Свети для меня всегда, солнце

      День длился неимоверно долго и нудно. Солнце уходило за горизонт освещая класс ярко желто-оранжевыми красками, создавая необычные оттенки на молочной стене аудитории, где сейчас и проходила моя последняя пара этого учебного семестра. Сессия позади и перед каникулами сделали дополнительный учебный день.       Преподаватель медленно и понятно для каждого студента вычитывал абзацы из книги, что мы изучали весь семестр, но не прошли последнюю главу. Мои веки постоянно закрывались и открывались по толчку в плечо от друга, что был полностью поглощен учебе и оценкам, слушая преподавателя внимательно, он давно прочитал книгу, но с удовольствием слушал чтение других.       Если для него учеба стояла на первом месте, то для меня где-то между йогуртом и походом по магазинам — в конце. Я неплохой ученик, но и зубрить я не старался. Благодаря своей хорошей памяти я мог пару раз прочитать, и даже через неделю это рассказать и написать, допуская минимум ошибок. Поэтому я получал хорошие оценки, но часто спал на парах и редко слушал, о чем говорит преподаватель.       Изучая необычные образы на стене из ярких, приятных для глаз, красок, я думал о том, что буду делать на зимних каникулах. Домой совсем не хотелось. Возвращаться в дом, где одни наркоманы — не хотелось от слова совсем. Там, где насилие — это самое главное, мне не место в таком дурдоме, я лучше буду жить под каким-нибудь мостом, чем в той квартире с сумасшедшим отцом и его друзьями.       Моё детство было хорошим, даже могу сказать, что замечательным. Я был не из бедной семьи, у нас всегда было полно денег, да и жили мы в пригородном доме, в школу ездил с личным водителем. Мне завидовали многие ученики, на меня вешались все девчонки параллели и не только. Можно сказать — я идол школы. Был Всё исчезло в одно мгновение. Отец проиграл все деньги, имущество, даже мою мать. Странно, не думал, что так тоже можно, но он проиграл своему лучшему другу абсолютно всё, что было у него, у меня. Наша семья сломалась окончательно. Мать не могла его простить, а меня забрать с собой. Сейчас она с тем самым другом живет где-то на югах и ластится под палящим солнцем попивая освежающий алкогольный коктейль с любимым человеком рядом. Ненавижу. Отец сам виноват, во всём. С того дня моя жизнь превратилась в ад. Жили в коммуналке, где была только холодная вода, вечная картошка и гречка. Я не видел жизни. Я хотел умереть и думал об этом чаще, чем о собственной матери. Стал ненавидеть её и отца, всех. Сломали мою жизнь и моё будущее.       Каким-то чудом мне помогли выбраться из этого дерьма. Подруга моей матери приютила меня у себя. Обеспечивала, кормила, одевала. Даже давала деньги на карманные расходы. Я обязан этой женщине. В какие-то моменты я мог назвать её своей матерью даже не замечая этого. Она улыбалась, а ночью тихо плакала на кухне и я никогда не решался в этот момент подойти к ней.       Родительских прав отца не смогли лишить, поэтому и опекунство на меня взять она не могла, но я продолжал жить в её квартире. С этой самой замечательной женщиной. Органы опеки не особо следили в нашем городе за тем, как живут несовершеннолетние, да и вообще редко влазили в дела бывших богачей, мало ли что будет в будущем. В школе приходилось делать вид, что ничего не поменялось. Но я стал замкнут, скрыт, редко с кем общался и заводил знакомства — неинтересно. Я остался один. Всех интересовали только деньги моих родителей, я понял, что именно твой финансовый статус делает тебя «звездой». Никому не нужна твоя личность ебаная       Тётя Анна была самым замечательным человеком. Она помогала мне в учебе, когда ей звонили о том, что я сплю на уроках, она меня не ругала, но высказывала своё недовольство и я слушался её, поэтому я закончил школу на 4-5 и мой средний балл был 4.3, что открывало мне двери во многие учреждения. Я выбрал колледж в другом городе, чтобы уйти подальше от прошлой жизни. Не видеть по пути в школу свой старый дом, где каждый день на мне оставляли с десяток синяков. Уйти от прошлого себя.       Весь девятый класс я подрабатывал вечером грузчиком на одном заводе недалеко от города, куда ходил автобус, где неважно было кто ты и откуда, делаешь работу — платят и не задают лишних вопросов. Я перестал тратить свои карманные деньги на чипсы, лимонады, походы в кино или зависание в игровых клубах. Клал все деньги в копилку, таким образом я накопил хорошую сумму, да и тётя Анна оказывается делала также и на выпускной подарила приличную сумму, что собирала всё время, что я провел с ней. Где-то в июле мне позвонили и сообщили, что я принят на ту специальность, куда мы с тетей подавали документы. Я был бесконечно рад. Я позвонил тётушке и сообщил эту новость. Казалось, что она даже плачет, но от счастья. Сказала, что возьмет по пути домой торт и мы отметим это событие вместе, а после устроимся на диване и посмотрим какой-нибудь ужастик, а потом приготовим мои любимые банановые блинчики с какао и маршмеллоу.       Время было около одиннадцати вечера и это означало, что её нет уже часа два. Я очень волновался, раз десять звонил ей, но абонент вне зоны действия сети. Моё сердце бешено колотилось каждый раз, когда я думал, что могло случиться что-нибудь ужасное: ходил по дому туда-сюда; три раза пил крепкий кофе; пять раз пытался успокоиться; два раза выпил крепкую настойку, которую Анна берегла на праздник. Довольно крепкая для человека, который почти никогда не употреблял алкоголь. Мой телефон завибрировал, я сразу взял трубку не обращая внимание на то, кто мне звонил. — Антон Шастун? — грубый мужской голос подался с той стороны и моё сердце пустило пару ударов. — Да, — кое-как выговорил я, хотя казалось, что я и буквы не смогу произнести. — Дмитриева Анна Валерьевна, ваш опекун? Удар. Ощущал, что происходит неладное. — Да. — Мы нашли ваш контакт последним, кому она звонила. Главное сейчас не беспокойтесь, но вам надо приехать в больницу. Анна Дмитриева находится в критическом состоянии после автомобильной аварии. Нам Вас ждать? — слышно было, что этот голос привык сообщать такие вести родственникам. Для них не значило кто я или кем являюсь — это просто их работа. Только для нас это звучало, как приговор. Все слова я слышал приглушенно. Эхом отдавалось в голове, в тот момент я не мог поверить, что подобное могло случиться именно с ней. С самым добрым человеком на всей ебучей планете. С той, что подарила мне новую жизнь, и я с уверенностью мог назвать ей мамой. С нами. Я сбросил звонок, взял деньги, надел всё, что попалось под руку и выбежал из квартиры.       Не помню, как вызвал такси; не помню даже своего приезда в больницу, как кричу на проходящую медсестру, чтобы меня провели к ней. Помню только, что мой самый дорогой человек лежал на койке подключенная к куче всяких приборов и аппаратов. Я забежал, несмотря на то, что к ней нельзя было никого пускать, но я не могу смотреть на неё через стекло, слишком далеко и больно. Я взял её за руку и молил Бога или всех ему подобных, чтобы она поправилась. Анна улыбалась. Погладила по щеке и тихо ушла. Я сломался       Моя истерика взяла верх надо мной. Мутно помню, что кричал, психовал и разрушал всё на своём пути. Мне что-то вкололи и проснулся я только на следующий день в одной из палат, чувствуя ужасную головную боль. Вышел из палаты и ко мне подбежала медсестра, но я не слушал её, не обращал внимания, проходя мимо палаты, где только вчера лежала Анна, а сегодня уже старый мужичок, который еле-еле держал руку, видимо, своей внучки, а та тихо плакала.       Всё остальное уже не значило без Анны. От неё мне досталась двухкомнатная квартира почти в центре города; прекрасный сад рядом с озером, куда мы приезжали летом купаться и жарить шашлыки; её банковский счёт, куда она всю жизнь клала деньги на сохранение под процент, поэтому там оказалась очень приличная сумма.       Я был несовершеннолетний, поэтому до времени, когда я мог переехать в общежитие, что давалось иногородним на время учебы, мне приходилось появляться дома из-за отца и помогать по хозяйству, иногда выделяя день на алкоголь и наркотики. Каким-то чудом мне удалось уговорить отца в пьяной виде съездить в мой колледж решить пару проблем с поступлением, чтобы в дальнейшем ему не приходилось приезжать сюда и созваниваться с ними, с того момента вся ответственность полностью легла на меня.       И таким образом, я оказался здесь, и сейчас мой первый семестр был позади, но желания возвращаться никакого нет. После смерти Анны квартира так и пустует, я хотел оставить её, но почему-то душа будто говорила мне продать и купить здесь, куда она хотела переехать со мной в будущем. Мы даже смотрели на какой улице хотели бы купить, чтобы было ближе к набережной, куда могли бы выбираться на пикник в выходные, кидали в корзину интернет-магазина всякий декор и мечтали, как обустроить кухню и зал. После совершеннолетия я смогу продать ту квартиру и купить в этом городе, осуществить нашу мечту, а возможно и в другом городе, уже не важно. Пока я всё вспоминал, пара успела закончиться, и Дима меня толкал за плечо оповещая, что можно идти в общагу. — Ну что, давай по пиву и какой-нибудь кинчик посмотрим? — воодушевленно предложил он, скидываю в рюкзак тетрадь с ручкой. — А Катя будет не против? Или ты как в прошлый раз, всего один бокальчик? — Да у нас как-то не всё гладко, сейчас ей явно не до меня, так что всё будет спокойно и без ссор, — как-то грустно он произнес это. На секунду показалось, что его это тревожит, хотя у них свободные отношения или что-то вроде того, но я в такое не верю. — Ну смотри. Я не стану в пять утра искать все твои трусы под окнами общаги, или отмывать тебя от зелёнки! — шутливо отозвался я. Может им и удобно так, не буду лезь — это его личная жизнь, сам решает, что делать.       Мы вышли из кабинета и направились на выход прихватывая куртки из гардероба, пробираясь сквозь толпу. Пока мы шли до магазина, где алкоголь могут продать и несовершеннолетним, успели несколько раз утопить друг друга в сугробах. Декабрь месяц, нос и щеки морозило от холода, но было совсем не до холода. — Никогда бы не подумал, что ты бывший мажор с завышенным чсв*, на вид обычный гопарь, — хихикнул Позов кидая в меня снежок и уворачиваясь от моего наступающего. — Да я и сейчас не бедный, — в ответ бросил в него тоже, но он настроился и увернулся. — Ага, а пиво за мой счет выпить любишь, — мне за шиворот прилетел огромный ком снега, резко по спине пошел холод и я прикрикнул матом, ругаясь на Позова. — Ах ты гаденыш, — я повалил его в сугроб, пытаясь закопать. Мы любили дурачиться, это было так по-детски, но интимно, не в плане отношений, а в плане дружбы. У меня так впервые с кем-то. — Обычно со мной общались из-за денег, ты первый кто меня угостил, — я немного помолчал и понял, что Дима и правда единственный и лучший друг. Большего мне и не хотелось. — А ты не привыкай, сегодня выпивка с тебя! — прикрикнул Поз. — Лады, тогда сегодня шикуем.       Мы зашли в магазин, стряхнули с себя снег, взяли корзину и начали скидывать туда то, что хотели. Теперь я мог позволить себе всё, что угодно. Именно так я и делал. Несколько пачек разных видов чипсов, сухариков, кальмары и всё, что хорошо подходит под пиво. Ну и не обошлось от бутылки хорошего рома. Иногда стоит баловать себя хорошим алкоголем с хорошим другом, для таких моментов денег вообще не жалко. Мы вернули в общагу, разлили по стаканам пиво, разложили по тарелкам закуску, включили на ноутбуке фильм, и обсуждали, иногда матеря игроков, а иногда кидая шутки и смеясь над ними. Вечера с Димой были для меня кайфом. Я морально отдыхал от прошлого, да и настоящего тоже. Общение с ним мне помогало всё больше и больше отходить от её смерти. Она бы очень не хотела, чтобы я хандрил. Для неё моя улыбка была лучше любого праздника. Когда от пива мы перешли на бутылку рома, хотелось просто лежать на полу и смеяться во весь голос, так мы и сделали и было плевать на соседей, на окружающих. Хоть и время давно за полночь. Мы пили и говорили на душевные темы, которые могли доверить только друг другу. — Я не знаю, как сказать ей, что не хочу свободные отношения, — начал Поз, мы редко, когда обсуждали его отношения с «девушкой». Эта тема была для него какой-то больной, поэтому я просто ждал, когда Позов решится сам на разговор, — Я чувствую, что теряю её, хотя очень это не хочу. Но каждый раз, когда она начинает меня пилить — хочу закончить. — Поговорите, — не знал, что ему посоветовать, отношения — сложная штука, а я в ней даже ещё не новичок, у меня не было даже отношений ещё, — Просто сядьте вдвоем и обсудите всё, кому что не нравится и кто, что хочет получить с этих отношений. Если вы и правда не можете друг без друга, прекращайте эти ваши «свободные отношения», ни к чему они не приведут.       Я не был уверен, что он послушает моего совета, обычно он делал так, как думает должен сделать и это всегда было плохим шагом. Просто знаю, что, Катя для него необычная девушка. Любовь просто так не разрушить. Наверно. Мы ещё долго говорили о девушках, планах на будущее, что каждый собирается делать на каникулах и часам к трём утра все-таки заснули на полу.       На утро Дима помог убрать весь беспорядок, чтобы сдать коменданту комнату в чистоте и без приключений уехать на каникулы. Все пары и сессия позади, а меня ждёт мой «родной дом». Хоть я и не собирался жить у отца, но заехать всё равно надо. Убедиться, что он не помер, вторые похороны мне не нужны. Я собрал сумку, положив туда минимум нужных вещей; сходил в душ; проветрил комнату и ждал такси до вокзала. Ехать всего пару часов.       Все каникулы я пробыл дома в пустой квартире, много вещей я выбросил или продал, какие-то вещи раздал нуждающимся, поэтому квартира была почти полностью пуста, кроме некоторых вещей. Даже как-то не по себе было в ней, все воспоминания о хороших моментах нахлынули и я прикрыл глаза, стараясь держаться. К отцу сходил один раз, убедился, что он жив, также продолжает нюхать кокс, курить траву и ловить с этого кайф, а после умолять меня дать ему денег на новую дозу и я снова мог отсыпать ему немного, чтобы дольше мучился. А может мне было его просто жалко. За каникулы не произошло чего-то интересного, за день до нового учебного семестра, я вернулся в общагу. Перед этим позвонив Диме, который к вечеру приедет с бутылкой домашнего самогона из дыни. Так сказать, обмыть новый семестр и нервные клетки. Перед тем, как я вошел в общежитие, выкурил две сигареты, ощущая, что меня ждет что-то нехорошее. Вот прям было такое предчувствие и я слегка напрягся.