Парагвайская проститутка

***

      В дом они вваливаются, беспорядочно целуясь и собирая углы.       — Где Сумо? — задыхаясь, спрашивает Коннор в промежутке между поцелуями. Он сильно греется, но Хэнк все равно не понимает, как он может задыхаться.       — Там девчонка одна, гуляет иногда, — отвечает он, собирая мозги в кучу, — попросил забрать сегодня, не знал сколько провозимся.       Коннор кивает и облизывается. Хэнк прилипает взглядом к этому движению, вжимает Коннора в ближайшую стену, облапывая его задницу, и снова целует.       — Наверное, вы хотите принять душ, лейтенант, — провокационно заявляет Коннор и отпускает его, чтобы отступить в сторону.       Хэнк хватает его за ворот майки и рывком притягивает засранца к себе. Возмутительная полупрозрачная майка трещит и рвется прямо на Конноре. Коннор восхищенно ахает и закидывает ногу ему на бедро, обнимая обеими руками за шею. Хэнк сначала кусает его под ключицу и только потом думает, что Коннор должен быть твердым.       — Какого черта, Коннор, я думал, ты пластиковый, — хрипит он и кусает его в шею, прямо под полоской ошейника.       Коннор запрокидывает голову и прикрывает глаза.       — Полимерный, — выдыхает он едва слышно и стонет, когда Хэнк смыкает зубы, — и скин обладает, ах!, определенной эластичностью, лейтенант.       — Если ты еще раз назовешь меня лейтенантом, я вышвырну тебя отсюда прямо на мороз.       Коннор тратит несколько секунд на обработку информации и делает выводы — сразу два:       — Но, Хэнк, сейчас ведь июль, — Хэнк мученически возводит очи гόре и затыкает ему рот самым надежным способом. Коннор понятливо затыкается и запускает пальцы ему в волосы, натягивая пряди на приятной границе между удовольствием и болью.       Хэнк закидывает вторую его ногу на другое бедро и подхватывает Коннора на руки. Он, наверное, тяжелый, но Хэнк его веса, честно сказать, не замечает. Коннор проезжается задницей прямо по его члену, все еще теснящемуся в джинсах, и Хэнк понимает, что до спальни они не доберутся.       Зажатый между ним и стеной Коннор ерзает задницей и нисколько не делает легче. Он такой отзывчивый, что у Хэнка темнеет в глазах и сносит крышу. Хэнк задирает разорванную майку, прикусывает крошечный твердый сосок и, не теряя времени даром, ставит засос на регуляторе тириумного насоса. Ну, или хотя бы пытается. Этого в любом случае достаточно, Коннор весь выгибается в его руках и закатывает глаза. Диод в виде сердечка заходится ядовитым зеленым, что Хэнк трактует как удачу.       Футболку с себя он скидывает одним движением, а когда потерялась рубашка, он даже не заметил. Коннор облапывает его плечи и сам тянется к его шее. Хэнк ждет укуса, но вместо этого Коннор его лижет. Широкий мазок по шее вызывает мурашки удовольствия, а прикосновение под ухом стекает по позвоночнику дрожью. Диод Коннора заходится какими-то дикими цветами, и Хэнк вспоминает про лабораторию. Он мнет в ладонях мягкую упругую задницу и позволяет Коннору анализировать себя. Коннор смотрит на него необъяснимо мутным поплывшим взглядом и тянется к его рту за поцелуем. Этот поцелуй такой пошлый, что Хэнк не может удержать Коннора на весу.       Коннор едва не падает на подкосившихся ногах, когда Хэнк опускает его на пол. Сердце колотится у Хэнка в груди, не поспевая за событиями. Коннор вслепую раздергивает на нем пуговицу и молнию джинсов, запускает обе руки ему сразу в трусы и со стоном обхватывает тяжелые яйца и твердый член Хэнка, вытаскивая его наружу. Хэнк непроизвольно дергает бедрами и мало соображает, что вообще происходит. Джинсы сползают вниз, Хэнк переступает и досадливо отбрасывает их ногой в сторону.       Не церемонясь, сдергивает с Коннора блядские тугие шорты, разворачивает его спиной к себе и притирается членом к голой заднице, обрамленной резинками.       — Это еще что за хрень, Коннор? Что это ты натянул на себя?       Коннор, распластанный по стене, поворачивает голову набок и, глядя из-под ресниц, томно выдыхает:       — Джоки. Такое, м-м-ах, специальное белье, для миссии.       Кружевной пояс для подвязок на фоне такого извращенства смотрится почти невинно. Хэнк запускает пальцы под резинку джоки и скользит по тонкому кружеву. Хэнк двигает бедрами, имитируя половой акт. Коннор привстает на цыпочки и шире раздвигает ноги. Коннор оттопыривает задницу и прогибается в спине. Хэнк цепляется взглядом за издевательские неоновые шнурки на кедах. В голове слегка проясняется. Хэнк сдвигает ладонь на его живот.       — Ты всегда выполняешь миссию, да, Коннор? — рокочет он в аккуратное ушко и прикусывает мочку.       Коннор стремительно синеет ушами и шеей, пытается слиться со стеной и, кажется, всхлипывает.       — Да-а-а, — протяжно стонет он, — пожалуйста, Хэнк.       — Что такое, Кон? — Хэнк не видит причин пугаться, но Коннор точно ведет себя странно, даже с учетом происходящего.       — Похвали меня еще, — едва слышно шепчет Коннор, и до Хэнка доходит.       — Ты отлично справился сегодня, — озвучивает он, как ему казалось, очевидное. Ведь Коннор и впрямь всегда выполняет свою миссию. Ему и в голову не приходило хвалить напарника раньше. — Ты такой молодец, Коннор. Я горжусь тобой. Ты мой хороший мальчик.       Коннор дрожит и стонет под ним, лихорадочно облизывает губы и смотрит на него из-за плеча, весь посиневший от удовольствия, с размазанной вокруг рта помадой. Разодранная майка болтается на лопатках как крылья, и Коннор похож на ангела, которого совращает старый развратный демон. Хэнк думает, что сам может кончить просто от этого зрелища. Хэнк думает, что и сам выглядит не лучше. Хэнк думает, что внешность обманчива, а Люцифер тоже был ангелом. Хэнк думает, что довольно прелюдий и толкается на пробу одним пальцем Коннору в анус. Дырка тугая, но податливая, а внутри мягко и абсолютно сухо.       — Черт, — стонет Хэнк обреченно, потираясь ноющим от чрезмерного возбуждения членом о хлопок трусов между ног Коннора, — у меня нет смазки.       Надо же, совсем из головы вылетело. Сколько лет он не трахался? Пиздецки долго, если подумать.       — Мне не нужно, — комментирует Коннор, — и растягивать тоже не надо.       — Мне надо, умник, — фыркает Хэнк. — Или, может, твоя сладкая высокотехнологичная задница сама выделяет смазку?       Коннор отрицательно мотает головой. Хэнк вздыхает, пытаясь придумать выход. Коннор слишком тугой, и черт знает из чего он сделан внутри.       — Мой анус смазку не выделяет, зато рот — да, — заявляет Коннор и хитро прищуривается, открывая рот и высовывая язык. Дьявол. Намек вполне понятен.       Сердце подскакивает к горлу, потому что минет Хэнку не перепадал еще дольше, чем секс. Хэнк снова чертыхается и отпускает Коннора, который немедленно опускается на колени и смотрит снизу вверх, вздернув свои ебучие бровки. Хэнк не отказывает себе в том, чтобы все-таки ухватить его за длинную челку, спадающую на глаза. Коннор запрокидывает голову, открывает широко рот и снова высовывает язык. Хэнк погружает напряженный член в горячую, мягкую, влажную гладкость. Коннор смыкает губы и втягивает щеки, и Хэнк не то рычит, не то скулит, когда член обволакивает скользкой смазкой, а Коннор насаживается на него горлом и вибрирует. Хэнк вынужден опереться свободной рукой о стену, чтобы не упасть.       Он видит только растянутый вокруг его члена рот Коннора. Все еще испачканные черным губы чертовски хорошо смотрятся на нем. Коннор творит что-то невероятное своим языком, облизывая его член со всех сторон. Коннор смотрит ему в лицо и так откровенно наслаждается происходящим, что Хэнк не выдерживает. Хэнк зажмуривается и отстраняет Коннора от себя. Воздержание сделало его слишком чувствительным, а он все еще хочет попробовать главное блюдо. Член мокро блестит от смазки, губы Коннора блестят тоже, и Хэнк вздергивает его на ноги, чтобы немедленно поцеловать.       — Очень надеюсь, что эта хрень безвредна для людей, — хрипит он, с трудом оторвавшись от Коннора.       — Я бы не причинил тебе вреда, Хэнк, — тихо отвечает Коннор, потираясь о его бороду щекой и выжидающе заглядывая в глаза. Точно пес. Цербер, например. Цербер, который хочет, чтобы его хвалили.       — Самый внимательный андроид на свете, — немного язвительно реагирует Хэнк, но Коннору и такая похвала по нраву.       Он удовлетворенно вздыхает и целомудренно целует Хэнка в уголок рта. Не в силах вынести так много эмоций за раз Хэнк рывком разворачивает Коннора обратно к стене лицом и несильно шлепает по заднице. Коннору должно быть все равно, но он ахает и подскакивает на месте. Член Хэнка дергается от порции прилившей крови и становится еще тверже.       — Ты что, скачал себе какой-то садо-мазо пак? — светски интересуется Хэнк и крепко сжимает посиневшую от удара ягодицу Коннора, хотя больше всего хочется засадить паршивцу по самые яйца, не тратя больше время на разговоры.       — Это просто сенсоры, Хэнк. Я прототип, — Коннор упирается ладонями в стену и снова ахает, когда новый шлепок прилетает по второй ягодице.       Хэнк наконец приставляет головку члена к плотно сомкнутому отверстию между симпатичных, голубеньких от шлепков, ягодиц говнюка и надавливает. Обильно смазанный Коннором член легко проскальзывает внутрь мягкой искусственной кишки, стенки которой плотно облегают его, пока Хэнк толкается глубже. Он удерживает Коннора ладонью под живот, второй рукой обхватывая за жилистое плечо. Коннор тоненько скулит на одной ноте и подается бедрами назад, вжимаясь щекой в стену. Коннор смотрит на него через плечо, лихорадочно блестя почти черными в полумраке комнаты глазами, и то и дело облизывает губы. Хэнк не выдерживает такого Коннора. Хэнк не выдерживает быть с ним строгим, когда хочется любить его до умопомрачения.       — До чего же ты хорош, — шепчет он, прижимаясь грудью к твердой горячей спине, — ты бы видел себя, Коннор, ты прекрасен.       Коннор снова всхлипывает и прикусывает нижнюю губу. У Хэнка нелады с самоконтролем. Хэнку совсем сносит крышу, и он вбивается в податливое тело так, что яйца тяжело шлепают Коннора по заднице. Коннор подмахивает ему со всем старанием, сильно прогибается в пояснице, заводит одну руку назад, чтобы нащупать затылок Хэнка и притянуть его к себе. Браслеты на его руке приятно звенят и дразнят щекочущими касаниями. Хэнк кусает его за ухо и рычит:       — Ты такой отзывчивый, Кон, ты так плотно меня держишь. Мне так хорошо с тобой, детка. Такой сладкий. Мой.       — Да, да, Хэнк. Я твой, еще, пожалуйста, ах, Хэнк! — голос Коннора срывается на электронный скрип, и Хэнк больше не может понять, что он выстанывает в ответ.       Хэнк чувствует как на него накатывает оргазм. Живот сладко сводит предвкушением. Он хочет, чтобы Коннор кончил тоже, но не знает как этого добиться. Он продолжает на разные лады нахваливать Коннора, который почти обжигающе горячий. С Коннора пятнами сползает скин, и Хэнк бы испугался, если бы не был так возбужден. Хэнк видит, как с шеи Коннора стекает скин, оголяя мягкую заглушку. Хэнк не думает долго. Раз это сработало с регулятором, то и тут сработает тоже.       Он впивается грубым поцелуем Коннору в шею, накрывая заглушку губами, и толкается в нее языком. Коннора дергает судорогой, он дрожит и трясется. Он стискивает член Хэнка в себе, Хэнк вбивается в него до упора и кончает. Он наваливается на Коннора всем телом, отпускает его руку, притягивает обеими руками за живот к себе, выплескиваясь внутрь него, и не видит ничего, кроме серо-белого полимерного корпуса своего любовника.       Коннор обмякает под ним безвольной куклой и сползает на пол, утягивая за собой и Хэнка. Хэнк бы испугался, но Коннор продолжает загнанно дышать. Хэнк делает вывод, что Коннор все-таки кончил — на свой андроидский манер. Хэнку совсем не хочется шевелиться. Но он поднимается, поднимает Коннора и тащит их обоих в спальню. Падает на кровать. Держит Коннора в объятиях, как самое ценное сокровище. И ждет.       Коннор медленно остывает. Хэнк остывает быстро. Кожу стягивает высохший пот, на члене подсыхает сперма, Хэнк чувствует себя отвратительно грязным и восхитительно счастливым. Самым счастливым человеком на свете.       Коннор приходит в себя через двадцать минут. Корпус затягивается скином. Диод загорается сначала зеленым, потом фиолетовым. Коннор копошится под боком, поднимает голову и несколько мгновений смотрит на Хэнка. Улыбается самой робкой своей улыбкой нашкодившего щенка. Укладывает голову Хэнку на грудь, туда, где бьется сердце.       — Я, кажется, счастлив, — говорит Коннор.       — Засунь это «кажется» куда подальше, — ворчит Хэнк.       — Я тебе нравлюсь, — говорит Коннор.       — Я тебя люблю, — поправляет Хэнк.       — Я хочу остаться здесь, — говорит Коннор.       — Оставайся, — разрешает Хэнк.       Диод загорается розовым.