Всё же будет хорошо?...

      Шрам сидел на своей базе с семью кристаллами перед собой. Из его глаз, не переставая, текли слёзы. Он не мог говорить, в последнее время не ел и не спал, пытаясь хоть как-то продвинуться в возвращении своих братьев. Он хотел их вернуть к жизни. После провала пропало чувство к жизни, к собственной справедливости. Хотелось вернуть те времена, когда все еще были живы, ничего не мешало им радоваться жизни, кроме наступающей революции. Шрам вновь хотел вернуть те моменты, когда он бегал за Перчиком, когда тот забрал его одежду или кофе ради шутки; помогать Шизо, когда ему мешают голоса, пожирая двадцать восьмого изнутри, и никто в такой миг не мог помочь; помогать испанцу с готовкой завтрака или обеда; хотел снова осознавать, что уснул за рабочим столом и проснуться на следующий день, укрытый тёплым одеялом, которым его укрыл Классик; хотел смотреть, как вновь тренируется Боец; как Джеймс рассматривает с ним план на революцию, нет, не на революцию. Шрам не хотел её вспоминать, сейчас у него новый план - вернуть братьев, всех до единого, даже Флэша. На одиннадцатого осталось чувство злобы, и с возвращением сломать ему шею. Но Шрам был слишком подавлен и снова хоронить жизнь клона не было желания. И тут у первого всплыли сцены, как умирают его братья, один за другим.       — Нет, нет, НЕТ! — со злости Шрам с силой ударил по столу, от чего кристаллы пошатнулись. Раскатившись по разным углам поверхности, один кристалл, принадлежащий Джеймсу, покатился со стола, упал и разбился. Шрам услышал, как хрупкий кристалл бьется в мелкие осколки, рассыпаясь по всему полу. Накатилась что-то безудержное, от чего захотелось впасть в отчаяние, глаза наполнились слезами. Мутная пелена не давала увидеть ничего перед собой. — Нет! Джеймс! Я же… я же теперь не смогу тебя вернуть… — Шрам сел на колени перед разбитыми осколками и начал безудержно плакать, перебирая руками остатки кристалла. Мелкие осколки больно впивались в руки, рвя ткань перчаток. Но тут по его волосам прошла чья-то рука, Шрам быстро поднял глаза и увидел Джеймса. Живого Джеймса, который стоял перед ним на одном колене и смотрел прямо в глаза. Его синяя, как море, радужка переливалась, а на лице была мягкая улыбка. Первый не мог оторваться от его глаз, он не верил, что это правда. КБ напрыгнул на Джеймса и крепко обнял его, настолько, что чуть не задушил.       — Тише-тише, а то умру оттого, что ты меня задушил, — Шрам сразу же отскочил от Джеймса на шагов так пять и снова начал плакать.       — Я-я думал, что вас не-евозможно… — сквозь слёзы говорил Шрам. Джеймс подошёл к нему, обнял и поцеловал в макушку, приятно ощущая его мягкие каштановые волосы, которые уже густо покрылись сединой.       — Теперь надо вернуть остальных…       — Да, — тихо ответил первый. Отсутствие сна несколько недель плохо сказались на состоянии первого, и он уснул в тёплых объятьях агента. Наконец-то пришло умиротворение и чувство безопасности.       — Оу… как мило~ Значит братья подождут.