Вдохновило на написание: Message To Bears — You Are A Memory. Настоятельно рекомендую включить во время прочтения.
Воспоминания вернулись ко мне в тот же миг, как я покинул Визжащую Хижину. Необратимое заклятие Обливиэйт потеряло свою силу с последним его вздохом и истаяло. Исчезло. Вместе с ним.* * *
— Поттер, — я впервые слышал такую интонацию у Снейпа. Просящую и отчаянную, какую-то больную. От неожиданности даже споткнулся, машинально хватаясь за угол парты. Я обернулся на профессора, не понимая, чего от него ожидать на этот раз и как реагировать. Северус Снейп стоял максимально сгорбившись, словно старался сделаться меньше и незаметнее, желал спрятаться от того, что сейчас будет озвучено в тишине класса. Меня это напугало. Непривычная поза, голос, взгляд… Пустой и в то же время я впервые видел в нем столько невыраженных эмоций, что дух захватывало. Что происходит, черт возьми? Что… Профессор одной рукой теребил край своей потрепанной мантии, второй — поглаживал деревянную спинку стула и все никак не мог собраться с мыслями, тянул время. — Поттер, я знаю, что не переживу эту битву, — произнес он наконец, прожигая меня глазами. — Знаю и поэтому… Так скажем, я решил, что заслужил право уйти на тот свет без недосказанностей, освободившись от всех своих многочисленных «должен» и «обязан». Позволите мне сделать это? Конечно позволите, вы ведь гриффиндорец: отчаянный и всепрощающий глупец, — начал было он свою привычную тираду, но без должного запала. А не увидев реакции, глухо продолжил: — Ваша мать, Поттер… Этого не знает почти никто из ныне живущих… Она была мне другом. А в детстве очень важно — иметь друга. Мне было достаточно и одного, ведь я так… нуждался хоть в ком-то. И Лили дала мне это. Безвозмездно подарила свою поддержку. Мы общались до подросткового возраста, пока я однажды не заметил взгляды… Вашего отца на Лили и его дружков — на меня. От былой дружбы быстро остались одни только воспоминания. А потом случилось то, что вы так бесцеремонно подглядели в думосбросе накануне и… — он глотнул воздуха. — Я не привык навязываться, не привык унижаться, Поттер. Ни тогда, ни сейчас, я этого делать не умел, хотя и приходилось однажды. Лили отвернулась от меня из-за моей несдержанности, причем с такой легкостью, что я сделал вывод — давно подумывала, как нам безболезненнее для обоих разойтись в разные стороны. Она отвернулась от меня, но я от нее не смог бы никогда, — беспорядочные движения рук. — Впоследствии, спустя годы, ваши родители погибли. И я причастен к этому, да, — махнул он резко рукой, невербально прося меня дать ему шанс договорить. — Да, я был тем, кто передал пророчество Темному Лорду, за что поплатился позднее. За незнание. Все воздалось мне, Поттер, можете не переживать. Жизнь отплатила за все совершенные грехи… — он замолчал ненадолго. — Я думал, что ненавижу вас, Поттер. И ключевое здесь слово — думал. Когда вы появились в первый раз в Большом Зале, еще ребенок, но уже с недетской мудростью в глазах, я… проглотил все чувства, которые одолели меня изначально, закрылся от них намертво, лишь бы не… — «Чувства»? Какие чувства? — беспомощно прохрипел я в полнейшей растерянности. Снейп вглядывался в меня, словно в гущу Черного озера за окном, как будто бы «сквозь», но в тоже время и «в». — Жалость. Сочувствие. Расположение. Желание… защитить невинного ребенка, стать опорой, как когда-то был опорой для его матери. Я уничтожил их, Поттер. Искоренил сразу, так как не имел права на личные симпатии, тем более в отношении вас, Мальчика-который-выжил. Мне отводилась в этом спектакле особая роль, которую сыграть нужно было блестяще и без ошибок, а чтобы это сделать, необходимо было не только сымитировать ненависть, но и поверить в нее. Я… только сейчас я дал себе десять минут на, — он горько усмехнулся, — «исповедь». Хочу быть услышанным и понятым хоть раз в жизни. Причем не кем-то, а именно вами. — Но… почему я? — Потому что вы — единственный, ради кого мы тут все еще держим маски на лицах. Маски, с которыми срослись намертво и уже не видим разницы. Вы всегда были и будете причиной, Поттер, по которой мы… Я живу, — судорожное движение кадыка на бледной шее, — Живу, Поттер. Дышу. Делаю. Вы — моя причина открывать глаза по утрам, терпеть лицемерие Альбуса за завтраком и Круцио Лорда за ужином. И я хотел, чтобы вы это знали. Чтобы взяли ответственность хотя бы на пару минут… Пару минут. — Профессор, — прохрипел я не своим голосом, не находя подходящих слов. А дальше все происходило быстро. Дикий взгляд черных глаз, казавшихся ранее беспросветными, дрожащая рука, мое «Нет!» и Обливиэйт...* * *
Слезы на ободранных щеках. И тихий выдох, словно эхо в пустоту: — Нет… Осознание — это всегда больно.