Через миры к тебе

Оптимус улыбается, но выходит неестественно, фальшиво, словно он пытается спрятать разочарование. Я наблюдаю за его фейсплейтом и не могу понять: он рад или нет? — Приятно это слышать, малышка,— я вздрагиваю от этого обращения. Только он мог так меня называть. Нет, это не Оптимус, это... — Пакрайт?— с ужасом в голосе и капелькой надежды, что это не так. Как же я ошиблась. Образ лидера автоботов стал меняться. Красные и синие цвета становились чёрными. Манипуляторы стали больше, ровном счётом, как и сервоприводы. Моё сердце сейчас остановиться. Пакрайт держит меня в руке, сжимая до хруста в рёбрах и спине. Крик, неподконтрольной волной, вырвался из уст. Жгучая боль окутала тело, а из глаза потоки слёзы. Как он меня нашёл? Как смог прикинуться Праймом? Самое главное— я не распозла его. — Почему же ты плачешь, Селена? Неужели, я сделал тебе больно?— Пакрайт поменял фейсплейт на Оптимуса, только вместо голубых окуляров красные,— Впрочем, я не один так поступил. Твой ненаглядный Прайм... — Заткнись,— что есть мочи, я постаралась сказать громко, что отдалось ещё одной волной боли,— В отличии от тебя, он не бил меня. — Да неужели?— наигранно удивился десептикон. Его насмешка и кроважадные глаза были признаками, приближающей смерти,— Твоя душевная боль не идёт ни в какое сравнение с физической, поэтому Прайм побил тебя лишь одним заявлением. Слова застряли в горле. Он, на удивление, прав. Стоило Оптимусу сказать, что он любит Элиту, это убило моё сердце. Именно сейчас, я понимаю чувства, которые испытываю по отношению к Оптимусу. Это любовь. Пламенная, убивающая, способная довести до отключения разума. С Акрилом такого не было, скорее наоборот. Я любила его как брата. Почему, когда ты на краю пропасти, начинаешь понимать такие вещи? Впервые я посмотрела на опи-мучителя другими глазами. Ярость и гнев играли во мне, как будто мы поменялись местами. Теперь моя очередь бить. — Опи,— тихим и молящим голосом произнесла я,— Прости меня, я не хотела ранить тебя. Пакрайт был шокирован. Ему даже не пришлось заставлять меня сказать эти слова. Он опешил, что расслабил руку. Ловить ртом воздух, то ещё занятие. Каким-то чудом, рёбра и спина были целы. Но как? — Познай мою боль, дорогой папочка,— я, с лёгкой улыбкой на губах, врезала своим маленьким кулаком ему по окуляру. То что произошло дальше, удивило нас обоих. Моя рука загорелась ярким пламенем. Пакрайт завизжал, похлеще Балкхеда, когда тот прострелил кабель и принял его за щупальца. Опи схватился за окуляр, тем самым отпустил меня, и я полетела на землю. Приземление вышло достаточно "мягким". Пострадала только пятая точка, и частично левая рука, а так всё довольно неплохо. — Паршивка,— заревел во весь голос Прайм–Пакрайт,— Ну, ничего. Сейчас исправим,— с этими словами он двинулся на меня. Не долго думая, я сиганула к озеру. В тот момент было абсолютно плевать на одежду, температуру воды. Когда на тебя надвигается десептикон, которому ты подожгла окуляр, думать о таких мелочах, становится некогда. Стоило войти в озеро, как вода засветилась ярко-голубым, что чуть не ослепило меня. Прикрывая глаза от света, я шла вглубь, пока вода не стала мне по грудь. Я обернулась, чтобы посмотреть, как далеко от меня Пакрайт и пришла в нелепый вопрос: где он? Его нигде не было, даже гигантских следов не было. Чертовщина какая-то. — Фаейр, ты скоро?— послышался голос Свит со дна озера. Это ещё что такое?— Вот ты капуша, конечно. Я стояла, как вкопанная. Голос стал меняться на мамин, потом на голос Уилла, Эппса, Шарлотты Миринг, многих солдат, которые играли со мной в прятки или стрелялки из водных пушек. Всё это было частью моей земной жизни. От кибертронской только Свит. Остальные— Оптимус, Рэтчет, Бамблби, они лишь непримечательные образы, которые померкнут, если я не перестану загоняться. Да, я полукровка. Да, у меня была не сладкая жизнь на Кибертроне. Да, сейчас я человек, но это не значит, что я бессильна. Знания— моя сила. Странная энергия прошлась по рукам. Она светилась и гасла на подушечках пальцев. Было приятно и тепло, но в тоже время страшно. Я понимала, что это связано с тем, что находится на дне озера. Набрав побольше воздуха, я нырнула. По началу было темно, потом показался голубовато–красный свет, исходивший от... Ракушки? Это она, моя подвеска! Я протянула к ней руку, намереваясь взять её, но она будто приросла к земле. Стало не хватать воздуха, но глубоко, не успею всплыть. У меня стоял выбор: бросить все силы на камень или быстро всплывать? В мыслях пронёсся голос Уилла: — Если сильно захочешь, то сможешь стать трансформером. Я вцепилась в подвеску двумя руками. Воздух почти иссяк, но я достала её, только какой ценой? Всплыть нет уже сил. Держа в руках самое главное оружие, пробуждалось что-то в сердце. Надежда, уверенность и другие. Мне они почти не знакомы. Вспышка, и я на крыше базы автоботов. Подвеска в руке не наблюдается, но на шее что-то висит. Она. — Будь собой, Селена. Будь собой, Фаейрстар. Будь полукровкой!

***

Я резко открываю глаза. Сон. Это был сон. Сердце учащённо бьётся от пережитого. Сознание ещё слегка сонное старается работать ясно, но сейчас только пять часов утра. Мама и Уилл спят вместе на кровати. Я на диване. А как я тут оказалась? Обрывками удалось вспомнить. Вчера нам пригнали один автомобиль и Свит, не долго думая, просканировала её. Чтобы испытать свою новую форму, подруга решила подвезти меня до дома, несмотря на протест Прайма, а я отрубилась в её кожаном салоне, как только мы выехали с базы. Больная всё-таки у меня фантазия насчёт отца и лидера автоботов. Зато подвеска не плод фантазии. Она реальна, я чувствовала её. Сила, таившаяся в ней, моя. Благодаря ей, я могу становится фемботкой, но говорили, что можно это сделать и без неё, если у меня достаточно внутренней энергии. Мне на тот момент было всего четыре, так что подвеску изъяли в целях безопасности, и чтоб я не стала угрозой. Уходя оттуда, мама забрала её, взломав систему защиты. Это качество передалось и мне, но я старалась не применять его часто. Окончательно проснувшись, тихонько встала и прошла на кухню. Глоток прохладной воды немного освежил мысли. В холодильнике ничего путного, хотя два сырка с черникой манили своей обёрткой. Вообще эти сырки Уилла, но, надеюсь, он не обидится, если я возьму один. — Так вот, кто таскает мои сырки,— раздалось позади меня. Я чудом не подпрыгнула и обернулась. Уилл, сложа руки на груди, ухмылялся. — Вовсе нет,— я спрятала злополучный сырок за спину. — Селена, я всё видел. — Ну, прости. Ты же знаешь, я тоже их люблю. Мог купить ещё парочку. Уилл на это не ответил и сел за стол. — Давай поговорим. — О чём?— спросила я, присаживаясь на стул напротив него. — Например, почему ты так рано встала? Обычно спишь до десяти или одиннадцати утра, а тут встала в пять часов. Странно. — Просто я выспалась,— если бы. Видел бы Уилл этот сон, может быть помог мне разобраться в нём, потому что некоторые моменты я не могу понять. — Селена, оставь эту отговорку для мамы, хотя даже она поймёт то, что это неправда. Ты можешь мне довериться, правда, я никому не скажу,— Уильям взял меня за руку и по-тёплому улыбнулся, как десять лет назад, когда я разбила какую-то колбу с жидкостью и боялась сказать взрослым. Он тогда выслушал меня и взял вину на себя, чтобы мне не сделали больно. Я сжала рука Уилла так крепко, как могла. Мои глаза встретились с его, и он протянул мне вторую руку. — Верь мне, я не враг. Пускай моя задача— вернуть вас, но в обиду не дам. — Я знаю, просто... Сложно довериться, зная, что нас ждёт. Гарантий нашей безопасности нету, так что сложно. — Понимаю,— Уилл склонил голову вниз, стараясь больше не смотреть на меня,— Думаю, будет правильно, если ты захочешь получить ответы на некоторые вопросы, которые мучают тебя давным-давно, верно? — Верно,— я мягко улыбаюсь. Леннокс не тот человек, на которого я долго обижаюсь или злюсь. Он как отец, этим всё сказано. — Спрашивай, времени ещё много. Я хорошенько подумала. Что хочу спросить в первую очередь? Что так сильно узнать? Тут я поняла, что список вопросов был давно составлен. — Как Пакрайт оказался на Земле и встретился с моей мамой? Леннокс сжал правую руку в кулак так, как она была пустая. Видно, ему горько это вспоминать, но мне надо знать. — Как я боялся этого вопроса,— Уилл обречённо поднимает на меня глаза,— Уверена? Короткий кивок, и вот он начинает свой рассказ: — Произошло этого за год до твоего рождения. Тогда на базе всё было тихо и спокойно, пока спутник не обнаружил космическое тело, направляющая к Земле. Пакрайт упал в трёх километрах от города Денвер, штат Колорадо. Мы прибыли туда, не зная, чего нам ждать. Всего было две группы, в одной из которой была твоя мама. Я не получил разрешения ехать с твоей матерью, потому что это было своеобразное испытание для неё. Шелли постоянно испытывали на прочность, не верили в неё, хотели понизить в звании столь юную особу, которая за короткий срок стала лейтенант. И вот девятнадцатого апреля наша база вступила в контакт с трансформером. Первоначально все относились настороженно, но потом привыкли. Пакрайт рассказал нам о Кибертроне, о технологиях, о культуре. Поразительно, но было очень огромное сходство с нами. Оказалось трансформеры тоже любят, ненавидят, обижаются и тому подобное, прям как мы или мы как они,— Уилл замолчал, переводя дыхание. Я слушала очень внимательно, ведь это история моей жизни, в каком-то смысле. — Что было дальше?— я почувствовала, как Леннокс немного задрожал. Только непонятно от чего: от злости или от страха? — Год, что он пробыл на базе, был очень запоминающимся. Как я уже сказал, он делился знаниями о Кибертроне, что применялось нами. Наши учёные с его помощью создали телепорт, способный переносить нас в любые точки планеты. Помимо этого, улучшались машины, компьютеры, телефоны, превосходящие остальных по работе заряды батареи и другое. Год научного прогресса, как говорили иногда в столовой. — Но он не учёный. Как он мог делиться такими знаниями?— я негодовала. На Кибертроне Пакрайт являлся одним из лучших полицейских. — Мы знали это, он говорил,— Уилл освободил мою руку и встал из-за стола. — Это всё?— в голосе была лёгкая обида. Разумеется, я понадеялась, что всё узнаю, и как всегда облом. Леннокс не ответил, лишь взял стакан со стола и налил воды. Я продолжала сидеть за столом, и получилось, что Уилл смотрит на мою спину и постукивает по стакану ногтём. Я спиной ощущала его напряжение. Начало было хорошим, но конец... — На Кибертроне, как и на Земле, если ты стремишься к власти, то нужно иметь связи. У Пакрайта они были везде: в медицине, в полиции, в инженерии. Он вполне мог знать базовые умения, и если бы хотел, углубил бы для дальнейших действий,— Уилл продолжил, после того как отпил немного воды,— Все настолько к нему привыкли, что вскоре он начал этим пользоваться. Как то начальство предоставило ему выбор из земного транспорта, чтобы он не выделялся. Из предложенного он выбрал истребитель и Audi A8 две тысячи второго года выпуска. Постоянно куда-то уезжал, пропадал дня на четыре, а то и больше. Приезжал, получал втыки и уезжал снова. Даже Шелли не знала, куда он вечно мотается. В то время она уже была беременной тобой. — Дай угадаю, вы изобрели приборы, способные превратить трансформера в человека? — Да, и всё спасибо твоему отцу,— Уилл злобно хмыкнул,— Отец, да он им никогда не был. Даже посидеть с тобой пять минут не мог, вечно Шелли с тобой была. До самого конца, если можно так выразиться. Я ответил на твой вопрос? — Угу. Тогда следующий: почему он выбрал маму? — Всё что я тебе могу сказать, так это, что девушек в NEST брали очень редко, а если удалось попасть, то мало кто оставался. Шелли стала первой, кто смог стать лейтенант из девушек, остальные заканчивали либо рядовыми, либо сержантами, но не выше. Но твоя мама смогла, а после удачного контакта, не хотя, но ей дали звание майора. Во время беременности, пока живот был ещё маленьким она ходила на задания, операции разного уровня. Многие поражались ею, но находились и завистники, которых было предостаточно. Самого главного ты знаешь. — Рей,—одного только упоминание этого имени вызывает ярость и злость. — Именно. Рей не упускал возможность унизить Шелли перед начальством, несмотря на того, что она выше его по званию. Его бесконечные попытки, к сожалению, оказались не настолько бессмысленными. Добрая половина базы уже думали о Шелли отвратительно, а к...— Леннокс запнулся, но я поняла его заминку. Четырнадцатое октября. День памяти. — Можешь не продолжать, я поняла. Мы замолчали. На часах уже полшестого. Я бы всё отдала, чтобы сейчас уснуть. Уилл похоже того же мнения. — После того дня,— Леннокс налил ещё воды,— Шелли подвергалась бесконечным нападкам. Её самочувствие становилось всё хуже и хуже. Она закрылась на два года от всех, от меня. Не представляю, как она вышла из этого состояния. Ни я, ни Уилл не заметили маму, стоящую в дверном проёме. Она слушала до тех пор, пока Уильям не замолчал. Тогда она добавила: — Я сама не помню, как смогла. Мы, как ошпаренные, вскрикнули. Это было громко. Мама тихо посмеялась над нами и присела ко мне. — Тебе не холодно? Твоя сорочка короткая,— спросил Леннокс пряча глаза, чтобы не дай бог, увидеть что-то. — Мне нормально, но спасибо, что поинтересовался, Леннокс,— нда, отношения между ними будут ещё долго на холодной стадии. Уилл, разочарованно вздохнув, удалился из кухни. Эй, а кто обещал всё рассказать, а? Обманщик. — Не сердись на него,— произнесла мама, заметив, каким взглядом я провожала лейтенанта,— В конце концов, он рассказал предостаточно, если не брать в расчёт мои взаимоотношения с твоим отцом. — Ты расскажешь? Один пазл отсутствует в этой картине, даже два. — Каких?— искренне удивилась мама, поправляю складки на сорочке. — Например, почему всё-таки ты? Или почему я до сих пор человек? Ты знаешь, верно? — Селена, за эти проклятые знания от внеземного существа я заплатила слишком высокую цену. Мои ноги, рука, шея и нервы. Удивительно, как я не стала инвалидом после побоёв Пакрайта? Смешного, однако, осознать, что есть— таки моя вина. — О чём ты? — Милая, ты наверное замечала, что я не вспоминаю моих родителей, твою бабушку и твоего дедушку? — Замечала, но причём тут это?— я развернулась к ней вполоборота, чтобы видеть её лицо. Глаза шоколадного цветы были настроены серьёзно. Пора откровений. Мама глубоко вздыхает и опирается на стол локтями, а на пальцы на висках. Если будет приступ, надо будить Леннокса, который сейчас дрыхнет на диване. Ещё одни вдох и мама начинает: — Хантер Фрост, твой дедушка, очень похож на Пакрайта, только методы разные. Твоя бабушка, Аманда Фрост, в девичестве Форд, была для него куклой, игрушкой, которой он постоянно пользовался как хотел и где хотел. Отказать было невозможно. Вскоре появилась я, и он на какое-то время перестал, а потом...— мама вытерла слезу. Эта история такая знакомая, только роли и герои поменялись местами, кроме мамы. — Если не хочешь говорить, я не заставлю. Не надо себя мучить этими воспоминаниями,— я обняла маму за плечи, в надежде успокоить её сердце. Мамины руки касаются моих. Ощущаются мозоли от частой бумажной работы. — Не волнуйся, я давно поняла, что лучше держать свои чувства на замке, чем демонстрировать их. Поэтому Пакрайт меня и выбрал. Я умела скрывать настоящие эмоции напускными, а ему как это нужно было, чтобы наносить мне увечья. Да и выбор невелик. Девушек от силы было двадцать, а знакомится ближе он не хотел. Я всё-таки была знакома ему, так что ко мне он проявлял больше интереса. — А ты? Не поняла, что Пакрайту нужна жертва? — Селена, есть вещи, которые сразу не видно. В случае Пакрайта, было именно так. Каков он на самом деле, открылось после двух месяцев отношений. Они были последние счастливые в моей жизни. — Мам, если тебе не трудно, то можешь дорассказать о Хантере и Аманде? Мама застыла, но потом встала из-за стола и подошла к плите. Поставила чайник, включила плиту и опёрлась на раковину, в которой были две немытые кружки. — Всё началось по-новой, как только мне исполнилось семь. Хантер на моих глазах брал Аманду за волосы, руки и силой тащил в спальню. Спустя девять месяцев в семье было пополнение. У меня появилась сестра— Фиона Фрост. — У меня есть тётя?— вот это да. А почему мама молчала о ней? — Была,— мама, не выдержав, закрыла лицо руками. Послышались всхлипы,— Она повесилась в шестнадцать лет, а я не смогла ей помочь. Я подошла к маме и обняла со спины. Одна рука опустилась на замок из моих рук, а другая вытирала новые слёзы. — Жаль, что ты не знаешь свою тётю. Она была само воплощение радости, пока Хантер... — Что он сделал? — Он... Проиграл... Твою... Бабушку,— мама всхлипывала, не держа в себе больше ничего,— Эта мразь часто играла в казино, свою и мамину зарплату проигрывал, а мы жили, как нищие. И один раз на кон он поставил свою жену и с блеском проиграл. Маму забрали, увезли в неизвестном направлении, а Хантеру было всё равно. На тот момент, я покинула дом. Умоляла маму сбежать, прихватив с собой сестру и документы, подать на развод, но она уже морально была сломлена и не решалась ни на что. Фиона осталась с ним. Ей было тринадцать, когда он начал совращать её. Порой доходило до того, что он ждал Фиону после школы, чтобы приковать к батарее и снять напряжение. В пятнадцать она решила сбежать к нашему единственному родственнику— Теодору Фрост. Он обещал помочь со всем: вызволить нашу мать, с судом и тому подобное. Всё было готово, как вдруг у дяди Теодора погибли сын и дочь. После этого он оборвал все контакты, ушёл в себя, а вскоре его жена забрала единственного живого сына и подала на развод. Ребёнку дала свою фамилию. Теодор запил, причём по–крупному, так, что в один день у него остановилось сердце. Я слушала и проклинала судьбу. Члены семьи Фрост страдали поголовно. Сначала бабушка, потом тётя Фиона, мама, дядя Теодор, его дети. — Что случилось с Фионой? К этому времени вскипел чайник. Мама замолчала и стала мыть кружки, захлёбываясь слезами. А я-то думала, что я одна здесь жертва, а оказывается моя семья вся такая. — В шестнадцать лет Фиона пыталась связаться со мной,— немного успокоившись и помыв кружки, мама налила себе чай. Я пока отложила кружку. Мама отпила и продолжила,— Думаю, Уильям сказал тебе про моё трёхлетнее состояние-несостояние, так что звонки сестры я игнорировала. А спустя два месяца вернулась ты, и я пришла в себя, только было уже поздно. Фиона, после очередного надругательства, дождалась, когда Хантер заснёт, а сама пошла в ванную и там повесилась,— чай закончился, ровным счётом, как и рассказ мамы. — Его посадили? Она ведь оставила записку? — Нет. Никакой записки. Хантер же узнал, где находится Аманда, и выкупил её, как вещь. Тут вмешалась я и его посадили на двенадцать лет. Аманда, к сожалению, так и не оправилась. Её психика окончательно была разрушена, как и душа. — Она жива? — Да, но она как пятнадцать лет уже в психбольнице. Хантер умер в тюрьме девять лет назад. Из Фростов остались только мы. — А как звали детей Теодора? — Старшего звали Боби, среднего Хьюго, а девочку Ненси. Я нашла Хьюго спустя десять лет, но в этом не было необходимости. Он не знает меня, как и мою семью. — Знаешь, я поняла, почему Пакрайт выбрал тебя. Ты была закомплексованная, закрытая, с тяжёлым детством и юностью, а ещё у тебя мало было друзей, так что ты— идеальная жертва. — Тихая, покорная, красивая. Именно такие качества Пакрайт восхваляет. Ему нужна была послушная и верная, он её получил,— мама встала и налила себе новую порцию чая. — Он пытался сделать меня такой, но был шокирован моей непокорностью, когда началась война, и я осталась на стороне автоботов, вместого того, чтобы уйти вместе с ним к десептиконам,— я поравнялась с мамой. Она вздохнула и протянула мне банку с кофе. — Селена,— она посмотрела мне в глаза,— Есть ещё куча секретов. Как о базе Н.Е.С.Т, как о твоей значимости для них, но знай, придёт день, и они всплывут на поверхность. Сейчас я не могу тебе сказать, Уильям тоже, но мы знаем о твоих проблемах со сном, и есть догадки, которые не очень оптимистичные. Я уронила ложку с сахаром после этих слов. Мама и Уилл знают? И молчат? Я покачала головой. Выходит, ответы на другую группу вопросов я получу ещё не скоро. Больно от мысли, что всю правду скрывают дорогие тебе люди. — Мама, мне уже семнадцать. Мы девять лет живём в этой вселенной. Верхушка NEST здесь не достанет, но ты по-прежнему скрываешь что-то от меня,— на кой чёрт, ты поделилась со мной остальным, если не говоришь главное? — Милая, я хочу защитить тебя. В твоём теле есть одна способность, которая возникла два года назад, и её действие сказывается на тебе,— мама взяла меня за плечи и умоляюще попросила: — Сдерживай свой гнев, а также ярость и злость. Они являются катализаторами, и если переборщить с ними, то в один миг ты погибнешь. Слова застряли в горле. Нет. Этого не может быть. Послышалось ругательство из гостиной. Кажется, кто-то шлёпнулся с дивана. Я посмотрела на кухонные часы. Хм, полвосьмого. Ненадолго хватило Уилла. Мне стало любопытно, когда эти двое, наконец, помирятся. Живём в этой квартире почти месяц, а они до сих пор косо смотрят друг на друга. Хотя это скорее мама, Уилл пытается поговорить, но безуспешно. За этими мыслями, я не заметила, как приготовила две кружки кофе. Уилл сонный и недовольный зашёл на кухню, но, завидев кофе, стремительно переменился в лице. — Крепкий, с тремя кусочками сахара и со сливками? — В точку, Уилл,— я подмигнула ему и отдала напиток. Тот благоговейно вдохнул аромат кофе и отпил первый глоток. — Малявка, ты просто золото. Всегда знаешь, что мне нужно,— Уилл приобнял меня за плечи, мы чокнулись кружками. В такую обстановку не вписывалась только мама. Я теперь понимаю её. Она достаточно настрадалась за всю свою жизнь. Сначала Хантер, потом Пакрайт, сейчас она балансирует, но надолго ли это? Недавно Уилл нашёл у неё сигареты. Они чуть не подрались из-за этого. "Ты не стресс снимаешь, а лёгкие губишь"— кричал Леннокс. "Это мой выбор, Леннокс"— в тон ему отвечала мама. — Уильям, можешь меня подвезти в одно место?— резко откликнулась мама, неспеша подносся чай к губам. — Могу,— спокойно ответил лейтенант, сделав последний глоток,— Тебе срочно надо, а то у меня сегодня по плану отчёт начальству. Мы обе обернулись на него, но он выдержал наши взгляды и устало произнёс: — Если всё пройдёт хорошо, я смогу на два месяца отсрочить вашу сдачу базе. — Селена, выйди пожалуйста,— мамин голос не предвещал ничего хорошего. — Мам, не нужно... Мама меня не услышала. Она продолжала прожигать Уилла взглядом, полным злости. Он же знает, как она боится возвращения туда, и всё-равно пойдёт докладывать. В этой ситуации я на нейтральной стороне. — Уильям, ты иногда соображаешь, или это временная функция?— хорошо, что хоть ножа нет, а то мама пустила бы его в Леннокса. — Шелли, а когда ты возьмёшь ответственность за самовольной уход?— Уилл в долгу не остался. — Я написала заявление об увольнении. Предупредила всех, что покину NEST. — Про свою дочь ты не указала. — Может потому что она не собственность базы, а живой человек. Оставить её одну, где большая вероятность опытов над ней? Ты видел горящие глаза Шарлотты, когда моей девочке кололи неизвестные препараты. — Это были лекарства, чтобы Селена могла спокойно спать, а не плакать по ночам от кошмаров. — Да брось, неужели тебе бы сказали, что это такое? У меня был доступ к некоторым протоколам и исследованиям. Я чётко понимала, что ей колят. Один раз подменила очередную дрянь на обычное снотворное, никто не заметил. — Хватит, Шелли,— Уилл не выдержал. Он оказался возле стола и вцепился в её плечи,— Приди в себя наконец. На базе никто не будет вредить маленькому ребёнку, тем более, если этот ребёнок полукровка. Я видел указ, в котором чётко сказано, что Селена– член базы, а значит ничего ей бы не сделали. Это у тебя паранойя взыграла тогда и сейчас. Селену многие не любили, да, но убивать или издеваться над ней, они не такие уроды, как ты думаешь. — Я многое наслушалась ото всех. Меня гнали, унижали, оскорбляли, даже зло подшучивали. — Зачем ты вообще их слушала? — Не знаю. Разговор оборвался. Двое людей были уставшими от этих незначительных ссор, выяснения отношений. Я видела по глазам, как оба хотят быть снова лучшими друзьями, но глупая гордость мешает им. — Довольно,— плюнув на раннее время, тонкие стены и будущую ругань соседей, я хлопнула по гарнитуру. Мама и Уильям даже не повернулись, а продолжали пялиться друг на друга. Заразы. — Я, кажется, просила тебя уйти, неправда ли?— строгим голос сказала мама, сверля Леннокса. — Вы достали, причём оба. Один читает нотации, другая прикрывается прошлым. И так постоянно. Ваша гордость не даёт вам отпустить какие-то моменты, и вы обижаетесь. Мне надоело это. Я хочу видеть вас счастливыми, а не озлобленными по отношению друг к другу. Неужели вам это нравится? Вопрос повис в воздухе. На душе стало гораздо легче. Надеюсь, мама и Уилл услышали меня. Покидая кухню, я подумала об автоботах. О том, как они решают подобные вопросы. Жаль, на это нет времени. Скоро должна приехать Свит, поэтому я стала в спешке собираться. Сбегала в душ, умылась, выбрала одежду—чёрные джинсы, мятная кофта и серые носочки. Голова ещё сырая, пришлось воспользоваться феном. Спустя десять минут приходит сообщение от подруги. Я на месте. Жду тебя. Схватила сумку, покидала в неё вещи первой необходимости и бегом в прихожую. Я не обращала внимание на возню в кухне, прекрасно понимая, что грядёт момент истины. Надела тёплые кроссы и куртку, только без шапки, ведь в салоне тепло, и вылетела из квартиры навстречу новому дню.