Соглядатай

После этого я слонялся без дела, веселья не чувствовалось. Рядом с Джеймсом и Лили было оживленно, а я, как больной пес, всегда старался избегать шума. Питер терся в компании девчонок, хотя никто из них не проявлял интерес к нему. Как мне показалось, они общались с ним в надежде, что Сириус подойдет к своему другу. Однако тот не горел желанием общаться с девицами, заглядывающими ему в рот. Несколько раз я видел его беседующим с членами Ордена, пару раз — в компании Мари Клэр. У меня из головы не шло происшествие с этим официантом. Я думал о том, что мы будем делать с ним, когда гости разойдутся. От этих мыслей участвовать в веселье мне совсем расхотелось. Я решил тихо пробраться в сад и посидеть в тишине, подумать. Присев на скамейку рядом с зарослями тиса, я сунул руки в карманы, чтобы слегка согреться. Вечер был достаточно прохладный, а выпил я на банкете недостаточно для того, чтобы этого не чувствовать. В кармане я нащупал смятую пачку сигарет. Это были те самые сигареты, которые Сириус оставил на моей кухне. Почему-то, собираясь на свадьбу, я захватил их с собой. И только сейчас мне показалось это странным. Зачем я взял с собой сигареты Сириуса? Я ведь не курю. В этот момент я впервые почувствовал, что со мной что-то происходит. Что-то, чего я не мог себе внятно объяснить. И чего мой разум старается не замечать, вытесняя за пределы сознания. Что-то, что идет изнутри, что мешает мне жить, и в то же время наполняет существование неким необъяснимо важным содержанием. Более внятно это ощущение я не мог описать. Но настроение у меня испортилось окончательно. Я достал сигарету, она была надломана, табак наполовину рассыпался. Заклинанием я худо-бедно соединил ее — у меня тряслись руки. Стала болеть голова. Пытаясь как-то выйти из этого внезапно навалившегося состояния, я попытался подумать о Джеймсе, о свадьбе, о лежащем в чулане Сиде, но мысли растекались, как чай по клеенке. Я закурил. Жесткий вкус табака заставил меня сосредоточиться на своих физических ощущениях. Вскоре мне стало легче. Я мял сигарету в руках и вспоминал, как мы сидели на этой лавочке с Сириусом, наш тогдашний разговор. Потом память вернула меня в поездку в дом Блэков, совместную ночевку в моей квартире, ночной разговор… Непередаваемое ощущение стыда, боли, жалости, тревоги и непонятного наслаждения овладели мной с новой силой. Уже начало темнеть, а я продолжал сидеть на холодной скамейке в саду, вдали от праздника, гостей и веселья, пытаясь понять, что же со мной происходит. Вдруг я услышал, что в мою сторону кто-то идет. Мне ни с кем не хотелось сейчас разговаривать, поэтому я шмыгнул в ближайшие кусты самшита, чтобы избежать встречи. Я оказался запертым в зарослях, поскольку выбраться оттуда было возможно только в одном месте — там, где я в них забрался. В надежде на то, что пришедшие быстро покинут место моего недавнего уединения, я затих. В неровном свете сумерек я увидел приближающуюся пару — Сириуса и Мари Клэр. Они смеялись и были явно навеселе. Сириус усадил девушку на скамейку, сел рядом и обнял ее. Мари Клэр взяла прядь его волос, стала накручивать на палец, притягивая Блэка к себе. Они стали целоваться. Он схватил ее за талию, а потом и вовсе пересадил со скамейки к себе на колени. Сириус был так властен и одновременно мягок с нею, а она, казалось, играла в поддавки. Я немного знал Мари Клэр по учебе в Гриффиндоре, поэтому был уверен, что она так просто Блэку не сдастся. Даже если захочет. Я глядел на них, не отрывая глаз, и совсем потерял голову. Что я испытывал в этот момент? Трудно передать. Сначала мне было неловко, что я стал невольным свидетелем этих ласк. Потом я забыл об этом и жадно наблюдал из укрытия, словно вор или вуайерист. Я остро почувствовал, что хочу быть там, а не здесь, хочу быть на месте Мари Клэр… Последняя мысль шарахнула меня, словно обухом по голове. Я зажмурился, потом открыл глаза. Я сам не поверил в то, о чем подумал. Мне хочется быть сейчас с Сириусом там на скамейке?! Я бросил взгляд в сторону целующейся пары и в полной мере ощутил, что мне этого действительно хотелось. Я желал быть с ним и быть им самим. Одновременно. Меня охватил ужас и стыд. Боже, я увлекся собственным другом! Но самое ужасное было не в этом. Самое ужасное в том, что мне это только сейчас стало понятно, а он все просек давно. Я всюду таскался за Сириусом якобы затем, чтобы уберечь Джеймса, Лили и самого Блэка от неприятностей, которые могу повлечь его выходки. А он уже знал тогда, что я это делаю лишь потому, что не могу по-другому. В глазах у меня стояли злые слезы. Я хотел бежать отсюда, но не мог этого сделать. Словно волк, попавший в капкан, я сидел там, страшась даже дышать, хотя больше всего сейчас хотелось завыть от боли. Я просто отвернулся, чтобы не смотреть больше на эту пару. И пока они предавались любовным играм, я все отчетливее понимал, как много в своей жизни в последнее время утаивал от самого себя. Словно вор, украл у себя свои же собственные чувства, прикрывая их благими намерениями и благовидными мотивами, И сколько еще мне придется у себя украсть и спрятать в глубинах своей души? Ведь я знал, что мне никогда не найти взаимности. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем рядом со мной послышались шаги. Я обернулся и столкнулся нос к носу с самим Сириусом. В глаза я смотреть ему не мог, говорить тоже не мог. Он же на меня глядел с явным интересом, словно изучая. Я ждал, что на губах у Блэка появится язвительная усмешка, но ее не было. Конечно, он все понял. Он читал меня, как раскрытую книгу, как букварь. Сириус положил руку мне на плечо и посмотрел в глаза. — Прости, — сказал я после долгой паузы. — Я не хотел мешать… — Забудь, ты здесь ни при чем, — его голос ничего не выражал. Сириус словно собирался с мыслями. — Слушай, Люпин, — начал он совсем другим голосом. — Честно говоря, я не знаю, что с тобой делать. Но и дальше так не может продолжаться. Я молчал. — Мне претит мысль, что ты из-за меня страдаешь… Брось, Лунатик, я этого совершенно не стою. Я дернулся, попытавшись уйти, но Сириус меня остановил. — Стой, Ремус. Давай здесь же и закончим. Мне совершенно не хочется вылавливать тебя из-под каждого куста, рядом с которым я соберусь потрахаться. Я скинул его руку со своего плеча и сделал шаг в сторону. — Я не следил за тобой сегодня. Вы пришли позже меня. — Не оправдывайся передо мной, Мерлина ради. — Сириус, дай мне уйти. — Конечно, Лунатик, иди куда хочешь. Ты так украсишь банкет своими соплями, размазанными по всему лицу. — Я пойду в дом. — Заляжешь на кровать и будешь страдать? — У тебя есть другие предложения? — Люпин, ты — мой друг. И в плане секса мне вообще неинтересен. — И зачем ты мне это сказал? — Не для того, чтобы ты страдал, поверь. Просто не хотелось, чтобы у тебя были какие-то иллюзии. — Никаких иллюзий на этот счет у меня нет. Блэк вздохнул, посмотрел на потемневшее от сумерек небо, потом на свой ботинок. — Ты только не кисни, Лунатик. — Сириус, мне сейчас не нужно твое сочувствие. На лице Сириуса появилось нетерпение и досада. — Люпин, если тебе от этого станет легче, я могу тебя трахнуть. Я почти задохнулся при этих словах. Резко толкнув Сириуса, я побежал в дом. Запершись в своей комнате, я сидел на полу и курил одну за другой сигареты Блэка. Меня очень обидело предложение Сириуса, но больше всего терзало осознание того, что какая-то часть меня хочет его принять. Под конец моего сидения на полу, если я и чувствовал обиду, то скорее на себя. Слез больше не было, зато пришло некоторое осознание происходящего. Я понял, что в мою жизнь пришла любовь, пусть неправильная и никому не нужная, но все-таки мир казался мне без нее ужасно пустым. Вообще мне тогда пришло в голову, что без любви незачем жить на свете. Я был тогда юношей, и потому все происходящее воспринимал очень серьезно и с большой долей пафоса. В дверь постучали. — Лунатик, ты там живой? — это был Джеймс. — Даже живее обычного. — Тогда чего ты там сидишь? — Уже выхожу. Я и правда пошел к гостям. Праздник уже шел к своему завершению, все официальные мероприятия и поздравления закончились. Я присел к компании Джеймса и Лили и пил за их будущее счастье. А потом были танцы, море вина и сливочного пива, выступление бразильских танцовщиц, к которым на сцене присоединился Сириус, сбежавший от атаковавших его пьяных девушек, которые чуть не подрались под конец праздника за право танцевать с ним медленные танцы. Мари Клэр я больше в тот вечер не видел. Видимо, она обиделась на Сириуса и ушла домой. Впрочем, он совсем не выглядел расстроенным. В этом водовороте событий и выяснений отношений мы с Сириусом практически забыли о пленнике в чулане. Уже когда стемнело, и практически все гости разошлись по домам, я подумал, что надо решить, наконец, что делать с Сидом. И хотя мне меньше всего сейчас хотелось разговаривать с Блэком, я считал, что оставлять человека связанным в чулане на ночь нельзя. Я встретил Сириуса в компании двух полуголых девиц из бразильского ансамбля, они шли в обнимку к дому и недружно напевали какую-то веселую песенку в ритме босановы. Все трое были пьяны, их лица раскраснелись, у Сириуса была расстегнута рубашка, фрак он одолжил одной из девушек, отчего она стала похожа на клоунессу. Они поравнялись со мной, Сириус многозначительно подмигнул мне, потом указал глазами на девиц, словно бы что-то мне предлагая. Я покраснел и посмотрел в сторону. Он засмеялся и повел своих спутниц в дом.