сУМАсПОВ

АЛЬТЕР ПОВ 42. Рейдж. Жестокой жестокости начало лишь.

             Я словил когнитивный диссонанс от слов моськи и шок от белого кролика, прыгнувшего в моё ведёрко с мясом. Я надеюсь, что неправильно понял его предложение, и он просто предлагает пойти отдохнуть, но в то же время надеюсь, что отдыхать мы будем активно. А кролик пушистый, пусть и пытается вырваться из моих копыт. И что ему не нравится? Подумаешь, вытащил из ведёрка за уши и начал тискать, подобно плюшевую зверушку. Может ему не нравится моя добрейшая улыбка садиста-маньяка, добравшегося до жертвы, что убегала от него несколько лет? Да ладно, она ведь добрейшая, значит нравится всем, ведь так? Или, может, его пугает похотливая морда перевозбуждённого жеребца, что ластится к моему боку? Или моё копыто, что помогает этому жеребцу успокоиться? Вот он синеет мордой, его глаза закатываются, тело пробивает судорога, а я убираю копыто от его шеи, тоже синей, кстати. Он не двигается, но я вижу, как он дышит, пытаясь восстановить дыхание. Моё копыто скользит по его шёрстке, обвивается вокруг основания крыла и садистки медленно начинает выворачивать сустав. Ничего страшного, восстановится, но пациенту хорошо, ведь он не знает, что с ним на самом деле делают, верно? Копыто продолжает свой путь и на этот раз останавливается у паха. Сделав, на проверку, несколько движений вверх-вниз кончиком копыта по его члену, с удивлением замечаю повторение судорог. Чем же он накачался, что стал настолько чувствителен? Или он такой фетишист, что получает сильнейшее удовольствие от боли? Не знаю, верны ли мои выводы, но я почти ничего не сделал, а он уже дважды испачкал мне кьютимарку. Теперь на одном боку у меня Тёмный Феникс, а на другом Светлый. Хе-хе! Пока я размышлял, копыто продолжило свой путь и успело вывернуть одно заднее копыто жеребчика в абсолютно неестественное положение. Болезненный вскрик и новая порция “краски” на моего феникса. Услада для моих ушей. Так приятно, что я почти возбудился. Почти. Следующий на очереди хвост. Намотал его на копыто как можно ближе у основания и рывком поднял в воздух. Новый крик боли, а кролик куда-то делся. Видимо, я увлёкся и случайно его отпустил. Отвожу взгляд от моськи (Да, всё это время я смотрел ему в морду) и смотрю на пациента. Что бы такого сделать, чтобы и ему приятно было, и мне хорошо? Ой, у него язык вывалился... Сейчас исправим. Вторым, уже свободным копытом я за гриву притянул жеребца так, чтобы наши морды были напротив друг друга. Хе, а его язык всё ещё снаружи, даже целовать не придётся. Улыбнувшись своим мыслям (Я вообще-то и так улыбался, поэтому улыбка просто стала ещё шире), я подхватил кончик его языка своими зубами и несильно потянул на себя, отпустил его хвост и освободившимся копытом зафиксировал вытянутый язык пациента. Потянул на себя. Не рывков, мееедленно. Жеребчик рефлекторно попытался высвободиться, но хватка за пересохший язык была сильной, вследствие чего он просто помог мне быстрее вырвать его язык. Закатившиеся глаза и кровь, едва ли не фонтаном пошедшая изо рта пони, повысили моё настроение на несколько пунктов на весь день. Выкинув ненужный более язык и слизнув немного алой жидкости с подбородка жеребца, я резким и неожиданным ударом сломал плечо кайфующего пони. Новый крик боли и новая “краска”, но уже на моём животе. Думаю, пора с ним заканчивать. Вытираю его сломанным копытом белые пятна с живота и метки, я же не грязнуля, верно? Став более-менее чистым, я позволил жеребчику скатиться под стол. Его мычание от задевания повреждённых конечностей снова почти меня возбудили. Почти. Стоп. Во мне снова проснулся садист-маньяк, да? Хорошо, что на этот раз я никого не убил. Жалко только, что кролика упустил, ну да ладно. Итак. Теперь, когда я немного пришёл в себя (Ага, конечно! Это просто твой автор взял перерыв и поспал…), можно заняться предложением Форадэна. – Я надеюсь, что ты не имел ввиду ничего, связанного с “активным” отдыхом, просто иногда я могу неадекватно на такое реагировать. Особенно сейчас.