Соглядатай

Ночью я не мог уснуть, несмотря на изрядное количество алкоголя, принятого мной в конце вечера. И дело не только в переживаниях этого дня. Моя комната находилась рядом со спальней молодоженов, и было неловко, что до моих ушей долетают отдельные звуки происходящего там. Вероятно, нормальный человек ничего бы и не услышал. Но так ведь я не нормальный. Одевшись, я вышел из комнаты. Проходя коридором мимо спальни Сириуса, я услышал, что и там все на мази. Я заставил себя пройти мимо, но не успел дойти до гостиной, как дверь открылась. Оттуда послышался женский смех и фраза Сириуса: «Я сейчас». Через мгновение он налетел на меня. — Какая неожиданность, — с явным сарказмом сказал он. Я улыбнулся в темноте. — В то, что я оказался здесь случайно, ты все равно не поверишь, а больше мне сказать нечего. — А ничего не говори. Я за виски вышел. Эти бразильянки пьют не меньше ирландцев. Я прислонился к стене, давая ему пройти. Сириус приблизился ко мне. Наши лица почти соприкоснулись. Его дыхание пахло алкоголем. — Мое предложение остается в силе, Ремус. — Всеядность тебя не украшает, Сириус. Он, видимо, не ожидал такого ответа. Посмотрел мне в глаза, потом опустил взгляд на мои губы. Я ощутил волнение и приступ желания. — Иногда мне кажется, что в глазах некоторых меня украшает решительно все, — сказал Блэк. И он резко посмотрел мне в глаза. Я дернулся, и наши губы соприкоснулись. Сначала случайно, потом нет. Мне трудно передать ощущения от нашего поцелуя, да и надо ли? Сириус оторвался от меня, но лишь затем, чтобы начать меня раздевать. Я не сопротивлялся, но и ничего не делал. Сам он был в одних брюках. Моя рука лежала на его груди, я закрыл глаза. Все внутри у меня тянулось к Сириусу. В этот момент я его очень хотел. И он это явно чувствовал. Мы практически ввалились в гостиную. Сириус продолжал расправляться с моей одеждой, а я целовал его в шею, грудь, куда придется. Потом он грубо повалил меня на пол и лег сверху. Мы снова целовались, я вцепился в его волосы, он вдавил мое плечо в пол. Наши сердца бешено бились. Остатки одежды уже не мешали свободе наших действий. — Ты спал с парнями? — Нет, — ответил я. — Я тоже. — Ты не обязан этого делать. — Заткнись. Он привстал и повернул меня на живот. И я уже ждал, что он овладеет мной. Но тут он отпрянул от меня, а потом встал. — Прости, Лунатик… я… я не могу… Он схватил с пола свои брюки и ринулся в коридор. Я слышал, как он воюет с одеждой там, потом дверь в его спальню открылась и почти сразу захлопнулась. А я продолжал лежать на полу, голый, подогнув ноги под себя. И что я чувствовал в этот момент, не могу передать словами. Пролежал я там достаточно долго, вдыхая запах Сириуса, оставшийся на моем теле и одежде. Уже спустя несколько часов я оделся, но продолжал сидеть на полу гостиной, словно аврор, охраняющий место преступления. Потом, видимо, меня сморил сон. Ближе к утру я услышал сквозь дрему, как кто-то впотьмах тихо ругается. Я открыл глаза и прислушался. Слух у меня хороший, как у… в общем, ясно, как у кого. По шагам и голосу я понял, что Сириус в прихожей, там, где в чулане мы оставили Сида. Конечно, мне нужно было идти туда, но я не мог. Мне казалось, увидь я сейчас Блэка, я просто умру от разрыва сердца. Послышался скрип открываемой двери и шепотом вызванное заклинание «Люмос». — Снейп?! Голос Сириуса выражал изумление. А в ответ молчание. Я чуть не подпрыгнул от удивления. — Дементор тебя подери, Снейп? Последовала пауза. Видимо, Сириус расколдовал его, чтобы тот мог говорить. — Я знаю свое имя, Блэк. А ты, верно, с утра уже так напился, что все слова растерял? — Какого дементора ты здесь делал? Ты пришел убить Джеймса? — Блэк, если бы я хотел убить твоего дражайшего Поттера, он бы давно был мертв. — Честно говоря, твои попытки были весьма слабыми. — Блэк, ты настолько пропил все мозги, что не можешь отличить стихийное волшебство от настоящей магии? И перестань тыкать в меня своей палочкой. — Я в тебя сейчас не то что палочкой… известно чем тыкну, гад! — О, Блэки знают толк в извращениях… — Заткнись, Сопливус. — Сам заткнись, Блэк. Потом была пауза. — Ну и к чему был весь этот маскарад, Снейп? — Не твое дело. — Мое. Пока мое. Но может стать и общим. Что, если я сейчас позову сюда Лили? — Нет, — быстро выкрикнул Снейп. — Ага, значит, я угадал. Ты притащился сюда, чтобы помешать ей выйти замуж за Джеймса или убить его? После некоторой паузы Снейп ответил. Он начал говорить быстро и взволнованно. — Да, я хотел убить его. Поттер недостоин ее. Он отнял у меня все. Он заслужил смерть. Но… Впрочем, неважно. Делай со мной что хочешь. Только ей не говори. Последние слова Снейп сказал очень тихо. Вновь последовала пауза. — На, держи свою палочку, Снейп. — Ты хочешь вызвать меня на дуэль? — Нет, я хочу, чтобы ты исчез отсюда. Послышалась возня, видимо, Снейп пытался встать, но из-за долгой неподвижности тело его не слушалось. Потом я услышал неуверенные шаги в коридоре. — Постой, Снейп. — Что? — Я хочу, чтобы ты больше никогда не приближался к Лили и Джеймсу. — Уж к нему-то я точно не собираюсь приближаться. — Оставь их в покое. Иначе мне снова придется набить тебе морду. Или что похуже. — Не придется. — Надеюсь, что так. — Блэк… я видел, что и ты не сильно рад этой свадьбе… — Не рад. — Ты любишь Лили? — Нет. — Поттера? — Нет. Джеймс мне лучший друг. Но тебе все равно этого никогда не понять. — Куда уж мне до вашей странной гриффиндорской дружбы… — Детство кончилось, Снейп. Смирись с этим. Ничего больше не вернешь. Забудь о Лили, теперь у тебя совсем нет шансов. Да и раньше никогда не было. Попытайся начать жить… — Заткнись, Блэк, мне только твоих напутствий не хватало. Сириус ничего не ответил, а Снейп пошел к выходу. За ним закрылась дверь, и дом погрузился в тишину. Спустя несколько минут я услышал шаги Блэка, он шел в гостиную. Я встал лицом к окну, не чувствуя в себе сил смотреть ему в глаза. — Ты все слышал? — Да. Наступила долгая пауза. Потом он шагнул в мою сторону. — Вот ведь, — вздохнул Сириус и замялся, — Можно было догадаться, что это он. Все никак не может смириться с потерей. — Это свойственно не только ему. — Ну да, да, черт возьми! Меня бесит, что Джеймс женился! Ты этого от меня добивался?! Да, меня бесит, что все самое лучшее в жизни уже прожито! Меня бесит, что дальше будет только скука, старость и смерть! Ты видел моих родителей? Они же не всегда были такими! Но они такими стали! А я этого не хочу! Да лучше я сдохну сейчас, чем закончу жизнь, как они! Сириус выругался, пнул кресло и пошел прочь из гостиной. Потом встал на пороге сказал: — Я давно понял, что дальше будет только хуже. Поэтому надо жить весело и быстро. — И умереть молодым? — Ты, Лунатик, тоже на долгожителя не похож. Лучше жить на всю катушку сейчас, чем ждать чего-то от судьбы! Может завтра — твой последний день, а ты потратил его впустую, на несбыточные мечты, страх, жалость к себе, на Сириуса Блэка, в конце концов?! — Сириус Блэк — мой друг. — Ты тоже мой друг, Ремус. Мы опять замолчали. — Люпин, я тут подумал… Мне кажется, что ВСЕ, что произошло, должно остаться между нами. — Да, пусть ВСЕ останется между нами. Он еще немного постоял, а потом вышел из комнаты. За все время нашего разговора я так и не повернулся к Сириусу лицом. Сириус, Снейп, да и я, все мы цеплялись за прошлое, за то, что в нем было хорошего, и потому обкрадывали себя. Как бы Блэк сейчас не распространялся о своей жизненной философии, после школы он так и не был по-настоящему счастлив. А я шел за ним, жил его жизнью, практически не замечая себя самого. В этом плане я был похож на Снейпа, который готов был до последнего цепляться за то, что никогда ему не принадлежало. Я смотрел на хмурый сентябрьский рассвет и думал, неужели Сириус прав? Неужели мы уже пережили все самое лучшее, что нам отмерено? Нет, как бы мне плохо сейчас не было, я не мог в это поверить. Надежда на то, что все еще будет хорошо, тогда зародилась во мне вопреки всему. Я почувствовал, что скинул с себя какой-то тяжкий груз. И эта появившаяся тогда надежда согревала мою жизнь все эти годы. В ней было много плохого, много потерь, много ошибок, много дней и целых лет, потраченных впустую, много украденных у самого себя чувств. Но всем коротким моментам счастья, бывшим в моей жизни, я обязан той надежде, которая зародилась у меня в то пасмурное осеннее утро. Конец