Соглядатай

Во второй раз, когда я попытался полезть к нему с тем же вопросом, Сириус отшил меня гораздо грубее. Вообще в тот день он сразу показался мне каким-то странным. В доме Джеймса он не ночевал. Пришел с утра, спросил, где он, и, узнав, что гуляет с Лили, опустился на стул и закурил прямо в гостиной, хотя хозяин дома это бы точно не одобрил. На лице Сириуса читалась досада, глаза были злые. И только я заикнулся о том, почему он так реагирует, Сириус меня просто послал. Кратко, но емко. После этого мы долго молчали. Делать нам вдвоем в доме Джеймса было решительно нечего. Сириус предложил выпить, я отказался. Я предложил прогуляться — отказался он. — Было бы полнолуние, мы бы с тобой погуляли. А так… разве что на мотоцикле тебя покатать, как девчонку. — А покатай, — предложил я. — А не буду, — ответил он и осклабился. Потом молча встал и вышел из дома. Почти до вечера я был один, читал книгу. Часов в пять Сириус появился снова. Узнав, что Джеймс так и не пришел, он молча сел на диван, а потом неожиданно вскочил. Словно принял какое-то решение. — Я передумал. Могу покатать тебя на мотоцикле. Я обрадовался возможности побыть с ним и сразу согласился. Мы ехали по вечернему Лондону, лихо лавируя между машинами, автобусами, пешеходами и припаркованным транспортом. Пару раз мы услышали свисток маггловского полисмена, но даже не попытались остановиться. — Сейчас будет погоня? — спросил я. — А как же! Представляешь, как у них вытягиваются лица, когда я исчезаю прямо у них на глазах! — ответил мне Сириус через плечо. — Чары на виду у магглов?! — Не… аппарация с мотоциклом! Я рассмеялся. Все-таки был в Сириусе определенный шик. Стоило мне об этом подумать, как я услышал за спиной вой полицейской сирены. Наш мотоцикл только прибавил скорость, мы вылетели на перекресток и чуть было не врезались в большой красный автобус. Резко затормозив, Сириус круто вывернул руль, пытаясь избежать лобового столкновения. И тут я увидел почти в ярде от нас капот грузовика. Сириус что-то мне заорал, но я только вцепился в него со всей силы и закрыл глаза. Вместо столкновения последовало короткое и тошнотворное ощущение аппарации. Казалось, что сознание на мгновение покинуло меня. Очнулся я от боли, лежа на мостовой в незнакомой мне части города. Вокруг было мало машин, несколько пешеходов в ужасе разглядывали нас. — Чего уставились? Мотоцикла ни разу не видели? — раздраженно обратился к ним Сириус. Он протянул мне руку и помог подняться на ноги. Меня трясло. — Спокойно, Лунатик! Мы живы. — Ты знаешь, что двойная аппарация, да еще с мотоциклом — дело почти исключительное? — Можешь написать об этом научный труд. — Где мы? Сириус ответил не сразу. Он как будто рассматривал свой мотоцикл на предмет повреждений, потом отряхнул пыль со штанины и, глядя в сторону, ответил: — Это площадь Гриммо… родные пенаты, можно сказать. Я заинтересованно посмотрел по сторонам. Грязная улочка с чахлым сквером в районе старой застройки. Здешним домам, наверное, лет сто пятьдесят, и некоторые выглядят так, будто не ремонтировались с тех пор ни разу. — Это первое пришедшее тебе в голову место? — У меня вчера отец умер, — тихо сказал Сириус. От неожиданности я вытаращился на него во все глаза. Он подошел ко мне вплотную и тихо сказал: «Ты пойдешь со мной?» Я проглотил ком в горле. — Да, конечно… Сириус, мне… — Не говори ничего, Лунатик. Ничего не говори. Так я впервые побывал в родном доме своего друга. Тогда это мрачное жилище, конечно, не было таким заброшенным и обветшалым, как сейчас, хотя ощущение некого запустения уже тогда в нем присутствовало. Тяжелая помпезность и грубая роскошь обстановки дома начали давить на меня сразу, как только я переступил его порог. Нас молча встретил домовой эльф, нелепо раскланиваясь. На нем был кусок черного бархата, глаза его были красными от слез. Мы шли темным коридором в гостиную, многочисленные портреты на стенах пустовали. Меня поразила общая угрюмость родного дома Сириуса, он был совсем не похож на семейный очаг, трудно даже представить, что здесь когда-то бегали дети, раздавался смех. Казалось, что траур поселился тут задолго до кончины хозяина дома. В гостиной нас встретил сиплый вой другого домовика, который, казалось, сейчас рассыплется от старости. Он стоял на коленях у постамента с открытым гробом, окруженным четырьмя напольными канделябрами. В темном углу, куда едва доходил тусклый свет черных свечей, была видна фигура женщины. — Явился… Кого с собой притащил? Сириус скрипнул зубами и сделал шаг в сторону гроба. Я остался на месте, мною овладело какое-то оцепенение наполовину с чувством иррационального страха. Хотелось бежать из этого места куда глаза глядят. Но я всего лишь вжался в стену и наблюдал за происходящим. — Сириус Блэк, я тебе вопрос задала! — Это… — пытался ответить он, но голос его сначала не послушался. — Это мой друг. — Знаю я, с кем ты водишься! Грязнокровки, магглолюбцы, мразь… Боишься в родной дом в одиночку приходить? Сириус подошел к гробу и уставился на лицо покойника. Оно было каким-то очень умиротворенным и довольным, будто бы он наконец обрел тот покой, которого его лишали в течение жизни. Чертами он напоминал Сириуса. — Ну что ты на него смотришь? Что смотришь? Радуешься, да? Радуешься, выродок? Миссис Блэк вскочила и приблизилась к сыну. Это была грузная женщина неопределенного возраста весьма отталкивающей наружности. Сириус ей не ответил. Она же продолжала говорить, иногда срываясь на крик. — Что, доволен? Довел отца, довел? Чего он только ни делал, чтобы тебе угодить! Сириусу нужна метла — на тебе, сыночек, лучшую! Сириусу захотелось на континент — на тебе кругосветное путешествие! И где, где твоя благодарность? Он ведь даже Гриффиндор тебе простил, а ведь мог выкинуть на улицу, как собаку. Он ведь добрым был, добрым слишком был мой Орион… А ты?! А ты, мразь, подонок, что сделал?! Как отплатил за отцовскую доброту? Сбежал, опозорил нас всех! Получил наследство от такого же выродка и живет-радуется, пока отец тут ночей не спит и только пьет от горя! А теперь вот он, родной, лежит, руки сложил на груди и ждет, когда его дети придут на него посмотреть, когда… — Прекрати, Мерлина ради, — огрызнулся Сириус, его губы тряслись. — Где Реджи? Тут миссис Блэк только жалобно ойкнула и опустилась на ближайший стул. Послышались приглушенные рыдания. — Нету… три недели нету его уже… Повисла пауза, в течение которой я смотрел то на своего друга, как никогда бледного и напряженного, то на его мать, которую сотрясали рыдания, то на отца семейства, который оставил этот мир, этот дом и эту семью и был тем весьма доволен. Домовой эльф у гроба затих, прислонившись к постаменту. Сириус подошел к матери и взял ее руки в свои. Та вырвалась и встала, ее слегка покачивало. — Не трогай меня, предатель! Твой брат… твой брат в тысячу раз лучше тебя! Он вернется, он еще обязательно вернется, он не может бросить меня… И он отомстит, он за все тебе отомстит, грязный выродок! Он убьет тебя! — Ты бредишь, мать, — бросил Сириус, переведя взгляд на лицо своего отца. Эта фраза будто была каким-то сигналом, по которому миссис Блэк вскочила со своего места и заорала так, что у меня дыхание перехватило. — Дрянь, собачий сын, сволочь! Как ты смеешь так со мной разговаривать?! Я проклинаю тебя, проклинаю тот день, в который тебя родила, проклинаю тот час, когда взяла тебя на руки! Проклинаю! Да гнить тебе в Азкабане, да гореть тебе в аду, пусть тени предков терзают тебя там вечно! Проклинаю, проклинаю, проклинаю! Мать Сириуса выкрикнула все это на одном дыхании, и теперь ее мучила одышка. Ее лицо было безумным, глаза были вытаращены и смотрели в пустоту. Сириус сделал вид, что не слышал всего этого, но сжатые челюсти и злой взгляд выдали его гнев. Он дал мне знак идти за ним и направился к выходу. Я двинулся за другом, миссис Блэк нас не останавливала. Сириус быстро прошел до вестибюля и застыл около лестницы. — Ты подождешь меня здесь? Я хочу зайти в комнату брата… — А с тобой можно? — Подожди здесь. Он поднялся по лестнице, тяжело и неуклюже ступая, словно ноги у него были ватные. Я остался стоять там, в плохо освещенном вестибюле старинного мрачного особняка, в который я бы никогда не попал, будь его старые хозяева в силах. О Блэках ходили мрачные легенды, вплоть до слухов о темных культах и инцесте. Глядя на окружающую меня обстановку, я бы мог и не в такое поверить. Вскоре я услышал неровные шаги и увидел фигуру миссис Блэк недалеко от себя. Я весь напрягся и был готов к тому, что она на меня сейчас просто набросится. Мать Сириуса смотрела на меня с презрением и в то же время с какой-то странной надеждой. — Ты грязнокровка, да? — Нет, — ответил я хрипло. — Из низов, значит. Я тебя раньше не видела… Ты больной какой-то, будто помрешь вот-вот. Ты его не заразишь? Если ты заразный, держись от него подальше, ладно? Она шагнула в мою сторону, я инстинктивно попятился. — Вам-то, плебеям, грязнокровкам, все равно, конечно. А он последний, понимаешь? — Она требовательно посмотрела на меня, ее взгляд был взглядом сумасшедшей. Я кивнул ей в ответ. — Да ничего ты не понимаешь, вам ли понять? Пятьсот лет роду, отец в Визенгамоте, прадед — директор Хогвартса, двоюродный дед — министр… — Она махнула на меня рукой и закрыла глаза. — И в кого он такой уродился? Отец был слишком мягким с ним… добрым был очень… Наверху послышался звук открываемой двери и быстрые шаги. Миссис Блэк, будто устыдившись нашей беседы, развернулась и поплелась обратно к гробу своего мужа, тихо бормоча что-то про заразу и доброту. Сириус подошел ко мне, все такой же бледный и напряженный. — Я сейчас, — сказал он и прошел в гостиную. Я ожидал нового приступа крика от матери Сириуса, но услышал лишь тихий вопрос своего друга: — Деньги нужны? Последовало молчание, а после такой же тихий ответ: — На мой век хватит. Сириус вернулся в вестибюль, и мы молча вышли на улицу. На Лондон уже опустился вечер. — Не хочу никуда ехать, — сдавленно произнес Сириус, стоя рядом со своим мотоциклом. — Может, пройдемся? Сириус кивнул, и мы тихо пошли вдоль улицы. Молчание длилось долго, я решил его нарушить в надежде на то, что за разговорами другу станет легче. — Ты нашел что-нибудь в комнате Регулуса? — Нет… Да и что бы я мог найти? Одни книги, амулеты да свитки, и все в таком идеальном порядке, что хрен разберешься. — Думаешь, он сбежал? Сириус ответил не сразу. — Я хотел бы так думать… Хотел бы верить, что он вырвался из этого дома и забил на свои дурацкие идеи о праве чистокровных и прочей ерунде. — Но ты в это не веришь? — Я думаю, что его убили… Пожиратели Смерти или сам Волдеморт. — За что? — Не знаю, просто я так думаю. Он был таким глупым, вечно носился со своими теориями, книжными знаниями, верил гаданиям, предсказаниям… — За это не убивают… — Понимаешь, я его знал. Он бы никогда не смог кого-то убить или пытать. Реджи из тех, кто мнит себя властителем мира и боится тараканов. Тиран-теоретик. Таким не место рядом с Волдемортом. — Тогда он мог просто сбежать… — Он бы никогда не бросил мать, не сказав ей ни слова. Реджи был примерным сыном, в отличие от меня. Тут с Сириусом что-то произошло, он словно бы не мог больше дышать, а потом засмеялся, как безумный, и никак не мог остановиться. Я схватил его за плечи и потряс, но он лишь оттолкнул меня, упал на колени и продолжал смеяться. На нас стали смотреть прохожие. Я услышал от них что-то про наркоманов и полицию и решил, что лучше будет оттащить друга в ближайшую подворотню. Это далось мне нелегко. Когда мы остались одни в каком-то мрачном бетонном коридоре, ведущем с улицы во двор, Сириус перестал смеяться. Он прислонился к стене и как-то обмяк. По его лицу текли слезы. Мне вдруг захотелось обнять его, он был таким трогательным, родным и очень красивым в этот момент. Я приблизился к нему, он вцепился в мою куртку и просто повис на мне. Его сотрясали беззвучные рыдания. Мы так стояли довольно долго, пока в подворотню не зашли два парня странной внешности. Они были одеты почти как Сириус, в кожаные с множеством заклепок и молний куртки и штаны, но волосы на голове у них были покрашены в зеленый и красный цвета и торчали в разные стороны. — Фу, прикинь, гомосеки стоят, — сказал один другому. — Эй, пидорасы! Пошли вон отсюда! — крикнул другой, сжимая кулаки с ободранными пальцами. Драка была неизбежна. Сириус оторвался от меня и засветил ближайшему парню в нос, второго же почти одновременно сильно пнул. Но это было только начало. Всей драки я, конечно, не помню. Бились мы довольно долго, не просто до кровавых соплей, а чуть ли не насмерть. Почему так отчаянно дрался Сириус, ясно. А вот почему так дрались эти странные маггловские парни, мне лично было непонятно. Возможно, они просто любили помахать кулаками по любому поводу. В итоге, обессиленные и одинаково пострадавшие, мы расползлись по разным сторонам улицы. Мои руки сильно распухли, один глаз совсем затек, болели ребра и челюсть. Сириус же заметно хромал и невнятно ругался из-за текущей из носа и рта крови. Мы еле-еле аппарировали к месту, где оставили мотоцикл. — У тебя же квартира в Лондоне есть? — пришепетывая, спросил меня Сириус. — В Ист-Энде. — Поехали. Мы сели на мотоцикл и медленно, и, наверное, с соблюдением всех маггловских правил поехали ко мне домой. Впрочем, там было совсем недалеко.