***
Роберт после окончания суда мыслями был больше в том, что должен немедленно увидеть Рассела, а не в том, что друга депортируют. Вся ситуация его тоже подкашивала, но позволить себе унывать он не мог. В больнице ему по-прежнему отказывали во встрече, и никакие аргументы не могли переубедить упрямый персонал. Лишь одна медсестра, пожалевшая парня, подошла и шепнула ему на ухо, что, мол, пациент в порядке, ему провели операцию, а сейчас он на послеоперационном сне и пускать к нему можно будет тогда, когда он придёт в себя и его переведут в обыкновенную палату. Поблагодарив девушку, Роберт поехал домой, позвонив при этом маме и сказав, что в школу он завтра не пойдёт. Дома он выспался, тоже пришёл в себя, а на следующее утро снова поехал в больницу в надежде, что Расс очнулся. Так и случилось. Рассел проснулся в шесть утра и ещё долго отходил от наркоза, но к завтраку его перевели в общую палату, где были разрешены посещения. Съесть что-то путное ему не давали, а куриный суп, салат и яблоко совсем не впечатлили. Доктор ещё и обрадовал, что диету из лёгких продуктов придётся подержать дня три. Когда пришёл Роб, Рассел к тому времени уже поговорил с Фелицией и узнал исход вчерашнего слушания. Конечно же, его выбесило, что из-за него Алекс остался под стражей. Полоса невезения, не иначе. Влетев в палату, Роберт тут же кинулся к любимому, практически забывая, что виснуть у того на шее пока нежелательно. — Бля, Расс, я готов был с ума сойти от волнения! — судорожно проговорил он любимому на ухо. Когда Рассел увидел рыжего, на сердце у него немного отлегло. Он обнял его в ответ и тихо фыркнул: — Да брось. Всего лишь аппендицит. Простейшая операция. Рыжий уселся на стул рядом с кроватью и чуть повёл бровью. Больше всего в этой ситуации его раздражало то, что он не мог вовремя узнать, в каком состоянии Расс и поправится ли он вообще. — Не скажи, что «всего лишь». Бывают случаи с возникшими осложнениями, а мне бы никто ничего и не сказал, потому что «не родственник — не имеем права», — серьёзным голосом сказал Роберт, продолжая обнимать и гладить Рассела по волосам. — Вот скажи, не мог он воспалиться на день попозже? — отстранившись от Роба, Расс отвёл взгляд, скрестив руки на груди. — Почему, блядь, именно в день суда? Я ведь охуеть как всех подвёл, получается. Что теперь? Уже известно, когда Олега высылают? — Я не узнал когда. Писал ему вчера, звонил, а он, как обычно, игнорит. Уверен, что Америка подействует оперативно, самое сложное именно в билете на самолёт. Думаю, вопрос в нескольких днях-неделе. Но там же Алекса не за что сажать! Им просто недостаёт показаний. Я послушал аргументы против него и это просто смешно. В общем, сейчас поеду к Олеже, потом домой, а потом опять к тебе. — Фелис сказала, что следующее слушание назначили на тридцатое число. К этому времени я встану на ноги и смогу дать показания, чтобы Алекса наконец отпустили. Он же наверняка полетит в Россию за Олегом. — Довольно скоро, это хорошо. Если Алекс полетит за ним, то что он там будет делать? Ему ведь не отдадут Олежу больше. А я даже не знаю пока, чем можно помочь в этой ситуации. Разве что ждать совершеннолетия. — Думаю, Алекс что-нибудь придумает. Это будет не Алекс, если просто опустит руки. Небось, кучу юристов на уши поднимет, лишь бы ему нашли лазейку, — усмехнулся Рассел. — То ты улетал на другой материк и был от всех отрезан, то теперь Олег. Весёлые у вас, путешественников, приключения. Представляю, каково сейчас Алексу будет… Хреново быть взрослым и решать проблемы. — Хочешь сказать, что от меня много проблем и тебе приходится часто и по-взрослому их решать, наглая морда? — Нет. Хочу сказать, что когда Вы попадаете в неприятности, Нам, старшим, приходится искать выход, — протянул он, внимательно глядя на рыжего. — В принципе, то же самое, что я и сказал, — в сторону произнёс Роберт, перебирая пальцы бойфренда в своей руке. Рассел смотрел в глаза рыжего и думал о словах «не родственник — не имеем права». — А если бы мы поженились, ты бы взял мою фамилию или оставил свою? Роберт слегка вздрогнул, потому как подобного явно не ожидал, но в лице не изменился, генерируя ответ. — Чисто из соображений ненависти к своей взял бы твою, — постарался невозмутимо ответить он, но в самом деле его необычайно прельщала мысль носить одну фамилию. Расс заметил, как дёрнулись пальцы рыжего, и вопросительно изогнул бровь. Боится, что ли? А недавно довольно смело говорил о брачной ночи и кольцо на палец надевал. — Так значит, взял бы мою фамилию Только из ненависти к своей, а не потому что любишь меня? — Конечно, потому что люблю тебя! — возмутился Роберт. — Я бы вот взял твою, если бы ты этого захотел, — Рассел пожал плечами, поиграв с пальцами Роба и переплетая их со своими. — Но Рассел Реколдс как-то не очень звучит, тебе не кажется? А вот Роберт Ливайн намного лучше. — Нет, свою бы ни за что не попросил взять. — Тебя не смущают такие разговоры? — Расс опустил взгляд, осознавая собственную глупость. — Тебе всего восемнадцать, а я тут об общих фамилиях. Извини. То, что Робу могут надоесть эти отношения пусть не через год, но через два-три вполне, парень решил не озвучивать. Это было бы вполне естественно для взрослеющего человека — менять вкусы и предпочтения. Даже если он сейчас думает, что это навсегда, Рассел не решался верить подростку. Не со зла. Просто помнил себя в этом возрасте и всё понимал. — Всё, что меня смущает в этих разговорах, — так это то, что ты вообще поднял эту тему. Просто мне всё думается, что ты вряд ли действительно захочешь чего-то большего, чем пошутить об этом. Если говорить обо мне, то я хочу, да! Но не воспринимай всерьёз, потому что подобного никогда не потребую и, как говорил, останусь довольным, если ты будешь продолжать позволять быть рядом. Единственное, чего действительно попрошу: прекрати считаться с моим возрастом. Роберт высказал всё, смотря в глаза бойфренда. Пусть и прозвучавшие вещи были отчасти смущающими, чересчур серьёзными и довольно громкими для школьника, он понимал, что лучшим решением будет один раз произнести всё вслух, чем тысячу раз подумать и оставить Рассела лишь догадываться, что в самом деле думает подросток о создании семьи. — Так ты хочешь или всё же не воспринимать всерьёз? — непонимающе переспросил Рассел. — Ты совсем меня запутал своими речами, огонёк. Я не стал бы шутить о таких вещах. Просто считаю, что нам ещё рано думать об этом в силу многих обстоятельств, вот и всё. Рассел уже не раз думал о том, что их отношениям сначала нужно пройти проверку временем, а не только испытаниями. Да и Робу нужно увидеть не только школьную жизнь, но и студенчество. Он ведь там вполне может найти кого-то не менее сексуального, зато помоложе. Однако если этого всё-таки не случится, если они, несмотря на всё, останутся вместе, тогда Расс точно захочет сделать этого рыжика окончательно своим. Рассел слегка улыбнулся собственным мыслям, понимая, насколько влюблён, и притянул Роба к себе, ловя его губы для поцелуя. И была бы воля рыжего, он и в кровать бы лёг вместе с Рассом, но у того были свежие швы на животе, а это больно, и ещё снующий туда-сюда персонал в коридоре совсем не располагал. Но поцеловал любимого он с удовольствием. — Хочу, — твёрдо сказал Роберт, возвращаясь в прежнее положение. — Но не совсем уверен, что Ты воспринимаешь меня всерьёз. Опять же, из-за возраста. Или хотя бы потому, что думаешь, что нам «рано». Я считаю, не рано, и уже сейчас чётко готов сказать, что не отпущу тебя никогда. Но, повторюсь, что настаивать не буду. Меня всё устраивает и так. Расс только головой покачал. — Хорошо, — вздохнул он. Роб понимал, почему Расс сомневался. Но не понимал, что люди с возрастом сильно меняются. А потому смысла говорить об этом и дальше не было. — Раз устраивает, то и незачем об этом думать, правильно? Просто закроем тему, — Рассел поёрзал по кровати, морщась от боли в боку, и тихо выругался. — Ненавижу быть таким беспомощным, как сейчас. Быстрее бы шрам затянулся. Вроде маленький, а неудобства до фига. Да и больницы терпеть не могу, домой хочу… — Потерпишь, — громко выговорил рыжий, легко улыбнувшись. — А ненавидеть беспомощность можешь прекращать, я ведь в любом случае позабочусь о тебе. Хочешь, что-то вкусное приготовлю и привезу вечером? Рассел тихо вздохнул, а потом перевёл грустный взгляд на Роберта. — Мне нельзя того, что я хочу, — понуро ответил он, слегка надувшись, словно ребёнок. — Док сказал посидеть на «лёгкой» диете хотя бы дня три. Что бы это ни значило. Но я не собираюсь долго лежать. Потом по страховке счёт впаяют… На хрен это надо. Поговорю с доком, выпишет через два-три дня, дома буду отлёживаться. Вот тогда и будешь готовить мне что-нибудь лёгкое. Расс помассировал затёкшую от долгого лежания шею и немного покусал губу. За себя он отчего-то не волновался совершенно. — Придётся посидеть на диете, да, — со вздохом ответил Роберт. — Знаю, больничная еда так себе, но потом приготовлю тебе что-то невредное и вкусное. Я и такое умею, — улыбнулся он. Рассел улыбнулся в ответ, однако его мысли то и дело крутились вокруг Алекса и его ситуации. Наверняка и Роберт сильно переживал за друга, однако как всегда старался не давать слабину и не показывать этого. — А ты хотел бы полететь с Алексом в Россию? — задумчиво спросил Расс. — Я… — слегка растерялся Роберт, лишь теперь осознавая, что лучшего друга могут отправить ещё дальше, чем его самого не так давно. А это означало, что они лишатся возможности не то что просто вместе ходить в школу, но и даже обыкновенно разговаривать, когда того будет хотеться. — Полетел бы, конечно, но из того приюта его будут выпускать точно так же, как и из реабилитационного центра. — М-да, хреново. Чувствую, им обоим будет сложно, — протянул Рассел, опустив взгляд. — Справятся наши россияне. Мы же с тобой справились, и у них всё отлично будет. Желание из тетрадочки всегда сбывается! — проговорил Роберт, пытаясь ещё и понять, неужели Рассел прочитал то самое, последнее желание оттуда? Ведь иначе с чего бы ему открывать тему одной фамилии? После больницы Роберт сразу же поехал к Олегу, «вправлять» мозги и убеждать, что всё вполне образуется. Тот вышел к нему прямо с уроков, крепко вцепившись и сразу же спрятав лицо в его рубашке. — Олеж, ну ты чего? — с лёгкой улыбкой спросил Роб, пригладив того по волосам. — Меня отправят в пятницу в 4:40, — глухим голосом проговорил он, всё ещё путаясь в своих мыслях. — А суд назначили на тридцатое, и Алекса Выпустят! — А что если не выпустят? Я уже так устал, Алекс тоже устал, у нас друг от друга сплошные проблемы, и конца им нет, — усаживаясь ровно, сказал Олег. Рыдать ему больше не хотелось, этим он уже занимался ночью, отчего глаза были красными и даже немного воспалёнными. — Он прилетит за тобой сразу же, как появится возможность! Ну вспомни, Рассел же тоже за мной летал, а я о том даже не догадывался, но выдержал же. Месяц! — напомнил Роб, приподнимая палец вверх. — А я столько не смогу. — А сколько ты сможешь? Назови чёткое количество дней, которые готов перетерпеть. Олег замялся, понимая, что и недели не выдержит, но за такое время Алекса не освободят из-под стражи и сделать он ничего не сможет. А возможно, и не захочет. — Два дня, — скептично ответил он. — Но так быстро ничего не получится. Выбора у меня нет. Буду жить как-то. Роб, я не сделаю ничего с собой. Кардинального точно нет. Так что переживу. Мне скоро восемнадцать, поэтому долго в этом приюте не продержат. Другой вопрос: нужно ли оно вообще Алексу? Он столько настрадался из-за меня, и всё зря! — Нужно! Он тебя не оставит! Неужели не понимаешь, как сложно жить без того, кого любишь? Значит, устанавливаем срок даже не до восьмого сентября, а до пятнадцатого августа*. Потому что на следующий свой учебный год ты пойдёшь именно в Нью-Йорке! Без возражений! Олег прикрыл глаза и лишь обречённо кивнул, не находя в себе сил спорить. Куда приятнее было верить в это, а не в то, чего боялось всё его окружение. В этот день к Олегу приходила ещё и Лилиан, которая виновато извинялась, чуть ли не плача, из-за того, что сказала в суде не совсем то, что хотела. Парень обречённо смотрел на неё и понимал, что на окончательное решение её показания повлияли мало, поэтому сказал ей, что она ни в чём не виновата. В конце концов, основная проблема состояла именно в его депортации.***
Алекс знал, как быстро в этой стране приводятся в исполнение судебные постановления, а потому уже на следующий день при встрече с Фелис попросил её у юристов узнать, каким образом можно вернуть Олега в Америку. Ну и, конечно же, ездить к нему до самой депортации. Алекс всей душой надеялся, что Расс быстро оправится и даст показания, чтобы его наконец отпустили. К тому же, вопрос об американском гражданстве встал особенно остро, поэтому мужчина стал усиленно штудировать книги по истории Америки, пока имелось много свободного времени, чтобы сдать экзамен сразу после выхода из-под заключения. На следующий день Фелиция пришла к Олегу, пытаясь успокоить его, на что тот безысходно кивал, но сказать, что ему это всё помогало, было нельзя. Он чувствовал себя приговорённым к казни и ожидающим срока исполнения, а в таком случае друзья помогали мало. Пара одноклассников приходили к нему именно попрощаться, с мыслями о том, что Олега они больше не увидят. От того становилось ещё более неприятно. Захотелось закрыться ото всех и больше никого не видеть. В назначенный день он отбыл последний день в школе, собрал с собой минимум вещей и под надзором службы эмиграции поехал в аэропорт. Первый рейс, как и по прилёте, был до Москвы. Оттуда Олега вторым сопровождали в Краснодар. Перелёты прошли для него моментально, пусть и длилась дорога более двенадцати часов. Оказавшись в родном городе, парень даже голову не поднимал в попытках оглядеть местность. Ему было просто неинтересно. Пока Олега заново оформляли в приют, он прикинул, что сегодня двадцать шестое июня и, если верить словам Роба, то терпеть ему нужно не более пятидесяти дней. Что делать по истечении этого срока, он не представлял, но хотя бы мысли о возможной надежде на «спасение» немного помогали. К вечеру субботы его сводили на короткий медосмотр к престарелой санитарке, заставив заново привыкать к русскому языку, дали пару таблеток для адаптации к новым часовым поясам, а после поселили в комнату, где кроме него жило ещё трое парней. Олегу пришлось заново вспоминать, каково это — жить в России, а вот то, что он гей, забывать. Это лишний раз доказывало, что этот город перестал для него быть домом. Тут ему не жить. Не выжить. Дни смешались в непонятную кашу. Чувствовал себя подросток примерно так, как в первое время после смерти родителей, без цели. Остальные воспитанники приюта, в основном девушки, стали расспрашивать о жизни в Америке, просили поговорить с ними на английском. Олег соглашался и понемногу приходил в себя. Про настоящую причину своей депортации по понятным причинам не говорил, но парни всё равно как-то узнали. Олег даже не понял, каким образом, но то, что тут к подобному относятся недоброжелательно, осознал быстро, когда начались подколы вместе с испорченными вещами. И стоило только один раз им ответить, как компания тут же собралась, прижав парня к стене, и оставила ему пару синяков. Впрочем, Олегу на них было плевать, но драка привела к тому, что его относительно новенький смартфон оказался разбитым и совершенно отказывался включаться, что вызвало очередной нервный приступ, но калечить он себя не стал. Зато накинулся на одного из обидчиков с огромным удовольствием, раскрасив тому лицо. Во вторник Олег в очередной раз проснулся среди ночи с невозможностью повторно уснуть, а вот пойти погулять по улицам парень себе не отказал, выбравшись через окно. Сейчас уже точно терять было нечего. После продолжительной прогулки ноги привели его в то самое заброшенное здание, где он проводил время с Ритой. Вроде бы и не так давно, ведь слова «только не испорти всё» до сих пор стояли в голове. Испортил. С тяжёлым выдохом он прошёл к тому месту, где они любили сидеть, взял валяющийся неподалёку кусок мела и на асфальте под навесом написал «Я вернулся». Этого должно было хватить, чтобы Рита поняла, если она до сих пор сюда вообще приходила. Посидев в одиночестве около получаса, Олег пошёл обратно в приют, в свою комнату, в очередной раз оставаясь незамеченным. В другой раз он решился туда же сходить в ночь на субботу. И оказалось, что Рита действительно приходила. В надписи ниже он смог прочитать: «Приходи в воскресенье днём, буду ждать». Обрадовавшись, парень вернулся в приют в радостном ожидании встречи. Теперь он мог жить хотя бы ради этого.***
Расс вышел из больницы спустя два дня и начал отлёживаться дома, окружённый заботой своего рыжика. Ему это нравилось до безумия, но и доставало, что появилась куча ограничений. Поэтому лечился он усиленно и не только теми средствами, которые выписал ему док. К тридцатому числу он уже хорошо стоял на ногах, хоть некоторые резкие движения и доставляли боль. Второе слушание прошло куда быстрее. Из-за мании разрушать в стрессовых ситуациях Алексу назначили психолога и освободили из-под стражи в зале суда. Поблагодарив Расса и перекинувшись с ним парой фраз, мужчина сразу отправился к своему штатному юристу. Запись на экзамен по гражданству, к сожалению, тоже шла в порядке очереди, ведь желающих было вагон. Раньше чем на двенадцатое июля не получилось. Только сидеть и ждать у моря погоды Алекс всё равно не собирался. Связь с Олегом пропала. Естественно, американским номером телефона он пользоваться перестал, российского Алекс не знал, а в социальных сетях подросток будто специально не появлялся. Ну не отобрали же у него там все гаджеты, в конце концов. Это заставляло Алекса волноваться. Из-за психолога надолго полететь в Россию он не мог, но на выходные — вполне. Так что билет он взял на вечер пятницы, чтобы прилететь к полудню субботы в Краснодар. Если даже им почему-то не дадут встретиться, пара купюр помогут решить проблему. В России мало неподкупных людей. Третьего июля он прилетел в Краснодар и, оставив вещи в отеле, приехал в приют, где, по данным, предоставленным центром помощи, теперь жил Олег. Так как время было почти четыре часа вечера, Алекса встретили не очень дружелюбно, ведь время посещений уже закончилось. Триста долларов в карман воспитателю, и вот она уже взялась за документы, позволяющие Олегу провести с Алексом не только вечер, но и ночь субботы, и весь день воскресенья. А после попросила его подождать за территорией приюта, куда пообещала вывести подростка, так как всё же в её действиях было мало законного. К Олегу подошла до ужаса довольная воспитательница, громко оповестив, что к нему кто-то пришёл. Тот не поверил как своим ушам, так и догадкам. В это время парень листал немного скучную русскую книгу, но под вопросительные взгляды окружающих его резко снесло к выходу. А увидев до боли знакомую фигуру, в голове снова всё перемешалось. Он забыл, кем является, но кинулся к мужчине, почти что сшибая того с ног и вцепляясь руками в одежду. — Ну наконец-то могу обнять! Только не целуй, пока все видят, — попросил он, спрятав голову. Алекс устоял под напором парня и крепко обнял его в ответ. — Я ужасно соскучился, — тихо ответил он на английском. Просто потому что привык. На русском он собирался общаться только при необходимости. — Сейчас подъедет такси, и уедем отсюда. Олеж, ты же ничего себе не сделал? Олег отстранился, заглянув в глаза любимого, и недовольно поджал губы. — Я же обещал, что ничего не сделаю. Неужели ты совершенно в меня не веришь? — Я верю в тебя, — всё также на английском продолжал Алекс, уводя парня с территории приюта прямо в том виде, в каком Олег к нему и выскочил. — Просто ты не выходил на связь. Ни в одной соцсети, ни в одном мессенджере не появлялся. Я безумно волновался. — Не выходил на связь, потому что разбили телефон, да и в принципе не хотел. А ещё вот что они сделали, — Олег отошёл на шаг, позволяя рассмотреть еле заметный синяк на скуле, но показывать и рассказывать про остальные — на бедре и спине — не стал. — Геев тут по-прежнему не любят, — отвёл взгляд он. Мужчина закусил губу, чувствуя вину за то, что с Олегом здесь сделали. — Сколько их было? Есть те, кто тебя не трогает, кто хорошо относится? — Их пятеро, и они немного старше. Одного я уже словил отдельно и тоже поставил пару синяков, другого побил прямо в процессе. Есть парочка, которым вообще всё равно, ну и с некоторыми девочками подружился. Не бери в голову, в общем, — отмахнулся Олег, начиная жалеть, что вообще всё это начал рассказывать. — Тебе удалось договориться, чтобы меня отпустили? Как? — Только на эти выходные, — грустно ответил Алекс. — В воскресенье вечером мне придётся улететь. Но я вернусь на следующие выходные. В этот момент к ним подъехало такси с немолодым нерусским за рулём. Парни сели, и тогда Алекс позволил себе осмотреть синяк. — Только на эти? — тихо переспросил Олег, крепко прижавшись к Алексу в автомобиле. Давать ему рассматривать побои не хотелось. Сейчас парню стало стыдно за свои синяки, пусть он был и не особо виноват в их появлении. — Жаль. Тебе не надоело со мной возиться? Столько работы потерял, денег, да ещё сейчас тратишь время. Я просто не понимаю, откуда у тебя силы на всё это берутся, — на еле слышном английском рассуждал он. — Не говори так больше, — обнимая в ответ, проговорил Алекс. — Я не считаю, что я с тобой «вожусь». Я хочу быть с тобой, и потому мне не жаль никаких ресурсов, чтобы достичь этого. — Прости. Я просто боюсь, что тебя снова заберут. — Больше не заберут. Теперь мне надо придумать, как тебя отсюда увезти. Оформление документов явно быстрым не будет, так что наберись терпения. В прошлый раз мои юристы оформляли почти всё в Америке около двадцати дней. И то это только потому, что здешним тебя быстрее сбагрить хотелось. А сейчас до августа бы справиться. Алекс жалел парня и думал о том, что надо бы помочь ему как-то с пятёркой задир. А то битьём дело может и не ограничиться. И в этом снова могли помочь деньги, главное — найти желающих подзаработать. — А я устал уже терпеть и ждать! — немного громче произнёс Олег. — Почему я просто не могу уехать с тобой и жить, как раньше? Мне иной раз хочется сказать: «Может, хватит?». Сколько это продолжается уже, месяц? У меня нет сил надеяться на лучшее и держать себя в руках. Что в Нью-Йорке обо мне чуть ли не в газетах пишут, что тут не получилось ничего скрыть. Как только поступил сюда, так сразу слухи поползли. Может, ты украдёшь меня и увезёшь? Или оставишь уже навсегда и сам перестанешь страдать. — Прекрати кидаться в крайности, — нахмурился Алекс. — Красть я тебя не буду, иначе снова посадят. А если оставлю, то страдать буду только ещё больше и никогда себя не прощу, — в этот момент такси подъехало к отелю, Алекс отдал деньги, сказав, что сдачи не надо, и вылез из машины. — Пойдём. По обыкновению, мужчина снял люкс. Его вещи так и стояли на входе, так как дальше прихожей он и не проходил, сразу отправившись в приют. Конечно же, этот люкс сильно отличался от люкса в Канкуне. Но, по крайней мере, в комнате помещалась не только кровать. Номер был похож на квартиру-студию, только без кухонной зоны. Закрыв за Олегом дверь, Алекс прижал его к стенке, позволяя себе долгожданный поцелуй. Олег при этом даже не успел номер осмотреть, но, впрочем, против не был. Прикосновения будоражили, давая понять, насколько оба соскучились друг по другу. — Хочу тебя слишком сильно, чтобы думать о чем-то ещё. Ты же не против? Только спустя несколько секунд до Олега начал доходить смысл слов, сказанных Алексом. Именно этого ему и не хватало. — Ничего не спрашивай, просто делай, — с удовольствием проговорил подросток, сделав первый глоток воздуха после поцелуя. Мужчина слегка улыбнулся, снова припадая к губам Олега и начиная стягивать с него одежду. Радовало, что благодаря середине лета её было совсем немного, как и на нём самом. Стянув с парня футболку, Алекс решил не тянуть кота за хвост. В сумке он быстро нашёл смазку и презерватив и повёл парня к кровати. А там уже всё происходило, словно в трансе. Поцелуи, объятия, возбуждающие прикосновения. Алекс намного дольше обычного разрабатывал подростка руками, прежде чем проникнуть. А после этого мысли у обоих абсолютно отключились, уступая место чувствам, по которым скучали оба. После секса Олег начал снова чувствовать себя живым, словно именно из-за его отсутствия он пребывал в настолько явной депрессии. Даже проблемы стали казаться менее значимыми, а идея потерпеть виделась уже не такой ужасной. Хотя ждать совершеннолетия казалось нереально долгим. — Я найду способ вернуть тебя в Америку, обещаю, — проговорил Алекс, едва они отдышались. — Пусть даже придётся ждать твоего совершеннолетия, я тебя заберу. И те гады тебя больше не тронут. Я, кажется, уже знаю, как их контролировать. — Что ты имеешь в виду? Контролировать? Каким таким образом? — спросил Олег с явным недоумением и даже претензией. — Деньги, хороший мой, — усмехнулся Алекс. — Приют большой, и они явно не единственные хулиганы в нём. Найду других, и, думаю, за кругленькую сумму те согласятся их щемить. Будет им и заработок в карман, и развлечение заодно, а твоим задирам станет не до тебя. Как-то так. А ты будешь спокойно жить и ждать, когда я тебя заберу. — Я не хочу, чтобы всё выглядело так, словно ты меня защищаешь от них. Они и без того наверняка видели, как я уходил с тобой, и поняли, кто ты. — Олег, а давай ты запихаешь гордость и принципы подальше? — поморщился Алекс. — Ну и что, что они видели? Да, я тебя защищаю. Почему это плохо? Такие, как они, с дырой в кармане, примут любое предложение. А то, что я предложу, им понравится, в этом я не сомневаюсь, им даже плевать будет на наше гейство. Где они ещё так просто возьмут неплохую для них сумму? Ну, если только они тупые совсем, то да, откажутся. Но я постараюсь найти не тупых. — Засунуть гордость и принципы подальше? Для меня это почти то же самое, что и для тебя отказаться от меня. Мне плевать на синяки, но за то, что они накинулись на меня толпой, ответят. Буду вылавливать по одному. Забил бы на это, если бы ты сегодня же меня забрал. Но нет. Судя по всему, я проведу тут всё лето. — Ясно, — вздохнул Алекс. — Не хочешь ты, чтобы я не волновался. Мало тебе того, что за тебя отомстят, надо мстить Лично. Не любишь ты меня, короче, — махнул он рукой, отвернувшись. — Хочешь и свои нервы гробить, и мои до кучи. Будто нам мало и без того. — При чём здесь «не люблю»? Я домой хочу, — опустив взгляд, грустно произнёс Олег. — Но ты не можешь меня забрать, Не Можешь. Вообще никак. И сейчас приехал на день и завтра же опять оставишь. Для меня это куда хуже, чем если бы я вообще тебя не видел. Эти маленькие встречи и расставания куда больше нервы гробят. По-моему, тебе тоже, нет? — поднял он голову, заглядывая в глаза. — Нет, — серьёзно ответил мужчина, приглаживая волосы назад. И Олег ещё после таких заявлений обижается, что Алекс в него не верит? Да этому ребёнку ещё расти и расти. — Я ужасно рад, что сейчас мы здесь, рядом, что мы поговорили, что я тебя увидел, обнял, поцеловал и не только. А главное, теперь ты знаешь, что я не взаперти и не собираюсь сидеть на месте. Абсолютно Всё время я посвящаю тому, чтобы вытащить тебя отсюда: Фелис освободила меня от всех обязательств, лишь бы я занимался тем, кто сейчас мне дороже всего. А ты говоришь, что лучше бы я не прилетал? — Алекс опустил на Олега болезненный взгляд. Столько нервов, переживаний, стремление увидеться как можно скорее, а в итоге такие слова, больно режущие по живому. — Не ожидал, если честно. Если тебе так и вправду будет легче, не буду прилетать, пока не найду способ тебя забрать. Алекс вздохнул и стал подниматься с кровати, ведь Олегу так и не нашлось что ответить. Так-то подросток был рад, что о нём переживают, заботятся и не оставляют попыток встретиться, но именно в этот момент ему всего этого было мало. — Пошли в душ, — предложил мужчина, посмотрев на парня и собираясь отправиться в ванную комнату. Олег заторможенно кивнул, тоже начиная подниматься и следовать к небольшому коридорчику с дверью. — Прости. Да, я неблагодарный подросток, от которого сплошные проблемы. Но я тоже рад тебя видеть. Очень и очень сильно. Просто отпускать не хочу, только и всего, — он закрыл глаза, приобнимая Алекса и не давая ему влезть под воду. Своей рукой Олег нащупал кольцо на пальце мужчины, словно бы убеждаясь, что оно на месте, и успокаиваясь. Алекс слегка улыбнулся, разворачиваясь и обнимая в ответ. — Я бы и сам не хотел улетать. Но там этот чёртов психолог, предписанный мне судом. Я не имею права пропускать сеансы. Собственно, только из-за этого и лечу обратно. Думаешь, мне хочется тебя отпускать? Нет, конечно. Но придётся. Сейчас обстоятельства не на нашей стороне. — Психолог? Тебе? По-моему, его кто-то мне обещал, — усмехнулся Олег, продолжая гладить Алекса по пальцам. — И как, помогает? Алекс обречённо вздохнул и перехватил руку Олега, затягивая его в кабинку душа под тёплые струи воды. — Не знаю насчёт «помогает», у нас только один сеанс был. А всё потому, что я в порыве гнева разбил битой телевизор. Спасибо кое-кому за откровенность на суде. — Лилиан очень извинялась, чувствуя себя виноватой за те показания. Вот просто не надо было битой дом громить! Ты её тогда этим очень напугал, а она слишком впечатлительна, боится тебя до сих пор, — оправдал подругу Олег, подталкивая Алекса собой, чтобы позволить воде литься прямо на голову и стекать на глаза, как Олегу и нравилось. — Ну да, мне тогда надо было спуститься в спортзал и побить грушу просто-напросто, но я не захотел вылезать из квартиры. Но я же никого не убил, а всего лишь какую-то пластмасску расфигачил. Сам купил — сам испортил. Что такого-то, не пойму? Слишком нежный цветочек твоя подруга. — Не нежный цветочек, а всего-то обыкновенная девушка семнадцати лет, не вижу ничего странного в ней. Если бы я увидел какого-то незнакомого мужчину выпившим и с битой, который расшибает вещи, я бы тоже испугался. А особенно если бы знал, что этот самый человек ещё и объект симпатии кого-то из моих знакомых. Так что ничего удивительного. — Ну, во-первых, она не видела, Как я это делал. А просто увидела уже последствия — разбитый телевизор. Во-вторых, я хоть и был пьян, но был в адеквате и прекрасно себя контролировал. А всё остальное она себе надумала. — Ну да, выдумала, — задумчиво протянул Олег, решая больше не спорить. — Так психолог, выходит, и есть вся причина? Тебе ведь не запрет покидать Америку предписали, а всего-то мозгоправа. Неужели нельзя провести занятие по скайпу и остаться со мной? — Олег поднял наивные глаза на мужчину, уложив мокрые руки ему на плечи и немного пригладив их. — Я предлагал ему такой вариант, но он упёрся: положено личное присутствие. Всего-то девять занятий осталось, по три на неделе, и типа потерплю. Мне всё больше кажется, что этот засранец просто издевается надо мной, хрен знает, чем я ему не угодил. Спустя десять минут купания Алекс вылез из кабинки первым и, вытерев волосы, обмотал полотенце вокруг бёдер. — Пойду ужин закажу. Есть пожелания или выбрать на свой вкус? Всё, чего Олегу хотелось попросить, — так это «просто останься со мной и никуда не улетай», но ответ он и так уже предвидел. Его снова назовут ребёнком, причём с явным недовольством. — На свой вкус, мне всё равно что есть, — сказал он, пока не собираясь вылезать и делая воду себе как можно холоднее, чтобы постоять ещё немного под прохладными струями. Алекс решил заказать пюре с печёной уткой с подливкой и салатом, а также мороженое со свежей клубникой и ванильное с орехами и в кокосовой стружке. А когда подросток вышел в одном полотенце и обнял сидящего мужчину, уложив голову на плечо, Алекс невольно улыбнулся. — Так что, мне бронировать билеты на следующие выходные или нет? — решил спросить он, видя, что настроение подростка немного улучшилось. — Знаешь, я вот подумал, ведь твои и мои проблемы прекрасно лечатся одним весьма проверенным и совершенным способом: сексом. И никаких психологов не надо. Поэтому бронируй, не хочу лишаться хотя бы этого «лекарства» на неделю, пусть и потом хреново будет. — Как скажете, ваше величество, — усмехнулся мужчина, вставая с кровати и начиная одеваться. — Скоро еду принесут, а я тут полуголый с подростком в номере. В гробу я видел эти приключения, лучше одеться. И тебе тоже. — Ты меня точно разбаловал роскошной жизнью, когда можно хоть четверым полуголым парням принимать завтрак в отеле и ни о чём не париться, даже если наблюдает персонал, — начал хихикать Олег, ложась на спину и рассматривая потолок. Пусть и вставать совсем не хотелось, но Алекс был прав, одеться надо было. Нехотя приподнявшись, Олег скинул с себя полотенце и стал натягивать одежду на пока ещё влажное тело. От того, что способа Алексу остаться в России не было, стало грустно, но приходилось довольствоваться тем, что есть. Алекс надел футболку, и как раз в этом время в дверь постучали. Девушка завезла в их номер все заказы. Утка вкусно пахла, всё ещё будучи горячей, а чашечки с мороженым стояли в большой чашке со льдом, чтобы не таять. Выставив всё на обеденный стол, девушка пожелала им приятного аппетита и покинула номер. — Налетай, — кивнул Алекс, садясь за стол. — Выглядит отлично. — О, мороженое, — Олег тут же схватил креманку, начиная уплетать именно десерт, игнорируя основное блюдо. Алекс усмехнулся с данной картины, начиная поглощать утку и никак не комментируя выбор подростка в еде. — Завтра тебе надо будет ещё телефон купить, раз уж тому конец. Только не выкидывай, там же наверняка хорошие фото есть. Выудим их из памяти, когда в Нью-Йорк вернёмся. — Лучше просто его забери с собой, там всего-то экран разбит, можно заменить. Не хочу менять сам телефон, мне он нравится, — Олег замолчал, придвигаясь на коленях поближе к Алексу, и с хитрыми глазами подставил к его рту ложку с мороженым, заставляя захватить губами. — Люблю, когда ты сговорчивый. Мы справимся, — улыбнулся он, продолжая есть. — Да, справимся. В понедельник поговорю с юристами, наверняка уже нашли пару вариантов. Хотя предчувствую, что легко не будет. Но когда наконец всё закончится, полетим куда захочешь, — Алекс коротко поцеловал парня и игриво поддел кончиком носа его нос. — Твой кот так просто не сдаётся. Олег не смог сдержаться и засмеялся, отставляя порцию десерта и всё-таки пробуя кусочек мяса. — Кот… А я уже и забыл. Про «кота». Ладно. Мне уже правда легче. Всего-то нужны были хороший секс и вкусный ужин, — унимая смех, но продолжая улыбаться, выговорил он. — Только какие у нас есть варианты? Тебя же лишили опеки. Что ещё можно придумать в таком случае, чтобы я вернулся? — Что можно ещё придумать, как я и сказал, узнаю в понедельник у юристов. Олег покивал, переключаясь то на мороженое, то на салат. Аппетит разыгрался как никогда до этого, заодно повышая и само настроение. В очередной раз он набил полный рот холодного десерта, чувствуя прохладу, пробирающую все зубы, а после проглотил и с улыбкой посмотрел на Алекса: — А давай не спать всю ночь? Алекс, услышав странное предложение, тихо хмыкнул. — Прошлую ночь я провёл в самолёте, спал сидя, а после ни минуты не отдыхал, сразу поехал к тебе. И ты предлагаешь мне не спать? А ведь следующую ночь я опять проведу в самолёте. Может, всё же дашь мне поспать по-человечески? — Ладно, — поджал губы Олег, но всё равно остался в хорошем расположении духа. — Завтра днём я хочу кое-куда сходить, а ещё знаю тут одно место, где подают именно имбирное мороженое. Представляешь, оно острое, сладкое и холодное! — Можем просто встать пораньше, чтобы побольше времени провести вместе. И сходим везде, где хочешь, и мороженого поедим. — Если буду спать рядом с тобой, то усну как убитый, — улыбнулся Олег, пододвигаясь ближе. — А так жаль терять драгоценное время, пока ты тут… Алекс, я так люблю тебя, — проговорил он, губами оказавшись у подбородка мужчины. — Но мне даже, когда ты рядом, не хватает тебя. Алекс улыбнулся, проговорив «и я тебя люблю», и стал докармливать парня со своей тарелки. А после, ещё немного понежившись в объятиях друг друга и съев мороженое Алекса напополам, оба легли спать. Впервые за последний месяц переживаний Олегу удалось уснуть практически моментально, прижавшись к телу любимого.