Похищение художника

Юнги приоткрывает глаза, радуясь, что причиной пробуждения стали лучи солнца, а не злосчастная трель будильника. Откидывая прочь одеяло, он, встав с постели, потягивается и, надев домашние тапочки, открывает дверь на крышу. В лицо приятно задувает прохладный утренний ветер, что пробуждает лучше любого кофе. Задвигая стеклянную дверь, альфа пристраивается на мягкий коврик, приготовленный заранее, и, скрестив ноги по-турецки, прикрывает глаза. Сюда он приходит каждое утро, дабы спокойно встретить новый день и так же его провести. Отсюда открывается прекрасный вид, его дополняют саженцы цветов в невысоких клумбах, что рассажены по всему периметру крыши. Каждый из этих цветов он зарисовал десятки раз, самых любимых он запечатлел на холстах метр на метр, но как и все многие работы оставил себе. Сколько бы СокДжин не уговаривал его продать подобные работы, он отказывался, говоря, что это только его и он не готов с ними прощаться. И это же не то, что все привыкли видеть в его исполнении. Разум отрезвляет звонок телефона, что остался на прикроватной тумбочке в спальне. Мин нехотя поднимается и возвращается в дом и даже не удивляется, видя имя звонящего. — Да. — И тебе доброе утро. Вчера мне звонил твой редактор насчёт оставшихся промышленных частей книги, ведь ты был как обычно вне зоны доступа. Джин как обычно ворчлив с утра, и всегда о работе, от которой Мину порой хочется избавиться. Он думал об этом. Денег у него хватает, чтобы прожить здесь, как минимум ещё пятнадцать лет, не выезжая в город. Прошлая книга принесла немыслимый доход и он попросту не знает куда девать эти деньги. — Ты же знаешь, что вчера у меня были дела и я не хотел, чтобы меня кто-то беспокоил. — И как все прошло? Пытался сбежать? — Он прячется от меня по дому, представляя себя ниндзя, забывая, что у меня везде глаза и уши. — Тебе не кажется это жутким? Ты даже ночью окна не зашториваешь и буквально открыт перед миром. Не боишься? — Нет, я не люблю замкнутого пространства, а окна позволяют мне всегда ощущать себя свободным. — Попробуй вбить это в голову Чимина, он явно не рад такой перспективе. Ты у нас один такой любитель. Мин ухмыляется, раздумывая, что омега придумает на этот раз. Пока вроде все тихо, значит спит. — Так, что там с редактором? — А, он хотел личной встречи. Обговорить детали и… И что я тебе собственно все рассказываю, сам знаешь, как это бывает. — Я никуда не поеду, попросту не могу. Обговорить вопросы можно и через почту. — Говорил это важно. Насколько я помню, книга попадёт в продажу на следующей неделе. И почему я все это знаю спрашивается! Хотя я твой менеджер в другой области! — Ты ещё и мой друг. И спасибо, но я сам ему позвоню и все объясню. — Как хочешь. Главный редактор настаивал на встрече, пугая тем, что книгу могут попросту не выпустить. Юнги забывает найти человека, чтобы тот смог разбираться с такими проблемами за него. От Мина лишь требуется текст, который порвёт чарты по продаже, другое не его заботы, и он злится, что придётся снова ехать в город и бросать Чимина. Надев светлые джинсы и рубашку в черно-белую клетку с закатанными рукавами, он проверяет наличие денег в бумажнике и нужные карты, направляясь к комнате омеги. Даже не дойдя до неё, он чувствует ягодный запах. Он просачивается через дверь, заставляя Юнги блаженно усмехнуться. Чимин в его доме, и он может наслаждаться его обществом сколько душе угодно. Омега спит, свернувшись в неком гнезде из подушек и одеял. Альфа замечает плед, что по идее должен был лежать на диване в гостиной, но каким-то магическим образом переместился сюда, и кое-кто пускает на него свои слюни. Нежнейшее создание на планете, омега, безмятежно спит и будить его так не хочется, уходить тоже. Юнги не боится, что тот сбежит, просто некуда. Нужные двери он запер, а ключ при нем и все равно что-то гложет. Чимин начинает ворочаться, чувствуя чужое присутствие. Разлепляя глаза, он жмурится от яркого света, но его тут же кто-то загораживает. Сердце пропускает удар, и с комом в горле он переваливается на спину, смотря на альфу перед собой. — Прости, я не хотел тебя будить, это вынужденные меры, — говорит Юнги, приоткрывая одно из окон, чтобы впустить свежий воздух. — Меня нашли и я еду домой? — в надежде спрашивает Пак, закутываясь в одеяло по самую шею, ведь верхнюю часть пижамы умудрился снять ночью, ибо жарко. — Нет. Но с отъездом ты верно подметил. Мне нужно в город по работе. Стоя спиной к омеге, Мин не видит хитрую ухмылку, озарившую лицо омеги. У того уже сто один план в голове по миссии «побег». — Надолго? — Вернусь как только смогу, — альфа поворачивается, снова с нежностью смотря на парня. И Чимин в толк не возьмёт почему. — Дом в твоём распоряжении, входные двери я не запирал. Если ты не дурак, то не попытаешься бежать в неизвестном тебе направлении. — Ты не вернёшь мне телефон? — Он тебе не нужен. — Как умно, — фыркает омега, отворачиваясь от Юнги. Но тот и не думал обижаться. Он многих фруктов в жизни повидал, а этот омега слишком важен для него, чтобы вот так просто портить отношения. Альфа наслышан о кислинке в этих милых созданиях, они любители показать себя перед альфами теми, кем они отчасти не являются. Показывают свой характер, держа свое достоинство, но стоит найти правильный подход и это уже ходячий пломбир на палочке. Мин кивает сам себе и движется в сторону выхода, но напоследок нежно бросает: — Покушай, пожалуйста, не ходи голодным, — и уходит. Через несколько минут Пак слышит, как отъезжает машина, и позволяет себе наконец выпутаться из одеял и распластаться звёздочкой. — Да что же это такое! Почему он ведёт себя, как будто ему все в этом гребаном мире можно? — Чимин дуется из-за ущемления своих прав. И твёрдо решил, что здесь не останется. Мин уехал— это его шанс сбежать, но сначала нужно найти телефон.

***

На кухонном столе пакеты из какого-то ресторана, где цены блюд Чимину только снились, но пахнет столь прекрасно, хоть не попробовать он не может. Каждый кусочек жареной свинины в сладком соусе приносит ему дикое удовольствие, не говоря уже про закуски. К такому можно привыкнуть. Пак тут же одергивает себя и, сглатывая пережеванную еду, берет себя в руки и идёт на поиски своих личных вещей. Он уверен, они где-то здесь. Он вновь поднимается в комнату, где проспал последние два дня, и приступает к обыску, не удосужившись сделать это в первый день, и очень жалеет, ведь в раздвижном шкафу находит свои вещи. Вот его футболка, купленная на пару с Тэхеном, ещё тогда, когда им хотелось выглядеть настоящей парочкой-парочкой, здесь и любимые свитера и худи, даже выцветшая синяя рубашка в клетку, утепленная джинсовка с капюшоном и белые кроссы, в которых он был последний раз. На душе даже какое-то облегчение. Он вваливается в гардероб, вдыхая запах своих вещей. Он чувствует себя дома, снова в той квартире, но запах чая не даёт о себе забыть. Пак закрывает эту часть и открывает соседнюю, не веря своим глазам. Вторая половина наполнена абсолютно новыми вещами. Даже притронуться страшно к этим кофточкам. Здесь полно уютной и мягкой на вид одежды, что омега внутри Чимина пищит и хочет все это себе сейчас же. Глаза Пака привлекают пижамы словно из плюша, рука невольно тянется. Мягко. — Господи, это он так ублажить меня решил? Он осматривает несколько тёплых вещей, в том числе и шапочки, и что удивительно, все вещи выдержанных нежных тонов, в основном холодных, как море, что так любимо омегой. На нижних полках он видит несколько своих безделушек, что раньше стояли на видном месте дома. Статуэтки и даже флакон любимых духов. — Как же ты все забрал из квартиры? Пак не представляет, как альфа такое провернул и как на это отреагировал Тэхен. Зная его импульсивность, он был удивлён. Звонил ли он ему? Переживал? Что делает сейчас? Перебирая все свои старые вещи, Чимин все больше думает о старой квартирке, где хоть и не всегда, но было уютно. Глаза застилает мутная пелена, надевая на голое тело свою любимую кофточку, омега позволяет себе немного понастольгировать, давненько ему не удавалось вот так вот сесть где-нибудь и в тишине отдаться не самым радужным мыслям. А здесь так тихо, никого нет, и где-то глубоко Паку здесь хорошо и даже чуточку нравится. Он вытирает влажные щеки ладонями и, поднявшись с пола, выходит из комнаты, держа направление в другое помещение. Как он и предполагал, альфа не глуп и запер двери, за которыми точно что-то есть. Чимин разочарованно вздыхает и спускается на первый этаж. На пригретом солнцем местечке тихо посапывает Холли. Пак садится на лестнице наблюдая, как он дышит, периодически шевеля лапами. Он не мог себе позволить домашних животных, никогда. На то было много причин, и когда-то давняя мечта маленького ребёнка была заброшена в чёрный ящик. Он хотел купить её на деньги за выставку, но так и не смог, поэтому нужно вернуться и закончить начатое! Чимин уже собирается завернуть на кухню, как замечает дверь под лестницей, которая не попадалась ему раньше на глаза. Призадумавшись он крутит ручку и дверь поддаётся. В нос ударяет знакомый запах масляных красок, этот едкий растворитель ни с чем не спутать, и эта атмосфера, стоит приоткрыть дверь, знакомую каждому художнику. Чимин раскрывает рот в изумлении, разглядывая внушительный размер мастерской. Его рабочее место—это маленький уголок в комнате, где еле помещаются все краски и мольберт на трех ножках. Здесь же есть где развернуться: картины лежат стопками, как книги на полках, на мольбертах в центре комнаты стоят незаконченные работы, краска ещё совсем свежая. На полу валяются несколько черно-белых зарисовок чёрным грифелем, и стоящие в ряд баночки с красками, акриловыми. Пак осматривается, находя на столе кучу бумаги и несколько упаковок открытых акварельных красок. Изобилие цветов сводит с ума, каждый цвет на своём месте, по оттенкам. Перфекционист в нем ликует, как никогда. Проводя рукой по белоснежным новым листам, он чувствует, как руки чешутся, просят взяться за работу. Омега кусает губы, но думает, если отсюда исчезнут пару листов и карандаш, альфа не заметит. Тушуясь пару минут, Чимин все же берет в руки листы акварельной бумаги и пару карандашей прежде, чем покинуть комнату и убежать к себе на второй этаж.

***

Дабы не быть замеченным, он прячет рисунки под кроватью вот уже второй день, совершенно забыв о своих планах побега. Кутаясь в свои старые домашние вещи, Пак умещается на полу, делая зарисовки комнаты, захватывая природный пейзаж. Придя вечером, Юнги извинился за долгое отсутствие и предупредил, что отлучится по работе и завтра, на что Чимин только кивнул, спрятав улыбку. Так проходит несколько дней. У Чимина уже скопилась стопочка и сегодня он решился сесть за акварель, дав себе пометку вернуть её на место, чтобы не было подозрений. Картинки крутятся в голове, а перед глазами любимая морская гладь, которую в живую он конечно никогда не видел, но это не мешает ему рисовать свою маленькую мечту с райскими пейзажами и кораблями 19 века.

***

Юнги с ухмылкой осматривает дом, замечая изменения в атмосфере помещения, стоит ступить на порог. Последние дни были тяжкими: голова до сих пор гудит от пересмотренной сегодня информации и очередной перечитки текста, но книга таки выходит в продажу, как и было договорено. Холли встречает его тихо, трётся о ноги и смотрит большими глазками, как будто хочет что-то сказать, но голос не подаёт. Того обычно не успокоить. — Знаешь, где Чимин? — спрашивает он у собаки, и та, виляя хвостом, заходит за лестницу присаживаясь у двери. Мин удивлённо раскрывает рот, не ожидая, что омега может быть там. Это ведь его… Его личное убежище, место, будто книга, где хранится его жизнь, запечатленная в картинах. Застывшие мгновения, спрятанные от посторонних глаз. За дверью тихо, но запах здесь сильный, и даже если Чимин сейчас не там, то определённо был. Кусая нижнюю губу, Юнги открывает дверь, заходя в светлое помещение. Чимин сидит к нему боком, упираясь спиной о стену. Он держит в руках кисть, периодически крутит её меж пальцев, раздумывая над чем-то, склонившись над обычным листом А4. Альфа глухо сглатывает, впервые за долгое время видя омегу за работой. Тот как всегда сосредоточен, каждое отточенное движение кистью заставляет Мина покрыться испариной. Сидя в позе лотоса, Чимин выглядит ещё меньше, и то, как он по-детски дует губы и хмурит брови, уменьшает его возраст лет на десять. Это снова океан, глубокий, на десятки километров под воду, но даже туда проникает солнечный свет. — О чем ты думаешь? — слетает с губ альфы, неожиданно для него самого. Чимин тут же роняет кисточку, вздрагивая. — Ты вернулся? Он смотрит на альфу большими испуганными глазами, ожидает его гнева и вышвыривания из мастерской, но тот лишь завороженно смотрит и даже не на него, на рисунок, что лежит на коленях. — Прости, прости, я не должен был сюда заходить и… И… Брать твои вещи, прости меня… — протараторил омега, резко вставая с пола, начиная судорожно собирать все вещи. — Подожди! — Чимин замер, почувствовав руку на своём запястье, и поднял глаза на альфу, что стоит чуть ли не вплотную к нему, — Я не злюсь. Помнишь, я сказал, что дом в твоём распоряжении, просто я не думал, что ты снова рисуешь… — сказал Мин на одном дыхании, смотря в глаза омеги с нескрываемым восторгом. Он очень рад, что тот снова работает над тем, что так любит, и если бы альфа не открыл рот, смог полюбоваться этим ещё, а сейчас Чимин напуган. — Я… Я случайно нашёл эту комнату и когда увидел все это… — в голосе омеги играют нотки ещё не сошедшего восхищения. Ни одну из этих работ Пак не видел, и это завораживало его ещё больше. Он открыл кое-что новое об этом человеке, хоть и видел не так много, потому что не имел права что-то здесь трогать. Но это место вдохновляло, здесь хотелось снова работать и он не мог отказать себе в таком удовольствии,— Мне захотелось снова сесть за краски, это как зависимость. — Всё в порядке. Мне нравится, как ты рисуешь. Могу я попросить тебя продолжить работу, пожалуйста, — просит Мин, поглаживая тыльную сторону ладони большим пальцем. По телу разливается приятное тепло, Чимин смущается такого близкого контакта. От альфы поистине приятно пахнет, запах щекочет стенки носа и греет где-то глубоко внутри. Пак пугается такой реакции своего тела. Такого быть не должно. — Прости, не могу, — говорит Чимин и, пряча глаза, убегает.