Butterfly. Часть 2

— Поверить не могу, что ты и правда здесь рядом со мной, — крепче прижимая меня к себе, Гарри держал меня за талию, длинными пальцами поглаживая округлившийся живот. — Я тоже. Всё просто с ног на голову будто встало. — Не хотел тебя пугать заранее, поэтому даже не стал предупреждать. Но, кажется, время настало, — резко остановившись, Гарри сжал мои плечи и уставился прямо в глаза. — Если ты думаешь, что сейчас после твоих слов я должна не беспокоиться, то ты ошибаешься. — Тут правда не о чем беспокоиться, — на этот раз заправляя мне прядь волос за ухо, Гарри чмокнул кончик моего носа и потянул за собой в гримерку, на двери которой красовалась табличка с его именем. — Не думаю, что готова сейчас к сюрпризам, — стараясь противостоять его намерениям войти в комнату, я пыталась перевести дыхание от волны накатившей паники. И почему неизвестность всегда так пугает? Дурацкое чувство. — Ты мне доверяешь? — перед очарованием Гарри было непросто устоять, и моя мимика стала повторять его в расслабленной улыбке. — Теоретически, — слегка склоняя голову набок, я прикусила нижнюю губу, потому что вместо того, чтобы думать кого Гарри там от меня скрывает, я просто хотела его поцеловать. — Прошу, не говори так. Хочу, чтобы ты доверяла мне всецело, — повторяя мои движения, Гарри так же склонил голову, как и я, приближаясь губами на слишком опасное расстояние. — Я хочу, правда хочу этого. Но это будет зависеть от тебя. И только от тебя. А теперь признавайся что ты там прячешь и почему сразу меня не предупредил? — Должен признаться, я просто имел свои корыстные планы, которые уже успели осуществиться, — после этих слов всё же чмокнул меня в губы, снова заставляя улыбнуться. — И именно поэтому не стал говорить, что в моей гримерке нас ждёт один очень особенный человек, — на последних словах лицо Гарри просияло, а моё сердце пропустило пару ударов, потому что я уже догадывалась о ком сейчас пойдёт речь. — Я не готова, — медленно качая головой, снова пыталась совладать со своими чувствами. — Ничего подобного. — А что, если я ей не понравлюсь? — Мало вероятно. — Как легко всё у тебя, — фыркнула в ответ. — Потому что так и есть. Идём. — Стой. Нет, — как ребёнок я зажмурила глаза. — А она знает о… — опуская взгляд, дала понять, что имею ввиду. — Знает, — опустив тёплую ладонь на мой живот, кажется, он пробудил малыша внутри, потому что тот стал делать там маленькие сальто, заставляя отчётливо ощутить шевеления. — Кстати, об этом, — вспомнив о конверте с полом будущего ребёнка в сумке, начала я, снова задерживая нас от входа в гримерку всё с той же табличкой с именем Гарри на ней. — Ты специально оттягиваешь время? — захохотал он, заставляя вздрогнуть проходящего мимо парня в чёрной футболке с надписью «персонал» на спине. — Прости, чувак, — окликнул его Гарри, напоминая, что мы всё ещё в коридоре, где полным полно людей, задействованых на данном концерте. — Нет, у меня правда есть что тебе рассказать… — С тобой и ребёнком ведь всё в порядке? — между его бровей тут же пролегла морщинка. — Да. Да! Вполне. Просто… Ладно, давай не всё сразу. Да и тут столько людей. Идём скорее внутрь. — Ты уверена? — Да. Теперь да, — на моём последнем слове дверь гримерки отворилась и оттуда меня ослепило не менее запоминающейся улыбкой, чем у самого Гарри. — И долго вы тут собираетесь ещё стоять? Я уже устала ждать под дверью, — улыбаясь ещё шире, Энн отступила в сторону, пропуская нас внутрь. — Лизи, это моя мама. Мам, это Лизи. — Приятно познакомиться, — не желая отводить глаз от её сияющего лица, я протянула руку вперёд для приветствия, а она, вместо того, чтобы вложить в неё свою, притянула меня в свои объятия, пока Гарри закрывал за нами дверь, помещая в небольшой семейный мирок, в который я даже не мечтала попасть, но угодив в него, не могла отделаться от мысли, что так и должно быть. Это чувствовалось, как дома. Так же тепло, нежно и душевно. Ни за что на свете не признаюсь своей маме, но эти объятия неожиданно стали не менее родными, чем её. Вот так сразу. Возможно, во мне сейчас говорили гормоны, частичка Гарри, что так активно жила и подрастала внутри, а ещё и тот факт, что я скучала по Нью-Йорку и родным. Но в тот же момент... всё ощущалось так органично и правильно, что было уже сложно понять чего я опасалась, ведь именно так и представляла себе маму Гарри. Было жутко признаваться, но я слишком много знала про его семью ещё со времён своего подросткового фанатской наваждения. Теплые объятия Энн окутывали ароматным облаком ванили смешанной с нотками цитруса, а я, улыбаясь, как пятилетний ребёнок, заметила с каким умилением Гарри наблюдает за нашей небольшой сценой. По телу мягкими волнами разнеслось ощущение умиротворения и такого маленького, но максимально осязаемого счастья. Сердце сдавило от переполняющих чувств, и я прикрыла глаза, боясь всё это спугнуть. *** — Следующую песню я написал за одну ночь... И поверьте, она не стала моей любимой. Даже не знаю, зачем сейчас всё это говорю, уверен, что уже завтра об этом пожалею, — Гарри состроил гримасу, а по залу раскатился смех зрителей. — Но главное, что мне хочется до вас сейчас донести, — огромная арена замерла, слушая каждое его слово. Затаила дыхание и я, — как бы сильно вам не было больно или плохо прямо сейчас, помните, что всё проходит. И это тоже пройдёт. И вы сможете найти баланс, ту тонкую грань, которая вытащит вас из темноты. В зале повисла тишина, которая только возможна на многотысячной арене. Голова Гарри была опущена, небольшой завиток волос спадал на покрытый испариной лоб. Его лицо своими идеальными точенными линиями завораживало с огромных экранов по обеим сторонам от сцены. Каждый из присутствующих поднял вверх свои руки, на которых светились переливами браслеты, которые каждому выдавали на входе. Темноту заполонили точно стаи порхающих светлячков под уже хорошо знакомые мне звуки отдаленных голосов, перетекающие в повторяющиеся аккорды гитары. — Fine Line, — слегка севшим голосом произнёс Гарри и моё сердце сжалось. Я перенеслась назад в Лос-Анджелес. В студию звукозаписи, когда в той небольшой комнате за стеклом стоял он один. И я. Напротив, точно как сейчас. До сих пор я не могла спокойно слушать эту песню. Обняв себя за плечи, я с трудом сглотнула подступивший ком. Энн коснулась моей руки в знак поддержки, кажется, она знала для кого сейчас поёт её сын. Он не произносил со сцены моего имени, не делал никаких громких заявлений, но он смотрел на меня. А я на него. Глаза в глаза. В горле пересохло. Хоть всё тело и оцепенело, я слегка подняла руку и пошевелила пальцами. Он еле заметно улыбнулся и снова закрыл глаза. А я так и осталась стоять с поднятой рукой. Чувство полного дежавю на этот раз перенесло меня в Нью-Йорк в тот самый вечер, когда благодаря Молли я оказалась на его концерте, а после... к щекам подступил румянец. Ну, и американские горки с путешествием во времени мне устроил мой разум сегодня. Виной всему явно был вихрь эмоций, который каждый раз закручивал меня стоило только Гарри попасть в зону моего радара. Знала ли я тогда отправляясь на вечеринку после его концерта, к чему это всё приведёт? Точно нет. Даже мечтать не думала. Да и цели такой никогда не преследовала, просто шла по зову своего сердца, не думая о том, что может ожидать впереди. Просто жила моментом. И сейчас хотела им жить. Поэтому отбросив лишние мысли в сторону и слегка ущипнув себя, я улыбнулась и стала громко аплодировать, потому что песне подошёл конец и вокруг стоял гул голосов поддержки, которой одарили Гарри поклонники и я в том числе. Потому что была его самым большим почитателем. Уж поверьте! POV Гарри Успев принять совместный душ и вдоволь насладившись просто тем фактом, что можем быть вместе, мы лежали в кровати, сплетаясь так крепко, как густой плющ обвивает столетнее дерево. Во всём этом я не мог до сих пор поверить, что моим мучениям пришёл конец. Элизабет и правда лежит сейчас в моих руках. — Не хочу быть один... — Ммм? — тихо поинтересовалась она. — Я не хочу быть один, — тут же напел я, выуживая из памяти мелодию и слова, которые уже какое-то время крутились в голове. — Что это? — врожденное любопытство Элизабет не давало ей покоя, даже когда она была слишком уставшей. Всегда столько вопросов в голове. Столько теорий и идей. — Ничего, — отмахнулся, прикасаясь губами к её виску, точно ощущая, как прямо там проскочила очередная мысль. — А звучит, как песня, — она не собиралась успокаиваться, и, Боже, как же мне это нравилось. — Думаешь? — Уху. А есть ещё слова? — I can feel you take control Of who I am, and all I've ever known Lovin' you's the antidote Golden... — едва повышая голос, полушепотом, словно опасаясь впервые спеть для неё своё маленькое признание, пропел, наблюдая за реакцией. — Обожаю твой голос... и слова... Гарри... они... — О тебе? Да. Да, Лизи, конечно же они о тебе, — черт, как же мне хотелось заставить её снова поверить в меня. — А можешь спеть ещё? — тихо поинтересовалась она. И я спел. А потом ещё раз. И ещё. И слова сами собой стали соединяться в строки. О том, что я сломлен, но всё же надеюсь, что однажды она снова откроет для меня своё сердце, даже зная, что оно может быть разбито. Чего я совсем не хочу, но черт возьми, я уже столько раз налажал за то время, что мы вместе, что больше не имею никакого права испортить что-то ещё. Сделаю всё, что от меня зависит, чтобы быть с ней рядом. Поддерживать и оберегать. Заставлять чувствовать себя самой желанной и нужной. Любить. Баловать. Не давать просочиться обратной стороне моей жизни в наши отношения. Насколько это возможно. Насколько хватит сил. — Я тебя совсем утомил своими песнями, — наконец замолкая, я услышал её размеренное дыхание. — Вовсе нет. Я готова слушать их всегда, без остановки. — Обманщица, — опустив большой палец на её подбородок, стал поглаживать нежную кожу. — Возможно, — замурлыкав, Лизи прикрыла глаза. — Хочу, чтобы ты знала, что я не скрываю тебя. И моя бы воля кричал на весь мир, что каждую свою песню сейчас пою о тебе и для тебя, что в каждой строчке только Ты... — я говорил медленно, надеясь, что каждое слово проникнет ей в самое сердце. — Гарри, — прикладывая палец к моим губам, она устремила на меня взгляд своих ясных голубах глаз, которые сияли даже в полумраке ночи. — Я знаю, — медленно кивая, кончиками белых зубов она коснулась своей аппетитной нижней губы, и я не устоял. Она была такой дурманящей, сладкой, нежной. Недели разлуки после нашей ссоры не прошли даром, и сейчас, когда мы снова лежали вместе в одной постеле, нежились в объятиях, могли разговаривать, как раньше и просто любить друг друга, я не мог... не хотел себя сдерживать. Хотел владеть ею всецело. Окутать собой. Не отпускать. Все те дни, что так хотел поцеловать её и не мог, старался прямо сейчас вложить в этот один бесконечный поцелуй. — Черт, ты слишком аппетитная. Не могу остановиться, — утыкаясь лбом в её лоб, я старался совладать со своими желаниями, но руки предательски, поддаваясь только инстинктам, поглаживали и сжимали её бёдра, потому что каким-то образом она уже оказалась на мне верхом и соблазнительно откидывая волосы назад, поправила бретельку шелкового пижамного топа. — А ты хитрец, — раскачиваясь на мне из стороны в сторону, заставляла практически изнывать в голос от того, насколько сильно её хотел. — Ни капли нет, — кончиками пальцев снова столкнул непослушную бретельку, а за ней и другую, заставляя ткань мягко опуститься и оголить грудь, которая просто взывала ко мне, прямо сейчас прикоснуться к ней губами. — Я, конечно, хотела сказать прости меня, — её голос звучал тихо и ровно. — За что? — слегка нахмурив брови, я пытался понять, что она могла успеть натворить. — За то, что вместо бурной ночи, я хочу лежать и еле шевелю языком сквозь сон, — продолжая испытывать меня на прочность, Лизи точно приручала мустанга, пытаясь его мягко, но уверенно обкатать. — Конечно, я ведь хочу тебя рядом с собой только ради этого, — широко улыбаясь, я знал какую она затеяла игру. — Иди ко мне, Лизи, — обхватывая её за плечи, притянул в свои объятия и уткнулся носом в ароматные густые волосы. — Я хотела сказать прости, но не стану. Потому что твой запах, голос, губы... сводят с ума, — пробормотала она, щекоча дыханием грудь, оставляя цепочку невесомых поцелуев. — Я люблю тебя, — решил, что она должна услышать эти слова прямо сейчас, а затем обхватил подбородок большим и указательным пальцем впиваясь в сладкие уста. — И я тебя люблю, — её дыхание стало отрывистым. — Гарри? — а глаза горели знакомым огнём. — Да? — Я хочу тебя, — растягиваясь в улыбке Чеширского кота, я сразу же перешёл к действию. Мне не нужно было повторять дважды. Я хотел любить её. Растворяться в ней. Наслаждаться каждой каплей нашей близости, неспешно испивая чашу желания. Переноситься в мир удовольствия и эйфории, забывая про всё вокруг. Только мы сейчас имели значение, и то, что она крепко в моих руках, пока я крепко в ней. И черт возьми, больше ничто этого не изменит. Ничто. *** — Обещай, больше никогда не станешь избегать меня? — под шум январского ливня, который самым обыденным образом тарабанил в окна моего лондонского дома, мы лежали под стёганным одеялом, которое скрывало нашу наготу. Лизи мирно свернулась калачиком обнимая мой торс и медленно обрисовывая кончиком указательного пальца татуировку птицы у меня на груди. — На то были причины, сам знаешь, — она прикрыла глаза. — Знаю. Только хочу быть уверенным, что мы будем говорить. Всегда. У меня было предостаточно времени подумать, и я понял точно одно. Мне хочется поселиться здесь... и здесь, — одну руку я прижал к её груди в области сердца, а вторую опустил на лицо, мягко постукивая по виску. — Это удивительная просьба, ведь ты давно уже там, — по прежнему, не открывая глаз, Элизабет, казалось, уже на полпути была в мир сновидений. — Спасибо, Лизи, — понимал, что не могу больше держать её без сна, но так хотелось ещё немножко с ней поговорить. И пока я любовался её пушистыми подрагивающими ресницами, Элизабет сама помогла мне с темой продолжения. — Я ведь для тебя приготовила сюрприз. Ждала, пока выйдешь из ванны, а теперь чуть не забыла. Виной всему твои чары, — её голос звучал всё тише и медленнее. — И что же там? — Открой, — выуживая белый конверт из-под своей подушки, протянула его мне. — Вот. Хотела сделать это с тобой. Вместе. Аккуратно открыв конверт, я увидел внутри небольшой листок бумаги и черно-белые фотографии. Я тут же достал их и понял, что это не совсем фото, а снимки УЗИ с крошечным человеком в главной роли. Покрутив листок, я увидел всего два слова на нём. — Это девочка... — едва шевеля губами прочитал. — Что? — на мгновение её затуманенные глаза полные счастья устремились на меня. — Девочка, Лизи. У нас будет девочка, — не виданное ранее для меня чувство растеклось по телу, ударяя прямо в сердце. — Пусть она будет похожа на тебя, — в сладком умиротворении Лизи обняла меня крепче, и с легкой улыбкой на лице уснула в моих руках. Я же, не мог перестать смотреть на черно-белое изображение маленького, но будто уже такого знакомого человека, который самым невероятным образом прямо сейчас уже был вместе с нами. Просто в голове не укладывалось. Моя дочь. У нас будет дочь.