— Фаейрстар?
Я широко улыбаюсь. Вот он— момент истины.
— Здравствуй, Свит. Скучала?
Подруга вскочила, несмотря на больной серво, взяла меня на руки и прижала к камере искры. Я тоже скучала, как и ты, моя хорошая, поэтому своими небольшими ручками постаралась обнять её хотя бы за палец. Свит плакала, что-то говорила, сильнее прижимала к себе. Дошло до того, что мне пришлось бить по ладони ногой, лишь бы дали воздух.
— Прости, — Свит улыбнулась и стала стирать капли омывателя, — Всё время забываю, что белковым нужен воздух.
— Постарайся запомнить, — я посмеялась и попросила опустить меня на платформу. Свит бережно поставила меня на поверхность.
— Ну, и как ты поживаешь, Фаейр? — подруга, сквозь боль в коленном шарнире, постаралась сесть в позу лотоса. Я решила последовать её примеру.
— Неплохо. Живу с дани и с одним хорошим другом. А ты, Свит? Где ты была всё это время? Чем занималась? Что вообще с тобой происходило?
— Сколько вопросов, — Свит усмехнулась, — Наверное, это я должна спрашивать у тебя, учитывая то, что ты…
— Белковая, — продолжила я за подругу. Она кивнула.
— Может расскажешь, как так вышло.
— Конечно, только история очень долгая.
— Мы никуда не торопимся, так что, начинай, — Свит уселась поудобнее.
Я вздохнула. С чего начать?
— Начнём с того, что я наполовину человек, наполовину трансформер, — не успела я продолжить, как меня перебили:
— То есть, как?
— Не перебивай, — Свит подняла манипуляторы вверх, мол, молчу, тогда я продолжила, — Моего опи ты знаешь, а вот дани не умерла, как все считали. Пакрайт наврал, чтобы избежать разбирательств. На самом деле, моя дани— человек по имени Шелли, и она прекрасная мама.
— Мама?
— Это дани по-человечески.
— Хорошо, а как Пакрайт встретился с твоей да… мамой?
— Я сама бы хотела знать. Она никогда не рассказывала об этом. Много плохих моментов, плюс у неё начинаются панические атаки об одном упоминании Пакрайта или просто слова «Трансформер».
— Видать, хорошо он потрепал твою маму, раз всё так печально, впрочем, не мне тебе рассказывать, — Свит отвела оптику от меня. Мои же глаза следили за ней. Я старалась запоминать любую мелочь. Мало ли, что случится.
Мы сидим в тишине. Фемботка куда-то смотрит, но взгляд пустой. Она погрузилась в свои мысли, что отчётливо было написано на её фейсплейте. Я же думала об Оптимусе. Его окуляры так же манят, как и прежде, но что-то не так. Словно, он не тот Оптимус Прайм, которого я знаю. А каким я знаю? Сильный, смелый, умный, добрый, спокойный— это можно продолжать бесконечно. За эти качества многие им вдохновлялись, да что там, влюблялись. Только он ни на кого не смотрел кроме Элиты-1. Я ей страшно завидовала. Иметь такого партнёра - значит быть уверенным в вашем будущем. Праймы, если любят - то навсегда.
— Свит, — позвала я подругу, — Как думаешь, Оптимус до сих пор любит Элиту или меня?
Фемботка вмиг пришла в себя. Конечно, эту тему она обожает. Будь она белковым подростком то, точно шипперила бы меня с Оптимусом, хотя так оно и есть. Идёт война, а Свит наблюдает за нашими взаимоотношениями и говорит о нас, как о самой красивой паре бондмейтов. Истинный шиппер.
— Фаейр, то есть Селена, ты сейчас серьёзно? — она покрутила палец у виска, — Прошло слишком много времени, он уже и забыл, что была Фаейрстар. Уж прости, но любовью давно уже не пахнет.
— Погоди, — я резко вскочила, — Он меня любил? Правда?
Свитибель внезапно громко рассмеялась. Вот представьте себе такую картину: огромный робот ржёт над вами, держась за живот и попутно вытирая омыватель. Представали? Вот сейчас именно так. Свит даже упала на платформу и истерично била манипулятором себе по здоровому коленному шарниру. Я лишь непонимающе хлопаю глазами.
— Свит, прекращай! — прикрикнула я на неё в надежде закончить это представление.
— Великий Праймус, только ты можешь заставить меня смеяться до истерики, — фемботка вытерла последние капли и, держась за живот, приподнялась.
— Ты не ответила на вопрос: он любил меня?
— Узнаю Фаейрстар. Не замечает простых вещей, — меня подхватили и поднесли прямо к фейсплейту, что я немного перепугалась, — Да, дурёшка. Он любил тебя. Когда ты не вернулась с разведки, он не находил себе места, а когда сообщили, что ты в плену у десептиконов, то он заперся у себя и было слышно, как он ломал всё, что попадалось ему на окуляры.
Я не смогла произнести ни одного слова. Этого не может быть. Оптимус не может меня любить. Это неправильно.
— Невозможно. Праймы– однолюбы, а Оптимус очень сильно любил Элиту-1. С чего вдруг он обратил на меня свой взор?
— Ты много не знаешь. Оптимус и Элита играли пару, но не больше. Они разлюбили друг друга, а когда Элита исчезла, Оптимус горевал, но не так сильно что ли. Они были друзьями, но влюблёнными давно перестали быть. В начале войны ещё можно было заметить искру между ними, к середине войны их отношения напоминали дружеские. Так что, дорогая, ты вполне могла ему понравится.
— Если Оптимус меня любил, то почему не искал? — вопрос риторический, вот я глупая. Была война. Потерь было много. Наверное, он решил, что я умерла.
— Какое-то время искал, даже нескольких десептиконов брал в плен, чтобы выяснить о тебе, потом смирился. Зато сейчас ищет.
— О чём ты? — я скрестила руки на груди. Интересно.
— Я подслушала один из разговоров Рэтчета и Прайма. Оптимус сказал, что ты ему снилась и просила позаботиться об агенте Ленноксе. Также он ищет подвеску с чёрным камнем. Она осталась после твоего послания. Теперь Оптимус день и ночь проводит в поисках, также он надеется найти тебя.
Я просто не могу поверить в это. Вот не могу, и всё. Любовь Прайма… Звучит страшно. Мне представляется гиперопека и большая ответственность. Возможно, поэтому мне сложно определиться со своими чувствами.
— Свит, я не знаю, что чувствую к Прайму.
— Повтори, — подруга ошеломлённо уставилась на меня.
— Я не знаю, что чувствую к Оптимусу: симпатию или любовь. Тогда на Кибертроне он спросил меня о моих чувствах. Ответ был неоднозначным. Оптимус даже поймал меня в коридоре, но я напомнила, что нас могут увидеть и подумают не о том. Он сказал, что продолжим после, если мой ответ «да».
— Не хочешь ли ты сказать, что ушла в разведку, чтобы сбежать от Прайма? — кажется, Свит получит «сердечный» приступ.
— Не совсем. Я ушла, чтобы подумать и понять, что именно чувствую. К сожалению, не получилось. Напали, когда я собиралась идти назад.
— Сейчас можешь дать ответ? Любишь его или он–просто объект симпатии?
Я молчу. На этот вопрос до сих пор нет ответа. Я скучала по нему, но можно ли назвать это любовью? Свит понимает, что ответа не будет, поэтому сажает меня обратно на платформу. Разговоры про любовь немного чужды мне. Как бы странно это не звучало.
— Свит, любовь - очень сложное чувство для меня. Я не знаю, как любить. Твой брат был объектом симпатии, чем объектом любви, поэтому у нас не получилось. Хорошо, что друзьями смогли остаться.
— Знаешь, Акрил чувствовал к тебе только дружбу. Мы с ним поссорились из-за тебя. Приятно знать, что вы остались друзьями, — Свит отвернулась, пряча нахлынувшие капли омывателя, — Я скучаю по нему, но начинаю забывать, как он выглядел, как смеялся, как ругался со мной. Порой, кажется, Акрил зовёт меня, просит о помощи, а я не могу помочь. Жаль, мы с ним почти только ругались, а чтоб смеялись— это единичные случаи.
— Чтобы начать кого-то или что-то ценить, надо потерять. Раньше я часто думала над этими словами, пока не столкнулась с этим.
— И что это?
— Это моя жизнь в целом. Неважно, какая: кибертронская или человеческая— она одна, не стоит рассбрасываться ею, — я невольно вспомнила всё, что происходило все эти семнадцать лет. Воссоединение с мамой, жизнь на базе NEST, побег в другую вселенную, куча школ, постоянные ссоры с мамой, частые срывы и другие вещи.
— У тебя сейчас всё нормально? — её голос немного притих. Нам нужно переварить всё услышанное.
— С твоим приходом стало ещё лучше, — мы улыбнулись друг другу, — Продолжим в следующей раз?
— Да. Нам есть над чем подумать.
Свит опустила меня с платформы на пол. Перед уходом я оглянулась на подругу. Та смотрела мне в след и, увидев, что я обернулась, ещё раз улыбнулась. Выйдя из отсека, я спустилась вниз по стенке. Радость и облегчение, что Свит жива и почти здорова, переполняли меня. Теперь я смогу исполнить свою мечту, и, надеюсь, Свит не будет против. Неподалёку послышались шаги. Я быстро встала и пошла навстречу. Это оказался Рэтчет. Увидев меня, он остановился.
— Что ты здесь делаешь? — ни привет, ни до свидания.
— Во-первых, поздоровался хотя бы, а во-вторых, я была у Свитибель.
Рэтчет недовольно уставился на меня, и нехотя, произнёс:
— Привет, — уже лучше.
Я кивнула ему и хотела уйти, как он схватил меня и зашёл в первый попавшийся отсек.
— Ты что творишь? — я била Рэтчета по корпусу, но должного эффекта это не вызымело.
Док поставил моё тело на стол и скрестил манипуляторы. В свою очередь я тоже скрестила руки и спросила ещё раз:
— Какого хрена ты творишь? Хватаешь посередине коридора, заносишь в пустой отсек и что дальше? Опыты ставить будешь?
Рэтчет прожигал меня взглядом. Смотри, как бы не сгорела. Он молчал несколько секунд, потом сказал:
— Мне нужны извинения за тот случай, Селена.
Я просто охренела. Серьёзно? Рэтчет, какой ты мелочный и обидчивый. Я же тогда ничего не сломала и не разбила, а просто просила выполнить просьбу.
— Извинения?
— Именно. И пока я их не услышу, ты не выйдёшь отсюда, — подытожил медик.
Докатились, блин. Может мне тоже потребовать извинения за случай на войне? Рэтчет, как тебя терпят?
— Ну?
— Чего?
— Извинения, Селена.
— Да иди ты, — я фыркнула и хотела спрыгнуть со стола, как только поняла, что тут действительно высоко.
Рэтчет наблюдал за моими действиями и ехидно ухмылялся. Вот зараза! Будь я сейчас трансформером, то немедленно бы стёрла эту ухмылку. В конце-концов, я сдалась и села на край стола.
— Вот скажи, тебе понравится, если я разобьюсь? — не дождавшись его ответа, я соскочила вниз.
Поймали меня буквально в метре от пола. Фух, пронесло. Тут высота примерно семь метров. Главное— меня поймали.
— Ненормальная, — с укором и испугом проговорил Рэтчет, ставя меня обратно, — А если бы я не успел, то что?
— Отчитывался бы Оптимусу, я его напарник, — я тяжело вздохнула. Напарник, всего лишь напарник, — Оно того стоило? В тот момент мной двигал страх, поэтому я так с тобой повела. Не думала, что тебя так это задело.
— Задело? — угрожающе спросил бот, оперевшись манипуляторами об стол, — Не просто задело, Селена. Я был зол от такой наглости. Первый же день пребывания здесь - и уже командует. Даже Мико себе такого не позволяет.
— Как я уже сказала, в тот момент мной руководил страх. Я не отдавала себе отчёт, как говорю и с кем, мне было важно попасть домой, — голос на грани крика. Не дай боже, я ляпну такое, за что буду долго сожалеть, — Пойми меня, пожалуйста.
— Нет, я отказываюсь это понимать. Знай, твою наглость я тебе не спущу. Попробуй только подойди, — Рэтчет выпрямился и стал удаляться.
— Эй, а как мне спуститься?
— Никак, — Рэтчет уже почти вышел, как я заорала:
— Рэтчет, сними меня отсюда!
— Нет, — двери отсека закрылись.
Я услышала, что он не ушёл. Стоит и ждёт извинения. Я плюхнулась на задницу. Блять, и чего делать? Гордость не позволяет извиниться перед ним. Ладно перед мамой, она не виновата из-за моих перепадов настроения. Если бы он знал… Стоп, нет. Никто не должен знать, никто: ни Оптимус, ни команда, ни ребята. Глубокий вдох и выдох. С одной стороны, что я теряю? В данный момент друга–автобота и отличного медика, если бы не характер, конечно. Также шанс узнать про кулон. Только Рэтчет и Оптимус знают больше, чем остальные. Я как-то попыталась спросить Прайма, на что он промолчал и сменил тему. Как же сложно притворяться ничего не знающей.
— Прости, пожалуйста, меня, Рэтчет, за мою наглость, — сквозь зубы процедила я в надежде, что он услышал.
О чудо… Двери распахнулись и вошёл довольный Рэтчет с милой улыбкой. Дайте провалиться сквозь землю от такого позора.
— Видишь? Это не сложно— проносить извинения, — он поставил меня на пол и произнёс то, от чего я чуть в обромок не грохнулась:
— Оптимус постоянно спрашивает о тебе, когда ты вне базы.
Вот этого ещё не хватало. И что тогда? Будет выбирать? Фаейрстар или Селена? Праймус, помоги. Надеюсь, это просто забота со стороны своего напарника, и ничего больше.
— Эй, ты чего? — обеспокоенно спросил медик, смотря как по-тихоньку начинается мой приступ.
Виски резко заболели, причём сильнее обычного. В глазах всё стало расплываться. Ноги подкосились, и я провалилась в темноту.
***
— Выпусти меня, — долбилась я в двери своей комнаты. Уже все кисти в вмятинах.
Опи запер меня в кварте, перед этим хорошенько избил. Дело в том, что я тусила у Свит на её кварте и, конечно же, не предупредила опи. За это он посадил меня на домашний арест на целый орбитальный цикл со словами: «Ты распустилась. Посидишь в кварте, может процессор на место встанет». Потом принялся терзать мою спину электрическими хлыстами, прицепив фейсплейтом к стене. Было больно, что на мои крики приходили соседи, но его этого не остановило.
— Скажи, — опи подошёл ко мне вплотную и наклонился к аудиосенсору, — Произнеси это вслух, избавь себя от ещё одной порции ударов.
Я знаю, что он хочет услышать. Мне гадко от этого, а ему это приносит удовольствие. Омыватель тёк без остановки. Не хочу, не буду.
— Я всё ещё твоя малышка, — не знаю, понял ли он сквозь мои всхлипы, но буду надеятся, что да.
Через несколько кликов меня отцепили от стены и непривычно аккуратно понесли в свою комнату.
— Умница, но наказание будет, — опи вышел и тут же послышался какой-то щелчёк. Нет! — Отдыхай, Фаейр. Я передам Свитибель, чтобы она не заходила.
Я не могу встать, вся спина горит, но через боль делаю это. Подбегаю к дверям, но они не открываются. Нет, нет.
— Выпусти меня, — снова капли омывателя, снова всхлипы, — Выпусти, пожалуйста. Нет, нет, нет.
Я падаю на пол без сил. Помогите, прошу помогите. Я не вынесу эту боль вновь. Быть одной, потакать своему опи и молчать, пока не спросят. На правом манипуляторе три точки, три правила
Покорная, тихая, красивая
***
Я в медблоке, на большой платформе, предназначенной для автоботов. Мой шрам адски жжёт, голова ноет от приступа, во рту сухо.
— Слава Праймусу, ты очнулась, — я поворачиваю голову в сторону голоса и вижу перепуганного Рэтчета, — Когда ты упала, у меня чуть искренный инфаркт не случился. И часто это происходит?
— Только в момент огромного перенапряжения, — тихо проговариваю и морщусь от головной боли.
— Почему не лечишься? Наверняка, есть земные таблетки, способные предотвращать это.
— Есть, но они не помогут в моём случае, — одинокая слезинка скатилась по моей щеке, — Это тяжёлые воспоминания, которые сопровождаются болью, как физической, так и душевной.
— Что с тобой такое произошло?
Вместо ответа я закатываю рукав кофты и демонстрирую свой шрам. Пусть знает, так станет легче. Рэтчет сначала недоумевающе смотрит на шрам. Мол, и что такого? Шрам, как шрам. Ничего интересного. Вдруг его окуляры ошарашенно смотрят на меня, а сам он отходит на несколько метров, держась за камеру искры.
— Невозможно…— говорит медик, ища за что взяться, — Как?
— Всё просто, — расправляю рукав и снова закрываю шрам.
— Нет, — протягивает медик, — Этому есть объяснение?
— Есть.
— И какое? — медик замирает, готовясь ко всему. На что я лишь невольно вздыхаю.
— Я была зачата трансформером, а выношена человеком, — я встречаю взгляд Рэтчета и произношу это слово, — Полукровка.
— Гибрид двух разных видов. Обычно, они долго не живут.
— Но я здесь, перед тобой, Рэтчет. Прямое доказательство того, что союз людей и трансформеров возможен и весьма вероятен.
— Как долго ты в этом теле?
— Семнадцать лет, но мне должно быть двадцать.
— Почему?
— Я вернулась на Землю спустя три года после своего рождения. Моей матери было двадцать один, когда она родила меня, но тогда ей уже было двадцать четыре.
— Фаейр, — Рэтчет впервые обратился ко мне с той дружеской заботой, которая у нас была на войне, — Почему ты сразу не сказала нам? Зачем было это таить, особенно от Оптимуса?
— А смысл? От меня сейчас нет толку. Я человек, а не фемботка, — я постаралась сесть, что вышло не очень. Рэтчет помог мне, за что я ему благодарна, — Спасибо.
— Не за что. Теперь я знаю, зачем ты ходила к Свит. Пообщаться.
— И не только.
Рэтчет завалил меня вопросами. Я старалась отвечать на все: про маму, про земную жизнь, про моё физическое здоровье, про мою жизнь с Пакрайтом и так далее. Когда дело дошло до Леннокса - тут умолчала. Нечего ему знать больше положенного. И про NEST тоже.
Рэтчет взял с меня слова, что при любой жалобе - сразу к нему, а не к земным врачам. Пришлось соглашаться, но и я потребовала от него слово:
— Никому не говори про меня, ясно?
— Чего ты боишься? Все рады будут, особенно Оптимус.
— Оптимус - первый, кто не должен знать об этом. Просто обещай. Придёт время, я сама расскажу.
— Ладно, будь по-твоему. Скоро детей привезут. Думаю, они не должны знать про твой приступ, верно?
Я киваю, и Рэтчет спускает меня с платформы. Хорошо, когда не нужно прятать себя от своего друга. Правда, меня терзает что-то, что я не могу понять. А, вспомнила.
— Рэтчет, — привлекаю внимание бота, который занимался колбами, — Что за подвеску ищет Оптимус?
— А, — медик поворачивается ко мне, — Подвеска в виде ракушки с чёрным камнем. Она ему во сне приснилась.
— Где конкретно он уже искал?
Рэтчет хотел уже ответить, как приехали ребята. Вот, блин. Я осталась сидеть на диване, ожидая Джека. Этот парень должен мне булочку из закусочной.
— И где моя булочка, Джек Дарби?
— Прости, всё продано, — присел ко мне парень. Обидно.
— Хоть латте привёз?
— Подожди, — Джек попросил Рафа достать из портфеля четыре стаканчика кофе: два латте, один капучино и один обычный.
— Раф, а тебе не вредно кофе? — спросила Мико, беря капучино и усаживаясь рядом со мной.
— Нет, если в маленьких количествах, — пояснил Раф и отпил напиток.
Все последовали его примеру. Ммм, какое наслаждение. Ребята принялись рассказывать последние новости. В принципе, ничего нового не произошло, только Винс и Джек подрались. Чтобы это подтвердить, Джек стёр тональник, который дала Мико.
— Нехило он тебя, — синяк в два раза больше мешка под глазами, — Твоя мама в курсе?
— Ещё нет, но думаю ненадолго, — Джек и Мико ушли замазывать синяк обратно, а Раф решил поиграть в гонки с Би.
Балкхед с Арси снова о чём-то спорили, Рэтчет проводил опыты. Кого-то не хватает. Оптимуса. Он сейчас должен быть в своём отсеке, как сказал Рэтчет. Пользуясь моментом, я пошла к Прайму. Загвоздка оказалась в том, что я не знаю в каком конкретно отсеке он живёт. Пришлось звонить, как глупо это не выглядело.
— Алло, — голос меха слегка вскружил голову, — Селена?
— Да, Оптимус. Это я. Подскажи, пожалуйста, в каком отсеке ты живёшь?
Прайм немного замялся, но сказал. Придя к нужному отсеку, я стушевалась. О чём сейчас говорить с ним? Ладно, придумаю что-нибудь. Стучу и жду ответа. Послышалось «Входи». Ох, ладно.
Я неуверенно захожу. Естественно, от Прайма это не укрылось.
— Что с тобой?
— Ничего, — улыбаюсь как дурочка, а на самом деле хочется спрятаться.
— Если у тебя что-то случилось или есть какой-то вопрос, то не стесняйся, говори, может я смогу дать совет.
— Хорошо, — один вопрос, на который ты вряд ли ответишь, но попробовать стоит, — Оптимус, ты любил когда-нибудь?
