Freddie Mercury — Living on My Own
Я чувствовал себя таким дураком, стоя в белой рубашке и потертых черных джинсах, с гитарой за спиной возле служебного входа в клуб «Раймонд». У меня даже колени тряслись, как у пятиклассника, и я все поглядывал на часы, не решаясь позвонить мистеру Спроусу раньше положенного времени. Я скурил почти целую пачку сигарет, пока топтал асфальт, убеждаясь раз за разом в том, что я опять по-прежнему недостаточно слишком: недостаточно слишком богато одет, у меня недостаточно артистичная внешность, я недостаточно талантлив. Зато табаком от меня несло предостаточно. Эдди часто порывался купить мне дорогие сигареты или дорогие шмотки, но я всегда отказывался — я не хотел зависеть от него материально. Я и так согласился переехать в его квартиру, потому что «в твоей конуре уже даже негде трахаться», и мне пришлось позвонить родителям и сообщить им, что за мою квартиру они могут больше не платить. — Я… Я съехался с другом, — сказал я, грызя ногти, — так что, вот так. — Другом? — переспросил отец, — что ж, ладно. Это хорошая новость. У меня сокращение на работе, так что деньги лишними не будут. У тебя все хорошо с учебой? — Да, — соврал я, думая о том, чтобы забрать документы и не возвращаться на учебу после лета, — все замечательно. Передай маме привет. Я вас люблю. — Мы тебя тоже, Ричард. Береги себя. И передай привет своему другу. С этими словами отец тогда отключился, и в этих телефонных гудках я прямо чувствовал его неодобрение. Отец был бы последним человеком, которому я сказал бы, что живу с парнем. Он бы меня не понял. Я все еще топтался на одном месте, рассматривая свои «конверсы», которым было уже лет шесть. Я никогда особо не запаривался по поводу одежды или своего вида. Начал было, когда мы стали встречаться с Эдди, но он быстро меня от этого отучил. «Мне так нравится твой потрепанный вид. И все эти… Дешманские шмотки. Так и хочется поскорее с тебя их снять. Но, а если серьезно, весь твой внешний вид кричит о том, что ты готов послать систему нахуй, и это идет на сильном контрасте с твоими любовными песнями». Но сейчас я снова ощущал себя неловко. В обычные дни меня бы и на порог этого заведения не пустили, а тут я стою возле служебного входа, и сейчас меня будет встречать сам директор. С ума сойти. Я хотел было достать еще одну сигарету, когда бегло посмотрел на экран телефона. Пора. Минута в минуту. Я мельком увидел какое-то сообщение от Эдди, но быстро смахнул его. Отвечу потом. Он опять начнет мне слать смайлики с баклажаном и каплями, и все это перерастет в секс по переписке. В любое другое время я бы охотно поддержал эту идею, но не сейчас. Я набрал последний входящий номер. Я был так неуверен, так боялся, что уже подумал о том, что мне все это приснилось. Или это какая-то шутка. Что он сейчас вообще не возьмет трубку… Но мистер Спроус ответил спустя пару гудков. — Ричард? Уже на месте? Отлично. Я сейчас за тобой спущусь. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Мысленно я уже готовился к тому, что вечером мне придется, скрывая разочарование за улыбкой, говорить Эдди о том, что, впрочем, не так уж сильно я и расстроился, что со мной все же не захотели сотрудничать. Я неуверенно переминался с ноги на ногу, смотря на железную дверь, когда она вдруг открылась. — Привет, рад тебя видеть. Я уставился на мужчину, открывшего мне дверь. По голосу он показался мне намного старше — годам к пятидесяти, хотя внешне ему можно было дать не больше сорока. Ну, прямо Хью Джекмен в лучшие свои года. Один его костюм стоил раз в десять дороже, чем все мои гитары вместе взятые. Когда он протянул мне руку для рукопожатия, я устыдился своих обшарпанных ногтей («Мне нравится, когда ты держишь мой член в своей руке, а я могу рассматривать твои ногти, Ричи, это так заводит»), а его часы сверкнули, ослепляя. — Добрый… Вечер, — ответил я так сконфуженно, будто был школьником, которого вызвали к директору. — Проходи, остальные ребята будут позже. Отличная рубашка, — мистер Спроус зашел в клуб, я следом. Мы прошли каким-то темным коридором, а потом поднялись по лестнице на второй этаж. Все сияло богатством и стилем. Мне было очень не по себе, но я делал вид, что чувствую себя здесь абсолютно спокойно. Мистер Спроус шел уверенной, быстрой походкой, дорогие ботинки, дорогое все. Он что-то говорил про здание клуба, но я даже не слушал, боялся сказать вообще хоть слово. Мы зашли в кабинет. Огромный стол, в углу синтезатор, несколько гитар. По стенам висят пластинки — глаз сразу урвал моих любимчиков. Мистер Спроус сел за стол, а мне указал взглядом на большой, кожаный диван. Я неуверенно снял гитару, ремень зацепился за волосы, я неловко потянул. Мистер Спроус наблюдал за мной внимательным взглядом. Темные волосы, легкая небритость, темные голубые глаза… Невероятно обаятельный, стильный, уверенный в себе мужчина. Я чувствовал себя рядом с ним глупым подростком. — Что ж, Ричард, рад личной встрече. Давай я тебе быстро объясню, что я от тебя хочу. Я открыл этот клуб давно, больше десяти лет назад. Ты когда-нибудь бывал здесь? — мистер Спроус закинул ногу на ногу, достал из кармана пиджака дорогие сигареты, предложил мне, но я покачал головой, — что ж, теперь будешь. Мое заведение специализируется на том, что здесь всегда играет только живая музыка, и не просто какие-то ребята, которые знают два аккорда, — мистер Спроус затянулся. Я невольно сжался, потому что сам-то знал аккордов не больше — я, конечно, ходил в музыкальную школу, но это было давно… Мистер Спроус сощурил глаза, оценивая меня, и видимо, то, что он увидел, удовлетворило его, и он продолжил. — Я тщательно подхожу к подбору музыкантов, потому что в основном публика приходит послушать именно их. Не потанцевать и выпить — это можно сделать и в других клубах, а вот чтобы послушать действительно хороших музыкантов, которые еще не возомнили о себе черт знает что — такое место найти не просто. Ты понимаешь меня? — Да, — кивнул я, кладя себе на колени гитару, как бы защищаясь. — Если я вижу, что мои ребята пользуются популярностью у публики, я всегда им помогаю, устраиваю концерты на других площадках… И так было много лет, последняя моя группа — отличные ребята. У нас был солист, парень играл на гитаре и недурно пел. Но ему срочно пришлось вернуться в родной город, случилось что-то в семье, и мои парни остались без вокалиста… И тут я наткнулся на тебя в интернете, — мистер Спроус выпустил дым из легких, — и я решил, что ты просто необходим моей группе, моему клубу. Что скажешь? — Я… Ну… Это огромная честь для меня, — ответил я, потирая покрасневшую шею. Я чувствовал, как в заднем кармане джинсов вибрировал телефон, но не обращал внимания, — это будет… Очень здорово, если я… Подойду вам. — Сыграй что-нибудь. Хочу послушать тебя вживую, — мистер Спроус кивнул на мою гитару. Он внимательно склонил голову к плечу, следя за каждым моим взглядом. Он меня будто сканировал, но в нем чувствовался деловой и важный человек. Я неуверенно взял гитару в руки. — Что-нибудь… Из своего или… — я окинул взглядом пластинки на стене. — Как хочешь. Я безумно волновался. Я откашлялся несколько раз, и помолился, чтобы голос не слетел на высокой ноте, будто он у меня ломался. Я не знал, какую песню спеть, но как только взял в руки гитару, аккорды подстроились под пальцы сами, и я спел любимую песню Эдди. Конечно, она была о нем. Как только я закончил играть, мистер Спроус разразился громкими аплодисментами. Он встал из-за стола, зажав сигарету в зубах, и несколько минут громко мне аплодировал. Я от смущения не знал, куда себя деть. — Браво! Ричи, браво! Это замечательно! Нет, правда! Ты настоящий талант! Глубокие лиричные песни с образом некоего… Парня с улицы, прости, что говорю так резко, произведут сенсацию. В тебе что-то есть… Такое цепляющее… Низкий голос, невероятная внешность… Я хочу, чтобы на следующей неделе ты уже выступил с ребятами. Тебе хватит пару дней, чтобы с ними сыграться? Скажем… Ну, хотя бы неделю, полторы, если я дам тебе? — мистер Спроус остановился буквально в паре шагов от меня. — Я… Я… Не знаю… Наверное, — я прятал глаза, не привыкший к таким комплиментам от незнакомых людей. Я сжимал струны на гитаре до боли. Неужели удача действительно повернулась ко мне? Неужели я действительно… Чего-то стою? — Парень, я сделаю из тебя звезду. Обещаю, — мистер Спроус улыбнулся и снова протянул мне руку для того, чтобы скрепить нашу сделку рукопожатием.***
Спустя час мы с мистером Спроусом уже сидели в небольшом репетиционном зале, который располагался в подвале клуба. Трое парней-музыкантов, с которыми меня познакомил мистер Спроус, оказались просто невероятными ребятами, и очень тепло встретили меня. Генри, Виктор и Крис были почти моими ровесниками и музыкантами от бога. Генри, даже в обычном состоянии разговора молотил барабанными палочками в воздухе, скромный Крис играл на синтезаторе, как второй Шопен, а Виктор занимал позицию соло-гитариста. Все парни тут же пожали мне руку и выразили надежду, что я реально так хорош, как меня им описал мистер Спроус. — Парни, одну минуту, важный звонок от жены, — мистер Спроус улыбнулся и вышел из зала, тут же поднимая трубку, как только познакомил нас. Мне было неловко оставаться с парнями наедине без защиты в лице мистера Спроуса. — Надеюсь, мы сыграемся, — Генри сел за барабаны и выдал оглушительную дробь, — тебе повезло, Рич. Мы очень крутые ребята, и все благодаря Спроусу. Он нас, считай, на улице нашел, а теперь мы играем на крутых площадках, и то ли еще будет! — Это правда, — Крис сел на диван, потому что кроме инструментов, аппаратуры и единственного дивана, в зале ничего не было, — наш бывший солист сбежал и киданул нас, как крыса. Думали, найти замену будет сложно, но Спроус сказал, ты офигенный чувак. — Так… Так странно, что он меня так хвалит. И вы тоже, — я неуверенно присел рядом с Крисом на диван, и тот протянул мне косяк. — Будешь? — Ой, нет, я против этого, — я тут же выставил вперед руки. — Это правильно, — хмыкнул Виктор, — Спроус узнает — выставит из группы нахуй. Крис, это к тебе относится. — Ой, блять, пусть попробует найти такого, как я, — Крис засмеялся, откидывая со лба светлую челку, — а ты че, кстати, учишься, работаешь? С кем живешь? С предками? — Нет, я… Я живу… С другом, — ответил я уклончиво, не зная, как парни отнесутся к тому, что я гей. — Педик, что ли? — Генри достал из рюкзака банку пива. Три пары глаз уставились на меня, я затаил дыхание, — да брось, нам плевать. Не лезешь к нам — и похуй. Главное, чтоб ты реально круто играл, а с кем ебешься — нас не волнует. Я поймал взгляд Генри, он улыбался. Я улыбнулся в ответ, думая о том, что, возможно, среди этих немного грубоватых, но довольно искренних парней, я смогу найти себе друзей. Впервые в жизни. — Ну, давай, сыграй нам что-нибудь. Спроус сказал, ты еще и поешь? — Виктор стал подключать гитару. Я с ужасом подумал о том, что принес акустику. — Да. И пишу песни. — Попсу? — Крис затянулся косяком, выпуская ядовитый дым в воздух. — Ну, да. О любви. — Это правильно. Лучше всего продаются песни про любовь и секс. Ну, давай, Рич, сбацай. Я неуверенно исполнил ту же песню, что и мистеру Спроусу. Мне вдруг очень захотелось, чтобы он вернулся, потому что я немного побаивался реакции парней. А что, если они меня все же невзлюбят? При нем они улыбались мне и жали руку, а если им не понравится то, что меня решили взять на роль бывшего солиста? Я допел второй куплет, и растерянно посмотрел на парней. Они молчали. — Херово, да?.. — Тихо, — Виктор надел через голову гитару и выдал протяжное соло, и у меня мурашки побежали по спине от осознания того, что он сыграл момент из моей песни, — что скажете, парни? — Охуенно, — коротко ответил Генри, садясь за барабаны и щелкая пальцами, разминая их, — ну-ка, сыграй еще раз. Когда я начал снова играть, а Крис и Виктор принялись подыгрывать, вступая немного неуверенно, прислушиваясь, впитывая музыку, а в припеве Генри вдарил по барабанам, я вдруг почувствовал, что я нахожусь именно там, где нужен. Парни полностью отдавались музыке, кивали в такт, переглядывались друг с другом и со мной, пытаясь выбрать нужный и правильный ритм. На середине песни в зал вернулся мистер Спроус, и молча встал у двери, сложив руки на груди. По его лицу было видно, что он доволен. Как и я. Хотя на самом деле, я был просто счастлив.***
Мистер Спроус предложил отметить удачное знакомство, и мы снова переместились к нему в кабинет. Он заказал что-то из еды, а на столе оказалось несколько бутылок алкоголя. — Ну, что, парни, готовы стать второй версией «Queen»? — мистер Спроус откупорил бутылку вина, налил все в пластиковые стаканчики. Я не собирался напиваться, потому что помнил, что меня ждет дома Эдди, но и отказываться было бы невежливо. — С такими хитами можно и на «Евровидение», — пошутил Генри, но тут же похлопал меня по плечу, — Грег, ты гений. Откопал такое золото. — Я знаю, — ответил мистер Спроус, улыбаясь мне и поднимая стаканчик, — ну так что, выпьем за Ричи, нового фронтмэна вашей группы? — За Ричи! Потом мы пили за мистера Спроуса. И за Генри, потому что в прошлом месяце он выступал на концерте со сломанной рукой. А потом надо было выпить за Криса — у него была беременная девушка. Выпили так же и за нее, и за будущего ребенка. Потом мы пили за Виктора — не помню, почему, видимо, просто так. А потом снова за меня и мою песню. За мистера Спроуса, который меня нашел, и потом снова за Генри, потому что он барабанщик от бога, и потом еще за кого-то… Телефон у меня разрывался от звонков и сообщений, но я был слишком пьян, чтобы разблокировать экран. Время неслось молниеносно. Вслед за выпивкой и тостами пошли смешные истории с репетиций, концертов, выступлений… Я пил и пил, смеялся, обретал новых друзей и свою мечту.***
Мы разошлись только где-то в два часа ночи и договорились, чтобы встретиться на следующий день для репетиции. Я должен был принести аккорды и тексты своих лучших песен, и репетировать, репетировать, репетировать, потому что времени до ближайшего концерта оставалось мало. На прощание мы все переообнимали друг друга, и Генри, как самый трезвый из нас, вызвал мне такси, хотя я не с первого раза смог сказать адрес. — Ты очень крутой чувак, — сказал Генри, немного шатаясь, — вообще, прям, супер. Огонь, Ричи. И песни — во. — И вы все такие классные, — промямлил я, икая, и чуть не роняя телефон на асфальт. — У тебя тут столько пропущенных, — Генри попытался сфокусировать взгляд, — тебе пора домой. — Немного опоздал на романтический… Ой, ужин, — глупо засмеялся я, и Генри пришлось меня запихивать в такси, потому что я не мог открыть дверь с первого раза. — Пока! — я еще махал Генри, который стоял на парковке возле клуба, а Виктор и Крис заснули в кабинете мистера Спроуса. Он же куда-то делся из моей памяти. Я развалился в такси, предвкушая вечер с Эдди. Эдди… Эдди… Моя муза, мое вдохновение… Стоило мне обычно хотя бы немного выпить, как я безумно хотел трахаться. А я был очень пьяным. Я попытался разблокировать телефон, чтобы прочитать сообщения, но буквы расплывались и не складывались в текст. А, плевать. Зачем какие-то буквы, если я сейчас его увижу. Мой Эдди. Моя звезда. Мой главный поклонник, который будет ходить на все мои концерты, а я буду петь ему песни со сцены… Я разваливался в такси, голова кружилась, но я мужественно уже расстегивал рубашку, чтобы сорваться на Эдди, как только переступил бы порог нашей квартиры. Я немного опаздывал, но был уверен, что Эдди меня простит. А если бы он начал злиться, я бы поставил его на место, точнее, на колени… Эдди… Я его так любил. Я бросил таксисту деньги не глядя, и шатаясь, зашел в подъезд. Я чуть не блеванул в лифте, а потом еще не с первого раза открыл дверь, но мне было все равно. — Эдс, — зашептал я, — ты дома? Это я. Мне казалось, что мой голос звучит абсолютно трезво. Я кое-как принялся снимать кроссовки, путаясь в ногах и глупо смеясь. — Эдс, блин, — позвал его я, думая о том, как же его имя похоже на кличку для собаки. Эдс. Эдс, ко мне. Эдс, сидеть. Эдс, лежать. Эдс, сосать. Эдс, Эдс, Эдс. Господи, я был таким пьяным, и я так его любил. Я кое-как прошел в комнату, держась рукой за стены и мебель, чтобы не потерять равновесие. Я огляделся в комнате, нихрена не увидел, свет был выключен. Я заметил только тело Эдди, распростертое на кровати, и по его дыханию понял, что он спит. Но у меня были другие планы на этот вечер.