Из всех возможных омег мне достался именно этот ребенок...

POV Алекса — Объясни мне, пожалуйста, зачем я тебе деньги давал? — приехав в участок, я узнал, что Оскара с другом поймали за попытку украсть несколько бутылок пива и шоколадок. — Чтобы я их тратил, — прошептал омега. — Вот именно!!! Чтобы ты их тратил, а не воровал!!! Тебе что, спокойно не живётся, обязательно себя на стойкость проверять надо?! Кому вообще эта идиотская идея в голову взбрела — стащить дешманское пиво и такие же шоколадки?! Вы что там, коллективно с ума сошли?! — Поняв, что сейчас во что-нибудь врежусь, я остановил автомобиль. Сделав пару глубоких вдохов, продолжил. — Это была первая претензия, теперь вторая: почему ты вообще пьёшь? Тебе недавно исполнилось шестнадцать, и ты уже пьёшь и куришь, — он поднял на меня удивлённый взгляд, — да, я почуял это и уже достаточно давно. Ты ничего не перепутал?! Ты ребёнок ещё, не понимаешь разве этого?! Если тебе настолько жизнь недорога, как ты постоянно пытаешься показать, так мог бы как-то по-другому и побыстрее этот вопрос решить. Уж табуретка и ремень или открытое окно в любой квартире найдутся, — услышав всхлип, я как будто очнулся. Очнулся и понял, что сказал, — прости. Я не хотел всё так выворачивать, правда. Просто у меня сегодня день нервный выдался, не выдержал, извини. — Да пошёл ты, — с этими словами ребёнок выскочил из машины и побрёл в направлении леса, по причине чего мне пришлось его догнать, поднять и вновь запихать в авто. — Не трогай меня! — пыхтел омега, когда я пытался его удержать, — Я всё равно от тебя сбегу — не сегодня, так завтра! — Ещё немного побрыкавшись, он вдруг поник. — Никому я не нужен — ни отцу не был нужен, ни папе, ни тебе уж тем более, — видимо, своей последней репликой я задел за живое, отчего он начал вновь изливать душу. — Наверное, ты прав, и мне действительно стоит быстро и безболезненно (ну, почти безболезненно) решить эту проблему… — Договорив, опустошённый, он развернулся и пристегнул ремень. Видимо, теперь мне с него глаз спускать нельзя будет, чтобы глупостей не натворил. — Дома поговорим.

***

      Пока омега плескался в ванной, кстати, уже очень долго, я заваривал нам обоим успокоительный чай. — Оскар, у тебя всё нормально? — постучавшись в дверь, что уже почти час была заперта, я ещё сильнее заволновался. — Оска-ар! — Вспомнив, чем закончился наш последний разговор, я понял, в чём дело. Сильно ударив по ручке, я открыл дверь и вбежал в комнату, пол которой уже прилично был залит водой. Обнаружив омегу в полной кровавого цвета ванне вниз лицом, я выключил воду и быстро достал его оттуда.       Наскоро перетянув запястья полотенцами я начал откачивать его, что получалось очень плохо — видимо, валялся он так достаточно долго. Пытаясь не паниковать, я продолжал реанимацию и спустя несколько особо трудных минут, он резко начал откашливаться. Кое-как избавившись от воды в легких, Оскар, обессиленный, вновь упал на кафель. — Зачем? — Полежав немного, приходя в себя, спросил он. — Зачем вытащил? Сам же сказал, что есть много быстрых и действенных способов решить проблему нежелательной жизни. — Дурак ты, что ли, правда?! Я чуть с ума тут не сошёл, пока тебя откачивал! Ты же не дышал! Сказал же, что дома поговорим, ну… Ну почему ты никогда не слушаешь, что тебе говорят?! — Поняв, что вновь завожусь, я вытер набежавшие слёзы и замолчал. — А кого мне слушать? Папу, которому дела до меня не было столько времени? Или отцу на тот свет позвонить, чтоб помог советом? Или, может, тебя, которому я совершенно никем прихожусь? — Отрешённо глядя в потолок, вопрошал парень. — Я хочу, чтобы меня хоть кто-нибудь услышал…       Молча поднявшись, я взял его на руки и отнёс в спальню. Затем туда же принес полотенце, сухие вещи и аптечку; вытер, переодел, обработал глубокие порезы и дал успокоительных таблеток. Дождавшись, когда Оскар уснёт, я пошёл убирать ванную — отмыл кровь со стенок, собрал всю воду на полу, закинул мокрые и испачканные вещи в стирку…       Выпив двойную порцию заваренного чая, я тоже успокоился и вернулся к омеге в спальню. Сегодня, мне кажется, лучше поспать с ним, потому что мало ли, что ему ночью в голову взбредёт, так я хоть вовремя это «что-то» предотвращу.       Проснувшись утром, я обнаружил, что омега всё ещё лежит рядом, даже в той же позе, что я вчера укладывал, — это меня порадовало, хоть на несколько секунд и охватила паника: «А дышит ли он?». Убедившись в том, что парень жив, я поднялся и побрёл готовить завтрак.       Вернувшись через полчаса к себе в спальню, я увидел, что Оскар проснулся. — Как себя чувствуешь? — Ответа на вопрос не последовало. — Оскар, давай поговорим. Расскажи мне о своих переживаниях, пожалуйста. Я не осужу и пойму, тебе стоит просто довериться. Однажды ведь ты это сделал, наверняка же полегчало… — Подросток, не моргая, смотрел в потолок. Казалось, он меня даже не слышит. — Я больше не хочу ни с кем ни о чём говорить, — с этими словами он встал и ушёл в гостиную, которая стала его личной комнатой. — Я не буду настаивать, но только, пожалуйста, прошу тебя, ничего с собой больше не делай… — Собравшись, я ушёл на работу, а когда вернулся вечером, дверь в комнату омеги всё ещё была закрыта. Заглянув, я убедился в целости своего сожителя, после чего прошёл на кухню и увидел, что к еде он даже не притронулся. Не представляя, что делать со всей сложившейся ситуацией, я принял душ и лёг спать. Благо, впереди два выходных, может, что и придумаю.       Проснулся я часа в три ночи от того, что что-то придавил. Этим самым чем-то оказалось полтора метра грустнолицего омежки, который от одиночества пришёл ко мне поспать, видимо рассчитывая проснуться раньше и уйти, чтобы я не заметил. — Прости, пожалуйста, я сейчас уйду, — сонный и растерянный от такого разворота событий, мальчик попытался встать с постели, но я быстро уложил его рядом и начал осторожно поглаживать по волосам, отчего он очень быстро вновь уснул, что мне, кстати, удалось сделать с большим трудом и под утро.       Вновь пробудившись, я не увидел рядом ни омеги, ни кота, зато с кухни разносился просто чудесный аромат кофе и свежего хлеба. Придя туда, я увидел, как Оскар сосредоточенно кладёт варенье в булочку, по виду напоминающую цветок, и посыпает всё сахарной пудрой. — Доброе утро, — он лишь кивнул и продолжил своё занятие. — Как спалось? — Отлично, — Видимо, его ни капли не смущало произошедшее ночью. — Ещё пять минут, и всё будет готово. — Хорошо, — приняв душ и завершив остальные утренние процедуры, я вернулся и принялся завтракать. На удивление, руки у омежки просто золотые — я не заметил, как съел пять булочек. — Почему ты это сделал? — Я это сделал уже третий раз, просто сегодня слишком близко лёг, а так бы ты снова ничего не заметил, — совершенно спокойно начал он. — С тобой уютно и не так одиноко, поэтому и сделал. — Оскар, ты же понимаешь, что я взрослый мужчина, и тайком ко мне в постель залезать — не лучшая идея. — Немного подумав, я задал достаточно откровенный вопрос, — ты влюбился? — Нет, — посмотрев мне в глаза, фыркнул он, — может, ты не расслышал, но мне просто одиноко и хочется кого-то иметь рядом: разговаривать, трогать, обнимать, целовать, — мне это нужно. Да, скорее всего, мне просто катастрофически не хватает родительского внимания, но от папы я уже никогда ничего не дождусь, а ты можешь мне это дать. — Может, тебе стоит новых друзей завести? С менее идиотскими идеями, чем украсть пиво или на спор сломать себе руку. — Хорошо, я понял намёк, больше не потревожу со своими нежностями, можешь спать спокойно, — встав из-за стола, он вновь ушёл к себе в комнату и просидел там до позднего вечера, а когда я уже думал ложиться спать, куда-то засобирался. — Ты куда собрался в такое время? — Моё присутсвие игнорировали. — Оскар, ты всерьёз обиделся на мои утренние слова? Пойми, ну не могу я относиться к тебе как к парню или сыну — ты для меня ни то, ни другое. Не знаю, какое определение дать этим чувствам, но подобных ласк по отношению к тебе я себе позволить не могу, пойми. — Спокойной ночи, — громко хлопнув дверью, он удалился.