Другой Дозор

Вот и следующая глава) Предупреждаю, здесь начинается ООС, но если предположить, что у Завулона есть капля совести, и что Завулон может любить, то выглядит все примерно так. Подскажите, пожалуйста, какой это все-таки рейтинг R или PG-13? Плохо, когда у Темного просыпается совесть. Особенно это плохо при нескольких обстоятельствах. Во-первых, Темный не вспоминал об этом страшном диагнозе уже семь веков. Во-вторых, Темный – шеф Дневного Дозора Москвы. В-третьих, совесть проснулась из-за Светлой. Завулон тяжело вздохнул. События сегодняшнего утра он начал осознавать примерно в тот момент, когда рухнула защита Дневного Дозора. Умудриться настолько, взбесить Абсолютную Светлую ему показалось глупым и безрассудным. Но вспомнил он об этом слишком поздно. Утром Завулона посетила кощунственная мысль, что жизнь прекрасна. Быстро забросив ее в самые глубины своего Темного сознания, шеф Дневного Дозора искренне, насколько это для него возможно, улыбнулся. Настроение было замечательным. Впрочем, Артур, увы, прекрасно знал, что на его посту, оно за день безвозвратно испортиться. Или кто-нибудь из непутевых подчиненных что-то выкинет, или гастролирующие вампиры объявятся, или Инквизиция моральную подножку организует, или, при самом плохом раскладе, Пресветлый Гесер вдруг встретится. Наблюдать его восточную физиономию уже два дня подряд было противно. Еще и интриг никаких не провернешь – Хена лично процесс контролирует. Завулон оборотней не боялся, но столкнуться со Старшим ему не хотелось. Шея заныла, напоминая об острых белых клыках. Положение осложнялось возможностью открытия Печатей. Хоть угроза развоплощения прошла, но боль оставалась адской. С другой стороны, ради беспокойства на лице Нади стоило потерпеть. А Гесер то! «Мы оба понимаем, что это было только ради дела!». Да, да. Как будто неизвестно, что в его голове интриги, которые не снились и Макиавелли. Завулон не считал себя обязанным приходить на работу рано. Ничего за два сладких часа сна не случится. К тому же, Темный был почти уверен, что лучший в мире представитель Ночного Дозора до сих пор в постели. А без Городецкой безумно скучно. Эту мысль тоже пришлось закинуть куда подальше. У Завулона была старая и удобная привычка проверять линии реальности на весь день. Не все просматривалось, не все запоминалось. Но, хотя бы, можно было убедиться, что смерть сегодня не грозит. Позавчера, когда Артур, как последний дурак, пришел к Наде – грозила. Не хотел он ей ничего рассказывать. Казалось недостойным проявлять при ней слабость. То есть, вообще проявлять слабость. Но, по его расчетам, она была единственной, кто мог ему помочь. И совершила Надя это мастерски. Открывать портал прямо в свой кабинет не хотелось. В центре Москвы наверняка властвовала жара. Обжигая асфальт и деревья, испепеляя взглядом прохожих, она неслась по горячим улицам, распаляя души. Черный вихрь закрутился аккуратными кольцами, услужливо подползая под ноги. Уже через несколько секунд, Завулон с наслаждением прислонился к холодной стене автостоянки. От нее веяло сыростью, сюда еще не добралась удушающая волна тепла. Мир Сумрака был спокоен, внизу ворошился синий мох. Он с ужасом отскакивал от Великого Темного, чувствуя страшную, вопящую Силу. От дальнейшего рассмотрения первого слоя Сумрака, Артура отвлекла знакомая аура. Он улыбался каждый раз, наблюдая ее. Сначала – просто светящийся, бьющий неистощимым столбом белый ореол. Потом – легкий оттенок сиреневого и серебристого. Для многих эта аура принадлежала просто Абсолютной Светлой. А для Завулона – именно Наде. Наденьке. После этого момента все чувства исчезли прочь из головы. Осталась только драконья, ужасная, страшная, всепоглощающая ярость. Та ярость, на которую могут быть способны Темные. Ярость поднималась из давно забытых, заброшенных глубин черной души, при виде того, как Надя, смеясь, выходила из машины Шагрона. Откуда здесь вообще взялся этот петух? Первым желанием было обкорнать его кожу и выкинуть на съедение собакам. Вторым – действительно заставить оперативника драить пол, запачканный его собственной кровью. Чтобы это ничтожное, мелкое существо даже смотреть в сторону Нади боялось. Завулон с ужасом подумал, чем вызваны эти мысли. Неужели? Да нет, не может быть. Просто Шагрону никто не разрешал ездить в одной машине с сотрудниками Ночного Дозора. Особенно, с их лучшими представителями. Пытаясь не проявлять никаких эмоций, Завулон вышел из Сумрака. Прохлада испарилась, уступая место летней жаре. Стена нагрелась, а воздух пропекся лучами солнца. С болезненным наслаждением Артур наблюдал за изменением выражения лица Шагрона. С него сползала улыбка, заменяясь ужасом. И правильно. Завулон почти физически ощутил, как на теле проступают первые признаки превращения в демона. Он думал, что за тысячелетие научился управлять своей Сумеречной сущностью, но, видимо, ошибся. Глаза полыхнули раскаленным янтарем, а по руке пробежала скользкая черная чешуя. Надо прекращать эти превращения. Завулон боялся посмотреть Наде в глаза. Ступор, в который они вгоняли шефа Дневного Дозора, мог помешать расправе с Шагроном, явно обладающим суицидальными наклонностями. Обнаглевший Темный попятился, упираясь в бетонную стенку. Артур смотрел на оперативника, обдумывая все знакомые ему способы казни. А потом он медленно, как самый приятный приговор, произнес: - Пол. Зрачки Шагрона расширились. Он с суеверным страхом пискнул: - Какой пол? «Сейчас я тебе покажу, скотина, какой пол!». Тупая, недостойная Великого мысль колотила виски. К лицу приливала кровь. Ответ не требовался. Завулон с плотоядной улыбкой поднял руку, собираясь совершить еще и физическую расправу. Он мысленно, сквозь собственноручно поставленные заслоны, послал Анне Тихоновне нужный образ, и увидел через Сумрак утвердительный кивок. Таща Шагрона за ухо, Темный мило улыбался прохожим и своим сотрудникам, глядящим на процессию из окна. Завулон услышал торопливые шаги – следом за ними бежала Надя. Детская, необоснованная обида вскипела внутри. Великий, черт побери! Артур спохватился и посмотрел – нет, над Надиной головой воронок не было. А вот насчет головы Шагрона можно бы еще подумать! Зачем она такому остолопу нужна! И ступеньки, и ухмыляющийся дежурный были преодолены без препятствий. Лемешева возвышалась над ведром с грязной серой водой. Завулон нехорошо ухмыльнулся. Шагрон прыгал вокруг него, потирая пострадавшее ухо. Оперативник заорал: - Шеф! Что вы со мной сделаете?! Только огромный опыт и воистину нечеловеческая сдержанность помогли сдержаться и холодно ответить: - Я уже сказал: пол. Ты моешь пол. На глазах у всех. Анна Тихоновна, проследите. Нотка презрения к старой ухмыляющейся ведьме потонула в бушующем море неутихающей ярости. Завулон очень давно не испытывал настолько сильных эмоций. Кажется, после одного шокирующего разговора с Гесером пятнадцать лет назад, такого и не было. Почему-то тихие Надины слова «Я помогу», заставили сердце на секунду остановиться. А потом, стиснув зубы, сказать: - Нет. Представитель Ночного Дозора пойдет со мной. Она легко могла отказаться. Просто развернуться и уйти. Или сесть на пол, взять тряпку и убирать вместе с Шагроном. Она Абсолютная. Она может все. Но Надя просто посмотрела в сторону шефа Темных, странно, грустно улыбнулась и пошла по коридору вслед за Завулоном. Это вызвало первый, жгучий укол совести. Гесер как-то рассказывал про такую гадость, как совесть. Вернее, не переставая орал, что «У тебя ее нет!». Артур ухмылялся и кивал, потому что ее, правда, не было. А теперь появилась. И Светлые терпят это практически каждый день! Идиоты. Совесть похожа на горячее железо, которое медленно вливают в душу. Или на удар шпагой – короткий, но доставляющий болезненные травмы. Но совесть практически сразу затмилась первобытной злостью. Откуда-то издалека, из земного мира донесся шепот Шагрона: - Шеф не делайте с ней ничего. Фраза вырвалась из уст сама, невольно выражая чувства: - Я сам решу, что и с кем мне делать. Лучше просто мой пол. Герой-любовник. Лемешева скептически изогнула бровь и нахмурилась, осознавая что-то. В глазах Шагрона на секунду полыхнула небывалая Сила и злость, достойная Высшего мага. Что-то такое, недоступное обычному оперативнику. Но на него Завулону было плевать. В своем кабинете он, пожалуй, с излишней позерностью, уселся за кресло и принялся внимательно рассматривать стену с фотографиями. Глаза мгновенно приняли отсутствующее выражение. А потом серый взгляд встретился с пронзительно-зеленым. С взглядом, еще полным жизни и желаний, с взглядом, в котором полыхала невыносимая боль и страшная, пытающаяся вырваться наружу мощь. Проклиная свою глупость вечером, утром Завулон безразлично бросил: - Городецкая. - За что вы наказали Шагрона? Неужели ее это действительно интересует? Ответить? А за что он его наказал? За собственную слабость? За этот непозволительный жест к Светлой? Но ведь это не запрещено. Это, иногда, даже приветствуется. Презирается, но приветствуется. Из-за чего эта драконья ярость? Хорошо, что Темные умеют врать. Хорошо, что для них не существует запретов. Хорошо, что любой может ответить ложью на правду. - За его поведение. За неисполнение служебного кодекса. Завулон врал каждый день. Врал многим: тем, кто считали его другом, тем, кто настаивали на том, что они его враги. Но на этот раз пришлось отвести глаза. - И в чем же заключается это неисполнение, Завулон? Верный вопрос. Всегда-то ты знаешь, что спросить, Светлая. Я понимаю, ты не читаешь мысли. Но ты читаешь душу. Это хуже. Во сто раз хуже. Что-то связывает нас. Неприступные нити Судьбы, нарисованные мелом, начерченные долгой интригой и слабой рукой Великой волшебницы. Гесер сказал, что мы завязаны. Но не хотелось верить. До этого момента. Не знаю, что он изменил. Или черные эмоции изменились. Просто новое, недоступное раньше, преступно прокралось к сердцу. И захватило его полностью. Артур молчал долго и ответил, презирая себя: - Вас не касаются дела Дневного Дозора. - Вы боитесь ответить, Темный? Очень. Если бы ты знала, как, Светлая. - Нет. Я никогда не позволю своим сотрудникам общаться с шавками Ночного Дозора. Надя резко развернулась на каблуках. Сумрак злорадно рассмеялся, поглощая невидимые чувства. - Тем не менее, себе вы это позволили. На секунду показалось, что голос надломился. А потом мир взорвался тягучей, резкой, всепоглощающей Силой. Силой Света. Завулона отшвырнуло к самой стене. Он вскрикнул и от неожиданности, и от боли. Белый, витиеватый портал раскрылся, и с губ сорвался беззвучный шепот. Но Надя даже не обернулась. Защита за окном изгибалась, покрывалась трещинами и разлеталась в разные стороны. Люди, проходящие мимо, ощущали страх, ужас, у сердечников болела грудь, у страдающих эпилепсией начинались приступы. Сплетаясь с остервеневшим Светом, Тьма рушилась и падала в Сумрак, задевая хрупкие людские ауры. Плевать. На том месте, где закрылся портал, зияла пустота. Голова болела, глаза закатывались, руки отказывались слушаться, а губы все еще шептали бессильные слова. Глупость. Какая это была глупость. В кабинет влетел Николай, оперативник Дневного Дозора: - Шеф! – Закричал он, и голова откликнулась очередным приступом боли. – Защита разрушилась! Что делать?! Желание огреть этого идиота чем-нибудь по шее прошло мгновенно. Стараясь принять подобающий Великому Темному вид, Завулон спокойно сказал: - Я вижу. Я все исправлю. Занимайтесь своими собственными щитами. И не стойте столбом, я пока еще не слеп, не глух, но очень взбешен. Вон из кабинета. Николай поспешно скрылся за дверью. Завулон со вздохом посмотрел за окно. Хоть бы что-то осталось. Ключ легко провернулся в замке, и Артур достал из знаменитого сейфа необходимые артефакты. Он злостно ухмыльнулся, вспоминая, с каким трудом отбивал их у Гесера и Инквизиции. Темный провел рукой по воздуху, выделяя максимально-возможное количество Силы. Стена восстанавливаясь, сантиметрами нарастая над зданием. Осколки черного магического стекла воскресали из Сумрака, возвращаясь и снова соединяясь между собой. Когда защита невидимой пленкой накрыла Дневной Дозор, Завулон громко рявкнул: - Лемешева! Кричать надобности не было, но хотелось. - Да, шеф! – Ведьма недоуменно уставилась на Артура. Ее глазам предстало удивительное зрелище. Обычно невозмутимый Глава Темных скривился, оглядывая собственное творенье. Пальцы его были все еще сложены в сложном магическом жесте, а рядом, на весу держались заряженные под завязку амулеты. - Возьмите артефакты. Подойдите к границе щита и вырвите из них Силу. Не кипишуйте при большом выбросе – так надо. Ко мне никого не пускать. Никого. Тот, кто пройдет сегодня в этот кабинет, отсюда не выйдет. Все ясно? - Да, шеф. – Растерянно повторила ведьма и, глупо улыбнувшись, вышла из комнаты. Завулон потянулся к самому нужному в данный момент – застекленному и спрятанному чарами бару. Выудив из самых недр старую бутылку коньяка, Артур вздохнул и приступил к сложным душевным рассуждениям. Все-таки плохо, когда у Темного просыпается совесть. Кто-то когда-то, может быть, даже Пресветлый Гесер, заявил Артуру, что он не умеет пить. Вранье. Иной, которому больше тысячи лет, просто обязан не пьянеть в любой ситуации. Лайк, он же Александр Шереметьев – наглядный тому пример. После третьего бокала во все еще больную голову полезли слишком сентиментальные мысли. Интересно, а куда Надя пошла? Самое время Гесеру сказать, что Завулон ее ненавидит. Поверит. Но ведь это неправда! Артур вспомнил слова Эдгара, Темного мага третьей ступени, Инквизитора вне категорий. «Ему не нужна любовь». Конечно, что за глупое чувство? Из-за него Иные совершают глупости, сходят с ума. Алиса Донникова, маленькая ведьмочка. Какая была плата ее любви к Игорю Теплову? Вечный Сумрак. Гесер, Борис Игнатьевич, Великий Светлый. Провернул настолько рискованную интригу для себя и для своего Дозора ради Ольги. Причем не ради Великой Светой Иной Ольги, а ради своей любви к этой женщине. Антон Городецкий…. Ладно, отдельная история. Этот не только вне категорий, но и вне всяких правил. Бред? Бред. Завулон смеялся над влюбленными, ухмыляясь, думая, что с ним такого ни за что не случится. Случилось. У людей есть выражение «Никогда не говори никогда». Но они не имеют вечности, чтобы высказываться так. А Иные имеют. Артур, услышав роковые слова «Вы завязаны», был в шоке. Ему казалось, что он убьет Пресветлого, убьет Ольгу, перевернет весь мир, но найдет способ изменить это. Потом он увидел Надю. Сколько раз Завулон мог убить ее, сколько раз мог провернуть интригу, заманить ее в ловушку, поймать на хваленом Свете…. Но поднятая рука опускалась. Сияющие решимостью глаза закрывались. Одна лишь мысль о вреде, причиненном Надежде Городецкой вселяло в Темного бешенство. Любовь…. Это как наркотик у людей. Приятно. Хорошо. Чудесно. Действительно, волшебно. И больно, когда его нет. Или когда он недоступен. Как сейчас. У коньяка был цвет расплавленного сахара. Завулон понятия не имел, как выглядит расплавленный сахар. Ему так Юрий сказал. Экспериментатор хренов. Вкус, чуть горьковатый, заполнил сознание и разум. Не умеет Великий пить. И это, видимо, факт. Стрелки часов немилостиво летели вперед. Дело какое-то важное…. Ах, да. Фафнир. Неизвестный маг. Гесер разберется. Ужасное желание сделать все завтра заползло в голову. Глаза закрывались, сны уже скакали впереди веселыми огоньками. И тут многострадальную за этот день голову снова пронзил громкий Зов. Ну не трогайте несчастного злодея! Около половины минуты ушло на то, чтобы просто очнуться. Тело шаталось, не повинуясь владельцу. Умудряясь одновременно наложить отрезвляющее заклятье и узнать того, кто посылает Зов, Завулон вскочил с кресла. Надя! Легкий росчерк пространства – и Темный портал открыт. Артур с отчаянной надеждой шагнул в извивающуюся черными вихрями Силу. За слабеньким, похожим на мыльный пузырь щитом, раскинулось поле битвы. Хотя, назвать заброшенную, но известную всем Иным Москвы подворотню полем боя не позволяло чувство собственного достоинства. Завулон прикоснулся к защите пальцами, она рухнула, а глазам предстала удивительная сцена. Сначала шеф Дневного Дозора увидел ведьмака. Тот хохотал удушающим смехом, судорожно сжимая в руке угольно-черный жезл. Жезл был пропитан знакомой Силой. Холодной, белоснежной Силой Фафнира, в которую почти незаметно вплетались тонкие нити Тьмы. Взгляд ведьмака горел одержимостью, по-настоящему Темным желанием. Он был похож на зарвавшегося мальчишку, которому в руки дали пулемет. Собственно, это и произошло. Практически. Завулон помнил ведьмака. Около месяца назад Артур выкинул его из Дозора по причине дурости и наглости подчиненного. Все-таки, какой-то фанатик явно собирает себе армию ненавистников Великого Темного. Найти бы его. И эту самую армию на него натравить. Надя стояла, слабо прислонившись к стенке. Сумрак обволакивал ее толстым слоем Силы. Защиты перед ней не было. Зато щит у ведьмака оказался впечатляющим. О таком Завулон исключительно в книгах читал – оборона только от одной из Изначальных Сил. В данном случае, от Света. Девушка шаталась, медленно сползая вниз. К ней, извиваясь кровожадной Тьмой летел невидимый Сумеречный луч. Артур среагировал мгновенно, испепелив луч собственной Силой. Участники бойни увидели Главу Темных лишь сейчас. Брови ведьмака быстро поползли вверх. Он разжал руки – жезл с глухим звяканьем упал на пол – и попятился. Сумрак изменил ему, и он поскользнулся, больно ударившись головой. Надя недоверчиво посмотрела на Завулона. Закрыла и открыла глаза, прищурилась, попыталась привстать. С тихим стоном опустилась на землю. Городецкая прошептала: - Артур, это ты? Завулон хмыкнул: - А кто еще? Подожди, сейчас с этим разберусь, и тебе помогу. Великий Темный обернулся к ведьмаку и безразлично бросил: - Рад, что ты меня узнал. - Завулон…. Я не думал, что эта девочка…. - Лезть к честным Иным в темных подворотнях вообще не нормально, чтоб ты знал. Но конкретно эта Иная особенная. И мне очень хочется понять, кто так захотел ее смерти. Лучше ответь, мальчик. У тебя есть выбор между смертью обычной и смертью мучительной. - Он не говорил своего имени! - Конечно, он же не дурак. Аура у него была, надеюсь? - Да. - Слепок, будь добр. И побыстрее, здесь есть более достойные моего внимания существа. - Сейчас…. Сумрак легко колыхнулся, принимая образ из мыслей ведьмака. Парень дернулся – и обмяк. Посланная аура растворилась в сером месиве. От его тела к лежащему на земле жезлу потекли синие линии. - Нет! – Хором крикнули Надя и Завулон. Артур рванулся к артефакту, вырывающему из ведьмака жизненные силы, но было поздно. Единственная надежда узнать имя неизвестного мага умерла. - Черт! – Раздосадовано рыкнул шеф Дневного Дозора. – Этот маг слишком умен и предусмотрителен! Или его очень умело направляет из Сумрака Фафнир! Надя, все в порядке? Он обернулся к девушке, которая смотрела на него странным взглядом. Она, будто заговор, шептала: - Пять Иных, пять Иных…. Кто, кроме…. Завулон! – Голос недавней жертвы пугал. – Ты все знал! Ты все знал, и ничего не сказал мне! - Что именно? – Опешил Артур. Хоть бы поблагодарила, что ли. - Что мы завязаны! Козел! Дурак! Как ты мог! Завулона часто оскорбляли женщины. Иногда это приносило болезненное удовольствие. А сейчас вот – почему-то обидело. Но если Надя знает, что они завязаны…. Повинуясь неясному порыву, Темный оказался рядом с девушкой, внимательно глядя ей в глаза. Поток ругательств у Городецкой закончился. Она, задыхаясь, схватила его за руку. Завулон аккуратно провел пальцами по подбородку девушки, легко предупредил ее попытки к сопротивлению и поцеловал. Нежно, мягко, прося разрешения и прощения. Надя ответила на поцелуй, делая его страстным и глубоким. Артур обнял ее за талию и притянул к себе, гладя длинные струящиеся волосы, не отрывая взгляда от таких любимых глаз, продолжая целовать податливые губы. Зеленые, живые, искрящиеся чистым счастьем глаза дарили Темному чувство верности, неизмеримой радости и желания защитить. Поднять, закрыть собой, крепко обнять и защитить. Руки Завулона скользнули под белую блузку, а Надя потянулась к пуговицам на рубашке. - Не романтично. – Выдохнула она, легко улыбаясь Артуру. - Все для тебя, моя Светлая. – Прошептал Завулон. За его спиной открылся портал, и обезумевшие друг от друга Иные оказались в просторном кабинете шефа Дневного Дозора.