Соглядатай

Но когда дело дошло до рассылки приглашений, от идеи маскарада все-таки пришлось отказаться. Уже спустя полчаса после того, как Джеймс отправил первую сову с письмами, в камин его гостиной ввалился сам Аластор Хмури, злой, взлохмаченный, и с места в карьер принялся на нас орать. — Вы что тут все с ума посходили?! Вам мало маскарадов, которые устраивают Пожиратели Смерти? Мы втроем с Сириусом и хозяином дома повскакивали со своих мест. — Э… Аластор, давайте все спокойно обсудим. Может, вам чаю налить? — предложил опешивший Джеймс. — На поминках ваших успею напиться! — крикнул Хмури. — Только вчера хоронили Саймона Лонтри, а ведь он был поумнее вас, дебилов малолетних… — Я бы попросил вас выбирать выражения, — холодно прервал его Сириус, — в конце концов, вы не у себя дома и не в вашем паршивом Министерстве! — А… юный Блэк, как погляжу, — обернулся к нему Хмури и скривился в злой усмешке, — с каких это пор Министерство стало паршивым? Уж не с тех ли самых, когда вы, Блэки, скупили пол-Визенгамота? Думаешь, я не помню, как чуть не упек твоего отца в Азкабан? Сириус страшно побледнел и выхватил палочку. — Сейчас речь идет не о моем отце, потому и нечего его упоминать! — Давай, Блэк! Покажи, на что ты способен! Хмури тоже схватился за волшебную палочку. — Никто в моем доме драться не будет! — закричал Джеймс и встал между ними. — Зачем же дома? — иронично заметил Блэк, не опуская наведенную на Хмури палочку. — В саду полно места для маневра, а уж ближайший овражек… Впрочем, в последнее время у авроров вообще нет техники боя, одну Аваду Кедавру и знают… — Договоришься мне тут, щенок! — заорал Хмури, отшвыривая Джеймса с пути. — Загремишь в Азкабан под фанфары! Папаша-то уж теперь не отмажет! Тут с обеих сторон посыпались проклятия. Сириус увернулся, а вот Хмури впечатался прямо в камин, но тут же вскочил, поднимая ворох пепла, и снова прицелился. Мы с Джеймсом бросились их разнимать, я старался держать Сириуса. Он рычал и пытался меня отшвырнуть. Джеймс же просто заслонил нас от Хмури собой и громко, но хладнокровно сказал. — Спокойно! Размялись и хватит. — Разминка требует продолжения! — выкрикнул Сириус, отпихивая меня ногой. — Сириус, помолчи, пожалуйста. Мистер Хмури, так что вы хотели сказать нам своим визитом? Вы не придете? Что ж, нам будет жаль, но, видимо, ничего не поделаешь. Хмури пришел в себя и перестал бросаться на нас. Он откашлялся и почти спокойно сказал: — Я требую, я требую, чтобы никакого маскарада не было. — Тут он резко сменил тональность разговора. — Не время сейчас, ребята… Столько кругом смертей… Я вам так скажу: если вы все-таки затеете это шоу, я же все равно узнаю, так? И они узнают, так? А значит, что? Значит, мы тут с ними и встретимся. И будет у вас тут не свадьба, а оперативное задержание при свидетелях. — Веселуху, значит, намечаете? — саркастично заметил Сириус. — Веселуха будет у вас, а у нас работа, — злобно парировал Хмури. — Короче, некогда мне тут с вами нянькаться. Устроите маскарад — пришлю наряд авроров, и будем обыскивать всех до трусов. — Ну, я-то могу и в костюме Адама щегольнуть, но ведь будут дамы, — хмыкнул Сириус и положил руку Джеймсу на плечо. Хмури никак на это не отреагировал и, обращаясь к Джеймсу, сказал: «Я тебе все сказал, Поттер, а ты уж сам думай», — а потом вышел через камин. Джеймс думал недолго, вечером того же дня он отправил новые приглашения безо всяких упоминаний о бал-маскарадах. Сириус сделал вид, что ничего не заметил, вслух перемену не обсуждали. В ту ночь он в доме у Джеймса не ночевал. Помимо добычи маскарадных костюмов, Сириус действительно сильно продвинулся в деле подготовки свадебного торжества. Он с каким-то маниакальным упорством выбирал цвет шатра, жутко ругался, что ему предлагают белый, розовый или золотой, тогда как он считал самым удачным для свадьбы ярко-красный. В итоге он приволок к дому Джеймса обычный белый шатер и решил покрасить его с помощью волшебства в красный с золотым. — Гриффиндорская здесь свадьба или что? — прокомментировал он свой выбор. Было весьма забавно видеть его, сидящего за книгой Гименеи Д`Амур, посвященной подготовке к свадьбе и явно предназначенной для нежных барышень. Из нее то и дело вылетали розовые сердечки и слышались звуки поцелуев, которые сильно бесили Сириуса. — Мерлиновы подтяжки! — орал он, кидая книжку об стену. — Вместо того чтобы написать нормальное заклинание покраски, эта идиотка рассказывает, как научить садовых гномов петь свадебные гимны! Не совру, если скажу, что эта книжонка впечатывалась в стену Джеймсовой гостиной по нескольку раз в день. Но думаю, что она в чем-то все-таки пригодилась Сириусу, раз он не сжег ее в первый вечер после покупки. Я несколько раз пытался присоединиться к нему в его делах по подготовке торжества. Однако он не был рад моему участию, говорил, что сам справится. Джеймс проводил большую часть времени со своей невестой и на дела Сириуса смотрел с одобряющей улыбкой, но в подготовку особо не лез. Я же чувствовал себя в этой ситуации бесполезным и радовался моментам, когда мы все собирались вместе. Как правило, это были собрания членов Ордена Феникса. Сириус там все время выступал за открытое противостояние с Пожирателями Смерти, подбивал на облавы, требовал более решительных действий со стороны Ордена. И когда его кто-нибудь урезонивал, а обычно это был сам Дамблдор, Сириус мог начать громко спорить и орать на него, чего не позволял себе никто из членов Ордена, даже Хмури. Меня беспокоило его душевное состояние, я старался быть рядом в надежде на то, что тот поговорит со мной и ему станет легче. Но таких моментов не было, Сириус все больше ходил в одиночку, уезжал и приезжал в дом Джеймса, когда хотел, и огрызался на мои попытки ему помочь. Мне не было понятно его желание побыть одному, ведь раньше это было Сириусу совсем не свойственно. Накануне самого торжества Сириус наколдовывал цветочные арки, ровнял кусты самшита по периметру сада, обустроил волшебную клумбу в форме сердца, засадив ее алыми первоцветами, над которым летали полупрозрачные амуры. Еще он втайне от Джеймса заказал выступления популярного тогда ансамбля музыкантов «Волшебные флейты» и латиноамериканских танцовщиц. У меня складывалось впечатление, что он просто ищет, чем себя загрузить, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. То, что эти мысли в его голове были, я не сомневался. Иногда посреди разговора он уходил из комнаты, порой даже без объяснений. Бывало, на встрече Ордена он садился напротив Лили и Джеймса, смотрел, как они тихо между собой переговариваются, и лицо его каменело. Впрочем, Лили он никогда не грубил. Я много размышлял по этому поводу, гадал, почему он так ревнует Джеймса к Лили. А может, наоборот, Лили к Джеймсу? Может, все это время Сириус был влюблен в нее? Я перебрал массу вариантов, объясняющих его поведение, но ни в чем не был уверен, и потому наблюдал за всем со стороны. Я хотел поговорить с ним об этом, но долго не решался. И вот однажды у нас в гостях была Лили, мы сидели за ужином и обсуждали последние новости, когда в окно влетела сова и уронила письмо прямо в тарелку Джеймса. Тот вскрыл конверт и стал читать. — Это от Фрэнка Лонгботтома! Они приглашают нас на годовщину свадьбы! — Ой, как здорово! — воскликнула Лили и подбежала к Джеймсу, чтобы самой прочесть. — Здорово! — радостно повторил Питер и тоже подошел, чтобы прочитать послание Фрэнка. — Что же им подарить? — спросила Лили. Сириус в это время молча вышел из комнаты. Я чуть погодя последовал за ним. В доме Сириуса не было, и я пошел в сад, где разглядел его в неровном свете ранних августовских сумерек. Он сидел на скамейке среди тисовых зарослей и держал в руке уже наполовину выкуренную сигарету. — Можно присоединиться? — спросил я. — Валяй! Некоторое время мы сидели молча. Докурив первую сигарету, Сириус вытянул из мятой пачки «Лаки Страйка» вторую. — Почему ты куришь маггловские сигареты? Они же ужасно вредные, — спросил я, чтобы как-то начать разговор. — Потому что они честные. На них так и написано: «вредят вашему здоровью». И на самом деле вредят! Магглы все-таки честные ребята! — иронично сказал Сириус, выпуская дым ровными колечками. — А все эти волшебные трубки, набитые безвредным табаком, созданы, чтобы кораблики из дыма выдувать девчонкам на потеху. — То есть ты хочешь честно навредить своему здоровью? — Не будь занудой, Рем. Ты что, думаешь, я собрался жить вечно, как Волдеморт? Долгая жизнь — это не для меня, — Сириус махнул рукой с уже новой зажженной сигаретой. — Почему ты так считаешь? — А что там делать? Смотри, когда мы были в школе, нам все время было весело. Мы постоянно устраивали вылазки в Запретный лес, разыгрывали девчонок… бомбы навозные кидали в ванные для старост, со слизеринцами дрались… А волшебные дуэли помнишь?.. А теперь что? Одни эти гребаные собрания, званые ужины с пирогами у Молли Уизли… даст Мерлин, раз в месяц появится что-нибудь интересное… — Да, ты прав, в Хогвартсе было полно веселого! Помнишь, как ты подложил под стул Флитвика самовзрывающуюся петарду? — Да, таких кульбитов теперь даже в цирке не увидишь! Мы весело заржали, и это действительно было смешно. Петарда тогда несколько раз взрывалась и брызгала искрами, подбрасывая Флитвика вместе со стулом в воздух. Он, конечно, быстро нас тогда вычислил и назначил нам недельную отработку у Филча. — Да, теперь так не повеселишься, — горько произнес Сириус и затушил сигарету о подошву ботинка. — Это потому что война идет, Бродяга, — возразил я. — Нет, война здесь ни при чем, Лунатик. Совсем ни при чем. Война и раньше шла, почитай, две трети Слизерина уже в школе были среди любителей отсосать Сам-Знаешь-Кому. А ничего… как-то не мешало развлекаться. А теперь все по-другому, тупо по-взрослому… — Это потому что Джеймс женится, ты… — Не говори ерунды, — перебил меня он. Его лицо застыло, словно посмертная маска. Я уже понял, что говорить с ним бесполезно, но не смог остановиться. — Сириус, ты ведешь себя странно. Это вижу не только я… Сириус резко встал. — Слушай, Люпин, когда мне понадобится духовник, я приглашу тебя на собеседование. А пока не лезь ко мне в душу, понял? Он поднялся и пошел в сторону дома. Я не стал догонять его. Вечер был чудный, и я еще достаточно долго просидел на той скамейке. Мне не очень хотелось идти в дом и обсуждать подарки чете Лонгботтомов. Я был беден как церковная мышь, и самое большее, что я мог им подарить, это книги из отцовской библиотеки.