SCP: Adventures in Russia

      Шла до центра деревни наша стая где-то минут десять.       Пока те проходили дома, освещённые огнями, Чумной повторял свой план заново, и места, где могут скрываться объекты. Среди этих мест: заброшенный район этой деревни, поляна в центре, где будет проходить сам праздник, и заброшенная больница. Второе в плане было самым сложным, ибо там собрана куча людей, которые могут пострадать от лап других монстров.       Мимо проходящие люди, с раскрашенными в разные узоры лицами, странно поглядывали на нашу группу. Скорее всего, их больше привлекал Маска, который ну никак не вписывался в общую праздничную атмосферу. Дети, глядя на него, прятались за своих родителей, лишь бы Бабайка (так наименовал комедианта один малыш) не укусила их. 035-й никак не реагировал на косые взгляды со стороны детишек и их родителей. Но из-за клички, которую ему дал мальчик, он немного расстроился.       — Так как на всё это у нас всего одна ночь, то придется разделяться. — Нарушил воцарившееся в группе молчание лекарь Поветрия.       — Эх, если уж и делиться на группы, то меня, пожалуйста, в группу, которая будет на самом празднике.       — Не-а, так просто напиться тебе мы не дадим, — усмехнулся комик. — А такую топ-модель, как ты, нужно скрывать от жадных женских глаз.       — Ты о чём, Шайтан?       — О чём это я? А ты глянь: местные бабки на тебя, видать, глаз положили. Ты глянь, даже глаз не отводят! — и Маска не лгал, а говорил чистую правду: местные бабули только и поглядывали на Степана, о чём-то перешёптываясь. Видимо, их заинтересовал такой фондовский жеребец.       Услышав слова Маски, Кот заржал как конь, чуть ли не задыхаясь от смеха. Он рухнул бы на землю от смеха, если бы Лёня не успел вовремя его поймать.       — Ой, всё, хватит со своими глупостями! У меня на всю жизнь была одна единственная! И имя ей-       — Татьяна, — перебил деда 035-й, — та самая, которая тебя лупила сковородками каждый раз, когда ты приходил домой пьяный.       — Ну знаешь ли… Любовь бывает разной. — Отмахнулся Степан.       — Если любовь — то только такая! — усмехнулся Феня.       — Лучше и не сыщешь! — добавил Скромник.       — Так, шутки шутками, а объектов искать надо, — вмешался Чумной. — План помним: разбиваемся на команды, идём в назначенные вам места, собираем объектов и идём к колодцу в лесу. Оттуда кочуем к дому. — Когда все кивнули в знак того, что всё понятно (хотя как же не будет понятно, когда он этот план повторял, наверное, раз сто), он добавил: — У всех рация работает?       Все проверили свои рации. Как и ожидалось, они работают.       — Отлично. Кот и Стас идут со мной, мы будем на самом празднике. Лёня, Маска и Статуя — по заброшкам. А Дед, Скромник и Александр пойдут в больницу.       — Эй, можно мне на праздник, я намного полезнее, чем этот сопляк! — недовольно выдал Дед.       — До тех пор, пока не выпьешь первую рюмку водки. — Поправил его Кот. Чумной усмехнулся, когда увидел на лице Деда гнев.       — Весь в Маску пошёл.       — И не говори, пташечка моя, — хихикнул комедиант.       — Так, расходимся рядом с поляной.       — Пока. Мы сообщим, как дойдём! — сказал Маска, уходя со своей группой в сторону заброшенного района этой деревеньки.       — Ага, будем ждать.       На этой ноте каждая команда пошла своей дорогой. Путь команды Маски шёл через давно забытую узкую тропинку, которую, по словам Стаса, местные обходили стороной. По их словам, эта тропинка ведёт к гиблому месту. И их можно было понять, ведь вид самой этой тропинки нагонял жуть: эта тропика проходила через небольшой «лесок»; деревья были с густой листвой, через которую к самой тропинке тянулись ветки, больше похожие на чьи-то когти, которые хотят поймать тебя; кусты, не смотря на начало июня, были частично голые. Больше всего нагоняла жуть тишина: нигде не было ни одного сверчка, хотя рядом с оживленными домами их пруд пруди. Страшно было ещё и из-за тьмы. Листва очень густая, и через неё пробивались лишь маленькие лучики лунного света (а ведь сегодня луну можно было увидеть во всей красе).       Феню, пока те шли до этого района, всё не покидало странное чувство тревоги, которое появилось тогда, когда они только расстались с остальными. Это чувство подсказывало ему, что в этом заброшенном районе скрывается что-то неладное. То, что может их убить. Каменщик пытался отогнать от себя эти глупые мысли, но они не собирались так просто выходить у него из головы. И обычно, это чувство тревоги не врёт: оно всегда появляется перед чем-нибудь плохим.       — Эй, Фень, ты чего такой напряжённый? — спросил у него одержимый, который, в отличие от Статуи, вообще не заморачивался из-за их похода.       — Не нравится мне это место. Что-то подсказывает мне, что ждёт нас там нечто ужасное.       — Ой, да ладно тебе. Мы с тобой два жеребца, которые способны выкосить вместе целую кучу людей, а ты всё о какой-то фигне переживаешь. Подумай о чём-нибудь хорошем. К примеру, как тебя в фонде заставляли картошку разгружать.       К горлу бетонного подкатил ком, когда речь зашла про картошку. Он вспомнил то отвратительное пюре (больше похожее на сопли), которое давали объектам. От одного воспоминания об этой чудо-пюрешке во рту ощущался его мерзкий вкус.       — Вас заставляли там продукты разгружать? — спросил у комедианта Леонид.       — Не только продукты. В этом чёртовом фонде часто использовали труд монстров против их же желания.       — Маска… Что б тебя…       — Что? «Вкусную» пюрешечку вспомнил? — хихикнул он. — Ладно, забыли про пюрешку, нам нужно идти дальше.       — Как же про такое забыть… — тихо пробубнил 173-ий и пошёл за Маской и Лёней, которые шли впереди.       Не прошло и минут десяти, как они, благодаря тропинке, вышли к этому заброшенному району, который представлял собой следующее: тут было много заброшенных частных домов со скосившимися крышами, которые, казалось, вот-вот обваляться. Такое место могло вполне сойти для обитания монстра, по типу того же Кота. Ведь если так подумать, то это хорошее место для укрытия: люди сюда не заходят, ибо остерегаются этого места. Максимум сюда может зайти какой-нибудь алкаш или бродяга, который может стать вкусным обедом.       — Я прям жопой чую: тут кто-то прячется, — подметил Маска. — Ну что, искатели могил, пошлите?       — Пошли, — вздохнул Феня, — обратно уже пути нет.       — Вот и отлично.       Все трое пошли в сторону заброшенных домов, изучая их взглядами. Лёня и Каменщик были очень сильно напряжены: их пугала тишина, которая стояла во всём этом районе. Комедиант шёл впереди и насвистывал какую-то весёлую мелодию. («Стоп, а как он её может насвистывать, если он не может двигать губами? — подумал в тот момент Статуя.)       — Так, тут нам придётся разойтись. Лёня пойдет в тот одноэтажный домик с красной крышей, я пойду в тот соседний. А Статуя пойдёт во-о-он в тот дом. — Масыч указал пальцем в сторону, где стоял небольшой деревянный одноэтажный домик.       — Угу, так точно. — Ответил Скульптура и пошёл в сторону того дома.       — Если что — будем действовать так, как ты всегда любишь, — хихикнул Леонид и отправился к дверям того дома, куда его направил одержимый.       — «Орать громче синего кита и бежать быстрее гепарда» — повторил цитату грека про себя бетонный и направился в сам дом.       Отворив тяжёлую, деревянную дверь, его встретила прихожая, которую облюбовали пауки со своей паутиной. Пряник, вздохнув, вышел на улицу, и подобрал там палку. Вернувшись обратно, он начал накручивать эту паутину на палку, словно сахарную вату. Бетон брезгливый и не станет проходить через такой слой паутины.       — «Это сколько же паутины всего в этом доме скопилось…»       Преодолев прихожею, его встретил небольшой коридор, который вёл на кухню и в зал. Методом щиталочки, он выбрал зал и направился в него.       — Э-э-эй! Есть тут кто? — прокричал Скульптура, осматривая зал. Он был полупустой. Эту плачевную обстановку скрашивали лишь маленький, старый круглый коврик и развалившийся шкаф в углу. — Никого…       Скульптура собирался уже разворачиваться и уходить из этой халупы, как он услышать нечто… Похожие на храп? Этот звук раздался где-то снизу.       — А это ещё что за?.. — звук донёсся снова. 173-тий начал искать глазами, где может быть ход вниз. И лишь после второго обхода этой комнаты, он додумался, как можно пролезть вниз. — «Подвал». — Он отодвинул ногой старый ковер, и ему на глаза попалась небольшая деревянная дверца, на которой, к счастью или сожалению, не было замка. — Хм, ситуация становится всё интереснее и интереснее.       Глубоко вздохнув, Пряник открыл дверь. Там была сплошная густая тьма, которая ждала бетонного, чтобы заключить того в свои объятия. Эту тьму полностью рассеять не мог даже луч фонарика. Чуть приглядевшись, Скульптура заметил деревянную лестницу, которая, похоже, была крепкой. — Главное, чтобы она меня выдержала, — зажав фонарик в зубах, он полез вниз. Чем дальше Тюлень спускался, тем сильнее его страх усиливался. Благо, за время, пока 173-ий спускался, никакая тварь не удумала укусить его за ногу.       Статуе чуть полегчало, когда тот почувствовал под своими ногами каменный пол. Спрыгнув с лестницы, он взял в руки фонарик, который был весь в слюнях. К сожалению, в подвале бетонный ничего особенного не нашёл: лишь старые мешки картошки, и засолки с истекшим сроком годности.       — Но я же слышал храп! — злобно выдал Каменщик и пнул, как ему показалась, мешок картошки, который луч фонарика не освещал. — Мне не могло показаться!       Грустно вздохнув, он собирался уже лезть по лестнице обратно, как за его спиной раздался угрожающий рык. Из-за этого рыка всё его тело парализовало, а в кровь ударил адреналин.       Нет, это не может быть Он!       Феня, сам того нехотя, повернул голову назад: «мешок картошки» встал на ноги (и ростом он был под два метра уж точно), на его лице зажглось несколько жёлтых огоньков разного размера, которые смотрели прямо на Статую, прожигая того насквозь; большой хвост вилял из стороны в сторону, показывая недовольство хозяина.       — Кто здесь? — своим холодным, пронзительным голосом спросил Он, прожигая бедного бетона взглядом нескольких глаз. Это был Он…       Скульптура надеялся, что Он его не видит. Что для него он лишь призрак. Но следующие его слова заставили сердце Каменщика упасть в пятки:       — Неужто сам 173-тий пожаловал? — в его голове слышалась насмешка, с небольшой щепоткой гнева.       — Неуязвимая рептилия… — от одного его имени по коже Статуи пробегала куча мурашек. — П-привет… Д-давно не виделись…       — Ох, а что это мы такие запуганные? — Он положил свою огромную ладонь на плечо четырёхглазого. От одного его касания блондин чуть не откинул копыта. — Где же твоя смелость? Где же твоя самоуверенность? А? Неужто после той попытки убить меня потерял? — Ящер развернул Скульптуру к себе лицом. Фонарик, который Пряник всё ещё держал в руках, осветил лицо неуязвимого, на котором расползлась злая зубастая улыбка.       — М-меня тогда заставили! Я не хотел! — начал оправдываться Скульптура, всё сильнее и сильнее вжимаясь в стену. Он больше не мог терпеть на себе взгляд этих жёлтых глаз. Бедолага был готов сейчас закопаться как крот под землю, ибо знал, что с ним сейчас будет.       — Да-да… У меня же склероз, что я не запомнил твои слова насчёт мести. — Усмехнулся он.       — Это была глупость… Я… Сказал это с гореча.       — Не смеши меня, Скульптура, как будто я тебя не знаю. — Ящер сделал долгую паузу, во время которой «кусок арматуры» прокручивал разные сценарии развития событий в своей голове, которые имели не очень хороший конец. Вот сейчас ты почувствуешь такую боль, которую ты не чувствовал никогда!       Когда он собирался замахнуться на него, Каменщик успел сломать ему руку.       — Дьявол!       — Прости! Прости! Прости! — пищал Скульптура, вылезая из подвала.       Когда он смог вылезти, то мигом ринулся к выходу из этой противной халупы.       — Иди сюда, сволочь!