***
Кубо Узеджи не хотела оказываться в закрытом классе вместе со своими новыми одноклассниками и классным руководителем. Её подобная перспектива пугала и напрягала до чертиков. Это мог бы заметить любой, стоило лишь слегка присмотреться и понаблюдать за первокурсницей. Её губа нервно подрагивала, руки то и дело пытались ухватить хоть что-то, чтобы смять, покатать в руках, а затем убрать уже изрядно помятую вещицу обратно. Так чаще всего у девушки происходило во время накатывания панических атак или безудержного страха. И то, и другое сопровождалось чуть ли не слезящимися от ужаса глазами. Сердце колотилось так, что хотелось тихо проскулить проклятья, схватить свои вещи и убежать. Далеко и без оглядки на, скорее всего, ошарашенные лица одноклассников. Девушка испуганно поежилась, комкая в кулаке край своего жилета. Устало вздохнув, Кубо качнула головой, попыталась отвлечься на музыку, игравшую в её наушниках, но ничего не вышло. Нервозность словно высасывала все силы из бедной старшеклассницы, и она не имела ни малейшего понятия, как от этого избавиться. «Почему мне должно так везти? Я не хочу находиться в этой толпе шумных и незнакомых людей!» Мысленный плач в своей голове заставил первокурсницу удивленно моргнуть, прикусить щеку изнутри и нахмуриться. Почему-то именно сейчас, пожаловавшись себе на неприятности, которые казались серьезней некуда, теперь были просто смехотворны даже в её собственных глазах. Стараясь отвлечься, девушка неловко поправляла свои вещи на краю парты, отдергивала неудобную и слишком, по её мнению, короткую юбку мягкого светло-коричневого цвета и старалась лишний раз даже не прикасаться к почти ненавистному темно-красному галстуку. Узел скручивался внизу живота, и ученица Аобаджосай сглотнула, тихо, но для себя так явно и ощутимо. Вздохнув, Узеджи отметила про себя эту нервозность галочкой к испорченному настроению и его причинам. Вот уж действительно, пора брать для таких скачков страха специальный блокнот и записывать. Впрочем, винить себя в слабохарактерности Кубо не стала. Прекрасно понимала, что её нервировала одна лишь мысль о том, что через пару минут придется подняться со своего места и представиться огромной толпе школьников. Она вновь могла натворить дел, позорно заикаться при рассказе о себе, как это было в средней школе, но затем первокурсница прогнала такие мысли лишь одними нахмуренными бровями. Всё это больше походило на плохо обоснованный ужас. И девушка сама это понимала. Как говорится, у страха глаза велики. На самом деле огромной толпы и в помине не было, а в классе сидело двадцать пять учеников, учитывая и саму Узеджи. «Спокойно…» Вздохнув, когда послышался первый звонок на урок, Кубо постаралась расслабиться и не выглядеть так, будто её сюда на смерть привели. Получалось у юной особы не очень, и она уже пару раз даже успела пожалеть, что не умеет становиться невидимой. Хоть так бы смогла избежать скорого позора. Рваными движениями запихав наушники в собственную сумку, Узеджи, резко и коротко выдохнув, уселась на своё дальнее место у окна и постаралась успокоиться. Её глаза безотрывно следили за пейзажем за окном, и девушка в который раз поразилась, какой сегодня выдался погожий день. Зелёный и голубой впились в розовые лепестки, мягко покачивающиеся от слабого ветра. Нервно взъерошив свои белые длинные волосы, первокурсница слабо улыбнулась и наконец-то смогла хотя бы немного расслабиться. В голове особы больше не проносились панические мысли, а перед взором стояли лишь лениво покачивающиеся ветки сакуры. Постепенно возбужденные шепотки стихли, и все обратили своё внимание на мужчину средних лет, сидящего за учительским столом. Не слишком высокий, однако подтянутый и явно знающий себе цену, он располагал к себе одной лишь своей аурой. Узеджи невольно перевела дыхание, от облегчения даже коленки трястись перестали. Учитель ей вроде бы попался не шибко страшный. Он спокойно смотрел на всех собравшихся и явно занервничавших старшеклассников, сцепив руки в замок, а затем слабо им улыбнулся. По всему классу пронесся вдох облегчения, и атмосфера, секунду назад грозящаяся подвергнуться напряжению, растаяла, как будто её и не бывало. Пронзительные карие глаза буквально прошлись по каждому ученику, и многие вновь почувствовали, как невольно выпрямляются. Однако долго это не продлилось. Кубо не смогла сдержать едва слышного облегченного стона, когда классный руководитель медленно поднялся со своего стула и повернулся к ним спиной, дабы написать на доске аккуратным, поразительно понятным почерком свои имя и фамилию. Класс зароптал, переглянулся между собой и вновь зашептался. Кубо неловко повела плечом, когда заметила, что сенсей смотрит на неё безотрывно, но без каких-либо намеков на враждебность или недовольства. Скорее с легким оттенком любопытства. Наконец-то, когда все бурно обсудили его имя и слухи, которые уже успели пустить остальные старшеклассники, мужчина неторопливо обошёл свой стол, облокотился об него руками и копчиком и слабо улыбнулся своим подопечным: — Как вы все, наверное, уже прочитали, моё имя Ивасаки Кен. Я буду вашим классным руководителем, или куратором, как вам удобно, — пожав плечами, учитель слегка усмехнулся, позволяя хитрым искрам полыхнуть в глубине его карих глаз, а затем продолжил: — Сейчас мы проведем небольшую перекличку и сможем познакомиться и хотя бы немного узнать друг друга. Итак, — мужчина взял в руки журнал и улыбнулся, окидывая взглядом притихший класс: — я называю ваши фамилию и имя, а вы поднимаетесь со своего места и немного дополняете мою перекличку информацией о себе. Идёт? — заполучив кивки учеников, Ивасаки-сенсей удовлетворенно улыбнулся: — Отлично. Тогда приступим. Кубо с удивлением наблюдала за лениво поднимающимися одноклассниками. Казалось бы, ни у одного из них не было и малейшего оттенка нервозности. Наоборот, многие восторженно поглядывали друг на друга, затем на учителя, чему-то ярко улыбались и твердо и четко рассказывали о себе. Узеджи нервно сглотнула, сцепив руки в замок и прикусив нижнюю губу, и большими глазами смотрела на всё происходящее, гадая, как ей себя повести. Она же не сможет так же беззаботно рассказать о себе, ни разу не запнувшись. Зажмурившись на несколько секунд, старшеклассница уверенно мотнула головой. Маленькие кулачки сжались, а брови решительно сошлись на переносице, всё тельце напряглось, будто первокурснице предстоял самый страшный и опасный бой за всю её жизнь. Нет, она должна. Нужно было произвести хорошее впечатление хотя бы в первый день в старшей школе! — Кубо Узеджи, — тихий, спокойный голос учителя прозвучал в голове девушки как гром среди ясного неба. — З-здесь, — заикнувшись, подскочила со своего места юная особа и, слегка покраснела, когда поняла, что голосок у неё так и не «проклюнулся», а потому прозвучал скорее как шепот. Ладони ужасно вспотели, а глаза, широко распахнутые от испуга, тут же забегали по углам класса, пытаясь найти, за что можно зацепиться и более на людей не смотреть. От девушки так и несло смущением и неловкостью, и класс с любопытством посматривал на собственную одноклассницу, заставляя ту нервничать ещё больше. Ивасаки-сенсей устало вздохнул, когда понял, что его подопечная стала медленно, но верно скукоживаться и чуть ли не замыкаться в себе. Мужчина осторожно взглянул на фамилию и имя в журнале, затем на их обладательницу и еле заметно улыбнулся, подумав, что хотя бы одно из них очень юной особе подходит. Впрочем, сейчас это было неважно. Тихо кашлянув себе в кулак, Кен мягко улыбнулся Кубо и ободряюще той кивнул. Узеджи облегченно выдохнула, слегка расслабляясь, и ответила на доброту учителя смущенной улыбкой. Ободрение Ивасаки-сенсея сработало на «ура». Девушка перестала трястись и выпрямилась, расправив плечи. Глаза её, однако, всё ещё поблескивали от паники, но и та понемногу отступала. Ничего страшного с ней не должно было случиться, если она расскажет немного о себе. — М-мне хотелось бы вступить в женский волейбольный клуб и продолжить заниматься этим видом спорта, ещё я люблю фотографировать. Приятно со всеми познакомиться. Скомкано и несколько тихо прозвучали эти слова, и Узеджи на секунду зажмурилась, как будто ожидала, что сейчас в неё кто-то что-нибудь бросит, и начнется хаос. Однако ничего не произошло, и девушка даже смогла немного расслабиться. Смущение и неловкость так и сквозили в тоне Узеджи, но в остальном старшеклассница не казалась хоть сколько-то ущемленной. Кен облегченно выдохнул, одобрительно кивнул Кубо, а затем вновь опустил свой взгляд в журнал. Он никуда не спешил, решив основательно подойти к налаживанию отношений с собственным классом, и тот это действительно оценил. Ученики не перешептывались между собой, покорно ожидали следующих слов Ивасаки и думали о том, что тоже хотели бы произвести на него хорошее впечатление. Кубо довольно улыбнулась, подпирая рукой щеку, и задумчиво осмотрела класс. Многих уже представили, но Узеджи от нервов почти никого не запомнила, да и вряд ли все они смогли бы за один раз всех узнать. Задача такая казалась девушке действительно непосильной. Внезапно гетерохромные глаза замерли на незнакомке, которая тоже не отрывала от неё взора. Ученица Аобаджосай слегка смутилась, но отворачиваться не стала. Невооруженным глазом было видно, что незнакомка высокая, уж её, Кубо, явно выше. Светлые волосы слегка вились даже в туго заплетенной густой косе, жёлтые глаза сверкали из-под стекол очков в черной оправе, а бледные, узковатые губы кривились в странной усмешке. Старшеклассница внимательно смотрела на поежившуюся Узеджи, удачно пропуская все слова классного руководителя мимо ушей. Она грациозно, несколько медлительно поднесла бледную руку к своей щеке, подперла её, а затем вновь взглянула на Кубо. Та в долгу не осталась, не прекращая осматривать одноклассницу. Девушка была красива, не признать этого было бы невозможно, но в глазах у неё отражался поистине колючий, ледяной янтарь, сверкающий каждый раз, стоило на него попасть солнечным лучам. Светлая униформа незнакомке невероятно шла, хотя, невольно подумалось Узеджи, тёмный ей бы тоже был к лицу, с такой бледностью она бы выглядела настоящей аристократкой. — Куними Акира, — прозвучал мягкий, неторопливый голос учителя где-то на заднем фоне, и Кубо дернулась от звука отодвигаемого стула. Слегка скосив глаза в сторону шума, особа была вынуждена прервать зрительный контакт с одноклассницей, но это её ничуть не расстроило. Что-то подсказывало девушке, что возможность вновь посмотреть на незнакомку ещё будет. — Здесь, — раздался тихий мужской голос, и Кубо с любопытством посмотрела на своего соседа. Не слишком высокий или мускулистый, парень однако был неплох собой и производил хорошее впечатление. Бледный, подтянутый, с чёрными глазами и тёмными волосами чем-то он заставлял притягивать к себе взгляд многих девушек класса. Многих, но не всех. Кубо нервно поежилась, буквально чувствуя спиной взор желтых глаз одноклассницы. Это мешало сосредоточиться на словах Куними, не давало и обернуться к особе и наконец-то спросить, что ей понадобилось от неё, Узеджи? Впрочем, страх тоже плохо помогал своей обладательнице выглядеть хоть сколько-то спокойной и не дергаться из-за чьих-то шепотков. Пару раз первогодка всё же не выдерживала, скашивала взор на незнакомку и неизменно заставала на её лице выражение глубокой задумчивости и безразличия к рассказам всё поднимающихся и поднимающихся одноклассников. Кубо прикусила щеку изнутри, пару раз рвано выдохнула, а затем всё же махнула на всё рукой, считая, что потом разберется. Как-никак, а в первый учебный день выделяться сильно не хотелось. Светлые брови сошлись на переносице, а разноцветные глаза скрылись за веками в задумчивости. Да, сейчас Кубо не хотела выделяться, но всё же… «Почему она так странно себя ведёт?» — Тсукишима Чоу, — внезапно прорезался голос Ивасаки-сенсея в сознание Узеджи, и та вскинула голову, с интересом осматривая класс на наличие ещё одного нового лица. — Здесь, — раздался тихий, но мелодичный голос неподалеку, и Кубо с удивлением смотрела на то, как осторожно, словно опасаясь упасть в грязь лицом, поднималась незнакомка с желтыми глазами. Её узкие бледные губы слегка скривились в улыбке, не слишком приветливой, но вполне себе вежливой, чтобы никто и придраться не смог. Девушка оказалась действительно высокой для типичных японок, но её это, казалось, нисколько не смущало. Она откинула назад свою густую светло-русую косу, а затем слегка задумчиво нахмурилась, начиная методично, но вежливо перечислять свои интересы. Голос её разносился по привычной, заинтересованной тишине класса, был достаточно хорошо поставлен и четок, но Кубо всё равно не слышала слова одноклассницы. Почему-то они не могли застревать в её сознании, а наоборот — убегали, уворачивались от желания их схватить и рассмотреть со всех сторон. Кубо с любопытством следила за Чоу и пыталась понять, что такого сказала ранее она, что на неё обратили внимания. Или всё дело в её внешности? Внезапно взор желтых глаз скользнул вниз, прямо на неё, и Кубо стушевалась. Смущенно потупившись, Узеджи наконец-то смогла оторваться от собственных размышлений и услышала лишь отрывок фразы Тсукишимы: — … Поэтому я вступлю в женскую волейбольную команду. Кубо удивленно посмотрела на спокойную и собранную одноклассницу и поняла наконец-то, что же вызвало у Чоу интерес к ней. Старшеклассница уже садилась на своё место, и теперь её лицо вновь приобрело отрешенный вид. Однако пищу для размышлений Кубо она уже дала. Зелёный и голубой глаза заполыхали каким-то счастливым огнём, а на губах у Узеджи расцвела робкая улыбка. «Неужели Тсукишима-сан — мой будущий товарищ по команде?»***
Кубо нервно забарабанила кончиками пальцев левой руки по деревянной поверхности стола. Весь урок она не могла расслабиться, так как буквально физически ощущала на себе чей-то взор. Внимательный, тяжелый, изучающий. И Узеджи, нервно облизывая губы и кляня всё, что приходило ей на ум, была почти уверена, чей именно взгляд буравил в ней дырку. Почему-то сомнений в причастности здесь Чоу девушка не сомневалась. Она хочет убить её, Кубо? Или просто примеривает, насколько опасной соперницей в какой-либо позиции по волейболу Узеджи может быть? Вздохнув, первокурсница слегка повела плечом, а затем задумчиво уставилась на доску, продолжая отбивать известный только ей ритм. Её разного цвета глаза слегка затуманились, а страх и нервозность всё же решили отступить до лучших времен. Например, когда Кубо станет в каком-нибудь промахе винить себя. О, ждать им придется недолго. — Извини, что лезу, но у тебя случаем нет запасной ручки? — раздался спокойный, несколько флегматичный мужской голос, и Кубо, вздрогнув, с удивлением распахнула свои разного цвета глаза и уставилась на одноклассника. Акира с немым вопросом в своих темных глазах смотрел на невозмутимую Тсукишиму. Та даже головы к говорившему парню не повернула, одной рукой придерживая свои большие серые наушники. Девушка качала головой в такт чему-то, Кубо и Куними неведомому и не обращала на нахмуренного парня никакого внимания. Кубо слегка поежилась, когда поняла, что реагировать на одноклассника Чоу не собирается, и удрученно выдохнула. Неужели в первый же день учебы будет ни к чему хорошему не приводящая ссора? Сжавшись и став тем самым ещё меньше, Узеджи расстроено посмотрела на закрывшую глаза одноклассницу и задумчиво уставилась себе на ногти. Стоило ли ей вмешаться? Как на это среагирует Куними? А сама Тсукишима? А вдруг она только помешает? Однако если ничего не сделать, то всё действительно могло вылиться в конфликт. Конечно же, Куними и Тсукишима не произвели впечатления задиристых подростков, но откуда узнать наверняка? Интересно, почему Акира обратился именно к Чоу? И из-за чего девушка так демонстративно начала игнорировать своё окружение после звонка на перемену? Девушка вновь сжала кулаки, удрученно выдохнула, покачала головой, а затем неуверенно начала: — М, у м-меня есть, — темные глаза парня тут же замерли на её хрупкой фигурке, и Кубо позорно сбилась с собственной мысли, неловко дернулась и осторожно протянула запасную ручку однокласснику, точно боялась, что тот тут же откусит ей пальцы, — В-вот. Вновь позорно заикнувшись, Кубо отчаянно покраснела, отвела взгляд в сторону и прокляла собственную робость перед незнакомыми людьми. Это ж надо было так опозориться и заикнуться целых два раза! Почему, ну почему она не может хоть немного найти в себе уверенности и, выпрямив плечи и горделиво вскинув подбородок, со спокойной улыбкой отдать Куними ручку? Узеджи вновь нервно облизнулась, опуская взгляд на деревянную поверхность своей парты и не замечая, как Акира в благодарность ей кивнул и слабо улыбнулся, бросив раздосадованный и настороженный взор на Чоу. Потому и не сразу заметила, что парень убрался восвояси и можно уже расслабиться. А когда до девушки это осознание дошло, то она испытала настоящее облегчение. Наконец-то тишина, гармония и никакого желания влезть в её личное пространство или устроить какую-либо дискуссию в ближайших пяти метрах. Уронив голову на парту, Кубо мысленно застонала от собственного бессилия и недовольства к своей персоне, а потом зажмурилась. Хотелось отдохнуть от таких потрясений, как разговор с одноклассником и чужой взгляд на собственной спине. Или на плече? А какая, собственно, разница! Главное, что теперь кажется, все факторы её нервозности исчерпали себя, и перемена наконец-то наступила в полной мере. Кинув последний взгляд на Чоу, девушка неловко пожала плечами. Кажется, Тсукишима не специально проигнорировала Куними, который теперь куда-то исчез. Она действительно закрыла глаза и более не собиралась обращать внимания на окружающий мир, и видимо, Акира попал именно в этот момент. Кубо задумчиво взглянула на наушники, стараясь не краснеть от смущения из-за того, что она кого-то так нагло рассматривает. Они были светло-серыми, большими и слишком уж заметными, если бы не коса, и половина их не скрывалась в руке своей обладательницы. Облегчение накрыло Узеджи с головой, и та позволила себе слабую, даже не нервную улыбку. Тяжесть от чужого взгляда попросту исчезла и стало окончательно понятно, что Чоу не особо желала хоть с кем-то контактировать на протяжении всего перерыва. И сейчас уставшая от постоянного напряжения первокурсница прекрасно её понимала. Испустив шумный выдох, Узеджи с легкой улыбкой положила подбородок на свои руки и прикрыла глаза. Что ж, теперь можно подождать звонка на следующий урок и более не реагировать на внешние раздражители. Следующие уроки как-то не запечатлелись у девушки в памяти. Она помнила лишь то, что пару раз вставала, приветствуя учителей, и неизменно нервно ежилась от чужого внимания к своей персоне. Неважно, кто это был — одноклассники или учителя. Всё одно. Но самое тяжелое — это вновь привыкать к тяжести на своей спине, чувствовать, как к твоей персоне кто-то постоянно испытывал странное любопытство. Нервная улыбка блеснула на лице девушки, и та подперла щеку рукой. Да уж такой интерес к своей персоне явно был не для её персоны, желающей быть тише всех в классе и оставаться невидимкой. Однако ничего не оставалось неизменным, кроме, пожалуй, её реакции на какие-либо действия в свою сторону. Узеджи постоянно дергалась, стоило только кому-то из учителей обратиться к ней с вопросом. Она заикалась, отвечая, и могла ориентироваться только спустя минуты три после начала беседы с сенсеем. Дело было даже не в сложности задания, как предположила преподавательница английского языка, нет. Всё напряжение и неуверенность создавали несколько десятков глаз, безотрывно наблюдающих в моменты ответа у доски за «несчастным». Удивительно, но в таких ситуациях единственный взор, который не замечала на себе Кубо — большие, несколько прохладные желтые глаза Чоу. Чувствовала ли она неловкость своей одноклассницы или ей просто было неинтересно слушать смущенную девушку, оставалось загадкой. «Зато это придавало мне хотя бы немного уверенности…» Вздохнув, Узеджи быстрым и уже отточенным за девять лет учебы движением смахнула все вещи в собственную сумку и, закинув ту на свое хрупкое, но вполне пригодное плечо, направилась прочь из класса. Дежурные в лице улыбающихся девушек, имена которых волейболистка, к своему стыду, даже не запомнила, кивнули ей на прощание, и Кубо, определенно смутившись, ответила тем же. Её щеки, обычно бледные, покраснели, глаза слегка заблестели, а сама особа быстро шмыгнула прочь из кабинета. Если одноклассницы бы спросили её о чем-то, то первокурсница не смогла бы сбежать, а уж общаться с кем-то, чьё имя даже не получилось запомнить, девушка не хотела. Слишком уж это было нечестно по отношению к ним. Неловко взлохмачивая собственную копну белоснежных волос и безнадежно испортив себе этим действием высокий хвост, Кубо устало выдохнула и прикусила нижнюю губу. Её глаза, такие красивые и разные, замерли на коридоре, ведущем к заднему двору, от которого уже и открывался вид на тропинку к спортзалу, где занималась женская волейбольная команда. Кулачки в неизвестно какой раз сжали, и Кубо уверенно тряхнула головой и целенаправленно двинулась вперёд. Она не собиралась отступать от своей первоначальной задачи и сбегать. Нет. Узеджи поступит в волейбольный клуб, иначе какой прок был говорить об этом во время знакомства с классом? — А я думала, что тебя придется ждать дольше, чем жалкие десять минут. Где-то совсем рядом («сбоку!», прокричал внутренний голос испуганного зверька, жавшегося к неизведанному ещё чувству — спокойствию) прозвучал тихий, со слегка насмешливой интонацией голос, и Кубо, всё же нервно подскакивая, резко обернулась к говорившему. Точнее, сказавшей такие странные и несколько обидные слова. Разноцветные глаза встретились с желтыми, несколько прохладными, но от этого ещё более привлекательными. Узеджи неловко отступила на пару шажков назад, осторожно посмотрела на одноклассницу и, слегка покраснев и сжавшись, приветливо кивнула. Край юбки был нагло взят в плен цепкими, маленькими пальчиками, а брови сошлись на переносице. Кубо исподлобья взглянула на спокойную девушку и вновь поразилась, почему уже в первый же день Чоу не окружили какие-нибудь фанаты. Одна бледность кожи и несколько отстраненный, загадочный взор чего стоили. Рвано выдохнув, словно решая вышибить из легких весь воздух, Узеджи сильнее сжала в руках сумку и осторожно поддалась вперёд. Слова из её глотки с трудом выдавливались, словно не хотели оказаться в этом мире, и Кубо прилагала просто поразительные усилия для разговора с невозмутимой Чоу: — Тсукишима-сан… — Кубо, — в ответ прилетело такое же емкое сообщение, а затем Чоу молчаливо поправила очки, возвращая их на переносицу, устало выдохнула и направилась в нужную для обеих девушек сторону. Всё это происходило в такой умиротворяющей тишине, что Узеджи растерялась на пару мгновений, а затем, опомнившись, двинулась следом за одноклассницей. Догнать её, высокую и длинноногую особу, было непросто для девушки, никогда не отличающейся ни ростом, ни скоростью передвижений, однако Кубо даже не обратила на это внимания. Почему-то на душе стало странно легко, словно Тсукишима долго и упрямо старалась завоевать её доверие и показать, что бояться-то её как минимум глупо. Чоу ничего не сказала даже тогда, когда с ней поравнялась одноклассница. Она лишь слегка скосила на ту свои необыкновенные желтые глаза, хмыкнула чему-то в своей голове и слегка замедлилась, подстраиваясь под темп Узеджи. И почему-то именно это действие ещё больше убедило Кубо, что она поступает правильно, идя с этой высоченной, чем-то странной одноклассницей. Да, пока что девушка плохо знает эту русоволосую волейболистку, но ведь что мешает ей наконец-то раскрыться хоть кому-то и наконец-то обрести подругу? Вот именно, что ничто, и первокурсница с легкостью отдалась своим ощущениям, уже начиная размышлять не о Чоу, а об возможных трудностях при подаче заявления. Оно уже валялось в её сумке, заполненное, но теперь Кубо осознавала, что стоит только ему попасть в руки капитана и всё, назад дороги не будет. Зажмурившись на пару мгновений, Узеджи решительно помотала головой и продолжила упорно шагать с Тсукишимой в сторону спортзала. В конце концов, она же мечтала о поступлении в клуб в старшей школе, так что нечего хоть сколь-то жаловаться на собственное решение. Узеджи выпрямилась, расправила плечи и слегка вскинула подбородок. Да, хватит скулить и думать, что могло бы случиться, если бы она сейчас развернулась и убежала. Больше девушка не станет прятаться от своих целей или пожеланий. Нет. Она станет с упорством достигать своей цели. «Я не пожалею о желании вступить в команду Аобаджосай!»