Семейные ценности эстерната

      С того дня, как Эраст посетил ужин в эстернате (и умудрился не умереть как минимум десятью возможными способами), прошло время. Каждый в Семье считал своим долгом заглянуть к тому, кого решила принять Семья, и приобщить Эраста к древней мудрости (нет, Фандорин, «приобщить к мудрости», а не «попытаться убить». Ну и что, что похоже. Нет, это не одно и то же! Когда-нибудь вы почувствуете разницу).       Прекрасная и утонченная Амалия преподавала Фандорину уроки танцев, используя холодное оружие, Анвар приобщал к тайнам ядов и древних проклятий, Каннингем обучал мертвым языкам для общения с потусторонними сущностями, а Бриллинг передавал знания о том, как преследовать жертву, и другие маленькие тонкости ведения следствия. Эраст не мог удержаться – постоянное чувство опасности слишком увлекало, щекотало нервы, и мистика только подливала масла в огонь. Тем более, если Семья обратила на тебя внимание, у тебя нет выбора – нужно исполнить этот смертельный танец до конца. Ведь если остановиться на середине, вместе с музыкой может оборваться и жизнь...       Эраст прилежно листал древний фолиант, испещренный древними знаками и подписями на латыни, которую он уже выучил под чутким руководством Каннингема. Тот, кстати, как раз маячил у него за спиной, прислушиваясь к каждому слову и контролируя процесс.       – А может, не стоит? – уточнил Фандорин с некоторой опаской. Призывать никого не хотелось, раньше этого удавалось избегать, спасибо удаче и внимательности. Но Джеральд был настойчив. «Древний хаос уже давно наблюдает за вами, Эраст Петрович», «Первобытный ужас жаждет познакомиться с вами, Эраст Петрович», «Хтонические чудовища ждут не дождутся встречи с вами, Эраст Петрович». Да мало ли, что им хочется! Фандорин вот совсем не горит желанием…       – Эраст Петрович, ну что вы, это же… как любимые бабушки и дедушки. Уважьте стариков, покажитесь им. Они полюбуются вами, поцелуют в лобик и уйдут обратно за ткань реальности.       – Ага, только они своим поцелуем мне пол-лица откусят.       – Не откусят, my dear friend, не откусят. Разве что целиком проглотят…       – Ну спасибо! Еще лучше.       – …а поскольку в пространственно-временной разлом может вернуться лишь то, что его покидало, хтоническое порождение уйдет, а вы останетесь. Видите? Все совершенно безопасно.       – А может, в следующий раз? – Эраст поежился и захлопнул книгу. – Мне пора. Завтра на работу рано вставать… я ж не умирал, в отличие от некоторых.       – Darling, вы опять грубите. Это нехорошо. Мы начнем с чего-то попроще. Откройте книгу на странице восемнадцать…       – Мистер Каннингем, ну давайте в следующий раз… – взмолился Фандорин, надеясь, что следующий раз наступит очень нескоро. Всегда можно убежать на кладбище с шефом или поиграть со змеями Анвара. Главное – не попасться на глаза Амалии Казимировне, которая уже давно поджидает на урок танцев. С колюще-режущими.       Джеральд с английской чопорностью поджал губы и, подойдя к нему, решительно распахнул книгу в руках Эраста.       – Читайте, darling. Давно пора.       Юноша вздохнул и быстренько пробежался взглядом по строчкам. Вроде понятно… ага… тут призыв… тут условия…       – Поторопитесь, Эраст Петрович! – Каннингем расхаживал рядом с ним, заложив руки за спину и недовольно поглядывая на ученика. – Вы сами сказали, что вам на работу.       Фандорин, чуть не выронив фолиант, поспешно затараторил, так быстро, что Джеральд даже не понял ничего сначала и остановился, непонимающе хлопая глазами. Затем до него дошло, что открылась совсем не восемнадцатая страница.       – Эраст Петрович, погодите, стойте!       – …Pacta sunt servanda. Ave… мистер Каннингем, здесь позвать надо по имени, что ли?       – Вы уже позвали, – устало сообщил Джеральд. Эраст в ужасе наблюдал, как тень англичанина вырастает и сладко потягивается. – Ну вот что вы натворили? Зачем надо было пробуждать меня полностью, нормально же общались…       – В-вы… вы… – Фандорин выронил книгу, и та со стуком упала на пол. Тень обернулась и, шагнув к нему, точно впиталась в своего хозяина. В его глазах вспыхнул потусторонний огонь, почернел, и эта темнота, расползаясь от зрачка, залила сначала радужку, а затем и все глазное яблоко. – В вас кто-то вселился?       Каннингем вздохнул.       – Нет, darling, – его голос стал глубже, он гулко разносился по подвалу эстерната и пробирал до костей, – неужели вы думали, что мы – простые смертные? О, нет… – его тонкие губы растянулись в улыбке, обнажив слегка удлинившиеся клыки. – Я хотел, чтобы ближе мы познакомились чуть позже, но раз уж вам не терпится…       – Нет, позже – так позже, я совершенно не против! – поспешно выпалил Фандорин, наклоняясь за книгой, но Джеральд оказался проворнее – он прыгнул вперед и небрежно отшвырнул фолиант прочь, причем от Эраста не укрылись острые когти на его руках.       – Поздно, my friend, – Каннингем повернул к нему свое лицо, и в глубине бездонных черных провалов зажглось бешенное пламя. Словно в ответ вспыхнули и рыжие волосы, язычки огня пробежали от корней до самых кончиков, удлиняя их и затухая. Теперь рассыпавшиеся по плечам волосы тускло сияли в полумраке и бросали отсветы на бледное лицо. – Ну что же вы, неужто боитесь?       – Мистер Каннингем, вы у меня на глазах превращаетесь в какую-то хтонь, я должен это нормально воспринимать? – Фандорин скептически изогнул бровь и попятился. – Знаете, я лучше пойду… было очень приятно увидеться и все такое…       – Стоп.       Эраст с ужасом ощутил, как тело подчиняется и замирает, ожидая, пока Джеральд приблизится. Горячие пальцы легли на щеку, и юноша почувствовал, как ее заливает предательский румянец. Пальцы скользнули вниз по щеке на шею и мягко обхватили горло. Фандорин непроизвольно сглотнул. В ушах оглушительно стучала кровь.       – Вы забыли, что сказали? Pacta sunt servanda. Договоры следует соблюдать.       – А… а что за договоры? – мысли Эраста судорожно метались, пытаясь вспомнить, что он говорил, но он читал так быстро, что мозг не успевал среагировать и запомнить. Каннингем засмеялся, и его смех разнесло эхом по всему подвалу.       – А вы и не помните? Что ж, это будет весьма интересное знакомство. Итак, призыв говорит, что я должен исполнить ваше желание. Загадывайте.       – Ничего, никто никому ничего не должен! – выпалил Фандорин, чем вызвал очередной приступ смеха. Джеральд чуть сжал пальцы, ощущая, как двигается кадык юноши, когда тот сглатывал.       – Не получится, желание должно быть. Договор заключен. Потом я заберу плату.       – Это какая же плата? – подозрительно уточнил Эраст. Собеседник молча улыбался. – Душа?       – Sweety, зачем мне ваша душа? – ласково спросил Каннингем. – Обойдемся телом.       Этот ответ Фандорину совсем не понравился, он нахмурился и, почувствовав, что снова владеет собой, осторожно ухватился за запястье сжимающей его горло руки.       – А если я хочу, чтобы вы ушли?       – Куда?       – Откуда явились!       – Тайна рождения. Никто не знает, откуда мы приходим в мир…       – Я имею в виду, вот эта… это… что я призвал.       – Но я ниоткуда не приходил, – терпеливо пояснил Джеральд. Пламя в глубине черных глаз плясало почти дружелюбно, а веснушки вспыхивали веселыми искрами, которые как будто складывались в чудные руны. – Вы меня пробудили.       – Тогда усните обратно!       – Какое простое желание, – англичанин усмехнулся, – тогда я получу то, что мне причитается, и уйду. Зазря потратили желание. Но dictum est factum. Сказано – сделано.       – А что вам причитается?       Коготь свободной руки Каннингема коснулся губ Фандорина и медленно провел по ним, чуть надавив, чтобы они открылись.       – Я же уже сказал. Но не беспокойтесь, это почти не больно. И вам понравится.       – Не уверен, что мне понравится, если меня будут есть… – Эрасту вообще ничего не нравилось в происходящем. Особенно лукавая усмешка тонких губ. Джеральд сместил пальцы на плечо и надавил, заставляя юношу сесть на пол и опускаясь рядом. С горла рука перебралась на пояс Фандорина, обнимая и подтягивая к себе поближе. Даже сквозь одежду ощущался жар кожи, который пронзал каждый нерв.       – Ну что вы, я не буду вас есть, darling, – мягко произнес Каннингем, успокаивающе гладя Эраста по щеке. – Я вас даже кусать не буду – разве что вы сами очень попросите. Ну что же вы смотрите так хмуро? Вы очаровательны, вы совершенно очаровательны… – голос его, обычно сильный и хорошо поставленный, закаленный годами учебной деятельности, стал тише и приятно шелестел, будто потрескивал костер, согревал и обволакивал, призывая расслабиться у этого огня. Фандорин попытался встрепенуться, согнать оцепенение, но ему стало так хорошо и уютно, что он даже не возражал, когда чуть светящееся лицо приблизилось вплотную, гипнотизируя бездонным магнетическим взглядом.       – А что тогда вам нужно? – завороженно спросил Эраст. Коготь Каннингема погладил его по скуле, потом невесомо проследил сонную артерию, добрался до шеи и легонько потянул воротник, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки.       – Похоже, вы совершенно не понимаете намеков, как я ни стараюсь. Ну ладно, будет сюрприз… – Джеральд, усмехнувшись, расстегнул еще пуговицу и бережно огладил ключицы юноши. – У вас такая нежная кожа, что вы чувствуете, когда я касаюсь ее? Фандорин растерялся. Боль? Когти даже не царапали его. Отвращение? Но даже с новым обликом Каннингем был красив – даже больше, он был восхитительно притягателен, поражая своей необычной внешностью. Страх? Да, было жутко, но это чувство немного притуплялось нежным голосом, ощущением уюта, успокаивающими горячими касаниями… а эти касания? Каждую клеточку тела буквально разрывало от них, хотелось еще и еще. Жар от когтей и пальцев передавался через кожу, Эраст дрожал и сам тянулся навстречу, а Джеральд охотно порхал пальцами по шее и груди юноши, изучая каждый сантиметр.       – В… возбуждение, – с трудом прошептал Фандорин, когда дыхание в очередной раз перехватило. Черт… до него дошло, о какой плате ему талдычили все это время. – Нет, мистер Каннингем, я не… давайте без этого? Может, лучше кусочек откусите и пойдете? Джеральд даже засмеялся и поймал лицо Эраста в ладони.       – А вы никогда не задумывались, почему в подвале для призыва хтонических сущностей стоит кровать?       – Вот сейчас задумался, – пробормотал Фандорин, отчаянно краснея. Англичанин опять улыбнулся и одной рукой обхватил его за талию, притягивая к себе.       – Не дрожите так, иначе я за себя не ручаюсь… я чую ваш страх и могу не совладать с собой, а нам для начала надо обсудить некоторые нюансы… вы знали, что ваш аромат пьянит? Я слышу ваш пульс, я чувствую его… – Каннингем наклонился и провел языком по шее Эраста, губами находя вену. Юноша непроизвольно запрокинул голову, едва слышно застонав, а потому не увидел, как от этого звука рыжие волосы вспыхнули сильнее.       Поцелуи стали горячее, двинулись ниже, особенно задержавшись на чувствительном стыке шеи и плеча. Поймав еще один стон, Джеральд перешел на грудь и ключицы, обдавая желанную кожу жарким дыханием. Напряженное тело в его объятиях постепенно расслабилось, и Каннингем со всей осторожностью подхватил его на руки. Эраст, ойкнув, обхватил его за шею и заморгал, приходя в себя. Англичанин, кружась, понес его к кровати, и Фандорин, глядя ему за спину, зачарованно наблюдал, как там, куда тот ступал, ненадолго вспыхивал небольшой костерок. Объятия были такими ласковыми, такими теплыми, что юноша, не удержавшись, ткнулся носом в плечо Джеральда. Через несколько секунд его с явной неохотой опустили на мягкую перину и снова засыпали поцелуями, от которых оставались горячие следы, а по бурлящей крови распространялся огонь. Пуговицы одна за другой сдавались под напором когтей, которые принялись оглаживать открывшийся живот. Эраст всхлипнул, прикусив губу, и Каннингем аккуратно поймал его подбородок когтями, ловя взгляд. Фандорин уставился в колдовские провалы его глаз, беспомощно приоткрыв губы. Джеральд, не удержавшись, подался еще вперед еще ближе и аккуратно приник к его губам – прижав его, впрочем, достаточно крепко к кровати, чтобы тот не вздумал вырываться. Но юноша и не пытался – напротив, обвил руками англичанина за шею, прильнув покрепче к горячему телу, впитывая его жар и дрожа от возбуждения. Он совсем потерялся в поцелуе и вновь всхлипнул, почти жалобно, когда Каннингем отстранился. Когти нежно скользнули по открытой груди.       – Я рад, что вы без корсета, darling. Эван рассказывал о нем. Не хотелось бы повредить вашу игрушку, хотя что за прихоть, ваша осанка и так вызывает восхищение, а фигура поистине безупречна, – словно в подтверждение слов когти бережно очертили изгиб талии Фандорина, и тот снова залился краской, причем румянец растекся еще и по шее. Джеральд залюбовался им и жадно припал к губам, выпивая очередной стон, когда пальцы вновь невесомо коснулись живота. Такой чуткий, так остро реагирует на комплименты, сама невинность… так бы целовал и целовал, но хотелось большего. Хотелось оставлять следы – укусы, царапины, огненные метки, хотелось обжечь губами, заклеймить Эраста своим, но он же обещал – не кусать, если не попросят…       Поцелуи уже расцветали на животе, тихие стоны больше не походили на всхлипы, а когти оперативно освобождали Фандорина от брюк и белья. Каннингем выпрямился, оглядывая разметавшегося по кровати юношу. Все должно было случиться не так, совсем не так… ну да ладно, он же предупреждал Эраста, чтобы тот был внимательнее при чтении? Глубокий вдох – надо взять себя в руки, – и когти медленно втянулись. Англичанин наугад взял со столика одну из склянок с маслом, вылил на ладони и принялся аккуратно втирать в кожу Фандорина. Сюда бы еще цветов… ничего, главное – настроение.       – М…мистер Кан… Ка…       – Джеральд. Джерри. Это короче, darling, следите за дыханием, – тон Каннингема снова стал учительским, и Эраст непроизвольно засмеялся, но тут же опять застонал, когда сильные пальцы уверенно и нежно втерли масло ему в живот. Англичанин продолжал исследовать хрупкое на первый взгляд тело, дразня Фандорина и с улыбкой прислушиваясь к его возрастающему неудовольствию – он уже привык к поцелуям и ласке, а сейчас прикосновения стали почти невинными.       – Дж… Джеральд, что вы делаете?       – Готовлю вас к ритуалу, dear, – англичанин мягко коснулся губами пылающего лба насупившегося юноши и заглянул в его большие, выразительные глаза. – На моем родном языке «дорогой» и «олень» звучит одинаково… вы действительно как олененок. Мой олененок…       – Я не олененок! – возмутился Эраст, порываясь встать, но рука с вмиг отросшими когтями легла ему на грудь, властно пресекая все попытки. – Так у нас что-то будет или нет?       – Ну вот, теперь вы и сами этого желаете, а прежде не хотели, – Каннингем поощряюще улыбнулся и погладил когтями Фандорина по горящей и слегка надутой щеке. – Не переживайте, я не оставлю вас в таком состоянии… – он вылил на пальцы с обычными человеческими ногтями еще масла, отставил склянку и с осторожностью скользнул внутрь. У Эраста перехватило дыхание, он дернулся, и когтистая ладонь снова придавила его к кровати. – Тш-ш, тихо, вы сделаете только хуже… – он наклонился и горячо припал к открывшимся губам, которые жадно хватали воздух. Фандорин немного отвлекся, ему показалось, словно с поцелуем в него вливается потусторонний жар, который заглушал все неприятные ощущения, делая боль тягучей и почти желанной. Каннингем отстранился и когтями поймал лицо юноши. – Постарайтесь расслабиться. Доверьтесь мне…       – Шеф говорил, что никому нельзя доверять, только себе… – слабо всхлипнул Фандорин, почувствовав, как в него проникли уже два пальца. Когти любовно коснулись его скулы.       – Эван иногда жуткий зануда… хорошо, не доверяйте мне, доверьтесь себе… прислушайтесь… вы хотите продолжать? – Джеральд как-то удачно согнул пальцы, и все тело Эраста прострелило вспышкой удовольствия. Он зажмурился, прогнулся в пояснице и почувствовал, как горячая когтистая ладонь снова оглаживает его тело, лаская. – Хотите?       – Я… я…       – Я не слышу, – голос англичанина окреп, взвился под потолок и опал обжигающими искрами на обнаженную кожу. – Вы хотите продолжить?       – Да, хочу! – вскрикнул Фандорин, когда горячие губы прижались к его шее, считая пульс. Каннингем выпрямился и широко улыбнулся.       – Вы были услышаны. Dictum est factum. Ne varietur!       Эраст распахнул глаза и увидел, как на мгновение у него за спиной распахнулись огненные крылья. Пламя заполнило все вокруг, насколько хватало взгляда, лизнуло кожу юноши, но не обожгло, а лишь ласково согрело. Затем огонь ринулся обратно, окутал Джеральда, сжигая одежду, и втянулся в него. Тлеющие угли в глубине провалов глаз полыхнули, и англичанин прижался губами к губам Фандорина, точно передавая весь жар ему. Пальцы – уже три – провернулись внутри вздрогнувшего Эраста, который вздрогнул и застонал в поцелуй от переполнивших его эмоций.       Джеральд поднял голову и с трогательной заботой вытер когтем выступившие на глазах Фандорина слезы. Он вытащил пальцы, и юноша всхлипнул от внезапного чувства пустоты. Каннингем невесомо поцеловал его в висок, горячим дыханием высушивая остатки слез, после чего, аккуратно устроив когтистые руки на узких бедрах Эраста, вошел в него. Юноша застонал и зажмурился, но тут же распахнул глаза, чтобы посмотреть на Джеральда. Тот сидел, запрокинув голову, и на обнаженной бледной коже вспыхивали веснушки, складываясь в причудливые руны. От мягко очерчивающих лицо волос на плечи и вниз по рукам сбегали язычки пламени.       – Как… как красиво… – выдохнул он, слабо улыбаясь. Каннингем опустил голову, одарив его одновременно алчным и нежным взглядом, а затем медленно начал двигаться внутри. Эраст застонал, но его прервал новый поцелуй, а потом поцелуи сыпались уже беспорядочно, обжигая скулы, лоб, шею и плечи. Фандорин вскрикивал, стонал, мял пальцами простыню, а затем, не выдержав всепоглощающего удовольствия, обхватил плечи Джеральда. Дрожа от возбуждения, он впился ногтями в кожу и услышал потрескивающий, как пламя костра, смех.       – Правильно, darling, не сдерживайтесь… я вам ничего не запрещал… более того, я подчеркиваю – вам можно все!       Эраст наугад, прикрыв глаза, потянулся навстречу голосу, губами ткнулся в щеку, потом нашел губы и впился в них поцелуем, покусывая от сжигающей его страсти, которая не могла найти выхода. Фандорин совсем потерялся, а ласкающие когти и жаркие губы совсем доконали его, довели до края и толкнули за грань, наградив напоследок яркой вспышкой наслаждения. И вдруг стало темно…       – Ах, mon chér, очнитесь! Придите в себя, вам пока рано встречаться с вечным первозданным хаосом!       При слове «хаос» Фандорин испуганно раскрыл глаза. Над ним склонился обеспокоенный Бриллинг, который осторожно поглаживал его щеки восхитительно прохладными пальцами. Лоб холодило влажное полотенце, а все остальное тело еще горело.       – Шеф… – выдохнул Эраст и слабо улыбнулся. Иван Францевич с облегчением вздохнул и повернулся куда-то в сторону.       – Джерри, ну что это такое? Почему ты не позвал меня?       – А я что, виноват, что он пробудил меня? – ворчливо отозвался Каннингем, оставаясь вне поля зрения Фандорина. – Я его сколько учил – внимательно надо читать призывы, внимательно! А ты его чему учил? Что никому нельзя доверять, так какого древнего ужаса он поверил мне, да еще и в пробужденном состоянии? – от волнения англичанин перешел на родной язык и говорил довольно быстро, но Эраст все равно понимал его слова, хоть смысл и несколько ускользал. – Он не запомнил договор, ну я и сказал ему, что не могу просто так уйти, заставив заключить новый договор…       – Джерри, ну ты и тварь.       – Спасибо, Эван.       Бриллинг снова повернулся к Эрасту, аккуратно снял с его лба полотенце, смочил в тазике, выжал и положил на прежнее место.       – Фандорин, ну что ж вы так. Вот будет вам урок…       – Это все неправильно! – убивался тем временем Каннингем где-то в стороне. – А как же цветы, благовония, масла! А как же подготовка в три дня и ритуальный круг! Жертвоприношение, в конце концов!       – Джерри, вот кто бы тут причитал, ты сорвал такой трепетный и нежный цветок, – беззлобно пожурил его Иван Францевич и огорченно поправил покрывало, которым был укрыт Эраст. – Mon chér, простите. Теперь вы не захотите с нами играть?       – Шеф… – Фандорин часто заморгал, вспоминая последние события. – А… а вы… тоже?       – Что – тоже? – не понял тот, деловито приподнимая голову юноши и давая ему выпить что-то из золотой чаши, инкрустированной самоцветами. Там оказалась прохладная родниковая вода, и Эраст жадно выпил до дна, пытаясь затушить остатки огня внутри.       – Тоже… как Джер… мистер Каннингем? Ну… вас тоже можно… пробудить?       – М… – Бриллинг помялся и кивнул. – Да. Тоже.       Фандорин подался вперед, лихорадочно сверкая глазами, и жарко выдохнул:       – А можно… можно в следующий раз… вас пробудить?       Иван Францевич пораженно на него уставился. Где-то в стороне присвистнул Джеральд.       – Смотри-ка, Эван, а ему понравилось. Он правда наш.       – Что это значит? – спросил Эраст, жадно глядя на шефа. Но вдруг накатила слабость, и он без сил опустился на кровать. Бриллинг мягко погладил его по щеке.       – Узнаете, mon chér. Главное, что вы – наш. Правильно?       Эраст, помедлив, кивнул, тихо повторив:       – Ваш…       В серых глазах Бриллинга, в самой глубине, что-то полыхнуло ярко-голубым, и он удовлетворенно улыбнулся. Эраст, сердито засопев, подумал, что уж шефа-то он обязательно покусает.