Охота

Сет лежал на кровати, перевернувшись на живот и подперев голову руками. Локти его покоились на самом краю постели, он вытянул голову, стараясь ничего не пропустить. На полу, очистив для себя место от вездесущего хлама, ведьмачил Таин. Он высыпал на светлые доски пола целое море самых разных бусин — больших и маленьких, круглых и вытянутых, от абсолютно черных до сияющих как светодиоды, от совершенно непримечательных до приковывающих взгляд. Лазурная синь, теплый мерцающий янтарь, насыщенный пурпур, сияющий изумруд, кармин, маджента, малахит, шафран, кварц и маренго. И еще уйма цветов и оттенков, которым Сет не смог бы придумать названия, даже если бы захотел, а он в этом неплохо разбирался. Таин сидел, подобрав под себя ноги, осторожно водил руками над этой россыпью, и бусины тянулись за его пальцами — одни с тихим мелодичным звоном, другие с шорохом осыпающегося песка или с тихим шепотом ветра. Они катились, сталкивались друг с другом, вертелись на месте, медленно выстраиваясь в понятную, словно изначально в них заложенную последовательность. Создавали воронку. Бусиничный водоворот, состоящий из сотен оживших цветных стекляшек. Сет напряг лицо и свел глаза вместе, словно пытаясь рассмотреть что-то на собственном носу. Со стороны наверняка выглядел со своими гримасами как идиот или эпилептик. В висках тут же стрельнуло болью, но он перетерпел, и перед затуманившимся от напряжения взглядом проступила другая, куда более интересная картина. От каждой бусины тянулась крохотная ниточка, где-то более яркая, где-то менее. Ведьмак менял бусины местами, перетасовывал в, на первый взгляд, абсолютно хаотичном порядке, и светящиеся струны ловко сплетались в узор. И чем дольше он возился с бусинами, тем четче, плотнее становилось плетение. Наконец, когда глаза уже окончательно устали от непривычного напряжения, Таин достал из кармана тот самый, огненный шарик. «Ого» — беззвучно сказал Сет. Сейчас казалось, что на ладони ведьмака пляшет крошечный язык пламени. Тот осторожно наклонился и опустил огонек на пол, в центр узора. И узор пришел в движение — принялся сжиматься, менять форму, сияя все ярче. Сет моргнул, вытер выступившие слезы. Взглянул на пол. Таин сидел перед кучей рассыпанных цветных стекляшек, в центре, на свободном месте, лежал яркий легкомысленный браслетик, слишком аляпистый и безвкусный, чтобы быть симпатичным. Как будто сделанный рукой ребенка. Собрать такой — пять минут времени. Но Сету больше не казалось странным то, с какой нежностью и осторожностью ведьмак баюкает в ладонях смешную поделку. Он приловчился, хоть и с трудом, видеть то, что происходило на самом деле. — И что, мы придем, бросим в него этой штукой, и все? — Что значит «и все»? — Таин раздраженно дернул плечом, — я в этот амулет всю душу вложил. А ты всю силу. Это не «и все», а очень даже могущественная вещь. У меня такую с руками оторвали бы. Даже неуважаемый господин Тайлифер не побрезговал бы. Чтоб его скрючило. — Ведьмак злобно дернул головой, отбрасывая падающие на лицо волосы. Он был занят крайне сложной задачей — пытался выбрать, что из всего своего сорочьего богатства нацепить для борьбы с силами тьмы. Это Сет так сказал, а ему понравилось. Звучало величественно. Тот еще шутил о браслете всевластия, который у них вместо кольца, но этого Таин не понял. Еще несколько минут он он страдал муками выбора, затем безнадежно махнул рукой и встал. Все его амулеты годились проглоту разве что на закуску. Даже таким трудом собранная и заговоренная плетенка с огненной бусиной годилась только на ловушку, причем не смертельную. Такие штуки звали «колыбельками» и действительно очень ценили, особенно сильные. «Колыбелька» создавала эдакий пузырь вне времени и пространства, где можно было спокойно пересидеть грозящую опасность. Или поймать внутрь пленника, который не сможет выбраться до тех пор, пока не рассыплется в пыль опустевший накопитель. Таин трезво оценивал их с Сетом возможности, а потому рассчитывал на пару часов. Главное успеть сделать слепок ауры проглота, а уж затем он ткнет доказательства под нос гильдейским бездельникам. От такого те не смогут отмахнуться при всем желании. Конечно, ему до зуда в пальцах хотелось прикончить тварь самому и разобрать на ингредиенты. Ах, сколько прекрасных заготовок под артефакты, сколько дармовой силы. Но, увы, если бы он поддался жадности, то любоваться всем этим великолепием пришлось бы изнутри. Из желудка проглота, то есть. Поэтому он просто переодел скабу на новую и ограничился стандартным набором, который носил почти всегда — десять колец, по одному на каждый палец, пару нитей с амулетами на шею, да старинный гребень в волосы. Тот достался ему от бабки и был скорее памятью, чем амулетом. Неизвестный мастер выточил длинные молочно-белые зубцы из кости, с которой все заговоры стекали, как вода. Даже сама бабка не знала, что это за дивный зверь такой был, но гребень берегла и ему велела, грозясь явиться из небытия и накрутить уши, коль продаст или потеряет. Старая ведьма. — Вот, больше не могу, — Таин протянул Сету легкие прозрачные пластинки, которые раньше красовались у того в ушах. Ведьмак стребовал их себе, долго перекатывал в ладонях и мурлыкал под нос заговоры. Уложил внутрь столько силы, сколько смог собрать вокруг. Надолго, конечно, не спасет, но лучше, чем ничего. Мир Сета был пустой и страшный, жадно впивался в любую крупицу силы и выпивал до дна. Таин вообще удивлялся, что там как-то рождались люди с даром, пусть и спящим. Бр-р-р, — он поежился, набросил на плечи плащ, хотя гуляющий по спине холодок этим было не унять, пришлепнул сверху небольшой рюкзак с самым необходимым. На всякий случай. — Ну что, готов? — Ведьмак протянул руку и ладонь стиснули длинные худые пальцы. — Давай, веди меня домой, — Сет глубоко вздохнул, второй рукой потирая ухо и корча гримасы — светящиеся мягким жемчужным светом плаги были горячими и жгли чувствительные мочки. Это отвлекло его на секунду, поэтому Таин без помех прикоснулся к нужной нити, всей своей сутью потянулся следом за ней. Мир вокруг резко стал плоским, двухмерным, нарисованным прозрачными пастельными красками. В уши ударила тишина, сквозь плотную вату которой едва-едва слышался хрустальный звон натянутых струн. Звучали они тоже по разному, сплетаясь в древнюю, изначальную мелодию. В музыку мира. Сет сжал его руку так, что стало больно. Таин хотел сказать ему, чтобы не боялся, но не смог. В этом пространстве не существовало слов, да и прочих звуков тоже, не существовало запахов и цветов. Зато тянулись во все стороны неисчислимые тысячи светящихся нитей. Здесь прялось полотно вселенной. Зрелище было столь величественным, что ведьмак почувствовал, как сбивается дыхание и немеет под ребрами от щемящего, всепоглощающего восхищения и мелкого, какого-то животного, ничтожного трепета перед бесстрастной, бесконечной вселенной, давящей своими нескончаемыми просторами и одновременно окрыляющей. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул, насильно проталкивая пузырящийся ком эмоций глубже, и потянулся к нужной нити. Сделал шаг, почти насильно таща за собой потерявшегося в бесконечности мага, и мягко ступил на холодный пол уже знакомого балкона. Выдохнул. Открыл глаза и вздрогнул — на миг показалось, что он и сам потерялся, остался и растворился среди изначальной пряжи. Затем моргнул и присмотрелся — нет, это были не нити. Мириады крохотных точек горели за стеклом, словно они оказались среди звезд. — Что это? — Изумленно спросил он, поворачиваясь к белому, как мел Сету. Тот заторможено повернулся на звук голоса, зрачки его были расширены до предела, словно два черных бесконечных колодца. Он перевел эти колодцы туда, куда указывал ведьмак и отозвался каким-то неживым, бесчувственным голосом: — Огни города. — А затем с трудом разжал сведенные судорогой пальцы, отпуская Таина, сделал два неуверенных шага и почти рухнул в кресло, откинув голову назад и зажмурившись. Ведьмак снова повернулся к стеклу, непроизвольно приоткрыв рот и обхватив себя руками за плечи. Он не мог поверить и осознать, что бывают такие города — за тонким стеклом царила ночная тьма и бесконечно, абсолютно невозможное и невообразимое количество светящихся огоньков. Таин представил, какая же чудовищная масса людей должна здесь жить, пошатнулся и тоже ухватился ослабевшей рукой за спинку кресла. Медленно присел на подлокотник и неверяще покачал головой. Они сидели на крохотном застекленном выступе над титаническим городом, рядом с темными и угрожающими окнами в обитель проглота. От последней мысли в голове как-то прояснилось, Таин перевел дыхание, огляделся уже нормально, прислушался, ничего не услышал, повернулся и пребольно ущипнул Сета за ребра. Тот ойкнул, подпрыгнул, едва не сверзился на пол, выругался и тут же испуганно притих, скосив взгляд на темные окна квартиры. То-то же. Явились, охотнички. Борцы с силами тьмы. Тьфу! Таин встал, сцепил зубы, решительно насупил брови и потянулся к ручке двери. Пальцы едва заметно подрагивали. — Стой, подожди, — Сет схватил его за плечо, глаза у него были дикие и испуганные, — а если он прям за порогом? Не видно же нифига. Было и вправду темно. На балкон еще падал кое-какой свет снаружи, разбавляя мрак до мягких сумерек, в квартире же было черным черно, как в могиле. Хотя, почему «как»? Таин ощутил, как вся его решимость утекает с небывалой скоростью, стряхнул с плеча рюкзак и закопался внутрь, с остервенением дернул запутавшуюся плетенку, вытащил на свет знакомую уже янтарную бусину (легонько кольнуло сожалением — муравьиные укусы еще не забылись, а добытые таким трудом бусины он уже извел на всякую ерунду). Не давая себе времени задуматься, дернул дверь на себя, бросил янтарный шарик внутрь и отскочил в сторону. Полыхнуло. Не слишком большое помещение осветилось до последнего уголка, и Таин с облегчением прикрыл ладонью заслезившиеся от яркого света глаза. Комната была пустой. — Мог бы и предупредить, — проворчал Сет из-за спины. Он тоже мученически щурился, нервно взъерошенные дреды стояли дыбом, плаги в ушах светились, отбрасывая тени на острые скулы и подсвечивая влажные от нервных закусываний сережки в губе. При этом выглядел он парадоксально довольным, явно успев рассмотреть, что монстра в непосредственной близости не наблюдается. — И что теперь? Сет попинал ногой перевернутый столик, еще раз обвел глазами небольшую студию, но ничего нового ожидаемо не заметил. В квартире царило запустение, немногочисленная мебель валялась в беспорядке, припорошенная пылью, и ти-ши-на. — Ну, давай сядем и подумаем, — Таин, вопреки своим словам, никуда садиться не стал, а наоборот, поддернул подол повыше и полез изучать сувенирный мусор, вывалившийся из опрокинутого шкафа. Поворошил его, выхватил какую-то цветную ерунду и хозяйственно сунул себе в карман, — нить обрывается здесь, значит, либо он где-то рядом, либо убрался обратно, миновав мой перекресток. Что ничего нам не гарантирует. — Он улетел, но обещал вернуться, -задумчиво пробормотал Сет и поворошил ногой кучу хлама. Таин опять не понял, но уточнять не стал. Вместо этого задумался о другом. — Слушай, а как он вообще сюда проник? Это же паразит с изнанки, зачем ему лезть в твой неблагополучный мир? — Эй, полегче! — Тут же возмутился Сет, — ты в своем дремучем углу сначала душ и туалет построй нормальные, а потом уже поговорим о благополучии. Деревня. Таин подхватил с пола попавшуюся под руку свечку, черную и сплавившуюся, и швырнул в наглеца, впрочем, довольно беззлобно. Тот так же легко увернулся, но Таин уже отвлекся. Он внезапно увидел картину целиком — и остатки меловых линий на полу, и треклятые свечи, и даже та экзотическая дребедень, в которой он ковырялся пару минут назад. — Так. — Сказал он тоном, не предвещающим ничего хорошего, — Та-а-а-к. Быстро прошелся от стены до стены, методично перелопачивая хлам и отпихивая мебель, — Да где же? — Ты что ищешь-то? — Осторожно уточнил Сет, задницей почуяв, что дело серьезное. — Должен быть источник. Заклинание, я не знаю, артефакт. Сильный и старый, с запечатанным призывом. Ты почему не сказал, что вы проводили ритуалы?! — Таин разогнулся, возмущенно упер руки в бока. Он раскраснелся от злости и усилий и выглядел крайне забавно, но Сету почему-то стало не смешно. Он еще не осознал, но уже почувствовал, как ведьмак мгновенно превратился из благодушного и немного неловкого почти-приятеля в крайне опасного и совершенно чужого человека. Глаза его смотрели холодно и колюче. Выжидающе. Будто Сет вот-вот должен был броситься, будто его разоблачили в чем-то крайне страшном и мерзком. Вместо этого Сет сглотнул и медленно поднял руки. — Не психуй, — сказал уверенно (по крайней мере, ему хотелось бы, чтобы это звучало уверенно), — ничего я не знаю ни о каких ритуалах. Да и эти идиоты тоже не знали. Просто решили повеселиться, ну, типо мистика, загадочность, все дела. Просто игра такая. — И как, весело поиграли? — Саркастически уточнил Таин все так же не отводя неприятно прицельного взгляда. — Да заебись! — Рявкнул Сет, экспрессивно взмахнул руками, позабыв об осторожности, тут же вспомнил, попытался опустить руки, по пути решил, что пусть идет оно все к черту, сделал в воздухе крайне нелепый жест, в итоге отмахнулся от ведьмака и отвернулся. Очень удачно наткнулся взглядом на пачку сигарет, схватил ее и в крайнем раздрае ушел на балкон. Таин еще несколько секунд стоял неподвижно, приподняв брови и следя взглядом за сгорбившейся на балконе худой высокой фигурой. Затем потер лоб, поставил на ножки опрокинутый стул и уселся на него. Общение с живым, посторонним человеком, как обычно, пошло куда-то к чертям. Предполагаемый магический преступник яростно затягивался сигаретой, выпуская дым через ноздри, как разъяренный дракон, и пытался, изо всех сил пытался заглушить предсмертные крики в своей голове. Он ведь знал, что что-то сверхъестественное существует, он видел своими глазами. Но даже не подумал вмешаться, когда эти идиоты раздобыли ту гребанную книгу и принялись дурачиться. Сидел тут, на балконе, страдал, какой он несчастный, и дар у него бракованный, и мир несправедлив. Тупо игнорировал опасность, хотя знал, единственный знал о ней. А потом слушал, как этих любопытных идиотов жрали. Ублюдок.