед крякнувшим Хестаном во всей красе: в синих штанишках с лёгким блеском, толстовке с пандами — Хестан помнил, как любимка дико хохотал с этой кофты (но странно, что не та с единорожками). А ещё в ярких чулках, с заделанными в высокий хвост волосами, рюкзачком в виде пегаса за плечами. И, конечно же, его несменное сияние. Радостный ведь.       — Кисичка, я готов! — отрапортовал Лаимм, отдавая честь.       — А чё уже рюкзак напялил? Куртку поверх собрался? — полюбопытствовал Хестан.       — Не! Я сниму! Потом обратно! Ты если что поможешь, — хихикнув, Лаимм невинно потупился и захлопал ресничками.       — А вот возьму и не помогу, — оскалился Хестан, показывая эльфёнку язык.       — Я как дам больно! — Лаимм, сведя бровки к переносице, погрозил мужу кулачком. — Побежал! — он и правда умчался в прихожую, шустро напяливая свои красивучие блестящие ботиночки на танкетке.       Хестан с интересом подглядывал, как любимка, потешно пыжась, пытается дотянуться до куртки на вешалке. Получилось это только после того, как он забрался на табуреточку, шумно спрыгнув вниз — как кирпич упал. А вид при этом до того счастливый, что волей неволей Хестан начинал улыбаться. Забавности прибавилось, когда Лаимм принялся засовывать волосы в ярко-голубую шапку с двумя мохнатыми пумпонами в цвет — с одного из боков приколота брошка в виде единорога. Хестану казалось, что украшение такой шапке не идёт, но… кто б его мнение спросил по этому поводу?       — Кисичка! — заголосил Лаимм, заметив, что тот за ним подсматривает. — Я уже готов! Пошли быстрее! Отдай каравайчик мне и одевайся!       — Смешная шапка на смешном Пиражуньке, — передав свою великую ношу в крепкие лесноэльфийские лапки, Хестан потыкал его в нос.       — Она прикольненькая! — Лаимм горделиво выпятил грудь: сам же шапку вязал. А то, как он для неё искал материал, чтобы обшить внутри и утеплить, это просто надо было видеть. Хестану больше запомнилось, как любимка радостно вопил на весь магазинчик, что он нашёл именно тот самый цвет! А потом он ещё какую-то серебристую нитку вшивал, чтобы шапка переливалась.       — Даже не спорил! — хохотнул Хестан.       — Вот и не спорь! А то ишь чего удумал! Со мной спорить! Нельзя! — Лаимм отрицательно замотал головой.       — А чё эт низя-то?       — Малышика же жду! — возмущённо возопил Лаимм и тут же прошептал с нотками фанатизма: — малы-ышик!       — Отставить! — скомандовал Хестан. — Не терять связь с космосом!       Выпучив глазищи, Лаимм, хихикнув, открыл дверь и посеменил на выход. А за ним Лёд с котами на спине. Закатив глаза на «сумасшедший дом», который он собрался вывезти, Хестан вышел следом, закрыл дверь и замер. А Лаимм, сияя солнышком, стоял посреди лифта и улыбался от уха до уха. При этом Лёд, в ожидании главы Хао, сидел в проёме, не давая дверям закрыться — морда у него была не менее довольной, чем у эльфёнка.       — Чего вы так улыбаетесь? — спросил Хестан, вопросительно изгибая брови.       — Едем новый домик смотреть! — прошептал Лаимм и нетерпеливо затопал на месте.       — И чего? — Хестан осторожно подёргал пумпоны на шапке любимки.       — Кисичка, а почему ты шапку не надел?! — Лаимм со всей суровостью глянул на мужа, а тот в ответ нервно хохотнул. — Кися?!       — Потому что я не такой мерзляк, как ты! — Хестан в очередной раз потыкал любимку в носик, на что тот надулся хомячком. — Для меня погода приемлемая. Станет холоднее, обязательно напялю связанную тобой повязку, шарфик и перчатки. Зря ты мне их, что ли, делал?       — Не зря, — с мега важнецким видом сказал Лаимм и покивал, отчего пумпошки задёргались в такт, делая эльфёнка ещё потешнее.       — Луковка ты моя, — хохотнул Хестан, нагибаясь и чмокая удивлённо распахнувшего глаза Лаимма в щёчку. — Что?       — Какая ещё луковка?!       — Многослойная! — настал черёд Хестана делать важнецкий вид.       — Я же Пиражуничка! — с обидой в голосе завопил Лаимм. — Какую ещё луковичку ты себе завёл?!       — Осторожнее, а то хлеб свой уронишь.       — Кисичка?!       — Что?       — Какая исё луковичка?!       — Да хорош паниковать-то, — заржал Хестан, когда любимка надулся шариком и принялся на него пыркать: на это среагировал Лёд, с любопытством тыкаясь в моську начавшего хихикать эльфёнка.       — Я Пиражочек! — обиженно пропыхтел Лаимм, отвернувшись от волка.       — Сладкий и вкусный, — оскалившись, Хестан игриво куснул эльфа за нос и выскочил из лифта, когда он остановился.       — Кисичка, меня-то погоди! Поскакал он! Поскакушка! — сиганув следом, Лаимм так поторопился, что чуть с лестницы не сверзился, но Хестан успел его поймать и подхватить на руки. — Ну вот, это ты виноват! Я запнулся, потому что ты от меня упрыгал! Лягушка!       — Я же Кисичка, — заржал Хестан, чмокая любимку в губы.       Они бы продолжили милый шуточный спор, если бы их не отвлекли спорящие Маркус и Рэйкс — Кристан и Иллиан сидели по разным машинам, делая обиженный вид. Ни черта не понимая, Хестан прислушался к словам и тихо выдохнул: парни не поделили, как лучше разложить вещи. Рэйкс настаивал, что закрывать их необязательно, просто ехать мягче и не торопиться. Маркус же твердил, что это дополнительная безопасность: накрыть кузов специальным полотном и перевязать тросами — так как кузов пикапа был без крыши, выбор был своеобразный. А судя по сыновьям, те пытались встрять, но были посланы «далеко и надолго» своими доминантами. Хестан мысленно вопрошал: зачем встревать в спор мужиков, если не в силах его как-то пресечь? Ни у кого же из демонят нет такого весомого аргумента, как маленькая ладошка лесного эльфа…