Братья?

В это утро Феликс проснулся раньше будильника уже на своём новом матраце, подаренном Лин. Ли уже и не помнил, когда в последний раз он пребывал в столь прекрасном расположении духа с самого утра. Взгляд зацепился за отутюженную школьную форму, что, ожидая своего часа, висела на спинке стула. Лин позаботилась и об этом. Завтра предстоял первый день в новой школе, и Феликс, в принципе, был к нему готов. Ведь сегодня кое-кого в этом доме уже не будет, и он сможет сосредоточиться на себе. Этот факт не мог не радовать. Да чего греха таить, Феликс был счастлив настолько, что хотелось кричать об этом на каждом шагу. Он не поленился идеально заправить кровать и сделать зарядку, а умываться побежал вприпрыжку. Ещё он думал о том, как проведëт свой последний день перед школой, ведь теперь не придётся часами торчать в своей комнате, вылезая только для того, чтобы поесть и отлить. Феликс был уверен, что теперь никто не будет его доставать и мешать налаживать жизнь. И от этого осознания было сумасшедшее желание двигаться дальше. С особой тщательностью совершив все свои банные процедуры, Феликс даже нанёс освежающий лосьон на лицо и, наконец, спустился на кухню. На настенных часах стрелки перевалили чуть за восемь, а с каждой прошедшей минутой в сердце Ли всё больше расцветала весна от одной только мысли, что уже через каких-то полтора часа Хëнджин будет сидеть в самолёте и лететь в свою Англию. Молитвы услышаны! Лин, одетая в серый брючный костюм, возилась с завтраком. Они с Ëнджуном должны были отвезти Хëнджина в аэропорт, а потом ехать на работу. – Доброе утро! – бодро поприветствовав женщину, Феликсу захотелось ей помочь накрывать на стол. – И тебе доброго утра. А ты чего так рано? Надумал с нами в аэропорт? – Пожалуй, я останусь. За домом присмотрю. – словив одобряющий взгляд Лин, Феликс на радостях расставил тарелки на всех четверых членов их странной семьи и подошёл к холодильнику. У Ли аж аппетит разыгрался не на шутку с самого утра. Достав клубничное молоко и шоколадное печенье, он прислонился к столешнице и начал свою мини-трапезу. Позже присоединился отец, с которым Феликс тоже любезно поздоровался. – Интересно, Хëнджин не закончил со сборами? – сетовала Лин, разливая сок по стаканам. – Может быть, ему нужна помощь? – тут же подхватил Ëнджун, затем буднично обратился к сыну: – Ликси, пойди, помоги ему. – Думаю, принц справится с такой задачей и сам, – насмешливо произнёс Феликс, отправляя в рот очередное лакомство, но, поймав на себе хмурый отцовский взгляд, деловито добавил: – Как-то же он собирал свои вещи до этого! Всем своим существом Феликс чувствовал недовольство отца, но и помогать Хвану он определëнно не собирался, потому что они с ним не близки. И не будут. И на этом точка! Не заслужил. – Всем доброе утро! – неожиданно раздался голос того, кого Феликс хотел бы слышать в самую последнюю очередь. И через пару секунд на пороге кухни нарисовался Хëнджин, по каким-то неизвестным причинам до сих не переодевший пижаму и не приведший себя в порядок. Будто это не у него вовсе вылет через всего ничего. Феликс невольно напрягся. – Хëнджин-а, времени не так много, почему ты до сих пор не оделся? Ты собрал чемодан? – словно прочитав феликсовы мысли, обеспокоенно поинтересовалась Лин. Уж она точно знала о причудах своего ребёнка... – Успеет ещё! Пусть сперва позавтракает, – лишь Ëнджун был необычайно спокоен, в то время как в сердце Феликса поселилась непонятная тревога, отчего он нахмурился, сжав пакет молока в руке. – Мальчики, давайте за стол. – Вообще-то я хотел вам кое-что сказать, – осторожно начал Хëнджин, обращая внимание всех присутствующих к своей персоне. Затем сделал пару шагов в сторону стола, словно прощупывая почву под ногами. – Только присядьте все сперва. На лице Лин ясно читалось непонимание вперемешку с удивлением, а Ëнджун заинтересованно вытянулся, но они оба всё же послушно присели. Феликс же стоял, будто вкопанный, не зная, чего ожидать от этого хитрющего Хвана, который, убедившись, что все готовы, заявил уверенным тоном: – Я не лечу обратно. Знаю, что вы сейчас, мягко говоря, шокированы, потому что это действительно неожиданно, но я уже всё решил. Кажется, к такой причуде не была готова даже Лин, которая в глубине души надеялась, что её сын всё же просто решил подшутить над ними таким образом. – А как же Кэтстридж?* Ты оставишь школу? Как отреагирует на такую новость директор? – Об этом я уже позаботился, – Хëнджин улыбнулся своими глазами-полумесяцами и, ловко подцепив пальцами дольку арбуза, отправил её в рот, шумно причмокивая. – Конечно, мистер Осборн чуть не словил сердечный приступ, но всё же утряс вопрос с переводом моих документов. – Хëнджин-а, но это же твой последний год старшей школы... – даже зная, что бесполезно, Лин всё же пыталась отговорить сына от идеи остаться. – У тебя всё ещё есть возможность доучиться в Кэтстридже. – Вот именно, это мой последний год, который я хочу доучиться дома, рядом с семьëй, – Хван секундно поменялся в лице, глядя на мать пристальным взглядом. – Я устал жить вдалеке. – Да это просто отличная новость! – восторженно выдал Ëнджун. – А то, что ты самостоятельно принял такое серьёзное решение, достойно уважения. Теперь вам с Феликсом вдвоём будет веселее. Из дрожащих рук Феликса, о котором все успешно успели позабыть, выскользнула пачка молока. Светлые брызги вмиг разлетелись по всему полу, привлекая всеобщее внимание, но это было на данный момент такой ерундой по сравнению с тем, что творилось у него на сердце. От разом навалившейся информации к горлу подкатили слёзы в виде тошнотворного кома, который он попытался подавить. А вместе с тем, желание прикончить Хвана только возросло до предела, хотя, казалось бы, куда ему ещё расти. Этот дьявол только что нагло и безжалостно уничтожил все его надежды, что ему теперь оставалось? Изо всех сил Феликс пытался не зареветь. Только не здесь, только не перед Хваном, который смотрел на него с явным вызовом. Ли чётко осознавал это, как и то, что нельзя показывать свою уязвимость, давать слабину перед тем, кого отныне ненавидит ещё сильнее. Но почему-то именно сейчас он не выдержал, и по какому-то неведомому щелчку понëсся прочь оттуда. – Феликс, стой! – Ëнджун вскочил с места. – Пойду, поговорю с ним. – Хëнджин, почему ты не посоветовался со мной? – устало поинтересовалась Лин, когда Ëнджун скрылся из поля зрения. Она не могла понять причины того, почему её сын не поделился с ней о таком важном. – Мне уже целых семнадцать лет, почему я не могу принимать решения самостоятельно? – обойдя стол, Хëнджин сел рядом с матерью, пытаясь найти ответ на свой вопрос в её глазах. – Или ты мне не рада, мамочка? – Да что ты такое говоришь? Как я могу быть не рада тебе? – Лин крепко обняла сына и стала поглаживать его по шелковистым волосам. Хëнджин был самым дорогим человеком в её жизни, но и на чувства Феликса, который был явно против того, чтобы Хван остался, ей было далеко не наплевать. – В любом случае, тебе стоило со мной посоветоваться, ведь я твоя мать. И я хочу, чтобы ты был счастлив. – Я буду счастлив, если останусь, – чуть отстранившись, Хëнджин ласково посмотрел на маму. – Позволь мне остаться. Пожалуйста. Лин хотела, чтобы сын был рядом, но пугали воспоминания о его старой школе, в которую он решил вернуться спустя четыре года. – Но эта школа, она принесла тебе немало боли, – Лин сжала руку сына в своей. – Ты точно уверен? – Уверен, мама, – Хëнджин улыбнулся самой искренней своей улыбкой, которой Лин не могла сопротивляться. – Тем более, теперь со мной Феликс. Он не даст меня в обиду. Лин осталась без слов. * * * – Что это только что было? – Ëнджун стоял над душой сына, который из последних сил пытался не сорваться. – Ты ещё спрашиваешь, папа? Эта скотина решила остаться назло мне! – голос Феликса срывался из-за душащих слёз. – Ты действительно думаешь, что Хëнджин отменил свой рейс только чтобы позлить тебя? – печальная усмешка Ëнджуна свидетельствовала о том, что мужчина всё ещё считал своего сына незрелым, и это явно его огорчало. – Я устал повторять это, но, Феликс, хватит вести себя, как ребёнок. Тут Ли-младший не выдержал: – Почему ты вечно защищаешь этого урода? Будто это он твой сын, а не я! Лучше бы я умер, чем жить с ним под одной крышей. Я его ненавижу! Ёнджун терпел выходки сына до последнего, но всему рано или поздно наступает конец. – Это уже перебор... Я устал терпеть твои капризы. Значит так, с сегодняшнего дня ты и Хëнджин живёте в одном доме. Вы – братья. В школу ходите вместе, отныне всё будете делать вместе. Тебе понятно, Феликс? – Я ненавижу вас всех! – закричал Ли, уже не контролируя свои эмоции. Слёзы захлестнули мощной волной, вовсю стекая по щекам. Такого предательства он никогда не испытывал... * * * – Может, мы вернëмся? – за то время, что они были в пути, Лин извелась, надумывая себе всякого. Она не хотела оставлять мальчиков дома одних, ведь при нынешнем раскладе дел они могли и поубивать друг друга, но работа не ждала. Ëнджун успокаивал её, просил не накручивать себя лишний раз, но тревога всё равно оставалась собой. – Все мальчики уязвимы в их возрасте. Подумаешь, подерутся пару раз да перебесятся. – И всё же, душа у меня не на месте, – Лин нервно теребила сумку, что покоилась у неё на коленях. – Боюсь, как бы они дров не наломали. В этот момент, свернув машину на обочину, Ëнджун осторожно взял руки любимой женщины в свои, успокаивая её таким образом. – Перестань изводить себя, – во взгляде мужчины читалась немая просьба. – Наши дети обязательно поладят, вот увидишь. Всё будет хорошо. Лин очень хотелось ему верить. * * * Выплакав все слёзы, Феликс с разбитым сердцем и растоптанными надеждами долго думал, как поступать дальше. В голове неоднократно всплывала мысль о побеге из дома, но она тут же отступала на задний план, и на замену ей приходила мысль намылить Хвану лицо. Или осуществить, наконец, заветную идею с плевком. Его присутствие в этом доме не давало Ли покоя, усугубляя и без того хреновое положение. А от осознания того факта, что Хван попросту измывается над ним, бешено разгоралась ненависть внутри, отчего руки так и чесались. Если он оставит всё, как есть, этот мерзавец сядет ему на шею, ещё и ноги свесит. Такое допускать Феликс точно не собирался, и, вскочив с места, решительно отправился на поиски Хвана. Нашёлся последний в гостиной: лениво развалившись на мягком диване, он смотрел какое-то глупое шоу по телевизору, лопая клубнику из чашки. "Расслабился, гад. Прямо как у себя дома..." Феликс и сам точно не знал, что им двигало на тот момент, но злость настолько кипела внутри, что он даже не заметил, как оказался перед Хваном, тяжело дыша. Хëнджин успел лишь пару раз непонимающе хлопнуть глазами перед тем, как Ли, грубо вцепившись в грудки футболки, поднял его с дивана. Уж сил для того, чтобы побить этого говнюка у него было предостаточно. – Ты какого хрена остался? – выплюнул Феликс прямо в красивое хëнджиново лицо. – Какую игру ты ведëшь? Чего ты хочешь, в конце концов?! На такую агрессию Хван молчал, смотря в глаза Феликса взглядом невинной овечки. Ли был меньше, но всё равно удерживал его, словно тряпичную куклу. – Да ты одним своим ебучим капризом мне в душу насрал, сука! – от ярости, Феликс тряс шокированного Хëнджина, совершенно не задумываясь о том, что эти слова могут ранить или обидеть его. Напротив, он был нацелен на такой эффект от своей тирады. Феликсу на мгновение даже показалось, что во взгляде Хвана проскользнуло сожаление и раскаяние, но как же он, чëрт возьми, ошибся... Уже в следующую секунду спиной он почувствовал мягкость дивана, а на себе – тяжесть неожиданно крепкого тела. Теперь очередь быть шокированным перешла к Ли. Он попытался дëрнуться, но его руки крепко держали над головой. – Слезь с меня! – басовито выкрикнул Феликс, потихоньку впадая в панику, на что Хвану было явно наплевать. На дне его тëмных глаз таилось что-то такое, чего нельзя было разглядеть с первого раза. Феликс наблюдал за тем, как расширяются хвановы зрачки, как облизываются эти полные ненавистные губы, которые вблизи казались ещё больше. Хëнджин неотрывно смотрел на Ли, будто пытался в душу заглянуть, и у него, в принципе, отлично выходило. Потому что Феликс весь сжался под таким сумасшедшим напором, а когда лицо Хвана неожиданно оказалось ещё ближе, дышать стало попросту нечем. – Лучше не зли меня, Феликс, – тëплое клубничное дыхание обдало веснушчатые щëки, пуская по коже холодную дрожь. От такого резкого контраста в глазах зарябило, а пальцы на ногах поджались от тревоги и неизвестности. – Моë терпение не ангельское. Пару мгновений Феликс хлопал глазами, потеряв дар речи, но, почувствовав, что хватка уже не такая сильная, нашёл в себе силы грубо оттолкнуть Хвана. – Конченый псих! – с этими словами Феликс пулей вылетел из гостиной, подальше от этого ненормального, на чьих губах так и застыла лёгкая довольная улыбка. Но Феликс этого уже не видел.